В это время Иван Ильич Водопьянов, главный инженер станции, находился возле главного резервуара. Сидя на табуретке, он возился с разобранными приборами. Воду в Москве отключают не так часто, и он не мог упустить случая, чтобы где-то что-то подрегулировать. Оперативники СМЕРШа уже много раз велели ему уходить домой, но он только повторял: "Сейчас, минуточку, одну секунду, уже почти готово..." А крошечная пружинка, которую он направлял кончиком отвёртки, всё никак не хотела попадать в предназначенное для неё крошечное гнездо.
В своё обычное время появилась уборщица. Одетая в синий форменный халат, согнувшись в три погибели и надвинув на глаза нелепую панаму, она деловито возила мокрой тряпкой, намотанной на швабру, по блестящему кафелю.
- Клавдия Васильевна! - позвал её Иван Ильич. - Подержите пожалуйста вот этот прибор вот так, горизонтально, чтобы я мог попасть...
Уборщица отложила швабру, подошла и взяла прибор.
- Перчаточки резиновые у вас, парфюм... Окультуриваетесь, Клавдия Васильевна?..
Пружинка наконец щёлкнула, встав на своё место. Иван Ильич поднял глаза.
- Что это у вас с лицом? А где Клавдия Васильевна?..
Через прорези в грубой резиновой маске на инженера смотрели злые глаза шпиона Гадюкина. В следующее мгновение Гадюкин ударил Ивана Ильича в шею, и тот свалился с табуретки.
Но удар не достиг цели: шпион давно не упражнялся и потерял навыки секретных приёмов. Иван Ильич поднялся и, потирая ушибленное место, пробормотал:
- Что происходит?..
В это время Гадюкин уже подошёл к краю главного резервуара и вынул из кармана пузырёк с прозрачной жидкостью. "Отрава!" - догадался Иван Ильич. Схватив табуретку, он шагнул вперёд и со всего размаха треснул негодяя по затылку. Тот пошатнулся, и, замахав руками, едва удержался, чтобы не упасть в воду. Сорвав с себя мешавшую дышать резиновую маску, он набросился на инженера. Они оба повалились на пол, завязалась борьба.
Ослабленный поносом, негодяй быстро оказался на лопатках.
- Сюда! - крикнул Иван Ильич. - Ко мне! Он здесь, здесь!..
И в это мгновение шпион чиркнул его по лицу отравленным ногтём.
- Это цианид, - прошептал Гадюкин. - Ты уже труп.
- Тогда и ты труп, - сказал Иван Ильич, вырвал у него из пальцев пузырёк, сорвал зубами резиновую пробку и влил содержимое Гадюкину прямо в горло.
Тот поперхнулся и закашлялся. Глаза его от ужаса едва не вылезли из орбит.
- Что вы сделали! - прохрипел он сквозь кашель. - Вы сошли с ума! Врача мне, скорее врача!..
- Никому не приближаться! - прогремел откуда-то голос майора Алмазова. - Всем оставаться на местах! Вступает в действие план "Б"!
Вышли люди в скафандрах и серебристых комбинезонах. Они включили пульверизаторы и опылили всё помещение дезинфицирующим составом. Гадюкина запаковали в полиэтилен и вынесли на улицу, где стояла специальная инфекционная "скорая". Приехавшие на ней врачи были одеты в резиновые костюмы и противогазы. Затолкав Гадюкина внутрь, они умчались.
Пошатываясь, вышел на улицу Иван Ильич Водопьянов. Он сделал несколько шагов по газону и упал лицом вниз. Он был совершенно здоров, только сильно устал и переволновался. Рядом сел на траву и закурил папиросу майор Алмазов. Он был сильно обескуражен: всё произошло совсем не так, как он предполагал.
Глава семнадцатая
В ЛОГОВЕ ЗВЕРЯ
Ровно в полночь, в тот момент, когда шпион Гадюкин вышел из гостиницы, Гога открыл глаза. Он находился в большой комнате, похожей на школьный физкультурный зал. Множество лампочек создавали яркий, режущий глаза свет, будто на операционном столе. Окон совсем не было, где-то в вентиляционной трубе шумел пропеллер.
Послышались шаги, Гога вскочил на ноги. Дверь отворилась, и он увидел высокого человека, одетого в белоснежное кимоно, подпоясанное чёрным поясом. Следом за ним, скромно держась вдоль стенок, зашли пятеро низеньких китайцев, одетых в "адидасы".
- Простите, что побеспокоил вас столь бесцеремонным образом, заговорил высокий, - однако мне необходимо с вами переговорить, а я человек крайне занятой. У меня по расписанию тренировка, и я смогу общаться с вами, не отвлекаясь от занятий.
Интеллигентный и доброжелательный тон незнакомца немного успокоил мальчика.
- Кто вы? - спросил он неуверенно.
- Называйте меня просто, Хирург.
Началась тренировка: китайцы всевозможными способами нападали на Хирурга, а тот ловко отбивался.
- И вы подключайтесь, юноша, что зря стоять?
Не успел Гога ничего сообразить, как его взяли с двух сторон за руки и бросили прямо на Хирурга.
Тот встретил мальчика ударом ноги в живот, Гога отлетел и потерял сознание.
Придя в себя через несколько минут, он услышал оглушительный звон. Разминка врукопашную закончилась, теперь все бились на мечах.
- Вы совсем не держите удар, юноша, - сказал Хирург. - Тренируйте пресс, если по случаю останетесь живы. У вас не мышцы, а какой-то кисель пополам с манной кашей. Возьмите меч и нападайте.
Гога подумал, что если теперь дело только в случае, надо слушаться. Он взял меч двумя руками и, размахнувшись, с криком побежал на своего врага. Обрушивая на него удар, он был уверен, что по меньшей мере разрубит его пополам.
Но его противник, не сдвинувшись с места, отвёл удар самым кончиком клинка, и Гога позорно завалился в угол.
- Осторожнее, юноша, вы можете себя поранить или даже убить. А мне нужно ещё успеть задать вам несколько вопросов. Попробуйте ещё раз.
Гога поднялся и, тяжело дыша, принялся неумело нападать, нанося удары с разных сторон, и так и этак. Его разворачивало и бросало из стороны в сторону, а противник, казалось, даже не шелохнулся.
- Отвечайте быстро, не задумываясь: кто дал вам камеру? Кому вы передавали отснятый материал? Кто ещё, кроме вас, стучит в ментуру?
- Не знаю...
- Отвечайте, или нападать буду я. Но только не надейтесь на лёгкую смерть. Я буду резать вас медленно, скальпелем, как на операции.
Хирург выбил у Гоги из рук меч, и отложил в сторону свой. Вынул из железной докторской коробки скальпели, целую горсть, штук двадцать.
Гога попятился, прижался спиной к стене и замер. Просвистев в воздухе, один за другим скальпели вонзились в стену, пригвоздив к доскам одежду и почти не задев кожу. Дёрнувшись туда, сюда, Гога понял, что ему не вырваться.
- Вы боитесь боли? Но у меня больше нет никакого наркоза. Говорите, говорите, юноша; тогда вы, быть может, легче перенесёте этот кошмар...
- Прекратите, вы не понимаете, дом окружили! - крикнул Гога в отчаянии.
- Чепуха, блеф, никто не знает, что вы здесь.
- Правильно, они не знают, что я здесь, но они сказали, что арестуют всех сегодня ночью!
Гога действительно немного блефовал: от майора Алмазова он слышал, что всех арестуют на рассвете. А до рассвета было ещё далеко.