Людоед погрозил им кулаком и скрылся за скрипучими воротами.
Глава восьмая
НА ПРОСТОРАХ АДРИАТИКИ
На солнечном берегу, неподалёку от пенной полосы прибоя, на горячих ветрах раскинул пёстрый шатёр кукольный театр. На балконе дули в трубы и флейты, били в барабаны и тарелки разодетые клоунами музыканты. А их, в свою очередь, перекрикивал зазывала, приглашавший почтеннейшую публику на представление. Десятка два зевак, задрав головы, столпились около кассы, в нерешительности ощупывая в карманах медные деньги.
Шустрик и Мямлик стояли на пустынном пляже, у самой воды, и щурили глаза на яркое полуденное солнце. Внезапный переход из тёмного промозглого леса на ослепительный берег их слегка ошарашил.
- Пойду искупаюсь, - решил наконец Мямлик. - Чёрт знает что у него на столе, свинство какое-то, варенье что ли... Теперь вот песок липнет... Поразительно, до чего неряшливы эти игрушечные серийные маньяки; настоящий людоед гораздо симпатичней, честное слово.
- Будто ты видел настоящего, - выразил сомнение Шустрик.
- В "Молчании ягнят" был один, довольно приличный.
- Там кино! В кино актёры, а не людоеды.
- А здесь по-твоему кто?..
Мямлик залез в воду и стал купаться в лазурном, с белой пеной, морском прибое. Он кувыркался, нырял, фыркал и что-то радостно, в превосходных степенях, выкрикивал.
Когда ему надоело купаться, он позволил большой волне вынести себя на мокрый песок, поднялся и сказал:
- Подобно богине красоты и любви рождаюсь из морской пены. Прекрасный и бесстыдный в своей ослепительной наготе.
Шустрик, в отличие от своего, условно говоря, резинового друга был сделан из сверхпрочной стали. Он хотя и не боялся воды (корпус надёжно защищал электронные внутренности), но обычно ухаживал за собой другим манером. Сначала он протирал внешние поверхности спиртом или одеколоном, затем полировкой, а после - бархаткой (местами - до зеркального блеска).
- Ну что, грязнуля, - сказал Мямлик, несколько раз присев и махнув руками, разминаясь и даже от чистоты поскрипывая. - Похоже, что мы в "Золотом ключике".
- Это где? - спросил Шустрик.
- Это, надо полагать, в Италии. Тому назад лет сто или двести.
- Что будем делать?
- Делать нам тут по большому счёту нечего. Тут уже работает товарищ из нашей редакции...
- Буратино и Мальвина, - подсказал Шустрик.
- Даже двое.
- Полезем дальше?
- Полезем. Только знаешь что... Пойду дёрну напоследок за бороду этого... который с плёткой.
- Карабаса Барабаса? - подсказал Шустрик.
- Его.
- А вообще-то за что?
- Так, фальшиво играет. Не понравился.
И Мямлик решительно направился к театру.
- Погоди, - поспешил за ним Шустрик. - Я тоже посмотрю.
Карабас Барабас сидел в кладовой за дощатым столом и хлебал борщ из огромной миски. Мясо он доставал прямо руками, мазал горчицей и ел, громко чавкая. Затем он откусывал батон, вытирал руки о завязанную на шее салфетку и снова брался за деревянную ложку. Бо?льшая часть его бороды была упрятана под салфетку, а на той части, которая была выше, висела капуста.
Шустрик и Мямлик залезли на стол и подошли к миске. Директор театра продолжал есть как ни в чём не бывало, поглядывая на человечков без признаков испуга, тревоги или даже любопытства. Друзья переглянулись: по опыту они ожидали совершенно другой реакции на своё появление.
Карабас закончил свою нехитрую трапезу, отодвинул миску, утёр пасть, отбросил салфетку и рявкнул:
- Пьеро!
Вошла бледная кукла с подрисованными слезами и волочащимися по полу рукавами.
- Откуда... эти?
Пьеро запрыгнул на табурет и оттуда стал разглядывать незнакомцев.
- Увы, не знаю!
Карабас раскатисто икнул и цыкнул зубом.
- Если кто-то принёс на продажу, то они мне не подходят. Если только... этот пьяница Джузеппе не принёс их в счёт долга. Тогда придётся забрать маленьких уродцев в труппу; нормальных денег он всё равно не заплатит.
Карабас растопырил руки и сгрёб человечков себе под нос.
- Да... - покачал он головой, - это до каких чёртиков нужно допиться, чтобы придумать такое... Один железный, а этот... из глины?.. Сизый Нос не дал ему даже высохнуть. Голос есть?
Шустрик попытался разъяснить возникшее недоразумение:
- Голос есть, но дело в этом, произошла ошибка, мы не... - он не договорил, потому что Карабас зажал его в одном огромном кулаке, а Мямлика в другом.
- Если голос есть, будут работать, - сказал он и встал из-за стола. Будут изображать карликов. Ведь у моих артистов, у моих карликов, - могут же и у них быть и свои собственные карлики!..
Карабас оглушительно расхохотался и повесил Шустрика на гвоздь - прямо разинутым ртом. Размякшего на жаре Мямлика он попросту с размаху насадил на другой гвоздь, торчавший из стены.
- Этого, из глины, надо будет подровнять и хорошенько обжечь в печке... - сказал напоследок директор кукольного театра и вышел.
Глава девятая
ОДИН РАЗ И ПО-НАСТОЯЩЕМУ
Как только дверь хлопнула, Шустрик перекусил гвоздь и повис, держась одной рукой за обломок.