- Пойдём...
- Ну тогда слезай.
Мямлик заворочался.
- Кажется, я не могу слезть. Он меня, видишь ли, насквозь... Мешает шляпка гвоздя.
- Ерунда, сейчас откушу.
- Погоди, погоди, он идёт обратно...
И действительно, вернулся Карабас Барабас. В правой руке он держал плётку, в левой - куклу Пьеро.
- Ещё раз сорвёшь мне репетицию - брошу в огонь! - прорычал Карабас и повесил Пьеро за воротник на гвоздь, расположенный между Шустриком и Мямликом. - Мне нужны артисты, а не бездельники, возомнившие из себя благородных синьоров!
Хлопнув дверью, Карабас вышел.
Кукла висела молча и смирно.
- Эй! - сказал Шустрик. - За что тебя?
- Странно... - проговорил Пьеро, повернувшись направо. - Какой вы маленький. Как вас зовут?
- Шустрик!
- Но разве бывает кукла с таким именем?
- Сам ты кукла, - рядом послышалось неторопливое чавканье, и Пьеро повернул голову направо.
Мямлик надул и хлопнул пузырь, после чего диалог на некоторое время прервался.
- Да, измельчал нынче артист, - послышалось из угла, где была подвешена ещё одна кукла. - Если такие маленькие уродцы придут нам на смену - погиб театр. А ты, Пьеро, опять хнычешь? Дай когда-нибудь сдачи этому Арлекину.
- Дело вовсе не в Арлекине. Хозяин за что-то невзлюбил меня. А ведь мой номер с тридцатью тремя пощёчинами, двадцатью подзатыльниками, десятью палочными ударами и одним пинком в зад делает театру добрую половину сборов.
- Номер у тебя - первый класс, - подтвердил висевший в углу.
- Если он и дальше будет так обращаться с артистами, я не вынесу! всхлипнул Пьеро. - Он опять издевался надо мной, оскорблял меня в присутствии Мальвины!.. Полишине?ль, Полишинель, скажи, что мне делать; многие доверяют тебе свои самые сокровенные секреты!
- Ну хорошо, так и быть, слушай, - согласился тот, которого называли Полишинелем. - Твоя красотка собирается сбежать из театра куда глаза глядят.
- С Арлекином?!!
- Нет, с Артемоном.
- С собакой... - Пьеро перестал что-либо соображать и надолго замолк, бессмысленно глядя в одну точку.
Воспользовавшись паузой, Шустрик решил всё-таки расставить точки над "i".
- Послушайте, как вас там, Полишинель! - обратился он к более вменяемой, как ему показалось, кукле. - Что вы тут перед нами изображаете? Мы уже знаем, что всё не по-настоящему. Вы же артисты?
- Да, мы - артисты, - ответил Полишинель с заносчивой гордостью.
- Вы работаете в "Электронной книге", раздел иллюстраций?
- Не понял ни единого слова, - сухо произнёс Полишинель, которому было не под стать разговаривать с мелюзгой.
И тут к разговору присоединился ещё один персонаж "Золотого ключика", которого звали Говорящий Сверчок.
- Эй вы, репортёры! - послышался странный скрипучий голосок из холодного очага. - Что вы несёте, маленькие безумцы? Вы попали в такую передрягу, из которой вряд ли ещё выберетесь живыми.
- Кто это? - Мямлик стал вглядываться в очаг, но никого не увидел.
- Говорящий Сверчок, - догадался Шустрик. - Он будто бы откуда-то знает всё, чего не понимают остальные. Его там, кажется, треснули молотком по голове...
- Если ты самый умный, - сказал Мямлик, - объясни то, чего мы не понимаем.
Из очага послышалось продолжительное стрекотание:
- Крри-кри, крри-кри, крри-кри...
- Извините, давно так не смеялся, - сказал Сверчок, угомонившись. Итак, ваша самая первая ошибка. Вы вообразили, что если Колобок и Людоед актёры, то и всё остальное, в других книгах, тоже не по-настоящему. Что все притворяются, разыгрывая каждый раз одно и то же.
- Не во всех, а только в электронных, с картинками, - поправил Шустрик.
- Я как раз об этом и говорю, - подтвердил Сверчок. - Однако те два случая, с которыми вы столкнулись, скорее, всё-таки, исключения из правил. В подавляющем большинстве книжек никто не играет; всё происходит только один раз и по-настоящему.
- Почему же тогда не во всех?
Говорящий Сверчок вздохнул.
- Чем заканчивается "Колобок"?
- Лиса его съела.
- Вот видишь! А сказочка несерьёзная, имеет множество интерпретаций. "Канонического" текста вообще не существует. А на каждую интерпретацию колобков не напасёшься...
Сверчок потёр затянутые в белые перчатки ладошки.
- Что же касается Людоеда... Случаи особой жестокости, а также фривольные сцены рассматриваются специальной комиссией.
- Где?
- В литературном Отделе Департамента. Они там решают, что допустимо по-настоящему, а для чего нужен подставной эпизод с актёрами.
- Какое же они имеют право? Это автор должен решать. Он ведь не просто так пишет, что захочет, а через вдохновение.