Стою посреди камней, ям и песка, стараясь успокоить буйствующие в голове чувства и мысли. Подавляю боль от ран и лечу себя, чтобы не дать истечь насмерть. Все сдерживаемые чувства и эмоции вырываются наружу и пытаются захлестнуть меня, но я не поддаюсь им и постепенно успокаиваюсь.
Несколько секунд мне понадобилось, чтобы прийти в себя и вспомнить, что я тут все же не один.
Килрогг лежит на песке, истекая все еще горячей кровью, что постепенно остывает на холодном камне. Рожа у него чертовски довольная, что даже раздражает, ведь победил в нашем бою именно я. Но все же понятно, ведь он прожил свою жизнь как хотел и умер так как считал правильным.
Я должен был его ненавидеть, презирать, пнуть ногой за все, что он сделал и сколько моих товарищей убил, но… не могу. Я больше не испытывал к нему ненависти и даже ощущал странное чувство потери. Словно… я потерял не врага, которого искренне ненавидел, а кого-то… близкого. Не друг, но кто-то кто помог мне стать лучше и сильнее. Цель, к которой я стремился столько лет.
Это было странно и непонятно.
Я не могу сказать, что ощущаю, в голове царит лишь смятение.
Лишь одни слова срываются с моих губ для него…
— Прощай, воин…
Извлекаю из его тела обломок своего оружия и смотрю на него.
— Прощай и ты, Танцующий в тумане… Спасибо за все…
Говорят, что не все легендарные мечи были созданы могущественными. Многие из них — это те, кто прожил много лет и напитался силой, магией и кровью, выдержав сотни и тысячи сражений. Лишь те, кто «доживают», то этого, могут называться Легендарными. Быть может, Танцующий смог бы когда-нибудь стать таким… Но, увы, ему не повезло с хозяином.
Далерон, что после встречи с Громмашем начал собирать данные об оружии вождей, говорил, что тот едва не отправивший его в мир мертвых топор перековывался чуть ли не десятки раз, становясь с каждым «перерождением» все сильнее. Но в моих руках сейчас лишь безжизненный кусок металла. Меч окончательно умер. Его дух, его сущность, то «дыхание», что я ощущал от него, погасло навсегда. Мой верный друг, что прошел со мной так много, остался позади и даже самый лучший кузнец не сможет вернуть его обратно.
Снова смотрю на мертвого орка.
— Я был не готов умереть…
Все мои слова и заявления, были глупостью и чушью. Я сам верил в них, но оказавшись на грани, осознал, что мое желание жить никуда не делось. Я хочу жить, я хочу дальше жить и мне есть ради чего.
А потому мне пришлось признать это и… принять эту непонятную помощь. Что-то втолкнуло меня в странное состояние, до боли напоминавшее описание одной из сложнейших монашеских техник — Безмятежности. Состояния чистейшей и полноценной концентрации, позволяющего свободно применять внешнюю духовную энергию, не пропуская её через себя. Великого спокойствия, доступного по большей части лишь опытнейшим монахам с сильной склонностью к Тушуй.
И пусть никакой внешней энергии я не успел почувствовать, достижение даже такой неполноценной формы для меня невероятно. Я все еще далек от уровня мастера, а война сделала меня едва ли не чистым воплощением Хоцзинь… И тем не менее, ни на что иное это и близко не было похоже.
Благодаря этому состоянию у меня и получилось Касание Кармы.
Мне тяжело это говорить, ком в горле подступает, когда я открываю рот, но я все равно признался… орку…
— Ты был прав…
Для того, кто столько лет жил в ненависти к ним, сказать такое непростительно и ужасно больно, но я больше не могу это отрицать.
— Я ошибался…
Вот так тихо и на горькой ноте закончился этот поединок.
Однако отвлекаться некогда.
Меж тем ко мне подходят остальные орки.
Я устал, вымотался и сильно ранен, но, если что могу с ними справиться. Нож на поясе еще есть и его должно хватить…
От них отделяется тот шаман и подходит к телу своего вождя. Опускается перед ним на колени и поворачивает его на спину.
— Вождь, — произнес орк. — Ты… умер достойно… Я поведаю твоему сыну о твоем последнем бое.
Остальные же орки начали бить себя в грудь кулаками.
— Заг! Заг! Заг! Заг! Заг! Заг! — они повторяли это, но не своему вождю, а смотря на меня.
Насколько я знаю, таким образом, они выражают восхищение и отдают честь кому-то. И все это адресовано именно мне. В моем сознании снова произошел разлад, ведь я никогда не думал, что орки понимают такие вещи как «Честь» и «Уважение». Что они ценят достойного противника и могут отдать ему должное.
Моя вера в то, что орки — это зло… все сильнее трещит и рассыпается.
«Килрогг… ты гад… устроил мне дуэль, чтобы я пощадил твоих воинов», — понял я.
Дело тут не в чести — эти воины все еще могут убить моих товарищей на поле боя, и если бы я мог устранить их без потерь, то сделал бы это… Но в моем состоянии простое движение уже требует немыслимых сил. Да, я все еще могу заставить свое тело сражаться, но за это придется заплатить цену. Цену, которая уложит меня в постель на долгое время… Учитывая все мои травмы, возможно, на месяц, и то если мне будет помогать хороший целитель.
— Что я могу взять с тела вашего вождя в качестве трофея, который бы это узнали остальные? — спросил я, посмотрев на шамана.
Брать его погребальный меч не стоит. Все же это его оружие для посмертия, да и мало кто его с ним видел. Голову тоже не хочется. Я уже победил, а глумится над телом убитого — это низко.
Шаман несколько секунд думал, а после снял с шеи вождя его амулет. Это была грубая веревочка с костяной пластиной в центре и шестью орочьими клыками с каждой стороны, нанизанные в небольшом промежутке друг от друга. Тот самый амулет, который все эти годы защищал Килрогга от моих духовных молний.
— Амулет вождя, — ответил орк. — Он создан из осколка клыка мангарона, а рядом с ним клыки великих воинов, коих побеждал вождь Килрогг. Все знают о нем и видели, а потому узнают.
— Хорошо.
Раньше я бы плюнул на все, и просто растерзал их, не думая… Но сейчас былой кипящей ярости во мне просто нет. Лишь понимание, что эльф на носилках чудовищно замедлит темп нашего отряда и, похоже, нежелание нарушать условия поединка, пусть они и не были озвучены…
Сам себе удивляюсь. Демоновы орки, демонов Килрогг.
Взяв из рук шамана амулет, я пошел вперед. Орки расступились, давая мне дорогу, а я молча шел, не зная, что мне теперь и думать. Мое презрение и ненависть таяли, сменяясь простым отношением, как… к тем, кого я могу назвать кем-то достойным. Все еще врагам, без сомнения, но уже не просто кровожадным тварям. Скорее они были похожи на многих пиратов, с которыми я сталкивался в прошлом. Те тоже были жестоки, опасны и зачастую отвергали обычные мерки морали, но многие из них были вполне неплохими людьми… Когда не «работали», разумеется.
В голове еще шумел смех Килрогга, но он уже был не издевательским.
Словно он прощался со мной.
Моя боль… я не чувствовал отмщение за убитую семью, но при этом внутри было необычное чувство… спокойствия. Словно так оно все и должно быть.
Раны напомнили о себе, и пришлось быстро заняться лечением, благо моя сумка с зельями не пострадала. Быстро испарил для себя настои и начал на ходу себя подлечивать. Чувствительность левой руки вскоре вернулась. Активно драться у меня не получится, но теперь хоть кровью не истеку…
Вскоре я услышал знакомый лязг доспехов.
Мои соратники нашли обход и уже шли.
Я же поспешил им на встречу. Это был Данат с парой десятков солдат и несколько следопытов, что двигались рядом.
— Эйс! — ко мне тут же подскочил Далерон. — Ты как, малыш?
— В порядке, — ответил я. Выглядел я паршиво, но живой и целый. — Меча только лишился.
Обломок Танцующего в тумане я забрал с собой. Не хочу оставлять его тут. Жаль, остальные куски найти не получится уже, но хоть так.
— Эйсиндаль, рад, что ты жив, — улыбнулся Данат. — Было весьма опрометчиво так рисковать и преследовать их.
— Простите, что заставил волноваться.
— Что случилось с орками? Где Нер’Зул?
— Он с остальными побежал куда-то. Меня задержал Килрогг, — поднимаю его амулет в руке.
— Там еще остались орки?
— Нет. Я убил их вождя, — отвечаю ему.
Почему-то я решил скрыть, что позади меня было еще пятеро орков, что остались заняться телом. Они все равно выведены из игры, слишком занятые доставкой тела своего вождя…
«Я просто ищу повод их пощадить. Просто не хочу, чтобы тело Килрогга осталось валяться тут, без погребения…».
Я не мог не злиться на себя за эту внезапную мягкотелость… Но поступить иначе не мог. Как будто старый вождь меня проклял каким-то помутнением разума…
Далерон явно о чем-то догадался, судя по лицу, но ничего не сказал.
— Мы должны поторопиться, — напомнил я. — Орки могли далеко уйти.
Спорить никто не стал и по следам быстро нашли, куда сбежали враги, вот только они не уходили далеко, а засели в каком-то зале. Стоило нам начать приближаться, как из прохода ударила яркая вспышка и к нашему приходу враги просто исчезли.
— Телепортация, — понял я. — Они бежали не к выходу, а к точке пересечения лей-линий. Сейчас, они, вероятно уже у Черного Храма.
— Плохо. Они могут начать ритуал прямо сразу? — нахмурился Троллебой.
— Нет. Во-первых, Нер’Зул был ранен Далероном и им понадобиться поправиться. Во-вторых, раньше того самого дня они ничего делать не станут. Разве что подготовка будет, и силы станут стягивать.
— Значит и мы должны двигаться к Черному Храму, — кивнул человек. — Возвращаемся к нашим и собираемся.
Мы вернулись в тот большой зал. Там орков уже перебили. Призраки, что помогли нам, кивнули в знак уважения, а после исчезли, отправившись на покой, пока их снова не призовут для битвы. Потерь с нашей стороны было не так уж и много. Духи старались защищать живых и приняли основной удар на себя.
— Ваши воины сражались с честью и достоинством, — произнес аукинай Немураан. — Да благословит их Свет.
Его сила окутала мое тело, заращивая раны и смывая множество мелких, будто незаметных внутренних повреждений. Я бы, наверное, провозился несколько дней, прежде чем вернуть себе пиковую форму, а тут вот так просто… Оглянувшись вокруг, вижу, что мои товарищи тоже получили свою долю лечения.
Только Свет так и может Дух, без направления вручную, разве что поверхностные раны залечить, но сила жрецов способна практически возвращать людей с того света, действуя будто сама по себе. Навыки священника и мирские ухищрения могут разве что сократить требуемые затраты…
Поэтому, кстати, редко кто лечит прямо на поле боя. На такое никакой маны не хватит, даже Алонсий Фаол выдав пару-тройку чудес, подобных тому, что только что продемонстрировал наш рогатый друг, будет выжат досуха. У дренея же признаков истощения вообще не заметно… Силен он, этот жрец.
— Ваша миссия еще не закончена.
— Да, нам нужно теперь спешить за ними, — кивнул Данат. — Они отправились в место под названием Черный Храм.
— Карабор, — тяжело вздохнул дреней. — Так раньше называлась наша святыня, пока её не осквернили… Я могу лишь пожелать вам удачи и вывести из Аукиндона.
— Тут ведь есть другие выжившие дренеи. Почему бы вам не уйти? — спросил Троллебой. — На Азероте хватит место для всех, и вы можете эвакуировать беженцев. Наши королевства не откажутся помочь.
— Благодарю за предложение, — улыбнулся жрец. — Но не мне решать такие вопросы. Лишь Пророк Велен может сказать наверняка, но где он скрывается я не знаю. Пока демоны преследуют нас, мы не можем подвергать опасностью еще и других.
— Можете не волноваться, — махнул я рукой. — Наш мир и так под прицелом демонов. Саргерас как раз и устроил нашу с орками войну. Так что вы тут никак не повлияете.
— Но все же не мне решать, — покачал он головой. — Ступайте, воины Альянса.
Мы поблагодарили аукиная за все и как отдохнули, двинулись в обратный путь. Немураан вывел нас наружу, где мы пошли к оставленным баранам. Нам предстоит долгий путь через Костяные пустоши в Долину Призрачной луны. Там уже наверняка нас будут ждать наши воины, что пересекли море, а дождавшись Туралиона, мы отправимся на последнюю битву.
Я же по пути решил осмотреть мой трофей, оставшийся от Килрогга. С виду обычный амулет, осознание, что он сделан из чьих-то зубов, немного напрягало, но выглядел интересно. Особенно эта центральная пластина. Она была костяной, но невероятно прочной. Я даже поцарапать её не мог. Да и ощущалась эта штука как-то необычно.
Так что, немного подумав, я все же решил надеть амулет себе на шею.
— Воу! — сказал я, когда ощутил, как какая-то волна прокатилась по всему моему телу.
Легкий холодок вскоре пропал, а я остался как есть, но что-то внутри меня изменилось.
Вскоре я понял, что мое восприятие усилено. То, что раньше и так было четким и ясным, стало в разы лучше, но главное в другом. Стоило мне коснуться ветра, как я понял, что теперь его шепот слышен в разы четче. Будто раньше мне что-то мешало и не давало толком разобраться во всем, а сейчас барьер между нами пропал.
— Ясно, — кивнул я. — Шаманский амулет, усиливающий духовное восприятие. Необычно.
Подобные вещи я уже видел у тех же троллей. Я даже как-то Заку приносил подобные амулеты на изучение.
— Интересно, — хмыкнул я, понимая, какая полезная вещь попала мне в руки.
Теперь я не только стал сильнее как воин, но и мои духовные способности станут лучше.
И лишь когда мы уходили, я снова слышал тот голос…
= Теперь… ты слышишь меня…
***
Сабелиан как обычно занимался осмотром яиц и проверкой защитных чар в тот день. Отец поручил ему это задание, а потому черный дракон исполнял свой долг, попутно размышляя и стараясь понять те изменения, что произошли в нем. Он никак не мог сформулировать, что именно поменялось внутри, а как на зло обсудить это было не с кем. Большая часть старших осталась на Азероте, а те, кто пришел сюда, занят и довольно далеко. Он не мог все бросить и пойти узнавать, а потому откладывал все в долгий ящик.
«Эти странности все копятся… Не могу понять…»
Так текли дни, пока у драконов не начались проблемы.
Оказывается, эти места, Острогорье, уже были заняты племенем камнешкурых гигантов — Гроннов и их слуг огронов. Когда орки закончили воевать с дренеями, то стали охотится на гроннов и по одиночке у этих великанов не было ни шанса, а потому они объединились вместе вокруг самого большого и сильного гронна — Груула, что был достаточно крепким, чтобы даже выдержать прямой удар отца. Хотя он все же старался избегать прямой конфронтации.
И эти гады стали головной болью для драконов.
Они, несмотря на свои размеры, появлялись внезапно, убивали младших и разрушали яйца, а после сбегали, до прихода старших или отца. Проблема стала такой серьезной, что самого Нелтариона перестали волновать орки и их планы. Он стал одержим жаждой крови Груула, а потому ждал пока тот вылезет.
Сабелиана эти проблемы, как ни странно обошли стороной.
Он укрыл яйца в весьма хорошо месте на отвесной скале, куда при всем желании эти твари не доберутся. Он хотел помочь собратьям, но ему напомнили о долге и своем задании, потому он только и делал, что следил за своим заданием.
— А?! — резко подскочил дракон.
Он ощутил какую-то боль и ярость. Но не свою…
— Отец?!
Черный дракон тут же вылетел из своего убежища и поспешил на помощь. Взмыв в воздух он максимально ускорился и уже через несколько секунд был на месте, чтобы увидеть происходящее.
Внизу происходила битва между гроннами, огронами и драконами. К этой битве присоединились и силы Альянса на стороне местных, и они вместе били его братьев. На битву явился сам Смертокрыл и схлестнулся с Груулом, которого легко побеждал, будучи в разы больше и могущественнее.
Казалось, все уже закончено, но затем случилось нечто неожиданное.
Отец кричал от боли, когда какой-то человеческий волшебник, что-то сделал с его саранитовой броней, сдерживающей безумную мощь усиленного Аспекта. Он не мог это контролировать, а потом закричал во все горло.
— Жалкий смертный! — прорычал Нелтарион, едва сдерживая агонию. — Может ты и выжил сегодня, но это ненадолго. Я запомнил тебя, человек…
После этого огромный дракон взмыл в воздух и отправился в сторону Темного Портала. Остальные драконы поспешили за ним бросив умирать своих собратьев и еще несколько целых яиц. Они все покидали это место и улетали.
Сабелиан ускорился, чтобы догнать их, но резко остановился.
— Нет! Яйца! Они же остались там! — вспомнил он о тех малышах, что должны будут вылупиться в будущем.
Остальные драконы даже и не думали возвращаться за ними, а сам Сабелиан вряд ли бы смог всех перенести с собой обратно на Азерот. Их было много, а он один.
Он хотел улететь с остальными, но просто не мог бросить своих маленьких братьев и сестер тут. Они же не выживут одни.
Понимая свое положение, впервые в жизни он решил поступить так, как считает сам нужным:
— Прости, отец, но я должен остаться…
Развернувшись, он поспешил обратно в пещеру, где его ждали яйца, которых может защитить только он….