То, что шла накачка населения западных стран соответствующими идеологемами, становилось всё очевиднее. Примерно так поступали пропагандисты Третьего Рейха перед Второй мировой, и американцы перед бомбардировками Югославии и потом уже Ирака и Ливии.
Они всячески старались демонизировать потенциального врага, представляя его своим гражданам в качестве кровожадных дикарей, которые не разделяют их замечательных западных ценностей, которые они считали общечеловеческими, в том числе, такие, которые никогда не были характерны для данной местности и народа, но которые в глазах Запада были основным признаком принадлежности к группе просвещённых народов.
Враг должен быть обезличен и лишён основных человеческих черт, перечень которых опять же определялся без учёта мнения тех, к кому он должен был быть применён. Ну и в самом деле, кто вы такие, чтобы вас о чём-то спрашивать. А вот когда в обществе возникнет устойчивое понимание, что те — они другие и дикие, не приемлющие наших взглядов на цивилизацию, вот тогда можно будет атаковать. Тогда солдатам будет гораздо легче нажимать на курки и кнопки на рукояти управления дроном.
Экономические интересы заставляли их искать способы перезагрузки мировой экономики на глобальном уровне, как это было во время Второй мировой войны. Но просто взять и напасть — это было сложно объяснить своим гражданам. которые даже в условиях жесточайшей цензуры со стороны медиа- и IT-гигантов могли бы выразить массовое неприятие действий своих правительств. Граждане должны были согласиться с действиями, а еще лучше, горячо их поддержать.
Именно поэтому на протяжении последних лет велась массированная пропагандистская кампания, которая выставляла Россию кровавой диктатурой с поставленными на поток репрессиями в отношении всех несогласных. Для решения этой задачи был подключен весь арсенал возможностей, предоставляемых средствами массовой информации (США в них недостатка не испытывали и контролировали почти девяносто процентов мирового медиапространства), а также вся совокупность неправительственных организаций, получающих щедрое финансирование из госбюджета, но при этом позиционирующие себя в качестве независимых экспертов.
Проблема в том, что эти НКО за щедрые гранты были готовы видеть мнимое нарушение прав человека (опять же понимаемые ими превратно) только там, где это было необходимо для достижения политических целей. И как бы ужасно не нарушались права человека в других частях нашей планеты, какие бы зверства там не творились, они их не замечали в упор.
Можно было сколь угодно много журналистов расчленить и распихать по бочкам, но пока это делали по приказу руководства государства — покупателя твоего оружия на десятки миллиардов долларов, то на это можно было не обращать внимания. В самом крайнем случае, можно было погрозить пальчиком. В конце концов, принцип "Сомоса — с@кин сын, но он наш с@кин сын", сформулированный ещё Генри Киссинджером, никто не отменял.
Но чтобы ударить по России ядерным оружием! Страна ждала санкций, к которым откровенно уже привыкла и они даже не вызывали серьёзного колебания курса национальной валюты; может быть локальных военных операций, блокады, которую трудно себе представить, учитывая наличие того же Китая в качестве торгового партнёра… Но ядерная бомбардировка! Это реально было что-то за гранью. Для этого должны были быть причины, и причины железобетонные.
Но…разве кому-то нужны доказательства (кроме, понятное дело, обвиняемого), когда обвинителю жуть как необходимо достичь заветной цели? В такие моменты "джентльменам принято верить на слово", а любые попытки потребовать доказательств рассматриваются как кощунство и покушение на саму суть демократии.
Так, глава Минобороны Великобритании Роберт Бен Лоббан Уоллес выразил убеждение, что Российская Федерация может убить тысячи людей "второй химической атакой" на улицах страны. При этом за его утверждениями ни стояло никаких опубликованных доказательств. Подданным британской короны просто говорили, что вот эти злобные русские, они страшные и наверняка убийцы, надо быть готовыми ко всему. Ко всему, да, и в том числе нанесению превентивного удара по России. Чисто ради собственной безопасности. Мог ли это быть удар ядерным? Прямо об этом не говорилось, но, как говорится, имеющий уши да услышит.
Собственно да, среди тех ракет, что взрывались над российскими городами, были, в том числе, и британские, запущенные с подводных лодок. Всё должно было получиться. План был просто великолепен. Так, по крайней мере, казалось.
Кто бы мог подумать, что что-то пойдёт не так, да, мистер Уоллес? То что министр обороны Великобритании, как и большинство кабинета и королевская семья покинули Лондон, было ожидаемо, люди всё-таки не глупые и решили подстраховаться. Правда, населению о грозящей опасности сообщили уже постфактум. Когда поняли, что ответный удар будет. И после того, как сообщили, что, мол, вынужденно прибегли к использованию ядерного оружия, чтобы нейтрализовать исходящую от России угрозу. И зарылись в самый глубокий бункер, какой только смогли найти на своём острове.
А вот для почти девяти миллионов населения Лондона и пятисот тысяч Эдинбурга такого бункера явно не было. У них оставалось всего несколько минут до того момента, как в небе те из них, кто не успел найти убежище, увидят белые инверсионные следы. Людей оставили умирать, подставив под ответный удар со стороны России. На что они рассчитывали? Что ударят по Мурманску, а Россия из гуманитарных побуждений не будет наносить удар по густонаселённым городам? Нет уж, джентльмены, как говорится "Мы попадём в Рай, а вы просто сдохнете".
Откуда стало известно, что руководство Великобритании выжило в бункере? Так они не постеснялись выйти в эфир с воодушевляющей речью, направленной к собственным подданным. Правда, Черчилля из Уоллеса не получилось. Подозреваю, что, попадись он группе шотландских парней в тёмном переулке, его бы порвали на куски голыми руками под одобрительный возгласы местного населения.
В тот день многие жители Лондона увидели свой первый и последний восход рукотворного солнца над городом, это было грандиозное зрелище. А потом они просто испарились в порыве раскалённого атомного ветра.
Кто-то спросит, разве не жалко всех этих людей в Лондоне, в Париже, в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Вашингтоне… Да, жалко, но ещё большую жалость вызывают люди во Владивостоке, Санкт-Петербурге, Мурманске, Петрозаводске, Ярославле…
***
Пограничник остался сидеть на крае стола, глядя на Влада и Джессику сверху вниз. Разговор ожидался долгий, но поглотившая Влада апатия после смерти Али, откровенно выбила его из колеи, лишив всякого интереса к происходящему. Военный посмотрел на ушедшего в себя Влада и скривил гримасу не то сочувствия, не то жалости, хотя если бы кто-то заметил в ней презрение, то был бы тоже прав. Чёрствая гнида.
— Ещё раз, — пограничник повысил голос, — приношу вам свои соболезнования, но что есть, то есть. Сейчас необходимо решить, что делать дальше, и будет гораздо лучше, если вы будете сотрудничать в добровольном порядке.
Американка сидела тихо как мышь, боясь двинуться с места. Оставалось только догадываться, что творилось сейчас в её голове, забитой штампами американского кино о злобных служителях GULAGа, которых хлебом не корми, дай кого-нибудь помучить из числа наивных иностранных туристов, случайно оказавшихся в их полном распоряжении.
И это при том, что пограничник не вызывал каких-либо явно негативных ассоциаций. Ну, военный, ну с оружием, а чего ещё ждать, учитывая то, что происходит буквально на улице.
Чего она ждала? Что её расстреляют эти сумасшедшие русские? Да вроде бы уже не расстреляли, даже не упекли в камеру, а позволили работать в лагере беженцев. Наверняка проверили её вдоль и поперёк, решив не тратить ресурсы на её охрану или содержание взаперти. Только кто знает этих странных русских! Сегодня они с тобой невероятно добры, а завтра пристрелят под звуки "калинки-малинки". Не исключено, что русские просто махнули на неё рукой: мол, пусть будет что будет. Устроим её в лагерь, пусть там за ней присматривают, а если кто в состоянии аффекта её грохнет, как представителя враждебного государства, то так тому и быть. Особо никто огорчаться не будет.
Интересно, сколько раз она проклинала тот день, когда решила отправиться в Россию? Сколько раз молила Бога, чтобы он вернул её в тот день, когда она садилась в самолёт, чтобы она могла передумать и отказаться от этой дикой затеи и вернуться домой. Как бы всё хотелось вернуть назад.
Пограничник, тем временем, продолжал:
— Вы люди не глупые, и, наверное, догадываетесь, что наши государства использовали далеко не полный арсенал имеющегося в их распоряжении ядерного вооружения, а ведь есть ещё биологическое и химическое.
Про биологическое Владу было ничего неизвестно, а вот то, что химическое оружие вопреки всем подписанным договорам об уничтожении благополучно хранилось на американских складах, даже не было секретом.
США хранили огромные запасы ядов и не уничтожали их под предлогом нехватки финансирования. Как вам?! У Вашингтона, видите ли, не было денег на то, чтобы уничтожить запасы химоружия для выполнения обязательства в рамках конвенции.
Государство, которое печатало резервную валюту всегда, когда ему это было очень нужно для ведения войн, или спасения из кризисной ямы банка Федеральной резервной системы, не смогло эмитировать некоторое количество долларов для того, чтобы уничтожить накопленный за долгие годы холодной войны яд. Вместо этого он аккуратно складировался и охранялся. Вдруг пригодится.
Со стороны России обязательства считались официально выполненными и закрепленными соответствующими международными документами. Но кто знает, как там обстояли дела на самом деле. То, что при необходимости Россия могла использовать против врагов некие вещества, которые убивают человека за доли секунды, почему-то особых сомнений не вызывало. Но это его мало беспокоило.
Добавьте сюда возможно затаившиеся на дне мирового океана автоматические подводные дроны, взрывы которых у побережья США могут вызвать апокалиптичное цунами.
Но зачем эти речи?
— Вы это сейчас к чему? — без энтузиазма спросил Влад, его мысли были заняты совсем другим. — То, что будет вторая волна, почти никто не сомневается. Умрут ли все? Вполне возможно, но скорее всего кто-то ещё останется… чтобы умереть чуть позже. Так, какое это имеет значение?
Пограничник кивнул.
— Да, могут умереть. Но это можно п-предотвратить.
— Предотвратить вторую волну? — спросила Джессика, она говорила по-русски в целом правильно, но с сильным английским акцентом. — Неужели вы думаете, что люди настолько глупы, чтобы не понимать, что следующий удар может стереть человечество с лица Земли?!
Пограничник пожал плечами. Видно было, что он ожидал самого дикого развития событий и применение оставшегося арсенала оружия массового поражения под девизом "Да гори оно всё синим пламенем!" для него вполне реально.
— Можете выйти наружу и п-посмотреть, на что способны люди. Ещё пару месяцев назад сам факт применения ядерного оружия казался чем-то запредельным, — он достал из кармана конфету, развернул фантик и закинул её в рот. — Но лично я всегда исходил из того, что человек может совершить гораздо более сумасшедший поступок, чем он делал до этого. Но я говорю не о том, чтобы п-просто предотвратить очередной акт Апокалипсиса, а чтобы откатить всё на позиции, как было до него. Но для этого, необходимо, чтобы вы пошли со мной.
— Звучит как откровенный бред, — отозвался Влад. — Слушай, капитан, или кто ты там есть, я жутко устал, у меня болит простреленная рука, и мне ещё разбираться с похоронами жены. Я хотел бы уже пойти.
— Что вы имеете в виду? — вдруг спросила Джессика у пограничника.
— То, что сказал. Вы же хотите, чтобы ваши родители были бы живы, так? Чтобы всё это, — он сделал круговой жест рукой, — оказалось п-просто страшным сном.
Если бы Влад обернулся и посмотрел в глаза Джессики, он бы увидел как на её лице одна эмоция быстро сменяет другую. Вот в её глазах загорелась почти религиозная надежда, вера в то, что её молитвы услышаны и всё можно откатить обратно, воспользовавшись неким магическим бэкапом.
Интересно, к какому христианскому течению она принадлежала, ведь известно, что в США процветает множество различного рода сект и направлений, местные довольно легко поддаются воздействию харизматичных сектантов и трактуют Святое Писание, как им вздумается, а если их в нём что-то не устраивает, то придумывают свою священную книгу или даже целую религию. При этом они как-то умудряются совмещать религиозность с абсолютно невероятной показной толерантностью. Впрочем, когда общественные установки начинают явно не контачить со Словом Божьим, они начинают задумываться о том, чтобы просто переписать Святое Писание под себя.
Потом Джессику охватило разочарование и пессимизм, так как всё-таки она была человеком материальной культуры и при всей религиозности, как она её понимала, она не могла отрицать реальность происходящей вокруг ядерной войны.
— По-моему, вы издеваетесь, — прошептала она.
— Да не издевается он, — возразил с нескрываемым сарказмом Влад. — Просто последствия контузии.
Пограничник всё это время преспокойно сидел на крае стола, флегматично пережёвывая конфету. Фантик он тщательным образом расправил, сложил несколько раз и убрал обратно в карман.
— Ваши родители снова будут живы, Джессика, неужели для вас это ничего не значит? Неужели возможность снова их увидеть и обнять для вас не стоит того, чтобы довериться? — он смотрел ей прямо в глаза. Владу начинало это казаться каким-то сюром. — Вам всего лишь двадцать один год, Джессика, и как бы хотели прожить оставшуюся жизнь? В атмосфере умирающего от радиации мира, или как так, как вы и планировали до поездки в Россию? Времени на принятие решения, напомню, очень и очень мало.
— Не, капитан, тебя реально не хило так долбануло, — не выдержал Влад, вложив в слова весь доступный ему скепсис.
Пограничник неопределённо пожал плечами, а Влад продолжал.
— Может, ты, капитан и моих родителей вернёшь, раз пошла такая пьянка?
Капитан сделал вид, что не заметил злого сарказма Влада и ответил:
— Ваши родители, Владислав, погибли пять лет назад в автокатастрофе. На встречную п-полосу выскочила фура, водитель которой уснул за рулём. Но это было п-пять лет назад, то есть за пределами сдвига.
— За пределами чего? — уточнил Влад, обхватив голову руками. Всё вокруг казалось каким-то ненастоящим, каким-то бредом и ночным кошмаром, хотелось скорей проснуться и сбросить наваждение.
— За пределами сдвига, — спокойно ответил капитан, — ничего изменить нельзя. Только то, что было п-после него.
Джессика позади Влада нервно рассмеялась, и её можно было понять: ко всем её бедам и вообще ни разу не определённому будущему, добавилась необходимость выслушивать сказки какого-то сумасшедшего русского, который к тому же ещё и военный. Чем не реализовавшийся штамп из голливудского блокбастера.
Капитан сохранял невозмутимость.
— А я вас помню! — вдруг воскликнула американка. — Вы были в том поезде! Когда произошла атака, вы были в том поезде! Я вас там видела! Вы ещё прошли с проводниками в вагон машиниста. Я ещё подумала, что вы идёте меня арестовать.
— Да, — согласился пограничник, — я там был. Нет, арестовывать мы вас не собирались. Мы вообще не знали, что в поезде была гражданка США.
Влад поднял глаза и всмотрелся в лицо военного. Да, хоть это и было больше двух месяцев назад, он смог вспомнить группу военных, которые прошли в головной вагон "Ласточки" в сопровождении проводника. Вот так встреча!
— Тоже вспомнил? — обратился он к Владу. — Будем на "ты", раз уж мы знакомы, тем более, что ты и так ко мне так обращаешься, да и мы тут все не из высшего общества.
Капитан протянул руку.
— Ну, начнём всё заново? Алексей, можно Алекс.
— Влад. Владислав, — Влад не стал противиться и пожал протянутую руку.
— В общем, мы все были в том поезде, это мы уже выяснили. Только я был там уже второй раз.
— И я тоже, — пожал плечами Влад.
— В смысле? — Алекс явно насторожился и даже как-то вытянулся. — Ты тоже был в том поезде не один раз?
— Ну да, мы с женой, — Влад запнулся, вспомнив Алю, — мы ездили этим поездом каждый месяц к родственникам в Псковской области, так что я был в том поезде неоднократно.
— А, в этом смысле, — Алекс заметно потерял интерес, но тут же продолжил. — Видимо, мне п-придётся кое-что вам объяснить.
Пограничник потёр рукой подбородок и, наконец, пересел со стола на рядом стоявший стул. При этом сел он на него задом наперёд, а руки положил на спинку. Теперь он был с Владом и Джессикой как бы на одном уровне. Влад распознал в этом психологический приём, направленный на то, чтобы расположить к себе собеседника. Хотя, может, он действительно хочет им поведать что-то значимое и заручиться доверием.
— Я был в том поезде второй раз в тот же самый день в то же самое время, — начал свой рассказ капитан. — Вы, кстати, в курсе, кто победил на выборах президента США в ноябре этого года? Джессика, как думаете?
— Это не смешно! Вы прекрасно знаете, что выборы не состоялись!
— Ну да, ну да…, - вздохнул Алекс. — В тот день, 11 октября 2020 года я вместе с группой своих товарищей после остановки в Новгороде, отправились дальше до конченой станции в Петрозаводске…
Точно контузило, не иначе, подумал Влад, учитывая, что поезд, который доставил их с Алей в город, был уничтожен в ходе налёта американского бомбардировщика. Впрочем, стоит признать, что Алексей вовсе не выглядел буйно помешанным. Неужели он тихо двинулся на почве войны, смерти товарищей и вот этого всего. Выглядит вроде нормальным. Однако, ему уже приходилось видеть людей, которые выглядели на первый взгляд психически здоровыми, а на самом деле крыша у них была так далеко и безвозвратно уехавшей, что мама не горюй!
Он улыбнулся, показывая, что заметил сомнения Влада в том, что его рассудок остался в здравом состоянии, но, тем не менее, продолжил:
— Мы доехали до Петрозаводска без каких-либо проблем. Мы и раньше ездили этим маршрутом. У двоих из нас там живут семьи, у меня — невеста
— Петрозаводск подвергся нападению, — перебил Влад, — прилетело минимум две боеголовки по мегатонне каждая, если правильно помню.
Алекс как будто не услышал замечания Влада, продолжал:
— Мы спокойно доехали, спокойно продолжили свою службу. Весело и шумно встретили Новый год в компании хороших друзей и близких. В начале 2021 года нас "погнали" на вакцинацию от коронавируса, из-за чего в интернете началось бурление говен. Но это так детали обычной мирной жизни. Хотя к лету 2021 года злосчастная пандемия продолжила бить новые рекорды.
К слову, на выборах президента США таки победил Джозеф Байден. Выборы, чтоб вы знали, Джессика, ознаменовались громкими скандалами и дискредитацией выборной системы США, поставив под вопрос вообще всю так называемую американскую демократию.
Ваши медиакомпании любят критиковать выборы в России, но если посмотреть на то, что происходило у вас, то притча о бревне в глазу заиграет новыми красками, так как бревно это размером со знаменитую американскую секвойю.
В итоге Твиттер, Фейсбук и Ютуб навсегда забанили Трампа, лишив его элементарной возможности обращаться к избирателям, при этом тщательнейшим образом затирая любой компромат на семейство Джозефа Байдена.
— It`s impossible! What are you talking about?! — воскликнула американка.
— Посибл-посибл, такая вот свобода слова по-американски, — возразил Алекс, — 6 января сторонники Трампа даже захватили здание Конгресса на короткое время, а одна женщина из числа протестующих (белая, кстати, бывший морпех), была застрелена чернокожим охранником. И да, из-за того, что Трамп был выпилен из всех соцсетей, он не смог обратиться к своим сторонникам, не предпринимать подобных действий. Ну а потом начались облавы на республиканцев. В общем, весело у вас там было.
По Джессике было видно, что она имела в виду не столько то, о чём рассказывал пограничник, сколько о то, что она не верит в историю целиком.
— Но это так, — продолжал Алекс, не обращая на неё внимания, — как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы… В общем, я наблюдал за этим постольку поскольку. У меня своих дел было по горло, своя служба.
Джессика сидела, уставившись на капитана, не моргала, а её челюсть даже немного отвисла. Сумасшедшему русскому явно удалось захватить её внимание.
— Потом пришло лето, и новый президент США даже встретился с президентом России. Создалось шаткое впечатление, что нормальные взаимоотношения между нашими странами всё-таки возможны.
Это вам вкратце картина мира на июнь 2021 года. Люди жили своей жизнью, я жил своей жизнью, готовился уйти в отпуск. В общем, после той поездки в "Ласточке" мы спокойно добрались каждый до своего пункта назначения и даже не пересекались внутри поезда, так как сидели в разных вагонах.
— Ты же в пятом сидел, да? — уточнил он у Влада, тот согласно кивнул. — А ты, Джессика, в третьем. Ну а мы с ребятами расположились в первом вагоне.
А потом был тот налёт, свидетелями которого вы стали. Это уже позднее стало известно, что он не был случайным. Противник организовал группу из 21 истребителя-бомбардировщика и 10 беспилотников.
Что рассказали пилотам, учитывая, что они согласились на, прямо скажем, самоубийственную миссию в тыл врага, остаётся только догадываться, но, видимо, это было что-то очень важное и одновременно пафосное, как любят американцы. Типа того, что в поезде перевозится груз "новичка", которым злые русские хотят запустить по благословенной Америке. Хотя, быть может, им просто пригрозили убийством семей, что тоже вполне реально. Как бы то ни было, до цели добрался только один самолёт, и слишком поздно (большинство пассажиров уже покинули вагоны), и его в итоге тоже уничтожили.
Влад обратил внимание, что пограничник полностью перестал заикаться. Видимо, в такие моменты его мозг забывал об этом дефекте.
— Сначала я думал, что поезд хотели уничтожить из-за меня и моих товарищей. И это было бы логично, хотя и свидетельствовало о том, что в наших спецслужбах сидят кроты с высоким уровнем допуска. Мы даже решили, что на этом налёте все попытки нас ликвидировать закончатся. Но потом…, - Алекс сделал паузу, — Потом я узнал, что убили выжившего при налёте машиниста. Потом проводников. И вот тут я задумался над тем чтобы получить списки пассажиров "Ласточки", но из-за неразберихи и оформления разрешений мне удалось это сделать слишком поздно, и то их обнаружили на каком-то богом забытом резервном сервере, в то время как остальные копии были кем-то уничтожены. А у противника эти списки уже были, и он, чтобы не сильно себя утруждать приступил к ликвидации всех из этого списка. Опять же, вопрос "крота" не снят с повестки. Ваши сограждане, Джессика, хорошо умеют работать.
Американка встрепенулась, хотела что-то возразить, но тут же передумала и продолжила тихо сидеть на своём стуле в углу.
— Далее, я соотнёс данные с убийствами, произошедшими в городах по пути следования поезда, и понял, что то, что могло показаться следствием разгула преступности, на самом деле имеет вполне себе чёткую взаимосвязь. Кто-то методично выпиливал всех пассажиров поезда. Охотились не только за мной и моими сослуживцами.
— Ты хочешь сказать, что мою жену убили только за то, что она ехала тем поездом? — тихо спросил Влад.
— Нет, конечно, не только из-за этого, но в целом да, целью были все пассажиры и машинисты с проводниками. В общем, время играло против нас, необходимо было разыскать всех, кто находился в поезде и взять их под охрану до принятия решения.
В этот момент дверь кабинета приоткрылась и в просвете появилась голова сержанта, которого Влад лично не знал, но вроде как встречался его в лагере. Вот только мысли сейчас были совсем не о том, где он мог его раньше видеть, да и неважно это было.
— Капитан? — взволновано позвал он.
Капитан отвлёкся от своего бредового рассказа и, бросив короткий взгляд на Влада с американкой, вышел за сержантом из комнаты.
Перед тем, как дверь за ним закрылась, до ушей Влада донеслось что-то про Саров и что всё готово, к тому, чтобы кого-то принять.
Что это, думал Влад, последствия контузии? Или психологическая травма? Влад не знал, как реагировать на откровения капитана. Единственное, что ему сейчас хотелось, это в последний раз увидеть Алю и достойно её похоронить, а не в общей могиле где-то на окраине города. А потом спать. Спать и ещё раз спать. И плевать на работу. Пусть увольняют.
Укол совести Влад, конечно же, заметил — как можно хотеть спать, когда ты только что потерял жену — но в то же время, он был настолько опустошён, что, как бы это цинично не звучало, но он понимал, что от него ничего не зависит. А если так, то какой смысл биться в истерике?
Снова укол совести. И снова лёгкий. Слишком всё достало.
Влад посмотрел на вернувшегося пограничника с подозрением. Люди иногда заговариваются, бывает, но это не значит, что им надо потакать в их безумии.
— Выборы в Штатах не состоялись, — уставшим голосом произнёс Влад, — они должны были состояться в ноябре, но не состоялись по причине начала ядерной войны. И не было никаких встреч президентов США и России, и не могло быть. Как и не было ничего из того, что мы могли планировать, так как случилась война. Или ты пытаешься нам втереть, что всё вокруг нереально, и это мы поехали крышей, а ты типа здоров как никогда?
Он сделал неопределенный жест рукой, как бы предлагая собеседнику поглядеть по сторонам и вернуться в реальность, а не витать в своих фантазиях.
— Ну да, ну да, — закивал Алекс, показывая, что он знает что-то такое, что не доступно пониманию остальных. — Но как бы то ни было, выборы состоялись, как и положено 3 ноября 2020 года. А по поводу нереальности я ничего такого не утверждал. Наоборот, всё вокруг нас реально настолько, насколько вообще возможно.
Он постучал ладонью по столу. С шумом втянул ноздрями застоявшийся воздух подвального помещения, в котором чувствовалась некоторая сырость и даже какие-то признаки где-то разрастающейся плесени. Огляделся вокруг, всем видом показывая, что реальность вокруг них самая что ни на есть настоящая.
Он продолжал говорить, а Влад пристально смотрел на него. Ведь, всё что, он говорил, звучало как откровенный бред. Типичный псих, разве нет? С этим, как его, ПТСР, верно? Посттравматический синдром чего-то там… или посттравматическое стрессовое расстройство, так вроде правильнее. Военные, прошедшие через реальные боевые действия им частенько страдают. Был же так называемый вьетнамский синдром, потом иракский. У нас — афганский и чеченский… Правда, обычно такая болезнь даёт о себе знать, когда солдат возвращается к мирной жизни, а тут как бы до мира ещё шагать и шагать, да и не факт, что люди грядущему миру будут рады.
Что-то говорит про квантовую теорию… про время… пространство… взаимосвязь всего со всем. Он явно что-то где-то слышал, но теоретических знаний ему явно не хватает. С другой стороны, сумасшедший в периоды обострения и не такое может нести. Но почему его не скрутили свои же? Он же, по словам того же Потапенко, вёл себя довольно уверенно и настойчиво в общении с гораздо более высокими чинами, и его при этом слушали.
Что Влад знает про кванты? Что-то слышал ещё из школьного курса физики. В голове, по большому счету от всех знаний, полученных в школе и самостоятельно, осталось только то, что квант, это такая элементарная частица, вроде бы. Пограничник упомянул какие-то точки бифуркации. Опять что-то связано с физикой. Внезапно Влад словно бы очнулся, и он озвучил созревший вопрос:
— Окей, допустим, ты говоришь правду, а не поехал крышей на почве контузии и психологической травмы, — Алексей замолчал и внимательно посмотрел на Влада. — Ты хочешь сказать, что есть некоторая возможность, какой-то шанс, что всё можно отмотать назад. Чтобы не было атомной бомбардировки и вообще этой войны?
Американка всё это время сидела на стуле тихо, как мышь в присутствии кота, который зашёл на кухню, но ещё не учуял грызуна. Если честно, то у Влада возникло опасение по поводу сохранности рассудка бедной девушки, которая сначала стала свидетелем ядерного нападения её страны на Россию, потом её допрашивали спецслужбы, потом даже позволили работать в лагере для беженцев, а сейчас её приволокли сюда под вооружённой охраной и заперли. Может, это её пытались грохнуть в гостинице? Тогда понятно, почему она готова в любой момент удариться в истерику.
В конце концов, что теряет Влад от того, что воспримет рассказ пограничника всерьёз? Ровным счётом ничего.
Капитан растянул лицо в улыбке. Типа именно это он и хочет до них донести. И то, что он, как и другие пассажиры того злосчастного поезда, каким-то образом могут на что-то повлиять в глобальном масштабе. Влад отчаянно ощутил запах теорий заговора и его захлестнул приступ злости. Его лицо резко поменяло выражение, сидя на стуле, он подался вперёд.
— Слушай, капитан! — прошипел Влад. — Ты что, думаешь, я не не понимаю, что происходит?!
Пограничник выжидающе молчал.
— У меня жену убили, у неё, — Влад мотнул головой в сторону американки, — родители в радиоактивный пепел превратились, а ты просто решил этим воспользоваться, чтобы мотивировать нас на…
— На что? — перебил его капитан. — На что я хочу вас мотивировать?
— На то, чтобы мы с тобой пошли!
— Зачем мне это, если от тебя, как ты думаешь, ничего не зависит, а все убийства, в том числе, твоей жены, — Влад готов был уже броситься на капитана, и даже боль в руке не помешала бы, но тот продолжал, как ни в чём не бывало, — просто совпадения? Сам подумай, существует гораздо более эффективные способы заставить вас делать то, что нужно, но я решил действовать по-хорошему. По крайней, мере пока.
— Бл@, капитан, да х@р знает, что у тебя там в голове. Какие там тебе приказы дали! Может, ты считаешь её шпионкой, а я тебе для спектакля нужен! А может ты на почве гибели сослуживцев тронулся!
— Так себе объяснение, Влад, — казалось, капитан издевается над ним.
Он вздохнул и встал со стула, посмотрел на часы.
— Времени у меня мало, ребятки, — обронил пограничник. — Лясы точить мне тут с вами особо некогда. Только вот, что вам следует уяснить: противник готов пойти на всё, лишь бы уничтожить всех, кто был в том поезде. Если у вас зародилась мысль, что вам удастся отсидеться, то это мысль крайне неудачная. Вас всё равно найдут. А если они поймут, что агентурная сеть всё-таки не справляется, они могут прибегнуть к самым радикальным мерам.
— Это к каким же? — начал было Влад, но капитан, казалось, его уже не слушал, он спокойно проверял карманы, и свой автомат.
— У меня есть цель, до которой я постараюсь добраться, чего бы мне это не стоило. И чем больше человек из того поезда я приведу с собой, тем больше шансов будет на то, чтобы всё исправить.
— И много тех, кто остался жив из того поезда? — раздался из угла робкий голос девушки.
— Здесь — только вы двое. Остальных спасти не удалось. Несмотря на самый высокий допуск, убедить высшее начальство в том, что какие-то гражданские требуют серьёзной охраны, а значит отвлечения столь ценных человеческих ресурсов, очень трудно, практически невозможно Тем более, когда не можешь раскрыть всех деталей. В общем…
Но договорить он не успел, их прервал истошный звук сирены, который было слышно даже через закрытые двери, за дверью послышался топот бегущих людей, а монотонный голос из громкоговорителей вещал: «Атомная тревога! Внимание! Атомная тревога!».
— Ты спрашивал, на что они готовы пойти? Вот тебе и ответ.
Пограничник закрыл лицо ладонью, грязно выругался, и сообщил:
— Этого следовало ожидать. Так, вы идёте со мной?
— А если я не хочу, — решил проявить дух противоречия Влад.
Он поднялся со стула, в то время как американка, казалось, сжалась в комок, забившись в угол, и впав в некое подобие транса.
— Верить мне или нет, решать вам, но так у вас есть хоть какой-то шанс, а останетесь — умрёте ещё до рассвета. У нас максимум п-пятнадцать минут. Доживём до завтра — уже хорошо. А сейчас нам нужно просто выжить. Вы хотите жить?
Пограничник всем своим видом показал, что собирается уходить и как можно скорее. Пятнадцать минут — много это и мало, особенно, когда к тебе летит межконтинентальная баллистическая ракета, или что там ещё может прилететь?
В конце концов, что теряет Влад? Что теряет ещё час назад абсолютно незнакомая американка Джессика? Будет ли ещё хуже, если они откажутся идти за пограничником? Ничего они не теряют! И хуже может быть только, если Влад решит остаться здесь. Хочешь — не хочешь, а здесь Влада уже ничто не держало и не связывало его с городом. И как бы это цинично не звучало, но если ракета долетит и взорвётся, то вопрос с похоронами жены отпадёт сам по себе — её тело, как и множество других, в том числе живых людей, будет кремировано в момент ядерного взрыва. Или чуть позже, но это, по большому счёту, уже не важно.
Он поднялся, показывая всем видом, что готов следовать, хоть в Пекло. И дело даже не в том, что военный, как казалось Владу, откровенно бредил, а в какой-то злобе, которая должна была найти свой выход, иначе становилось совсем невыносимо. На душе скреблись даже не кошки, а какие-то неведомые звери, готовые порвать эту самую душу в клочья, если не найти способ себя отвлечь.