Кьяра проснулась поздно утром. Так хорошо. Сквозь плотную ткань портьер не пробивалось ни одного луча, но тело говорило: “Пора”. Рядом раздавалось мерное дыхание. Волосы Эридана разметались по лицу, глаза плотно закрыты, рот расслаблен. Тифлингесса привыкла, что он вставал задолго до нее и уходил по делам. Иногда дожидался ее пробуждения, но никогда она не заставала его в трансе. Да и транс ли это? Больше похоже на обычный сон, каким спят прочие создания.
Соскользнув с кровати, девушка занялась утренним туалетом. Когда она вернулась в спальню, эльф все ещё спал. Она потрясла его за плечо. Эридан неохотно открыл глаза:
— Что?.. Я долго был в трансе?
— Да, — кивнула девушка, присаживаясь на край кровати, — и это было больше похоже на обычный сон.
Эльф потер глаза:
— Иногда у меня бывает глубокий и долгий транс. Ничего страшного. Странная особенность.
Она пожала плечами:
— Может и показалось. Надо понаблюдать. Вдруг ты ещё и человеком станешь.
Кьяра бесцеремонно дернула его за кончик уха.
— Эй! — воскликнул он, отбиваясь от ее руки. — Если я и стану человеком, то, конечно, таким же неотразимым, но к острым ушам я уже привык.
Ловко обойдя его защиту, тифлингесса вновь дернула за ухо, но на этот раз больней:
— Самомнение у вас, Ваше Величество!
— Я не виноват, что мир щедро одарил меня достоинствами, — нахально ответил он, вновь отведя когтистую руку. В глазах при этом плясали озорные искорки, и Кьяра поняла, что он просто дразнит ее. Они забарахтались в шутливой борьбе.
— Что у нас сегодня по плану? — спросила она, когда они вдоволь набесились.
— Много дел. Разгребать бардак, который вчера устроили гости, продолжать развлекать их. Не хочу спускаться, — вздохнул Эридан, подперев лицо кулаком.
— Не хочешь, а надо. Кто там про долг и обязанности говорил? — фыркнула девушка, поднимаясь с постели.
— Я теперь царственная особа, могу и побыть неженкой.
Скорчив презрительную мину, Кьяра дернула хвостом в раздражении. Эридану совсем не шло это амплуа изнеженного и капризного аристократа, особенно после того, что она увидела вчера на коронации. К ее удивлению, хвост оказался в цепком захвате его пальцев. Дерг! — с нескрываемым удовольствием эльф игрался с её хвостом. Разозлившись, Кьяра зашипела и в ярости замахнулась на него когтями, эльф даже не шелохнулся. В его взгляде мелькнуло любопытство: что же сделает? Рука словно тиски, из нее не вывернуться.
— Отпустите мой хвост, — приказала Кьяра, и король удивленно приподнял брови.
— Ты мне приказываешь? Ты не можешь мне приказывать. Можешь попросить, — и вновь дернул.
“Вот еще!” — подумала девушка и злобно зарычала. Эридан вскипел. “Она мне приказывает! Никто не смеет мне приказывать!” — пронеслось в голове, и рука яростно сжала бедный хвост, заставив тифлингессу зашипеть от боли. Еще немного и хрупкие кости треснут.
— Никому не позволю манипулировать собой! Не смей делать этого!
Хвост в руке отчаянно затрепыхался, словно выброшенная на берег рыба, и эльф заставил себя разжать ладонь. Как только хватка ослабилась, Кьяра выскочила из спальни, чуть не сорвав крылом балдахин. “Зачем она сказала это?”- лихорадочно пронеслось в голове Эридана. — “Думает, что если спим вместе, то можно вертеть мною, как ей хочется?”. От этих мыслей злость вскипела сильней, и, стараясь сдерживать ее пожар, он кинул ей вслед:
— Делай, что хочешь, сегодня ты свободна.
— Я и так свободна делать, что хочу, — бросила девушка через плечо. Она уже шла по коридору, прочь из этого места. Его тон был оскорбителен, словно она прислуга. “Я тебе не служанка”, - с обидой подумала Кьяра.
— Ты принадлежишь мне, и это мне решать! — донеслось из-за спины, а затем — треск ломающегося дерева, звон стекла и стук каменного крошева по полу.
“Ублюдок Бафомета снова слетел с катушек”, - подумала чародейка, не думая останавливаться. Не хотелось с ним разговаривать. Хотелось просто сбежать.
— Ты ещё смеешь игнорировать меня? — прокричал он, догоняя девушку в два широких шага. — А ну стой, пока я с тобой разговариваю!
Кьяра развернулась, продемонстрировав злобный оскал.
— Так-то лучше! — воскликнул он.
В груди у Кьяры заклокотала злость.
— Надо было оставить колечко той Амавель! — прорычала она. — Вот ей бы и внушал про “принадлежать”, “как ты смеешь”, бил бы в свое удовольствие!
Его глаза яростно вспыхнули, и он желчно спросил:
— Так почему не оставила? Была бы гостем на свадьбе!
— Пожалела, — презрительно процедила тифлингесса, — и была бы гостем, что с того? Напилась бы в свое удовольствие и нашла любовника посимпатичней. Есть несколько мордашек на примете, ничего бы не останавливало.
Его глаза округлились, и он уже не мог сдержать ярости:
— Мордашек, залитых кровью, это ты имеешь в виду? Только посмей, Кьяра, и я сам уже не буду сдерживаться!…
Эридан балансировал на краю черной ямы в своем сердце. Там, на дне, проявилась картина залитого кровью лица девушки, свист кнута, крик боли, безликие тела, зверски изувеченные его руками. Он сделал свистящий вдох сквозь зубы, соприкоснул пальцы и удержался от падения.
— Сама меня провоцируешь, а потом строишь оскорбленную! — прорычал он, сдержав пагубное, черное чувство. — Не понимаю, чего ждать от тебя! Может я был слишком мягок, и ты решила, что сможешь продавить меня? Что у тебя в голове?
Хвост тифлингессы трепетал как у гремучей змеи, и она ответила злым молчанием, не сводя яростного взгляда. “Пусть только попробует ударить, я его…” — подумала она.
Заглянув в серебристые глаза, Эридан почувствовал усталость.
— Ты как стена, глухая и немая, — с холодом произнес он, прежде, чем развернуться и пойти обратно.
В голове был полный бардак. “Еще вчера была готова пустить кровь за меня, а сегодня — приказывает, словно ручной собачонке. Знает, что я без ума от ее тела и когтей, поймала на крючок и теперь хочет вить веревки? Я снова обманулся?”. Содрогнувшись от этой мысли, он заперся в кабинете. Работа помогла прогнать образ Кьяры в чужих объятиях и чувство внезапной ревности.
Беснуясь, Кьяра кинулась в казармы. Чертовски хотелось напиться. “Если я для него служанка, то лучше уйти” — зло думала она, сбегая по ступеням. — “Я и так засиделась на одном месте”.
Тронный зал был вычищен после вчерашнего. За небольшим столом сидело несколько господ, среди которых она узнала Тоавеля, Кифель, Калара и Намиас. Намиас! Кьяра была уверена, что после вчерашнего эта странная женщина исчезнет без следа, но гляди-ка… “Это проблемы Эридана”, - поправила себя девушка. Все, хватит с нее этой игры в благородную.
Прошмыгнув мимо гостей, она спустилась к загону для волков. Тепло поздоровалась с Лафусом и Меллотом, заступившими на полуденное дежурство. Скаг сладко спал, придавленный своей волчицей. “Как хорошо быть зверем, никаких тебе человеческих проблем”, - подумала она, ласково взъерошив белую шерсть.
Закат как всегда был очень красив. Яркие краски просачивались в щели волчьего загона, такого по-зимнему холодного. Захотелось полетать. Кьяра шагнула через парапет, расправила крылья и отдалась на волю восходящих потоков. Прямо в полете обернулась драконом и, распугивая птиц, закружила над лесом. Вдоволь налетавшись, проведала гвардейцев.
— Я сбежала от господ и буду скрываться, мне хватило вчерашнего дня, — сказала она, и ведь даже не соврала.
Очень хотелось есть, но в сумке был только бурдюк с вином. Смеясь и балагуря с остроухими, она уговорила его полностью, и вино немного ударило в голову, поэтому, когда Задар собрался было вновь учить ее языку, девушка не смогла уловить сути.
— Ты какая-то не такая, — сказал он, окончательно сдавшись. — Толку от тебя сегодня ноль, и пить за учебой — это несерьезно.
— Обычно я так не делаю, — проворчала Кьяра.
— Случилось что-то?
— Нет, — помотала головой Кьяра, — просто накопилось.
Незачем им знать об этой ссоре, это личное.
— Эти, — красноволосый кивнул на вчерашних дежурных, — толком ничего не могут рассказать, но у Сумана засос на шее, а это вызывает вопросы!
— Я ударился, — ответил бирюзовый, сохраняя непроницаемое выражение лица.
— Да-да, так мы и поверили, — фыркнула тифлингесса. — Я весь вечер ходила хвостиком за Его Величеством и страдала от нехватки внимания, — она наигранно вздохнула, состроив скорбное выражение лица. — Наверное, слишком скромно одеваюсь и ни на кого не вешаюсь.
— Эти господа просто слепые, — возразил Лаемар, — но может оно и к лучшему. Среди них нет равных нам!
Он рассмеялся, остальные подхватили, и девушке стало легко и хорошо. Ей будет не хватать этих разноцветных весельчаков.
— Суман, мне интересно, — не унимался Задар, — это тебя служанка или госпожа избила? И, главное, когда?
— Секрет, — загадочно улыбнулся бирюзовый.
Еще немного посидев с ними, она забежала на кухню взять еды и наполнить бурдюки. Проходя по тронному залу в направлении своей комнаты, она столкнулась с лордом Каларом и мысленно ругнулась. Разговаривать ни с кем из господ ей категорически не хотелось.
— Добрый вечер, лорд Калар, — поздоровалась она на общем.
— Добрый, — ответил Селани, тоже на общем. — Не при Его Величестве сегодня? Вы разве не советник?
— Сегодня у меня заслуженный выходной, — ответила она, с трудом скрывая раздражение.
— У знатных господ не бывает выходных, — возразил он, — хотя… Вы ведь не из знатных? Высоко поднялись, можно только похвалить.
Девушка напряглась, но сохранила видимое спокойствие.
— Все переменчиво, кто-то поднимается, кто-то падает, — скучающим тоном сказала она. — Вот как лорд Элах…Уже не лорд, что же это я.
— Родители могли бы вами гордиться.
— Пожалуй, но, к сожалению, они давно мертвы, — сказала Кьяра, надеясь, что подобный поворот разговора заставит собеседника ретироваться.
— Какая трагедия, — покачал головой Калар. — Они успели узнать, что вы спасли мир?
Девушка поменялась в лице, но вовремя опомнилась и восстановила контроль над эмоциями:
— Вы на удивление хорошо осведомлены о делах других миров.
— Я много путешествовал. Почти всю жизнь, а я уже близок к трансцендентности. Не все то, чем кажется. Приятного вечера.
Он откланялся, мимолетно улыбнувшись, и Кьяра с удивлением увидела, что его клыки такие же острые и длинные, как и у нее. Не поверив своим глазам, она использовала магическое зрение. Не иллюзия. А еще — легкий след магии прорицания. Кажется, он незаметно прочитал ее мысли. Инкуб? Нет, ощущения не такие. Инкуб бы поработил волю и заставил мысленно рассказать все на свете, а здесь — деликатное зондирование, да такое ловкое, что она ничего не заметила. Кто такой этот Селани? Что такое трансцендентность? Когда-то она уже слышала об этом понятии. Что-то, связанное с эльфами. Настроение вновь резко упало.
Она заперлась в комнате, и после благодарственной молитвы Тиморе за удачу на коронации, вновь погрузилась в думы. “А не послать ли все в Бездну?” — размышляла она. — “ О волках хорошо заботятся, да и куда Скаг без своей стаи и подружки. Эльф… достиг некоторых целей. Спасением из плена карг я сполна отплатила за возвращение души, больше я ничего ему не должна. Пусть теперь доделывает свои дела, правит королевством, а я уже достаточно потрудилась. Где-то там ждет Мыша. Сильно ее не хватает, да и бросить ее там, одной — предательство. Надо воскресить Эрту, и, может, отправиться с ней на Север, где все просто и понятно”. Наверное, так и следовало поступить. Уйти и постараться все забыть. С этими мыслями она легла спать.
Первым делом после пробуждения Кьяра спустилась в лазарет, чтобы проведать Арума. Он как раз проводил занятие для учеников, но, завидев девушку, объявил перерыв.
— Как ты? — спросила она, когда дверь закрылась за последним из эльфов. — Пришел в себя после коронации?
— Да, но это было ужасно, — горестно покачал головой драконид.
— Гадюшник, притворяющийся высшим обществом, — кивнула Кьяра, — да гулянки в последнем кабаке и то приличнее.
В глазах Арума девушка увидела понимание. Он был согласен с ее словами.
— Они ужасны! — воскликнул он, всплеснув руками. — Высокомерные, лживые, поверхностные, жестокие. Они словно безумны. Ко мне пристала одна дама. Знаешь, что сказала? Что с таким животным никогда не спала. Во-первых, какое я в Бездну животное? Во-вторых, а с каким тогда животным спала? Фррр!
Его передернуло от отвращения, и девушка, не выдержав, засмеялась:
— Прости Арум, но это правда очень смешно! И ты, конечно же, не животное, в отличие от них. Кстати, — она подошла чуть ближе и немного замялась, — а можно у тебя позаимствовать баночку мази Кеогтома? Не найдется? Последний раз Эридана на коронации кто-то все-таки умудрился отравить.
— Найдется, — кивнул жрец. — Надеюсь, этого хватит. Зариллон должен сделать еще, но когда? А что отравили — плохо. Может ведь и повторить, особенно, если неизвестно, кто…
Пока он говорил и копался на полках в поисках лишней баночки, Кьяра подумала, что по нему, такому мудрому и наивному одновременно, она тоже будет скучать. Губы сами собой сложились в грустную улыбку. Когда Арум передал ей мазь, задержал взгляд на ее лице.
— Что-то не так? — тихо спросил он, не сводя глаз с ее грустного лица. — Ты собираешься уйти? Поверить не могу…
Она пожала плечами:
— Не знаю, но обдумываю этот вариант.
— Должно быть, случилось что-то серьезное, раз ты задумалась об этом… — пробормотал Арум, глаза его тоже стали грустными. — Скучаешь по дому? Что?
“Если бы я сама знала”, - подумала чародейка. Правда, почему она хочет уйти? Потому что эльф назвал ее собственностью, накричал и сломал пару стульев? Злость на него же поутихла. Нет, не поэтому. Тоска по Мыше и Эрте? Может быть, но она была и раньше. Почему сейчас? Боязнь слишком привязаться и потом страдать, когда вышвырнут вон? Вновь стоять перед красивыми дверями и чувствовать себя жалкой, униженной, ненужной? Лучше уйти самой, как кошка.
— А что Эридан сказал? — спросил драконид.
— Он не в курсе, и не говори ему.
— К чему такие секреты? — удивился жрец. — Думаю, он не поймет, если ты просто исчезнешь.
— Он поймет, я так думаю, — ответила тифлингесса, но сама сомневалась в этом.
Жрец вздохнул:
— Что ж, это твое решение. Не могу повлиять на него. Не буду уговаривать… А боги? — внезапно спохватился он, но через секунду пробормотал. — Наверное, можно и оглохнуть к их призыву. А за Эриданом я присмотрю.
— В этом я не сомневаюсь, — с теплой улыбкой ответила девушка.
Она направилась к Зариллону. Надо было поделиться разговором с Каларом и спросить, что такое трансцендентность. Некромант, колдующий над алхимическим аппаратом, выслушал девушку, а потом, откинувшись на спинку кресла, начал свой рассказ.
— Эльфы стареют иначе, — сказал он. — Внешне они могут совершенно не отличаться от молодых, но чем старше эльф, тем дольше и глубже становится транс, пока они не начинают проводить в таком состоянии почти все время. Это и называют трансцендентностью. Однажды эльф больше не возвращается, а его душа отделяется от тела и отдыхает до повторного цикла перерождения. То, что ты рассказала про Калара… Никогда не слышал о таком. Это нетипично для эльфа, но и для исчадия тоже. Судя по сказанному, он знает очень многое. Другое дело, захочет ли он поделиться этим знанием.
Увидев во взгляде эльфа знакомый заинтересованный блеск, Кьяра поспешила предупредить:
— С ним надо быть очень аккуратным. Ещё вопрос, кто у кого получит информацию. Либо он вообще не тот, за кого себя выдает. Не видела у эльфов клыки, как у меня.
Зариллон подпер голову кулаком и сказал заговорческим тоном:
— Бывают эльфы-вампиры, эльфы-оборотни… Почему бы и не быть эльфам-тифлингам? Никогда не слышал о таком, но кто знает. Этот дом боятся, и он имеет огромное теневое влияние не только на Летние Земли, но на всю Страну, однако информации о нем почти нет. Ни имен, ни генеалогического древа… Вероятно, эти двое — первые, вышедшие на свет за бес знает сколько веков.
Девушка задумалась. Ей никогда не приходило в голову, что кровь исчадий могла смешиваться не только с кровью людей, но и других рас. Обдумывая услышанное, она прогулялась до волчьего загона. Сегодня волк был игривым и бодрым, радостно носился вокруг девушки, облизал с ног до головы. Тифлингесса засмеялась и принялась бегать вокруг загона, вместе с пушистым компаньоном, и грустные мысли на некоторое время отступили. Запыхавшись, наконец, она остановилась и потрепала белый загривок. “Скаг не пропадет, о нем позаботятся”, - еще раз подумала она.
Полдня она просто бродила по дворцу, рассматривая комнаты и галереи, искусственные пруды и сады, разбитые прямо посреди жилых этажей. Все-таки очень красивое место, может быть, она будет скучать по его цветам, запахам и звукам. Проскользнув в тронный зал, она увидела Эридана, беседующего с несколькими представителями великих домов. Такой деловой и серьезный. Кьяра немного понаблюдала за ним, не попадаясь на глаза. Они с ним из разных миров, и в прямом, и в переносном смысле, и этим мирам не стоит соприкасаться.
Она заперлась в комнате, еще немного обдумала свой уход. Кьяра решила провести ревизию в зельях и артефактах, что таскала в своей сумке. Многие были взяты из сокровищницы, и она хотела вернуть их на место. Раньше бывшая беспризорница прикарманила бы их, не задумываясь, и выгодно продала. Да тому же Виару. Девушка оставила себе только те предметы и украшения, что были в том подаренном Эриданом сундучке. Она заботливо написала подробную инструкцию к нескольким пузырькам, которые, как она считала, будут полезны Эридану. Без описания этот дурачок точно не разберется. Кьяра поднялась в сокровищницу положить зелья и несколько вещей в сундуки, заодно понаблюдать за работой слуг. Они неплохо справились, за несколько дней упорядочили, посчитали много золота, поэтому пол в сокровищнице больше не напоминал барханы калимшанской пустыни. И здесь прекрасно обходятся без неё. Не такая уж она незаменимая. Кьяра хотела было уйти, но ее заинтересовало их воодушевление по поводу чего-то, что она не видела за их спинами. Расчистив часть пола, эльфы обнаружили небольшой люк. В дверце зияла причудливая замочная скважина. Глаза у тифлингессы радостно загорелись. Давно она не практиковалась.
Слегка отодвинув слуг, она склонилась над скважиной. Мда, под какой-то хитрый ключ, но и не такое вскрывали. Немного повозилась, подбирая нужную отмычку. Наконец, раздался долгожданный щелчок, сердце девушки возликовало. Она потянула на себя латунное колечко, открывая дверцу.
Бабах! — Кьяру снесло мощным магическим взрывом. Звуковая волна разметала сундуки, отдавшись в ушах пронзительным звоном. Как же больно!
“ Дура! Мало тебя Аскаир бил! — ругалась на себя тифлингесса. Так увлеклась вскрытием замка, что даже и не подумала проверить тайник на предмет магических ловушек, и теперь распласталась на полу, как выброшенная на берег морская звезда. Она слегка повернула голову в сторону слуг. Они лежали на полу и не шевелились. Живы ли? Кьяра попыталась подняться, и все завертелось перед глазами, к горлу подкатила тошнота, и она вновь упала на пол. Нащупав камень послания, с трудом сосредоточившись, отправила сообщение: “Пожалуйста, Эридан, нужна помощь лекаря в сокровищнице”. И только мысль сложилась в магически всплывающие слова, раздался топот множества ног. Сапоги, подбитые металлом. Это точно он… Где-то на самом краю черноты и бессознательности, она увидела, как в сокровищницу ворвались трое — Арадрив, Каленгил и белобрысый. Их голоса доносились откуда-то издалека. Часть фраз пропадала, долетали только заглушенные звоном обрывки.
— Гил, беги….! Рив, проверь… Ты…? — белобрысый склонился над девушкой, пытаясь поднять на ноги, от этого голова окончательно закружилась, и все потонуло в гуле и темноте.
Кьяра очнулась в постели, укрытая одеялом. Судя по обстановке — в лазарете, в отдельной секции, отгороженной полотняной ширмой. Сразу вспомнились несколько дней, проведенных на карантине, вместе с Эриданом и Каленгилом. Какое было приятное время, несмотря на слепоту. Она слегка повернула голову и встретилась взглядом с альбиносом. Тот сидел рядом с кроватью и обеспокоено смотрел на тифлингессу. Открепив серьгу и сломав застежку, эльф протянул девушке кольцо регенерации.
— У тебя что-то с ухом, — сказал он, и его голос доносился словно из-за толстой стены. — Обычное магическое лечение не поможет, только регенерация. Пока ухо не восстановится, ты не сможешь нормально держать равновесие.
Он говорил это таким тоном, словно уговаривал взять кольцо, но Кьяра и не думала сопротивляться, приняла его из протянутой ладони, тихо сказав:
— Спасибо, потом верну.
Она надела его на палец. Следовало несколько часов медитировать, чтобы настроиться, но на это не было сил. Эльф все не уходил. Продолжал смотреть на нее, словно что-то обдумывая.
— Ты надолго пропала, я начал беспокоиться, — наконец сказал он. — А потом ты взрываешь сокровищницу, и я понимаю, что ты просто копила силы для взрыва.
Глупая и неуклюжая попытка пошутить. Кьяра вздохнула:
— Это не я взрыв устроила. И никуда я не делась. Была у себя.
“Искал бы, легко нашел меня там”, - обиженно подумала она.
— Даже если не ты, была бы ты осторожней…
Тифлингесса промолчала. Она и сама понимала, что поступила очень опрометчиво.
Немного помолчав, Эридан продолжил:
— Хотел извиниться перед тобой за грубость, но злился. Гордость. Много дел. Откладывал на потом. Сейчас понял, что потом может не наступить, и надо делать все сразу. Так что извини. Я груб, а ты мне не принадлежишь. Ты же не вещь.
Она повернула к нему голову, посмотрела в глаза. Взгляд извиняющийся и грустный. Кажется, он действительно переживал за нее.
— Я тоже не подарок, прости, — ответила Кьяра. — На грубость не обижаюсь. И да, я не вещь, но я не против тебе принадлежать…
Эридан хмыкнул с горечью и прикрыл глаза.
— Я пытался понять, что у тебя в голове, почему так поступаешь, чего хочешь, но это не для моего недалекого ума работа, — продолжил он. — Ты только больше меня запутываешь. Ты хочешь свободы, но не против мне принадлежать? Прости, но я уже ничего не понимаю.
“Если бы я и сама понимала, что мне нужно”, - подумала тифлингесса.
— Да, это сложно, женщины вообще сложные существа, как и кошки, — ответила она.
— Нельзя все этим объяснить, — покачал головой эльф. — Кажется, ты сама не знаешь, а я не предсказатель или чтец мыслей. Не очень у меня выходит.
Кьяра пожала плечами в ответ. Сказать ей было нечего.
Эридан поднялся с кресла:
— Буду заходить, проверять состояние. Скажи, когда поймешь, что тебе нужно…
Он вышел за ширму, и его звонкие шаги постепенно затихли. Кьяра настроилась на кольцо и терпеливо вынесла все процедуры, которые прописал ей драконид. Слуг, что были в сокровищнице, ушибло взрывной волной, но своевременная помощь их спасла. Понаблюдав за состоянием Кьяры, жрец сказал, что двух дней будет вполне достаточно для восстановления. Снова лазарет, запах лекарств и бинтов.
Эти два дня она провела на койке, не вставая. Эридан заходил ненадолго утром и вечером, не замечая, как Кьяра радуется его вниманию. В один из таки визитов она рассказала про Калара.
— Разговор с ним меня напугал. Не люблю, когда копаются в голове. До сих пор не исключаю, что он не тот, за кого себя выдает, — призналась она напоследок.
Послушав, Эридан сказал:
— Он очень могущественный и старый. По моим скромным подсчетам, ему должно быть как минимум лет восемьсот. Он не выглядит как эльф своих лет, который большую часть дня должен проводить в трансе. Если вообще доживет… Это очень долгий срок, Кьяра. Даже для эльфа.
Он ненадолго замолчал, а затем продолжил с большим беспокойством в голосе:
— Ты сама слышала, он говорил, что работал с моим дедом… Дело в том, что у нас не принято было упоминать деда, все разговоры о нем всячески обрывались. Я знаю только, что его звали Аманис, что он был волшебником, много путешествовал и работал. Я даже не знаю, что с ним стало.
— Наверное, это твой дед и варил зелья… — задумчиво предположила чародейка.
Эльф устало нахмурился:
— Я пытался расспросить Калара, но он удивительно ловко уходит от разговора. Каждый раз, когда я пытаюсь заговорить, он переводит тему, но при этом не уезжает. Не знаю, чего он ждет…
— Может, он просто не хочет об этом говорить? — хмыкнула тифлингесса.
— Он мог бы вообще не начинать тот разговор, и у меня не было бы причин задавать вопросы. Нет, старик зачем-то удерживает мой интерес, — справедливо заметил Эридан. — Он зачем-то сказал что-то цепляющее тебе и мне.
— Как же я от этого устала, — вздохнула девушка, откинувшись на подушку. — Хочется, чтобы все было просто и понятно.
— И это говоришь мне ты, — сказал белобрысый, и в голосе его прозвучала нескрываемая укоризна. — Ладно, я и так задержался. Поправляйся, — сказал он, погладил ее по плечу и вновь оставил наедине со своими мыслями.
На второй день лечения, после короткого утреннего визита Эридана, Кьяра решила записать события, что происходили с ней в Стране Фей. Она не хотела забывать произошедшего, если все-таки уйдет. Здесь она встретила тех, кто принял ее. Как же это приятно, чувствовать чью-то поддержку и знать, что спину прикроют, несмотря на обстоятельства. Грифельная палочка скользила по страницам дневника, кратко рассказывая о моментах радости, о людях, о событиях. Столько всего произошло за это время, но лежа писать было неудобно, да и она не большой умелец доверять бумаги мысли и чувства. Перечитав написанное, Кьяра вернулась назад и сделала несколько приписок. “Эридан стал для меня важным человеком, мы привязались друг к другу”, - вывела она и грустно улыбнулась, представив себя, читающую этот дневник после потери воспоминаний. Она бы ни за что не поверила, что этот высокомерный и жестокий упрямец смог завоевать ее доверие. И это слово — привязанность… Разве это не такой же невидимый поводок, причиняющий боль и не отпускающий? Он подарил ей свободу, так почему бы не рвануть прочь отсюда, жизнь ведь так коротка…
Вечером, когда Эридан зашел проведать, Кьяра уже многое обдумала.
— Я правда не могу сказать, чего хочу, — призналась она, — но точно знаю, что никогда не буду удобной и покладистой. Если даже какое-то время такой побуду, мне станет скучно. Хочу чувствовать себя равной, но при этом мне нравится твоя жесткость и властность, а не мягкость и дурашливость.
Эльф молча выслушал, и его лицо осталось бесстрастным.
— Ты хочешь сложных вещей, — наконец, сказал он. — Не хочешь игривости, но хочешь в итоге игры с соблюдением баланса жёсткости и свободы, иначе заскучаешь. Я же устроен проще, и было бы проще, если бы я к тебе не привязался.
Последние слова он сказал с грустью. Посмотрел в окно, пропускающее розовые лучи вечного заката.
— Не хочу, чтобы ты уходила, — признался он, продолжая смотреть в окно, — но постоянное ожидание ухода, наверное, хуже. Если уж уходишь, то не исподтишка. Хочу знать об этом.
— Хорошо…
Кьяра подтвердила слова кивком, снова замутило, и она устало опустила голову на подушку.
— Поправляйся, — сказал эльф перед тем, как исчезнуть за ширмой.
Девушка лежала на койке и смотрела на свет розового заката, раздумывая, как и когда уйдет, но эти мысли не радовали. Словно она была птичкой в клетке с распахнутой дверцей. Вот она, свобода. Расправь крылья и лети, наслаждайся ветром, но в голове предательские мысли: а так ли хороша эта свобода, если так грустно улетать?