Кьяра мысленно обратилась к Кереске: “Если хочешь, чтобы я сохранила его, помоги. Восстанови силы, укажи, где прячется Мэб. Скажи, кто предатель и почему. Ты обещала открыть тайны”. Тифлингесса мысленно попросила прощения у мышки и Скага, что не может сейчас о них позаботится. “Надеюсь, у них все будет хорошо”, - подумала она.
Убаюканная переговорами эльфов, девушка медленно погрузилась в тревожный сон, полный обрывочных видений. Мелькающие картины сложились в четкую панораму комнаты. Кьяра сразу узнала магическую лабораторию Зариллона, в которой провела немало времени. Посреди помещения стоял Лемифинви и сосредоточенно жестикулировал над коленопреклонным магом. На волшебнике не было лица, таким он выглядел напуганным. Неподалеку от эльфа лежал разорванный на части труп кролика. Того самого, в котором хранился шип, управляющий разумом. Картинка подернулась рябью, и чародейка услышала голос богини: “Я дам тебе силы”.
Тифлингесса проснулась от легкого толчка. Над ней склонился Эридан, звук скребущих по дереву когтей почти заглушал его шепот:
— Там, за дверью, кто-то есть и пытается пробраться. Прячься за баррикаду
Кьяра переместилась за импровизированную стену из досок, краем глаза успев заметить, как рассредоточились эльфы. Девушка выудила из сумки припрятанное заранее зелье ясновидения, осушила одним глотком и мысленно сосредоточилась на том, что происходит за дверью. Через секунду перед ее мысленным взором предстал коридор, упирающийся в лестницу, и дракон, сплетенный из растений, почти сломавший двери на этаж слуг.
— Там растительный дракон, — шепнула она Эридану.
— Ты таких встречала? — спросил он. — Какое у него дыхание?
— Он метает иглы, — ответила чародейка под громкий треск ломающегося дерева. — Я знаю хорошее заклинание против него. Я с ним расправлюсь.
— Хорошо, если иглы, тут слишком много дерева… — пробормотал эльф. — Надо спровоцировать его использовать дыхание. Возьму на себя. А ты бей, — он привстал из укрытия, чтобы скомандовать. — Не высовываться! Бьет иглами! — а затем перебежал за другую баррикаду, поближе к двери.
В этот момент Кьяра услышала стук падающих деревянных обломков и ящиков, наполненных овощами и прочей снедью, которыми была заставлена дверь. Донесся до боли знакомый звук — отчетливый треск ломающихся сучьев. Девушка осторожно выглянула. Создание оглядывало баррикады, словно решая, к какой из них двинуться. Спасая его от мук выбора, перед плетеной мордой материализовался Эридан, нанес быстрый удар сияющим лезвием и побежал к укрытию, увлекая тварь за собой. Деревянные зубы щелкнули в опасной близости от головы эльфа, а затем дракон сделал глубокий вдох, исторгнув град шипов в спину убегающего. Эльф юркнул на стену, иглы вонзились в дерево, несколько отскочило от гладкой поверхности доспехов.
Приподнявшись над баррикадой, чародейка использовала заклинание, которое неплохо сработало в прошлый раз. Она прекрасно помнила, какие чудовищные проплешины оставило усыхание на том драконе. Вот и сейчас нити жизненной силы охотно потянулись в ее руки, заставляя растительное тело съеживаться прямо на глазах. Кьяра юркнула за стену, ей нужно было сосредоточиться для следующего удара.
Не давая твари опомниться, эльфы сделали по дракону залп из арбалетов. Некоторые болты вонзались в древесину, но большинство отскакивало от тела, не причиняя ему никакого вреда. Эридан вновь отвлек внимание дракона на себя, прожигая в растительном теле жуткие черные дыры. Яростно защелкав, существо сбило его с ног и пригвоздило к земле, намереваясь располосовать когтями.
Вууу! — Кьяра почувствовала волну знакомого магического ужаса, от которого волоски на теле встали дыбом. Эльфы, охнув, попрятались за баррикады, застигнутые врасплох непреодолимым страхом. В этот раз она смогла справиться с паническим желанием бежать и прятаться. Встав над баррикадой, она повторила заклинание. Дракон издал громкий треск и распался на отдельные лозы и сучья, осыпав ими лежащего на полу эльфа.
Эридан скинул с себя пожухшие стебли, сел на пол и внимательно осмотрел плечо. В сочленении доспехов торчало несколько игл, прошив поддоспешник и кожу. Он вынул их, радуясь, что они гладкие, а не зазубренные, как наконечники стрел, а после безвольно завалился на бок. Кьяра подбежала к нему и с удивлением обнаружила, что эльф спит словно младенец. Наверное, в иглах был усыпляющий яд. Она вновь подумала, что Мэб хочет заполучить белобрысого живым. Может, для ритуального убийства, а может и как живую игрушку. Вздохнув, влепила ему пощечину, чтобы разбудить. Альбинос тут же вскинулся, растерянно бормоча:
— Нет, учитель, я тренировал блок!… Что?
— Ты задремал, — улыбнулась Кьяра. — Видимо, иглы сонные.
— Надолго?
— Несколько минут.
Он нахмурился:
— В бою это может быть фатально…
Он встал на ноги, отряхнулся и посмотрел на бардак, который устроил дракон:
— Такое не починить…
Эльф ненадолго задумался, оглядев разбросанные ящики.
— Попробуем просто заставить проход, — сказал он. — Может немного задержать противника.
Пока остальные таскали ящики, Кьяра присела в уголке, прислушиваясь к своим ощущениям. Спала она всего ничего, но чувствовала себя бодрой, отдохнувшей и полной магии, словно после долгого отдыха. В голове роились странные мысли. Она готова была поклясться, что знает, как колдовать несколько заклинаний в облике дракона, а серебряная кровь в жилах пела песню о могучем жреце-драконе, что молился Кереске. Драконий предок, из крови которого воссоздали ее тело? Богиня выполнила часть обещаний.
Эльфы присели передохнуть прежде, чем продолжить тягать тяжелые ящики, и тифлингесса отвела Эридана в сторону.
— Знаю, что Зариллон предал, — тихо сказала она, — но он был околдован розовым. Кажется, тот пророс из шипа, который был в кролике. Не знаю, такое возможно.
Альбинос зло стиснул зубы:
— Это ничего не меняет. Предательство есть предательство.
Кьяра ничего не ответила. Она не хотела злить его, но на сердце стало тяжело. Кажется, Эридан просто убьет волшебника, если увидит, не даст сказать ни единого слова в оправдание. Они отсели друг от друга, каждый за своей деревянной стеной, а невидимая стена встала между ними. От горьких мыслей их отвлекли тяжелые шаги за нагромождением ящиков. Они неумолимо приближались, и чародейка аккуратно выглянула посмотреть, кого принесла нелегкая. Болотный трент. Кьяра читала об этих оживших деревьях. Они боятся холода и крайне ядовиты из-за скопившихся под корой болотных газов.
Сложив руки веером, тифлингесса призвала конус морозного воздуха. Огромное создание, громящее баррикады, мгновенно покрылось коркой льда. Мороз отколол несколько ветвей, и тренту это не понравилось. Он ломонулся в сторону Кьяры, злобно потрясая сучьями. Мощный удар ледяным лучом заставил его распасться на кучу трухлявых деревяшек, но до уха тифлингессы донеслись шаги еще нескольких существ.
В дверной проем с шумом и треском ворвались еще два трента. Сехтен и Эридан, не сговариваясь, напали каждый на своего монстра. Огненный меч шрамоликого, такой страшный против большинства созданий, не причинял тренту почти никакого вреда, зато из-под поврежденной сталью коры взметнулось облако ядовитых частичек. Сехтен закашлялся, пытаясь разогнать его, и трент воспользовался его замешательством, чтобы наносить удар за ударом. Эридан ловко уходил от атак противника, и его клинок без труда прожигал кору чудовища. В воздухе просвистел ледяной осколок, ударился о ствол и разбился на блестящее крошево. Суман использовал верное заклинание, но, к сожалению, силы удара была недостаточно. Арадрив выскочил прикрыть Сехтена, который явно проигрывал своему противнику. Гвардейцу почти нечего было противопоставить этой громадине, но отвлечь внимание он умел:
— Эй ты! Да, да, ты, иди сюда. Это не ты случайно стоял в деревне сатиров-древотрахов? До боли знакомое трухлявое дупло!
“Кто-то переобщался с Джадримом”, - фыркнула про себя Кьяра, но трент действительно отвлекся на синего и оставил шрамоликого в покое. Тифлингесса быстро глянула на Эридана и оценила шансы. Трент белобрысого уже разваливался на части, а вот второй, хоть и был побит, но грозился уничтожить двух эльфов. Чародейка мгновенно приняла решение. Морозный луч поразил того, что наступал на Арадрива, и трент действительно обзавелся огромным сквозным дуплом, сломавшим его тело пополам. В воздух взметнулось облако ядовитых частиц, и эльфы попытались уйти из зоны поражения. Эридан прикончил с противника, обрубив все веточки и раскроив тело на слабо тлеющие щепки.
Сехтен прислонился спиной к баррикаде:
— Фоморджак, надеюсь, больше никто к нам в гости не заглянет? Я начинаю уставать.
— Не бойся, — Эридан хлопнул его по плечу, — возьми вот зелье.
Он достал из поясной сумки колбу с красной жидкостью и протянул Сехтену. Тот с благодарностью принял ее.
Альбинос подозвал к себе эльфов и девушку.
— Мы выстояли, — с улыбкой сказал он, — и, без сомнения, будем стоять столько, сколько потребуется нашим друзьям, чтобы отдохнуть. Не падайте духом. Мы убили четырех страшных тварей, осталось совсем чуть-чуть подождать, и двинемся в путь, все вместе, — он снова хлопнул Сехтена по плечу. — Мы — стражники чужого покоя, и не заставим друзей сомневаться в нас, ведь так?
Шрамоликий слегка улыбнулся, вертя в руках пустую колбу.
— Ребята, я пошутил про сатиров, — вздохнул Арадрив. — Скоро у меня отрастут лук, стрелы, и поминайте изящные шутки Арадрива…
— Изящные? У тебя? — фыркнул на него Суман. — Их изяществом можно дробить орехи.
Вскоре вернулись отдыхающие. Они появились внезапно, слегка всполошив дежуривших эльфов. Кьяра с удовольствием отметила что все, даже те, кто был очень тяжело ранен, теперь на ногах, полные бодрости и сил.
Тепло обнявшись с Элледином, Эридан сказал:
— Рад, что ты оклемался. Умеешь напугать, и таскать тебя неудобно.
Фыркнув, золотистый ударил его кулаком в плечо, но удар был мягким и беззлобным.
— Нужно уходить, — продолжил Эридан, — мы отразили пару нападений, но теперь им известно, где мы.
Элледин принялся командовать сборами, тифлингесса подошла к Хатаэ:
— Ещё раз спасибо. Ты восстановилась?
— Да, — ответила эльфийка и протянула девушке жезл безопасности.
Та убрала его в сумку, прибавив:
— Береги себя. На вас с Арумом вся надежда, если кто-нибудь еще умрет.
Кошмарка нашла своего хозяина среди толпы эльфов, тщательно обнюхала и разочарованно фыркнула, не обнаружив на нем кровоточащих ран. Белобрысый ласково погладил исчадие по лоснящейся шкуре, словно простое животное. Внимательно оглядев скакуна, эльф сказал:
— Мэб знает весь наш план от и до, а мы все еще не знаем, где она. Я взлечу на кошмаре так высоко и быстро, как смогу, и если у нее больше не осталось летающих слуг, то придется выйти и поймать меня.
Сехтен покачал головой:
— Какой-то дурной план. А если у нее есть драконы? А если она сможет тебя издали поразить?
— Ваше Величество, — сказал Анеркаш, до этого молча наблюдавший за сборами, — я могу ненадолго принять ваш облик. Послужить приманкой или отвлечь внимание, как сами пожелаете, а вы бы в этот момент могли выжидать в Эфире. Насколько я знаю, кошмар может перенести на этот план троих.
Эридан удивлено посмотрел на волшебника:
— Ты слишком рискуешь… Это может стоить тебе жизни.
— Я сам предложил, — ответил эльф. — Теперь уже поздно бояться.
Чародейка взглянула на волшебника, и он предстал перед ней в совсем другом свете, отважным и сметливым.
— Хорошо, — согласился король, — я возьму двоих. Кьяра, Сехтен, вы со мной. Элледин, Селани — вы будете за главных. Постарайтесь. Она будет не одна.
Тифлингесса удивилась, что Эридан поставил Дефераера так высоко. Он, конечно, был силен, но между ними точно была неприязнь. Иногда альбинос и сам был ей непонятен.
Когда колонна тронулась в путь, Кьяра проверила на месте ли Принц Мороза. Труп консорта Королевы Воздуха и Тьмы лежал, где его и оставили. Тифлингесса предложила отрубить ему голову, пока Арум и Хатаэ запасаются лечащими зельями и бинтами в лазарете.
— Одобряю, — сказал Эридан, — отрубите Принцу голову, отдайте Анеркашу. Так точно привлечем внимание.
Волшебник позеленел от этих слов и отвернулся, когда гвардейцы приступили к отделению головы благородной архифеи от тела.
— Хорошо, что никто посторонний не видит, — пробормотал Элледин, — иначе ко всем прочим заслугам приписали бы еще и осквернение мертвых…
Голову, упакованную в мешок, отдали Анеркашу, который нес ее на вытянутой руке, словно ядовитую змею. Отряд двинулся к подъемнику. Пока большая часть спускалась, Эридан задумчиво смотрел на лес перед собой. “На то, чтобы дойти до стены, уйдет целый день”, - подумал он, и если войска Мэб уже прорвались и прочесывают чащу, будет очень непросто.
Внизу гвардейцы увидели следы пребывания волков. Части обглоданной туши, отметины от когтей, клочки белой шерсти. Все указывало, что они ушли по направлению к стене. Туда где им было комфортно, и где, судя по донесениям, вовсю шли военные действия.
Целый день они шли, стараясь выбрать кратчайший путь, и к вечеру увидели зубцы стены и услышали гул сражения. С помощью камня Эридан связался с командованием, приказал принять их в штабе и заодно изложить подробную информацию о ходе битвы. Их приняли в крепости, дали отдохнуть, покормили, с некоторыми поделились теплой зимней одеждой. Эридан долго вел беседу с начальником крепости, немолодым лунным эльфом, о том, как лучше обойти войска Мэб. После некоторых обсуждений король принял решение выйти тем же путем, каким они уже однажды вторглись на эти земли — через подкоп, благо, реморазов было еще в избытке.
После утверждения плана Арум обошел отряд, раздав каждому по три зелья лечения и баночке мази.
— Удачи, — напутствовал начальник крепости, и отдохнувший отряд отправился вдоль стены, где реморазы готовили подкоп.
Бывшая подручная Королевы Воронов видела странную закономерность в том, что войти и выйти они должны одним и тем же путем. Словно возвращение по собственным следам, обратно в зиму, только она уже немного не та Кьяра и сражается уже по другим причинам.