Эридан и Кьяра сообщили Калару о своем намерении лично присоединиться к экспедиции. Селани сделал вид, что удивлен таким решением, но чародейку не так просто провести, этот эльфо-демон вызывал большие подозрения. Зеленоглазый предупредил, что в экспедиции будет еще один представитель его дома.
Последующая неделя прошла в подготовке. Селани приступил к начертанию круга телепортации. Он поведал, что гитцераи — жители этого плана — не жалуют золото и драгоценные камни, и если придется задержаться в Лимбо на неопределенный срок, то стоит запастись высококачественными припасами, причем, не только для того, чтобы обеспечить собственное существование, но и для торговли с местными. Очень уж сложно вырастить пищу в океане кипящего хаоса.
Вассалы помогли Эридану набрать новую гвардию из молодых амбициозных подданных разных домов, среди которых затесалось и несколько бастардов. Кьяра с огорчением узнала, что ни у одного новобранца не было достаточного таланта в магии, чтобы пестовать их. “Буду скучать по Корлиану, Суману и нашим тренировкам”, - подумала она.
Элледин согласился немного задержаться в Сеннальессе и примерить роль наместника. Эридан умолчал, что и преемника, посчитав, что это сразу же заставит золотого запаниковать. Его глаза и так были полны тревоги, когда белобрысый проводил короткий инструктаж по поводу своих незаконченных проектов и вывалил на стол гору свитков, требующих ознакомления.
— Не переживай, ты будешь не один, — успокоил его король.
На помощь Элледину белобрысый вызвал леди Кифель и Халирр. Две сильные женщины должны были поддержать и, если надо, защитить более мягкого друга.
Кьяра всюду сопровождала альбиноса, лишь когда он закрывался в кабинете, погрузившись с головой в работу, чародейка наведывалась в библиотеку, в надежде найти полезные сведения о Лимбо и гитцераях. Она хотела поговорить с Арумом по поводу молчания Темпуса, но драконид опередил ее.
— Это должно оставаться секретом, — хмуро сказал жрец. — Ни в коем случае не говори Эридану. Темпус сообщил мне следующее: ни ты, ни Эридан не должны разговаривать с безумным волшебником. Особенно Эридан. Это может закончиться катастрофой. Возможно, придется защитить его от самого себя… что бы это ни значило.
Кьяра удивилась. У нее были подозрения, что дед короля может быть еще жив, но она считала их беспочвенными. Все-таки, слишком много лет даже по меркам эльфов.
— Поверь, это будет сложно сделать, — покачала головой тифлингесса. — Он захочет с ним поговорить, и сильно разозлится, если помешать этому. Почему это будет катастрофично? Эридан сетовал, что на все его молитвы Темпус отвечает молчанием… А я даже не знаю, выживет ли он после извлечения меча, если выполню волю Темпуса и Керески.
— Моя вера в Темпуса беззаветна, — твердо ответил драконид. — Если он не хочет говорить с Эриданом, значит, такова его воля. Если он говорит, что произойдет катастрофа, значит, она произойдет. Ты имеешь на него большее влияние, поэтому я и пришел к тебе.
— Этот волшебник — дедушка Эридана, — призналась тифлингесса, — вот почему будет сложно заставить его не слушать. Думаю, можно убедить его взять тебя с собой, а вдвоем мы что-нибудь придумаем.
— Теперь понятно, почему он может быть опасен, — вздохнул Арум. — Его слова могут сильно сбить с толку. Эридан переживает сейчас кризис веры. Темпус молчит, и ему кажется, что бог покинул его, но это не так. Бог пытается уберечь его, хоть и не знаю, от чего.
— Что мне в тебе нравится, так это твоя вера, — улыбнулась тифлингесса.
— Моей веры хватит на троих, — с улыбкой ответил жрец.
После этого разговора Кьяра глубоко задумалась о том, что ждет их в Лимбо. Это заставило ее вновь спрашивать у Керески, что роднит ее с Темпусом, и выживет ли Эридан после извлечения меча. В ту же ночь богиня явилась во сне, и девушка поразилась той охоте, с которой высшее существо откликнулось на воззвания простой смертной.
— У нас с Темпусом один путь — ответила богиня, — защитить меч. Угроза нависла над носителем: ты должна уберечь его от самого себя, не позволить нанести себе вред. Он изменится до неузнаваемости, но да, будь уверена, он будет жив.
Проснувшись, Кьяра чувствовала некоторую уверенность. Эридан будет жить, но следовало оберегать его, об этом говорил и Арум. Стоило уговорить эльфа взять драконида с собой, и она завела аккуратный разговор о том, что ее память может пострадать после перемещения между планами, и тогда присутствие жреца точно не помешает.
— Не уверен, что он захочет покинуть лазарет, — засомневался эладрин.
— Если скажем, что без него никак, то он точно пойдет, — хитро улыбнулась чародейка.
— Верно, — кивнул Эридан. — Он очень ответственный. Тогда решено, возьмем и его с собой.
Тифлингесса вздохнула с облегчением, одной проблемой меньше. Уж вместе с Арумом они точно как-нибудь совладают с его упрямством и уберегут от опасности.
— Кстати, я получил вести от Чески, — продолжил эльф.
— И что она говорит? — взволнованно спросила Кьяра.
— Она нашла сведения о Резо. Оказывается, он достаточно интересная личность. Шире известен под прозвищем Красный Жрец из-за облика, который принимает, когда заключает договоры. Несмотря на то, что он инкуб, имеет высокий статус, поскольку работает на Мефистофеля и его волшебников. Бесследно пропал как раз тогда, когда ты была создана. Последний, на кого он работал, говорят, был магической душой на службе Мефистофеля, что странно, ведь такие души не покидают Кании [1], а ты, очевидно, не оттуда родом.
— Кажется, снова тупик, — грустно сказала девушка. — Странно и то, что мне это имя кажется знакомым, но упорно не могу вспомнить откуда.
— Возможно и тупик, — тихо ответил Эридан, склонив голову к ее печальному лицу. — Возможно, кто-то намерено стер все следы. Может ты сама подверглась стиранию памяти.
Кьяра задумалась. Такая мысль не приходила ей раньше в голову. Что если до тех красивых дверей, у которых она осознала себя сорок лет назад, у нее была другая жизнь? Непонятно было только, зачем кому-то стирать ей память.
— А ещё мне был сон от Керески. Она пообещала, что после меча ты выживешь, но изменишься до неузнаваемости, — грустно поведала девушка.
У нее было пару дней, чтобы подумать о сказанных богиней словах, и чем дальше, тем меньше они ей нравились. То, что внушало уверенность, начало вдруг приносить беспокойство. В какую сторону изменится Эридан? Некоторые метаморфозы могут быть хуже смерти…
— Слова Керески вызывают мало доверия, ведь они туманны, их можно трактовать по-разному, — тихо сказал альбинос.
— Обещай сильно не меняться, а то вдруг новый ты мне не понравишься, — шутливо попросила чародейка, и он прильнул лицом к ее лбу и мягко обнял, словно успокаивая этим прикосновением.
Чародейка поделилась с Арумом информацией о готовящейся экспедиции. Драконид обрадовался, что Эридан готов взять его с собой. Он был все еще уверен, что эльфу грозит какая-то беда. Немного посомневавшись, девушка рассказала жрецу тайну белобрысого, о его душе. Ей казалось, что так им с Арумом будет легче защитить его. Золотые глаза драконида выразили удивление, ему было сложно поверить тому, о чем говорила девушка, но он не сомневался в ее искренности.
***
Накануне отправления на Лимбо, Кьяру охватило лихорадочное волнение. Эридан засел в кабинете, заканчивая последние распоряжения. “На всякий случай”, - говорил он, и это лишь усиливало лихорадочное состояние. Чтобы отвлечься, девушка окунулась в бассейн. Теплая вода обволакивала и баюкала, прогоняя прочь холодные нервные мысли, вызывая чувственные желания. А может виной тому была неизвестность. Что, если это последняя ночь? Обсушившись заклинанием, Кьяра наведалась в гардероб.
Эридан устало потер глаза. Он провел за письменным столом весь день, но на смену уже записанным мыслям приходили новые идеи, заметки и проекты. Почему так много идей именно в последний день? Он услышал шорох в дверях кабинета и машинально обернулся. Кьяра, улыбаясь, смотрела на него, на ней был наряд эльфийской танцовщицы, разве что грудь была задрапирована двумя слоями полупрозрачной серебристой ткани. На изгибе обнаженной талии плясали отблески канделябра, длинная юбка, низко сидящая на бедрах, попускала сквозь невесомую ткань очертания тонких и сильных ног. Чтобы соблюсти хоть какие-то условности, ягодицы и лобок прикрывала изящная драпировка из более плотной материи. Эльф обомлел от зрелища, все мысли о делах моментально покинули голову. Засмеявшись над его выражением лица, Кьяра выскользнула из комнаты. Эридан кинулся следом. Это была давно известная им обоим игра, которая заканчивалась поимкой беглянки и горячими ласками. Он почти настиг ее в коридоре, но девушка ловко взвилась под потолок, и эльфа обдало ветерком от ее крыльев. Еще бы чуть-чуть!
Тифлингесса замерла в воздухе, пойманная в невидимые силки. В довершении всех странностей ее тело медленно поплыло к белобрысому. Самодовольно улыбаясь, тот схватил, и только после этого она почувствовала, что странная невидимая хватка ослабла. Девушка недоумевающе посмотрела на Эридана. Новые силы?
— Что? — ухмыльнулся он, глядя в ее удивленные глаза. — Я могу поднять себя. Конечно же, могу поднять и удержать тебя. Теперь никуда не сбежишь, — бархатисто прошептал он в ее заостренное ухо.
Тифлингесса дернулась, пытаясь выскользнуть из рук, но его мышцы были словно из твердого нагретого на солнце дерева.
— До чего же ты строптивая особа, — шепнул эльф. — Ты ведь так просто не отдашься?
Ладонь скользнула под два слоя полупрозрачной ткани и сомкнулась на полусфере шелковистой груди, вздымающейся от частого дыхания. Тифлингесса впилась эльфу в руку, острые клыки вспороли кожу, оставив неглубокую кровоточащую царапину. Альбинос схватил ее за волосы и оттянул голову назад, заставив выгнуть изящную шею.
— Я ведь могу просто заткнуть тебе рот и никаких укусов.
Он поволок ее в спальню, а девушка шипела и скалилась, словно дикий зверек, но ее тело трепетало от этой игры. Как далеко она сможет зайти, провоцируя его?
Эридан сел на кровать, усадив жертву на свое колено. Кьяра тут же засопротивлялась, хотя ее попытки вырваться из захвата больше напоминали ласки всем телом. Ткань наряда была такой тонкой, словно его и не было вовсе, и при каждом рывке она ощущала шелковую гладкость его рубашки поверх туго сплетенных мышц. Его руки обманывали, казались аристократическими, а на деле блестели мозолями на костяшках, подушечках и держали ее крепко, словно когти хищной птицы. Чародейка зарычала, и пальцы сомкнулись на ее подбородке, провели по губам, приоткрывая рот, коснулись ровных белых зубов и острого клыка. Губы тифлингессы сложились в поцелуе, и она облизнула палец, касающийся зубов. Наигравшись с ее ртом, ладонь устремилась под юбку, прямо между разведенных ног, скользнула вниз по лобку, дразня податливое тело, горячее и влажное от накатившего желания. Тифлингесса задышала еще чаще, ее возбуждение передавалось сквозь кожу, и от этого по телу Эридана прошла волна мурашек. Вздохнув, эльф ослабил хватку, чтобы коснуться губами и языком изящной шеи. Он пробовал ее на вкус, слушал разгоряченное дыхание, и все это погружало его в пульсирующий океан, сводящий напряжением все ниже пояса.
Резкий рывок вывел эльфа из эротического транса. Кьяра, попыталась выскользнуть, но тщетно. Пальцы моментально сжались, болезненно впиваясь в бедро, резкий выдох в затылок и послышался злой шепот:
— Ослабляла мою бдительность иллюзией покорности?
— Почему бы и нет. Жаль не сработало, — ехидно ответила девушка.
Зарычав, Эридан заставил Кьяру рывком подняться с его колена и больно заломил руки за спину:
— Тебе все ещё весело?
“Кажется, я заигралась”, - подумала тифлингесса.
— Я задал тебе вопрос.
Тон суровый, не требующий возражений. Она не видела его лица, но хорошо представила себе его злое выражение, сведенные брови, полыхающие глаза.
— Нет.
— Ты боишься?
— Нет.
Она услышала мягкий смешок за спиной, и болезненная хватка ослабла. Обернувшись, Кьяра увидела, как беззлобно искрятся его глаза, а ведь голос был таким натуральным, словно вот-вот переломает ей кости голыми руками. Тифлингесса прижалась к нему, желая продолжения ласк, прерванных рывком на свободу. Приобняв ее за талию, король прошептал:
— Милая, ты вылила на меня ушат воды. Разве я похож на арбалет? Дёрнул там, взвел здесь, и готово? Какая же ты всё-таки вредная.
— Иногда кажется, что похож, — ответила Кьяра.
Она нежно убрала волосы с его лба, Эридан перехватил ее ладонь.
— Даже для тебя я инструмент.
Сказано без тени упрека, и глаза продолжали смотреть с теплотой, но девушке почудилась в них какая-то глубокая грусть, и ей захотелось проклясть свой язык.
— Нет. Прости Эридан…
Она прикасалась к его губам, подбородку и щекам, осыпая лицо извиняющимися поцелуями. Сев на кровать, эльф поманил ее за собой:
— Я не обижен. Даже если б и был, сегодня я тебя не отпущу…
Кьяра села к нему на колени, и в сердце шевельнулось что-то щемящее, мягкое, заставляющее смеяться, плакать и дышать полной грудью. Наверное, это просто волнение, оно свело с ума и разум, и тело, заставляя кровь вибрировать в венах, растекаясь теплыми волнами приятного покалывания. Эридан охотно откликнулся на ее губы, поймал горячий вздох и провел языком по острым клыкам, осторожно, чтобы не порезаться. Девушка нетерпеливо потянула его за рубашку, и она зашуршала по коже, собираясь кремовыми складками у подбородка. Они разомкнули губы только, чтобы эльф мог стянуть ее через голову. Лицо чародейки прижалось к белой груди, а ладони альбиноса собрали полупрозрачную юбку. Пальцы пробежались по бедру, словно по струнам, и полностью пропали под серебряной драпировкой. Девушка прикусила губу, ей хотелось откусить эту блуждающую ладонь, нащупавшую слабую струнку и играющую на ней, извлекая мелодию приглушенных стонов. Эридан расправился с завязками ее костюма, обнажив темно-серую кожу и согрев ее дыханием. Тело задрожало, когти скользнули вдоль жилистого торса, пока не коснулись пояса. Ремень скрипнул, поддаваясь под ловкими пальцами. Кьяра привстала с его колен, стягивая с него штаны и сапоги, провела по его телу взглядом, вчитываясь в узор знакомых шрамов. Однажды тифлингесса подумала, что неплохо бы было поиграть с ним, возбудить и оставить ни с чем, а теперь сама изнывающе прижалась к нему.
— И всё-таки на мне есть рычаги, — шепнул альбинос.
— На мне тоже… — ответила чародейка.
Лобок и живот ощущали жар его пениса, а в голове вопило: “Чего ты медлишь?”.Она прикусила губу и томно потерлась о него, понимая, что эльф видел перед собой эту перевозбужденную, на все готовую Кьяру, а она ничего нем могла с этим поделать.
Эридан схватил ее за бедро, приподняв над собой, а глаза жадно впились в темно-серое лицо
— Да, сделай это, прошу, — зашептала тифлингесса в острое ухо.
Одно едва заметное движение, и Кьяра громко вздохнула. Когти впились в плечи, расчерчивая их красным. Стон сквозь сжатые зубы. Долгожданное ощущение заполненности. Руки, покоящиеся на ее ягодицах, опускали и приподнимали ее тело, внезапно обмякшее это этого чувства. Секунду спустя Кьяра уже перехватила инициативу, нетерпеливо извиваясь на его коленях. Ее занимало только это движение, она уже не замечала ни влажного взгляда эльфа, ни его ладоней, скользящих по телу. Разум испарился, все что осталось — нестерпимое желание и стремление удовлетворить его как можно быстрее. На какой-то миг тело абсолютно обезумело. Это безумие шептало низким голосом, горячило кожу дыханием, влажно целовало в шею и не отпускало, посадив на крючок собственной плоти. Кьяра застонала от простого животного удовольствия. Яркая вспышка сладких судорог, и тело обмякло, опустошенное этим ураганом ощущений. Прижав тифлингессу к себе, эльф аккуратно перекатился на кровать, вклинившись между расслабленных бедер, и продолжил гонку за удовольствием, все ускоряя свой бег. Девушка заметила свет, жемчужный, с легким голубоватым оттенком. Он исходил из его груди, пульсирующими волнами прокатывался по телу, расцвечивая его сеточкой белых вен, переходил на волосы, заставляя переливаться снежными искрами. Засветились даже ресницы на зажмуренных от удовольствия глазах.
— Ты светишься… — шепнула тифлингесса. — Это красиво.
Эридан открыл глаза, и они вспыхнули двумя искрящимися провалами.
— Что? — недоуменно спросил он, затем лицо его исказилось, ощущая подступающую волну наслаждения.
Эльф сделал еще несколько толчков, вздрогнул и замер в ней, пытаясь восстановить судорожное дыхание. Свечение стало еще сильнее, превратившись в концентрированный пучок в груди. Расслабленное лицо вдруг перекосило от боли, он схватился за грудь и заметил сияющие нити под кожей ладоней. Резко вскочив, неловко попятился назад и рухнул с края кровати.
— Ты в порядке?
Кьяра обеспокоенно глядела на эльфа, приподнявшегося с пола.
— Я не знаю, — ответил тот. — Так жжёт!
Кьяра перепугалась. Последняя фраза была больше похожа на вопль боли. Соскочив с кровати, она обняла Эридана и успокаивающе погладила по спине, пока он судорожно корчился на полу, покрывшись капельками пота. Наконец свечение плавно погасло, и эльф расслабленно выдохнул.
— У тебя и глаза светились, словно ты какой-нибудь небожитель, — удивленно сказала Кьяра.
— Иногда бывало сияние в груди, но такого — никогда, — признался Эридан.
— Вот что значат серебряные ножны для меча! — в сердцах воскликнула тифлингесса. — Какая грубая и пошлая метафора. А вам бы найти другую любовницу, а то боюсь доконать вас.
Он растер грудь и внимательно посмотрел в ее глаза. В них были смятение и страх.
— Ты думаешь, это из-за секса с тобой? — спросил белобрысый. — Но мы с тобой уже не раз занимались любовью, и такого не было, — он ласково погладил ее по плечу. — Эй, все хорошо. Видимо, этот самый меч уже почти готов, а я просто удивился, вот и отреагировал так бурно. Другую любовницу я не хочу, придется тебе работать на износ.
В его ласковой улыбке и тепле прикосновений Кьяра доверчиво нежилась, отринув недавний страх.
***
Утром следующего дня экспедиция была готова к отправке. Эридан, облаченный в доспехи, которые за это время успели починить, отдавал последние распоряжения Элледину. Кьяра озадачилась инспекцией провизии, собранной и упакованной в дорогу. Этих запасов хватило бы на всю гвардию, и еще кошмарке бы достался кусок мяса, будь она жива. Большую часть Калар собирался отдать в качестве пошлины местным за право осмотреться на их территории. Сам Селани явился со своим черноволосым и зеленоглазым родичем. Арум пришел на место сбора во всеоружии, облаченный в доспех, и с целой сумкой разных эликсиров. Он обменялся с чародейкой многозначительными взглядами, и Кьяре стало немного совестно, что приходится что-то скрывать от Эридана. Альбинос надел шлем, приладил гладкую маску и теперь был похож на железного голема.
— Прибудем сразу в цитадель, — объяснил Калар. — За ее пределы выходить нельзя — океан хаоса разорвет на части. Я уже бывал в Ал-Ча-Каре и гитцераи меня знают, к тому же они говорят только на гите, поэтому говорить буду я. Местные не любят агрессию, постарайтесь… держать себя в руках, — он бросил красноречивый взгляд на покрытого сталью Эридана, и тот скрестил руки на груди в жесте недовольства.
Удостоверившись, что все в сборе, Селани зашептал формулу перемещения между планами. Арум и Эридан подхватили вьюки с припасами, символы на полу вспыхнули серебряным светом, обволакивая фигуры собравшихся. Покалывание на коже, дуновение ветра, и они оказались под небом всех оттенков оранжевого и алого, клубящегося, словно во время кровавого шторма. Между обезумевшими тучами вспыхивали желтые разряды. Под ногами — темно серый камень небольшой площадки, окруженной высокой стеной, упирающейся в узкий коридор. Впереди маячил свет и тени прохожих, словно это был темный проулок, ведущий к оживленной площади. Кьяра не успела оглядеться тщательней перед её глазами замер наконечник копья, отражающий яркость небесных вспышек. Копье держало высокое и худое существо, одетое в легкие доспехи. Желто-зеленое лицо, обрамленное на висках и на лбу темными пятнами, и глубоко запавшие черные глаза напоминали о змеях, острые уши — об эльфах, а почти полно отсутствие носа делало лица еще более чужеродными. Так вот какие они, гитцераи. Копейщики выглядели спокойными, хотя кто их разберет, с такими лицами.
Вперед выступил Калар, демонстрируя ладони в миролюбивом жесте, и заговорил на непонятном языке. Один из копейщиков ответил, у них завязался диалог, однако оружия они не опустили. В какой-то момент подал голос Эридан, произнеся несколько непонятных девушке фраз. Селани с удивление обернулись на короля, гитцераи всполошись, готовые при необходимости оттеснить эльфа к стене, а один из них, возможно, начальник, кинул несколько слов Эридану. Тот снял шлем, продемонстрировав белобрысую голову. Копья опустились наконечниками вниз.
Гитцерай, которого Кьяра опознала как главного, сделал жест рукой и вышел в каменный коридор между стен, а стражники настойчиво оттеснили прибывших в том же направлении. Не тычки в спину, но все равно не очень приятно. Явно чувствовалось недоверие местных к пришельцам, однако Калар выглядел расслабленным. Поравнявшись с королем, он заговорил по-эльфийски, но девушка прекрасно уловила суть:
— Ваше Величество, я не знал, что вы говорите на гите. Но диалект! Здесь такой диалект не приветствуется. Всё-таки дайте мне вести диалог, чтобы вас снова не приняли за гитиянки.
Тифлингесса времени зря не теряла и вовремя подготовки к экспедиции провела много времени в библиотеке, выискивая информацию о Лимбо и его обитателях. Ученые Страны Фей явно не были любителями плана чистого хаоса, упоминания о нем были скупыми и обрывочными. Согласно найденным данным, гитцераи обладали интересными способностями. Они не прибегали ни к стихийной врожденной магии чародеев, ни к божественной, ни к магии плетения, известной волшебникам, а к первобытным способностям разума, называемым невидимым искусством, которое позволяло придавать хаосу простые и понятные очертания. Их братский народ — гитиянки, в отличие от гитцераи, выбрал путь войн и насилия. Интересно, почему Эридана приняли за гитиянки? Только лишь из-за языка?
Она отвлеклась от своих мыслей, поглощенная созерцанием окружающих пейзажей. Их процессия вышла из коридора прямо на широкую оживленную улицу, наполненную прохожими. Они расступились, пропуская вооруженный отряд, сопровождающий чужестранцев. Дорога карабкалась вверх, периодически делая повороты, словно они взбирались на макушку многоступенчатой пирамиды. Кьяра прежде не видела подобные сооружения на Фаеруне. Это была не крепость, а многоярусный город, окруженный высокой стеной. Повсюду серый камень, без намека на траву и деревья, воздух теплый и спертый, без единого дуновения ветра. Черные запавшие глаза с любопытством рассматривали пришельцев, особенно заостряя внимание на тифлингессе и дракониде, детишки, не стесняясь, показывали в них пальцем. Кьяре стало неуютно, и она натянула капюшон плаща, чтобы скрыть лицо.
Несмотря на любопытство, никто не проявлял враждебности. Вокруг происходили удивительные вещи. Гитцераи левитировали, сидя в молитвенных позах, слушали проповеди старцев на площадях, повторяли одинаковые плавные движения, словно танцевали без музыки. Группа детей весело играли в мяч, перекидывая его между собой с помощью невидимого искусства, а группа желтолицых постарше переносили огромные тканевые тюки, не использую физической силы. Эридан смотрел на это со смесью интереса, любопытства и грусти. Он заметил, как напряглась и закуталась в плащ тифлингесса:
— Что-то не так?
— Все в порядке, — тихо ответила Кьяра, — просто отвыкла, что на меня все глазеют.
Процессия нырнула в боковую улицу и остановилась у небогатого одноэтажного дома.
— Если поиски лаборатории затянутся, это место станет нашим убежищем, — объяснил Калар, скинув с плеча контейнер для свитков. — По улице лучше не ходить, особенно вам, леди Кьяра, и вам, господин Арум. Местные неагрессивны, но они не слишком любят драконов, а детишки могут сделать пакость.
— Лорд Калар, скажите, а почему они не любят драконов? — спросила девушка.
— По легенде Гит, властительница гитиянки, спустилась к Тиамат в поисках помощи и союза. Что стало с ней, никто не знает, но Тиамат отправила к гитиянки своего консорта и пообещала множество красных драконов на их службу… В общем, никто не знает, сколько правды и вымысла в этой истории, но гитиянки часто отправляются в рейды верхом на драконах.
Тифлингесса поежилась при упоминании Тиамат.
— Понятно, — кивнула она. — Ну что ж, Арум, не будем лишний раз провоцировать местных.
Кивнув, драконид занялся распаковкой вещей.
— Нам придется побыть здесь, пока Арука, местный управитель, не выделит нам сопровождающего, — продолжил Калар. — Без сопровождающих по городу ходить нельзя. Гитцераи замкнуты и предпочитают держать при себе многие секреты, — он повернулся к Эридану. — Ещё раз прошу вас, Ваше Величество, не говорить на гите с местными.
Король скорчил недовольное лицо:
— Сколько нам ждать?
— Сколько Арука сочтет нужным, — улыбнулся зеленоглазый. — Меня он уже знает, а вот вас нет, и ваш гитиянский диалект, Ваше Величество, играет не в вашу пользу.
— Я сам решу, что мне можно, а что нельзя, — рявкнул Эридан с неожиданной злостью. — Еще бы мне диктовали условия какие-то безносые уродцы.
Кьяра заметила, что вспышка раздражения была вызвана растерянностью и расстройством.
— Не знала, что тебе знаком этот язык, — шепнула она, подойдя к нему вплотную
— Я говорил, что мне снятся сны на другом языке. Теперь я знаю, что это за язык, — шепнул он в ответ. — Это странно, ведь я его не учил, но, видимо, через сны получил знание… — он замолчал, а потом продолжил. — Видела, что они делают? Не могу поверить, что я отчасти как они.
Тифлингесса кивнула. Эридан был в замешательстве, ему потребовалось время, чтобы свыкнуться с тем, что он не вполне эльф, а теперь он еще и увидел физическое воплощение другой половины своей души.
— Ты сильно изменился и продолжаешь меняться, — задумчиво сказала Кьяра.
— Тебе это не нравится?
Эльф повернулся к ней, пронзив внимательным взглядом.
Тифлингесса неопределенно пожала плечами. Она не хотела расстраивать его, но и врать не желала. Девушка давно уже поняла, что ключ к его сердцу — обнаженная до костей честность. Однако честность порой хуже раскаленного железа в глазницах. Изменившись до неузнаваемости, он может превратиться в совершенно другую личность, и тогда их пути разойдутся.
— Тебе не стоит переживать, — улыбнулся белобрысый. — Я останусь все таким же великолепным, всем на зависть.
Опять его плоские шуточки с налетом самодовольства, но в этом было что-то знакомое и успокаивающее, так что Кьяра даже не фыркнула в ответ.
Томительно потянулись часы ожидания. Они успели обустроиться, распаковать вещи и пару раз перекусить прежде, чем гитцераи посетили их снова. Вооруженная охрана сопровождала господина, облаченного в длинное одеяние. После короткого разговора с ним, Калар сказал:
— Это проводник. Он просит сдать оружие, Ваше Величество.
— Я понял, — напряженно ответил эльф. — Передай им, что я сдам свой меч только вместе с рукой.
Селани устало вздохнул:
— Это всего лишь предосторожность с их стороны, не усугубляйте положение, — он подошел к королю. — Что сейчас для вас важнее? Ради чего вы здесь?
Глаза белобрысого вспыхнули красным, грозя обрушить яростный поток на зеленоглазого. Кьяра подошла к нему и успокаивающе сказала:
— Эридан, пожалуйста. Не думаю, что они будут враждебны, и это мы здесь гости.
Рука в латной перчатке, готовая сомкнуться на рукояти, медленно опустилась.
— Хорошо…
Он передал меч в руки охраны, сопроводив короткой фразой на гите. Это заставило охранника отшатнуться, но каких-либо ответных действий никто не предпринял. “Какой же он вредный”, - мысленно вздохнула тифлингесса. Арум сдал молот без лишних вопросов. Он вообще был странно тих и задумчив.
Отряд гитцераев вывел их из дома и повел по лабиринту узких улочек. Через час, казалось бы, хаотичных блужданий проводник замер у башни. Вокруг нее был небольшой пустырь, словно, несмотря на ограниченность пространства, жители крепости не желали селиться радом с этим сооружением.
— По их словам, лаборатория находится здесь, — пояснил Селани. — Аманис сам ее построил, без участия анархов. Я обшарил каждый уровень — там пусто.
Башня как башня. Невысокая, всего три этажа, но довольно широкая. Снаружи — тронутый временем серый камень, холодные провалы бойниц, черепица ввалилась на прохудившейся крыше. Вряд ли здесь кто-то жил, башня выглядела запущенной.
Эльфы двинулись к входу. Двери со скрипом распахнулись, демонстрируя сумрачное помещение первого уровня. Гитцераи так и замерли на почтительном расстоянии от сооружения.
— Они не будут сопровождать нас? — спросил Эридан, обернувшись.
— Они считают это место нехорошим, — ответил Калар, шагнув внутрь.
Король и тифлингесса огляделись. Уровень был абсолютно пуст, вверх тянулась винтовая лестница.
— Я обследовал все три этажа, — сказал Селани, кивнул на ступени. — Абсолютно ничего. Словно все куда-то вынесли отсюда.
“Или в когда-то”, - подумала Кьяра, вспомнив, что Аманис манипулировал со временем. Эридан без лишних слов начал подниматься по лестнице, ступени скрипели и пылили от каждого бряцающего шага.
— Наверху есть остатки магии, — продолжал рассказывать Калар, последовав за альбиносом, — правда я не смог определить их происхождение. Ни школу, ни давность. Это может быть магический фон, оставленный лабораторией или могучим артефактом…
Арум и Кьяра последовали за ними, процессию замыкал другой Селани. На втором этаже их ждала пустая площадка. Эльф постоял немного и двинулся на третий. Тифлингесса ощутила магический фон, о котором говорил зеленоглазый. Слабые отголоски магии, источник которой было невозможно распознать.
— Джи!
Эльф ругнулся, не дойдя до третьей площадки. Ему было уже прекрасно видно, что она тоже абсолютно пуста. Высокий потолок оканчивался крышей башни, сквозь прореху в которой было хорошо видно клубящееся небо. Это место и правда было давным-давно покинуто. Несмотря на разочарование, Эридан продолжил подниматься по лестнице, чтобы осмотреть последнюю площадку, а Кьяра взмыла под высокий потолок, чтобы обследовать крышу.
Пустое пространство вдруг наполнилось парящими в воздухе сферами разных цветов и размеров. Тифлингесса не успела притормозить и врезалась, сбивая их с причудливых орбит. Несколько шаров с грохотом упали на пол.
— Кьяра!
Крик Эриадан откуда-то снизу, а следом спокойный незнакомый голос, говорящий на устаревшем наречии инфернального:
— Девочка, прекрати громить модель Абейр-Торила.
Чародейка осторожно снизилась, чтобы встать рядом с эльфом, который уже замер наизготовку, выставив щит. Помещение преобразилось, осветилось волшебными огнями, выхватывая из темноты стены, оплетенные стеклянными трубами, полки, заставленные книгами и артефактами. Резкий запах реагентов смешивался с вонью болота, а ме стный магический фон вызывал дикую головную боль.
— Как ты? — обеспокоенно спросил Эридан.
Он не сводил расширенных от ужала глаз с гротескно деформированной фигуры, сидящей за алхимическим аппаратом. Эладрин-альбинос, на голову ниже Эридана, но имеющий с ним явное фамильное сходство, казался самым обычным, разве что ореол вокруг его тела был пепельного цвета, отчего он сам казался блеклым и болезненным, словно нежить. Когда он повернулся к девушке своей левой стороной, Кьяра и сама содрогнулась. Левый глаз — огромный немигающий с горизонтальным зрачком принадлежал кому угодно, только не эльфу. На правой руке отливали сталью огромные кинжальные когти, вместо левой руки — хаотично шевелящаяся масса черно-алых щупалец, растущих из непропорционально большого предплечья, перекосившего хрупкую фигуру. Чудовищный хозяин башни улыбнулся, и чародейка невольно сделала шаг назад.
— Я нормально, — ответила тифлингесса. — Эридан, помнишь, ты обещал мне желание? Прошу, не разговаривай с ним, пусть его тайны останутся тайнами.
— Эридан? — живо отреагировал монстр. — Так это ты. Я ждал… — он медленно двинулся в их сторону. — Я уже и забыл, зачем заперся здесь…
Черные щупальца потянулись в сторону эльфа и тифлингессы. Эридан попятился назад, закрывая собой девушку, и сказал, едва размыкая губы:
— Кьяра, я все равно ни слова не понимаю.
Аманис остановился, поняв, что гости от него убегают.
— Что-то не так? — прогудел голос словно из глубокого колодца. — Девочка, переведи, кажется, он не понимает. Я ждал его, ждал. Тебя не ждал, но и ты тут. Значит это вероятность семьдесят девять.
Его лицо исказила безумная улыбка, от которой чародейке стало дурно. Фигура эльфа прямо-таки вопила о противоестественности, напоминая уродливых искореженных выходцев из Бездны. Тифлингесса потянула белобрысого за собой:
— Эридан, пожалуйста, пойдем… — она обернулась. — Лорд Калар, вы хотели пообщаться с ним…
За спиной Кьяры была пустая лестница, кое-где заставленная обычным бытовым хламом. Арум и оба из Селани бесследно исчезли. Не сводя глаз с ужасающей фигуры, король попятился вниз по лестнице.
— Нет, вы не уйдете, не уйдете! — прошипел волшебник.
Щупальца метнулись вперед, обхватили альбиноса и потянули к себе, несмотря на то, что тот упирался из всех возможных сил. Зарычав, Кьяра рванула на себя жизненные силы Аманиса, но тщетно. Его тело — не поддающийся магии камень.
— Девочка, я знал, ты будешь владеть искусством, знал, — прошелестел он, словно играя разорвав нить заклинания.
Тифлингесса попробовала во второй раз, но на сей раз заклинание ударилось о непробиваемый щит. Мелькнуло размытое черное пятно, и несколько щупалец обмотались вокруг Кьяры и потянули в сторону волшебника.
— Девочка, я здесь бессмертен, бессмертен, — шелестел потусторонний голос. — Вы не сбежите. Там нет ничего, только башня. Мы вне времени, вне пространства.
Глаза короля полыхнули белым, модели с потолка полетели прямо в Аманиса, но разбились о невидимый барьер. Тот устало вздохнул:
— Вы не хотите слушать, а ведь боги врут вам, врут. Как жаль, что ты меня не понимаешь, не понимаешь, — посетовал волшебник, — путешествия в пространстве и времени не щадят никого, никого. Я хотел забрать тебя, но потом решил посмотреть, что будет… Я посмотрел и решил оставить как есть, как есть.
Немигающий глаз уставился на Кьяру:
— Ты не хочешь слушать, не хочешь говорить. Тогда смотрите, смотрите…
Скользкое холодное щупальце коснулось лица тифлингессы. Она попыталась отвернуться, но не смогла, и почти сразу рухнула в холодную тьму. Перед глазами замелькали образы: покрытая льдом пещера, под толстым слоем снега лежит древний серебряный дракон, его лапа покоится на мече с рукоятью из лунного камня. Дракон спит, с каждым новым вздохом из ноздрей вырываются снежинки. Груда сокровищ спрессовалась в одну сверкающую глыбу. Вечное ложе.
— Это то, чего они хотят, — прошелестел голос. — Они хотят, чтобы ты охраняла его вечно, вечно, чтобы его никогда не нашли. Это то, что я вижу. Иногда это…
Кьяра увидела того же дракона в том же логове, только теперь он охранял кристалл размером с человека, по трещинам пробегало бело-голубое сияние, и тифлингессе снова стало дурно, только теперь о страшной мысли — неужели это все правда? Неужели это та самая трансформация, которая ждет Эридана? В самый настоящий, ничуть не метафорический меч или каменную глыбу?
— Кьяра, что это? Что он говорит? — закричал Эридан.
Наверное, он видел те же видения, что и она.
— Он говорит, что боги врут и это то, что нас ждёт на самом деле, — гробовым голосом ответила чародейка. — То, чего они хотят.
— Девочка, наконец, говорит, говорит… — воодушевился Аманис. — Я создал его, не зная, что создаю. Боги не хотят, чтобы это существовало, но ничего не могут поделать. Я создал нематериальную форму магического оружия невероятной мощи, и они хотят похоронить его, похоронить, а ты чтобы сторожила, вечно. Ни один смертный не должен его получить, иначе можно убить бога, — немигающий глаз уставился на белобрысого. — Я вижу уже почти, уже почти. Скажи ему, что лучше ему вскрыть себя, пока не поздно. Вскроет: будет шанс, что меч попадет к смертным.
Чем дольше Кьяра слушала безумного мага, тем больше уверялась, что он просто лжет. Это просто не могло быть правдой. Она уже нарушила запрет Арума, слушая, что говорит это чудовище, но стоит ли передавать его слова Эридану? Она решила, что случай решит.
— Эридан, орел или решка? — спросила она у ошарашенного эльфа.
— Орел, — сдавленно ответил он.
“Буду молчать”, - решила она и злобно зарычала на мага, желая, чтобы он заткнулся и отпустил уже их, но тот словно не заметил ее агрессии.
— Не пытайтесь остановить зиму с помощью ритуала, — шелестел он. — Это обман, обман.
Прямо в голове у Кьяры раздался зловещий шепот:
— Формально она не соврала. Ты же не уточняла, в какой форме он будет жив.
Внутренности девушки похолодели от ужаса, когда она вспомнила слова Керески. Неужели богиня и правда подло обманула ее? Она яростно зарычала на Аманиса:
— Прочь из моей головы. Что бы ни хотели боги, ты не лучше, заигравшись в творца!
— И что? И что? — взвыл вдруг жуткий голос. — Я не лишил его жизни, не лишил. Я дал начало новым возможностям. Жаль нет детей, было бы любопытно, любопытно, — нахмурившись, он оскалился. — Упрямая девочка, упрямая. Противоестественные опыты дали тебе жизнь, а ты говоришь — боги…
Тифлингесса бешено забилась в путах. Ей хотелось разорвать этого жуткого эльфа на кровавые лоскуты, но чертовы щупальца держали все так же крепко, мысли вдруг лихорадочно забегали.
— Почему ритуал ошибка? Как убрать зиму?! — закричала она.
Конвульсии безумного смеха содрогнули тело Аманиса:
— Раз, два, три. Реальность семьдесят три. Разве не странно, разве не странно? Какие ингредиенты? Эссенция, материя хаоса, тело бога? Я прав?
Тифлингесса кивнула.
— Материалы, которые я использовал, когда ковал, — прошелестел голос.
“И правда”, - подумала девушка. Почему раньше она не задалась этим вопросом?
— Как остановить зиму? — еще раз спросила она.
— Меч остановит зиму, но боги получат меч. Зима не остановится. Пусть вскроет. Если умрет, его душа не перестанет меняться, но сбежит. Скажи ему. Есть варианты. Я вижу меч. Иногда кристалл. Иногда другое, но редко, редко…
— Что ещё? Что другое? — с надеждой спросила чародейка.
— Иногда я вижу, что ты правишь и сражаешься с зимой. Скажи, что если он умрет раньше, то и тебе некого будет охранять, и тогда он согласится, согласится…
Это стало последней каплей. В груди Кьяры заклокотала огненная ярость, и она закричала, не скрывая злости:
— Почему меня выкинули на улицу как котенка, как ненужную вещь?!
— Тебя не выкинули, не выкинули, — покачал головой безумец. — Вас было восемьдесят два. Спаслись лишь двое.
Таких как она была почти сотня. Почти сотня братьев и сестер.
— Кьяра, о чем вы говорите? — взволнованно спросил Эридан.
— Тебя создал не я, не я… — снова покачал головой Аманис. — Мефистофель так злился, когда я нашел способ не умирать и не платить долг, и все мои знания тут, тут… И я заключил с ним новый договор. Я дал ему формулу, но в обмен потребовал все творения себе.
— Он рассказывает про мое создание, — тихо ответила Кьяра, впившись взглядом в немигающий глаз.
— Мефистофель хитёр, хитёр, — продолжил волшебник, — но и я хитёр. Давно приструнил его инкуба, и тот спас что смог, что смог.
— Меня и кого ещё? — спросила тифлингесса.
— Зверушку, но он не понял, что спас двоих. Глупый, глупый. Был бы жив, если б понял.
— Эридан, он так много наговорил, — устало сказала девушка, повернувшись к белобрысому. — Я не верю ему, я не верю богам. Никому не верю.
Картина мира разлеталась перед ее глазами на множество разноцветных осколков. То, чему она следовала, что считала за благо, оказалось жестоким мелочным обманом, и что самое отвратительное, она сама стала инструментом этого обмана, послушным и податливым в своем неведении, и “награда” за это казалась ей жестокой насмешкой бессмертных существ.
— Я… Я тоже не знаю, чему верить, — растерянно ответил альбинос.
Он готовился к смерти, но к такому концу он был совсем не готов.
— Есть одно, что не ждут ни он, ни боги, но я не решусь… — сказала Кьяра.
— Ты о чем? Я ничего не понимаю… Кроме того, что я неизбежно стану… — Эридан осекся, стиснув зубы.
Склизкие путы щупалец отпустили их.
— Идите. Идите, — прошелестел Аманис. — Скажите Калару, что ему не понять мои записи. Пусть продаст душу Мефистофелю за интеллект, — и он вновь залился безумным смехом.
Кьяра и Эридан переглянулись, словно не веря, что он отпустил их.
— Идите! — голос волшебника превратился в ужасный звериный рев, а щупальца в ярости превратили один из алхимических аппаратов в крошево стекла и металла. — Или я разорву вас, разорву!
— Эридан, пошли отсюда, — сказала чародейка, потянув белобрысого за руку. Тот кивнул и попятился следом за ней к лестнице.
Беснующаяся гора искореженной плоти вдруг успокоилась. Волшебник повернул к ним умиротворенное лицо, сейчас почти похожее на человеческое.
— Скажите Дару, чтобы заходил иногда, — сказал он елейным голосом, а в следующее мгновение тифлингесса и эладрин оказались в пустой комнате.
Эридан огляделся, часто дыша от пережитого.
— Что-то случилось, Ваше Величество? — обеспокоено спросил Калар.
— Мы исчезали на несколько минут. Разве нет? — спросил у него король, но зеленоглазый ответил ему непонимающим взглядом.
— Арум?!
Жрец пожал плечами:
— Я ничего не увидел. А что было?
Альбинос переглянулся с Кьярой. Ту все еще била мелкая дрожь, но она постепенно приходила в себя.
— Простите, Калар, кажется, тут пусто, — выдавил из себя Эридан. — Здесь ничего нет, только магический фон.
Он положил руку на плечо тифлингессы и успокаивающе погладил, хотя сам нуждался в этом. Волшебник непонимающе посмотрел на Эридана, затем опустил глаза, словно что-то обдумывая.
— Лорд Калар, сколько времени потребуется, чтобы собрать материю хаоса для ритуала? — спросил альбинос, все так же поглаживая свою подругу.
Маг задумчиво пожал плечами:
— Несколько часов, может больше.
Альбинос кивнул и бросил распоряжение:
— Тогда приступайте, — и перевел взгляд на уже успокоившуюся девушку. — Пошли, тут нам больше делать нечего.
— Господин Арум, — сказал Селани жрецу, — задержитесь, мне потребуется ваша сила…
Оба Селани и Арум остались обследовать башню и собирать материю хаоса, а Кьяра и Эридан, обнявшись, спустились по лестнице на первый уровень. Они были уничтожены информацией, что получили, и оба не знали, что делать дальше.
[1] Кания — восьмой слой Преисподней, покрытая ледниками холодная пустыня