— Какая девушка? — посмотрел я на Жоржа, как на идиота.
— Та, с которой вы уходили нынче днём, господин Барятинский. Такая, белокурая красавица. Босоногая.
— Представления не имею, о чём вы, господин Юсупов. Я уходил один. Можете спросить об этом привратника, он бы, наверное, задержал или хотя бы запомнил самовольно покидающую академию курсантку.
— Я не сказал, что она — курсантка, — ещё шире улыбнулся Юсупов.
— О… Так я, по-вашему, привёл в академию, а потом увёл некую особу, которая даже не числится в курсантках? Да ещё и босоногую? — Я изобразил ленивое удивление. — Что ж, полагаю, этакое чудо заметил бы не только привратник.
Что-то как будто шевельнулось в глазах Жоржа, но тут же замерло. Улыбка осталась будто приклеенной к губам. Он отвернулся, давая понять, что со своей стороны разговор закончил.
— Хватит уже о девушках, — устало сказал Калиновский. — Перейдём к прорыву.
— Могу вас заверить, Василий Фёдорович, — сказал я, — что все мои действия так или иначе направлены на защиту интересов государства или… чего-то большего. Это не фигура речи, не позёрство. В такие времена, как сейчас, места для личных дел просто не остаётся. К тому же, уезжая, я оставил здесь пятерых Воинов Света, прекрасно подготовленных к прорывам.
— Хорошо. — Калиновский хрустнул пальцами и перевёл взгляд на Платона. — Платон Степанович. Я бы хотел услышать для начала вашу версию событий.
Как будто и не сидели эти двое тут, в этом самом кабинете, балуясь коньячком и вспоминая былые времена. Дружба дружбой, а служба — службой. Профессиональный подход. Уважаю.
Не стал и Платон пытаться взывать к неформальным отношениям с непосредственным начальством. Доложил чётко, по делу:
— Всё началось в книгохранилище. Там же, собственно, и закончилось. Выглядело как трещина в пространстве, из которой выплеснулась Тьма. Довольно крупный сгусток, он принял антропоморфную форму. Всё, чего касалось это существо, обращалось в прах.
— Что вы делали в книгохранилище? — резко спросил Калиновский.
— Проводил ревизию, — не моргнув глазом, ответил Платон. — После недавней попытки двоих неизвестных забраться туда решил проверить, всё ли на месте.
— Почему не доложили мне?
— Собирался доложить после получения результата. Прошу меня простить.
Я мысленно усмехнулся. То же мне, ревизионист нашёлся. Наверняка следил за Жоржем. Видимо, не только мне не даёт покоя господин Юсупов — который после возвращения из потустороннего мира стал даже более странным, чем до.
— А вы? — Ректор посмотрел на Жоржа. — Вы, господин Юсупов, что забыли в книгохранилище?
— Меня позвало туда предчувствие, — высокопарно отозвался Жорж.
— Какое ещё предчувствие?
— Предощущение прорыва. Не знаю, откуда оно у меня. Просто… Внезапно меня как будто потащило туда, в сторону библиотеки. А когда я пришёл, случился прорыв.
— И?
— И… думаю, о дальнейшем вы можете догадаться по результатам.
— Хотите сказать, что вы, чёрный маг, использовали Свет, чтобы победить Тьму?
— А что, это настолько невероятно? — Жорж пожал плечами. — Чёрный маг госпожа Алмазова, насколько мне известно, сейчас во Франции обучает группу новых Воинов Света. И на самостоятельную борьбу с Тьмой у неё вполне хватает сил.
Не понравилось мне, как он говорит о Кристине. То есть, даже не «как»… Сам факт того, что Юсупов заговорил о Кристине, мне не понравился. Хотя ни её отбытие во Францию, ни цель, с которой она уехала туда, секретом не было. Об этом в академии только ленивый не знал.
— И вы после битвы с Тьмой так твёрдо стоите на ногах? Совершенно не выглядите уставшим? — Калиновский отчаянно искал, к чему бы придраться. Он, похоже, как и я, не верил Юсупову ни на грош.
— Прошу простить, — развёл руками Жорж. — Видимо, это как-то связано с моим аномальным повышением магического уровня. Господин Хитров может засвидетельствовать. Такое чувство… — Жорж поколебался. — Как будто что-то извне избрало меня своим оружием. Я не знаю, что это, и откровенно говоря, мне несколько жутко. Но я рад, что могу принести пользу Отечеству и всему нашему миру.
Мне захотелось врезать ему. Хорошенько так, от души, чтобы к стенке отлетел. После чего — тщательно, по всей форме, допросить.
— Господин Хитров, вы видели эту битву? — вновь обратился к Платону ректор.
— Увы, — покачал головой Платон. — Я нанёс лишь несколько ударов Тьме, после чего вынужден был покинуть книгохранилище.
— Иными словами, вы бежали, оставив курсанта одного сражаться с Тьмой? — уточнил Калиновский.
Платон грустно усмехнулся:
— Что ж, формально… Формально получается так. Однако следует различать такие вещи, как «бежал» и «отступил, чтобы вызвать подкрепление». Я был уверен, что вместе с Воинами Света нам удастся сделать то, что не удалось мне одному. А относительно господина Юсупова полагал, что он уже мёртв.
— Вот как, — Калиновский нахмурился. — На чём же была основана ваша уверенность?
— Тьма полностью заслонила от меня господина Юсупова. Когда я её отшвырнул — а сделал это именно для того, чтобы попытаться спасти курсанта, — там не было ничего. Лишь прах на месте стеллажа с книгами. Я несколько раз выкрикнул имя господина Юсупова, а потом…
— Сбежали? — подсказал Калиновский.
— Я действительно бежал так быстро, как мог, — кивнул Платон. — Однако страх здесь ни при чём, если вы об этом. На сегодняшний день наш отряд — важнейшее оружие Российской Империи. Я успел оценить ситуацию и понял, что в одиночку с прорывом такого масштаба не справлюсь. Оставшись в книгохранилище, я бы гарантированно погиб — тем самым лишив Российскую Империю одной из составляющих оружия. И тогда Тьма пошла бы дальше! Напала на ничего не подозревающих учеников. Я сумел ненадолго задержать её и бросился звать на помощь остальных Воинов Света. Которые, к слову, уже поняли, что происходит, и спешили на выручку. Вместе мы бы справились и, скорее всего, никто из нас бы не пострадал. Но…
— Но? — подался вперёд Калиновский.
— Но когда мы вернулись, Тьмы уже не было. В книгохранилище мы увидели лишь господина Юсупова. Он сидел на полу и выглядел несколько утомленным… однако совершенно невредимым.
Ректор, тяжело вздохнув, взял со стола карандаш. Повертел его между пальцами и бросил обратно. Скрыть раздражение у него не получилось. Впрочем, он, наверное, особо и не старался.
Я его понимал. Опытный воин Платон бежит за помощью, а в это время избалованный сопляк Жорж одной левой побеждает Тьму. Свидетелей битвы нет. История слишком невероятна, чтобы быть правдой. Но не подвергать же сомнению слова представителя рода Юсуповых! Это — скандал на весь высший свет, если не чего похуже.
Тут на столе Калиновского зазвонил телефон. Ректор взял трубку.
— Слушаю.
В трубке деликатно прошелестело — звонил секретарь.
— Ох, ну кто бы сомневался, — вздохнул Калиновский. — Разумеется. Приглашайте.
Мы, все четверо, уставились на дверь кабинета. В неё вежливо постучали. Вошёл Витман.
Калиновский поднялся из-за стола.
— Приветствую, Эрнест Михайлович.
Витман, здороваясь за руку со всеми по очереди, задержал взгляд на Жорже. Вопросительно посмотрел на Калиновского.
Дескать, Платон — понятно, почему здесь оказался. Барятинский — тем более, без него ни одно нарушение спокойствия не обходится. А вот этот кадр — что забыл в кабинете у ректора?
— Предвосхищая ваш вопрос, господин Витман, — Жорж изобразил улыбку. До того любезную, что снова захотелось врезать ему по роже. — Это я ликвидировал прорыв Тьмы.
Витману надо отдать должное — в лице его не дрогнул ни один мускул.
— Вот как, — спокойно обронил он.
— Именно. Господин Барятинский в момент прорыва находился в отъезде — по каким-то, безусловно, чрезвычайно важным делам. Он вообще нередко отсутствует в академии — и днями, и ночами. Нарушает дисциплину, пропускает занятия…
— Вы меня, полагаю, с кем-то путаете, господин Юсупов, — сухо оборвал Витман. — Нарушение господином Барятинским дисциплины — забота глубокоуважаемого Василия Фёдоровича. А также, возможно, князя Григория Михайловича — но уж никак не моя. Ведомство, кое я имею честь представлять, не наблюдает за курсантами Императорской академии. Так что ваше донесение — не по адресу.
Жорж надменно фыркнул, но замолчал.
— Вы здесь из-за прорыва Тьмы, верно? — спросил Калиновский.
Витман учтиво поклонился.
— Прорыв ликвидирован, — доложил Калиновский. — Отчёт о случившемся предоставлю сегодня же.
— Благодарю, — Витман снова поклонился. — Могу ли я ненадолго украсть у вас господина Барятинского?
— А меня — не хотите украсть? — снова влез Жорж. — Получить информацию о ликвидации прорыва Тьмы из уст того, кто его ликвидировал?
Витман спокойно улыбнулся:
— Ценю ваше стремление помочь, господин Юсупов. Но я всецело доверяю господину Калиновскому. Если после прочтения его доклада у меня возникнут вопросы, я их, разумеется, задам. А сейчас — прошу меня простить. Мне действительно необходимо срочно переговорить с господином Барятинским.
Калиновский развёл руками. Проворчал:
— С Тайной канцелярией не поспоришь. Вы можете быть свободны, Константин Александрович.
— Благодарю, — я встал и поклонился.
Мы с Витманом вышли за дверь.
Из-под секретарского стола выпорхнул Джонатан. Приветствовал Витмана воплем «Государю императору — ура!». Секретарь постарался сделать вид, что так и надо, а на стуле подпрыгнул не он.
Ну, уф-ф. Появление здесь Джонатана означает, что Света спрятана где-то в надежном месте. Минус одна головная боль.
Я чуть заметно кивнул Джонатану, выражая благодарность. Он с достоинством взгромоздил свою тушу мне на плечо.
Через приёмную, мимо секретаря, Витман проследовал всё с той же любезной, непроницаемой улыбкой. Но когда мы оказались в коридоре, выражение лица начальства мгновенно изменилось.
— И что это, чёрт возьми, значит, капитан? — Витман шевельнул пальцами, ставя глушилку.
— Сам хотел бы знать, — буркнул я.
— Государю императору — ура! — отрапортовал Джонатан.
— Вот, пожалуй, единственное заявление, к которому не может быть вопросов, — проворчал Витман. — Ваша птица — просто островок стабильности… Где мы с вами можем поговорить без свидетелей?
Я молча кивнул, указывая направление. Мы спустились по чёрной лестнице.
Свою принадлежность к Тайной канцелярии я не скрывал, но и лишний раз подчеркивать это, мелькая на глазах у курсантов в компании Витмана, не хотелось.
Мы вышли из корпуса.
— Полетай пока, — предложил я Джонатану, — заслужил. Рыбу полови. Ну или чего другое, что поймаешь.
Джонатан не возражал. Спорхнул с моего плеча и в несколько взмахов могучих крыльев превратился в точку на горизонте.
Мы с Витманом быстро пересекли академический сад и свернули на ближайшую аллею Царского села. Погода к прогулкам не располагала — накрапывал дождь. Я поднял руку, осушив скамейку. Раскинул над нами магический зонт.
— Итак? — усаживаясь и доставая портсигар, спросил Витман.
— Да вы, в общем-то, всё уже знаете. — Я взял предложенную сигарету. — Прорыв Тьмы произошёл в моё отсутствие. Жорж Юсупов его ликвидировал.
— Похвально. А теперь докладывайте, что вас смущает.
— Вы настолько уверены, что меня смущает что-то значимое? — проворчал я. — А не сам факт того, что мой извечный соперник оказался впереди меня?
Витман вздохнул.
— Право, Константин Александрович. Ну вы ведь не маленький мальчик — для того, чтобы вам застилали глаза детские обиды. Если бы господин Юсупов действительно повёл себя достойно, вы были бы первым, кто доложил об этом государю. Я не сомневаюсь в вашем благородстве и уверен в вас не меньше, чем в себе… Докладывайте, что произошло. Прежде всего — по какой причине вы отсутствовали в академии?
К этому вопросу я подготовился. Категорически объявил:
— Не могу ответить. Тут замешана честь дамы.
— Вот оно что, — хмыкнул Витман. — Не успела Кристина уехать…
— Это другое, — отрезал я. — Я молод и горяч. Вспомните себя в мои годы.
Я бил наугад — представления не имел, какой образ жизни вёл в так называемые мои годы Витман. Хотя подозревал, что вряд ли аскетический — дамы и сейчас вились вокруг него, как пчёлы вокруг улья. Официально-то глава Тайной канцелярии считался холостяком…
Я не промахнулся. Витман хмыкнул.
— Уели… Что ж, надеюсь, что вы хотя бы вершите свои сердечные дела, не прикрываясь служебными.
— Именно так. Если отлучаюсь по личной надобности, Калиновского об этом в известность не ставлю.
— Как делает большинство ваших сокурсников, — хмыкнул Витман. — Эх, и где ты, академическая пора… Впрочем, к чёрту лирику. Итак, в момент прорыва вас здесь не было. Ликвидировал прорыв господин Юсупов.
— Да, верно.
— И что вас смущает?
— Ну, как вам сказать. Прежде всего меня смущает то, что неделю назад я застрелил Юсупова на дуэли.
— Простите? — Витман приподнял брови.
— Жорж вызвал меня на дуэль. А перед этим пытался убить, внезапно напав в коридоре академии.
Витман поморщился.
— Не смешите, капитан. Георгий Юсупов против вас — оловянный солдатик против рыцаря в доспехах. Вы сразили его отца, одного из сильнейших магов Российской Империи! А магический уровень этого мозгляка…
— Я не знаю, какой сейчас уровень у Жоржа. Когда Платон попытался это выяснить, прибор, измеряющий магию, разнесло в щепки. Хотя в конце прошлого учебного года был всего лишь пятый.
Витман нахмурился.
— Вы хотите сказать…
Я кивнул:
— Жорж накачан магией так, что едва не лопается. Во время его первого нападения я уцелел благодаря своим бойцовским качествам, а не магическим. Я несколько раз пытался поговорить с ним. Объяснить, что на самом деле произошло с его отцом… Но Жорж меня не слушал. Я понял, что он не успокоится до тех пор, пока меня не угробит, и решил действовать на опережение.
— То есть, угробить господина Юсупова первым?
— Именно.
— Разумно. И что же?
Вот за что я уважаю Витмана! Никаких лицемерных разглагольствований о моральной стороне вопроса. Все обсуждения — строго по делу.
— Я выстрелил в Жоржа заговоренной пулей. Попал в сердце, как и планировал. В результате выглядел Жорж, как мёртвый. Однако на самом деле был жив, впал во что-то вроде летаргического сна.
— Я знаю, какое действие оказывают на организм заговоренные пули, —перебил Витман. — Дальше!
— Дальше — я спрятал тело Жоржа в укромном месте. Был убежден, что в ближайший месяц он меня не побеспокоит. А недавно узнал о том, что с самого начала учебного года Жорж пропадал по ночам в книгохранилище. Помните тот сборник древних ритуалов сумасшедшего профессора, о котором я говорил?
— Ещё бы не помнить. Так это Юсупов его изучал?
— Да. Какие конкретно ритуалы — не знаю. Но когда я выяснил, за каким занятием Жорж проводил ночи, лишний раз убедился, что застрелив его поступил правильно. Однако, как выяснилось, слишком рано успокоился. Позавчера Жорж как ни в чём не бывало появился в академии.
— Будучи застреленным заговоренной пулей? — уточнил Витман.
— Да.
— А где вы брали пули? Подделку не могли подсунуть?
— Исключено. Брал у проверенного человека. Мне гарантировали как минимум месяц спокойной жизни.
— А прошло?..
— Едва ли неделя.
— Н-да, — Витман потёр подбородок. — А вишенкой на торте — господин Юсупов ликвидировал прорыв Тьмы?
— Если верить Платону, да. А у меня нет никаких оснований ему не верить.
— И для чего же, по-вашему, господин Юсупов это сделал?
— Н-ну, справедливости ради, Жорж — такой же гражданин Российского государства, как мы с вами. Ему так же, как нам, свойственно…
Витман поморщился:
— Бросьте, Константин Александрович. Якшаться с Тьмой — для того, чтобы защищать от неё государство?.. Оставьте эту версию газетчикам. Сами-то вы что думаете?
— Думаю, что Жорж в итоге добился своего. Достучался до Тьмы. И когда придёт время, он станет её вратами.
— А пока…
— А пока Жорж старательно морочит голову нам и так называемому общественному мнению. Пытается убедить всех в своей лояльности — в то время, как Тьма копит силы.