Сон в теплой постели вернул тифлингессе утраченные силы. Наутро она чувствовала себя бодрой и энергичной. Первым делом девушка направилась в лазарет, проведать Эридана.
Кьяра подоспела как раз к концу перевязки.
— Доброе утро, — сказал драконид, затягивая последний узелок.
— Арум сказал, что, несмотря на экзотичный способ ношения, кольцо регенерации работает, — лучезарно улыбнулся эльф. — Он пока не может сказать, когда я восстановлюсь, но для меня было облегчением услышать, что я в принципе смогу вернуть руки.
Тифлингесса окинула его взглядом. Выглядел он здоровым и бодрым, но Бездна, каким же он был взлохмаченным и грязным! Волосы окрасились в цвета травы, крови и земли. Правильно истолковав ее взгляд, белобрысый попросил:
— Помоги мне помыться и сделать что-нибудь с волосами. От меня скоро карги в ужасе разбегаться будут.
— Арум, можно увести пациента? — спросила девушка.
— Можешь с глаз моих убрать! — прорычал драконид, ощерив острые зубы. — Смертельно надоел. Каждый час задает одни и те же вопросы! Приводи его на перевязку дважды в день. Утром, после пробуждения, и вечером, перед сном. Он вне опасности, остается ждать восстановления рук.
Зло раздув ноздри, он склонился к сидящему на кушетке эльфу:
— Повторяю еще раз, для особо тупых — я пока не знаю, сколько времени это займет. Когда мне станет известно, я сообщу. Еще раз услышу этот вопрос, и заткну тебе рот рулоном марли.
— Смотрю, ты осмелел, — фыркнул Эридан. — Стоило только остаться без рук, и наш крошка-дракон уже угрожает мне.
Шумно вдохнув сквозь стиснутые зубы, Арум отступил на шаг:
— Кьяра, уведи его, иначе я ему так вмажу, что потом грех отмаливать устану.
— Пойдёмте, Ваше Величество, — вздохнула девушка, потянув эльфа за собой.
Она повела его в купальню на королевском уровне. Путь через тронный зал стал словно дорога к эшафоту. Толпа глазеющих, хоть и старательно отводящих глаза от покалеченного и грязного смертника. Гордо вскинутая голова и надменный взгляд, но прикасаясь к нему, Кьяра чувствовала, как Эридан напряжен. Пытка закончилась в зале с персиковыми стенами, под шум падающей воды. Тифлингесса помогла эльфу снять обрывки одежды и разделась сама.
— Купание расслабляет, — задумчиво сказал Эридан, наблюдая за тем, как ткань скользит по ее коже. — Рано или поздно ты распробуешь этот сорт удовольствия.
Девушка пожала плечами. Она не была уверена в этом, но определенно стала спокойней относиться к воде.
Эльф спустился в бассейн, окунулся и поморщился, когда раны отдались болью:
— Вода теплая…и без рук так непривычно. Постоянно хочется что-то взять, ухватить, прикоснуться, — искоса он бросил взгляд на обнаженную девушку, подошедшую со спины. — Вызывает растерянность.
Он сел на ступени, уходящие в воду, чтобы оставаться погруженным почти до уровня груди, и позволил рукам Кьяры скользить по телу, вспенивая еловое мыло и стирая следы крови, грязи и травы. Следы заточения, без надежды на спасение.
— Потерпи несколько дней, — ответила она, поглощенная этим занятием, — а пока я о тебе позабочусь…Тебе не нравится теплая вода?
Движения были неловкими, раньше ей никогда не приходилось купать кого-либо. Даже приемная дочь была уже достаточно взрослой, чтобы принимать ванну самостоятельно, а тут такой взрослый мужчина… Необычные ощущения.
— Я слишком надеялся на свои руки, — признался Эридан, — и нет, мне нравится теплая вода. Просто холодная делает тело немым к боли, а теплая наоборот, но при этом все равно расслабляет…
Он наклонил голову, подставляя все новые участки тела под заботливые руки, и совсем не замечал неловкости девушки.
Вскоре грязь сошла, и эльф стал таким же белым, как и раньше. Бледно-розовый рассвет на свежем снеге. Быстро вымывшись и высушившись магическим пламенем, она расчесала его волосы и заплела, как умела, в длинную тугую косу. Он не жаловался, когда она прочесывала свалявшиеся колтуны и дергала пряди.
— Теперь бы одеться и поесть, — задумчиво сказала тифлингесса, закрепив кончик косы, та скользнула между его лопатками, исчерченными инфернальными письменами.
— Я опять забыл покормить кошку, — усмехнулся Эридан. — Какой я нерадивый. Зачем кошке одежда?
Зашипев, Кьяра повалила его на пол, и между ними завязалась игривая потасовка.
— Какая ты могучая, Кьяра, — хохотнул эльф, когда девушка подмяла его под себя.
Она помогла ему встать, и вместе они направились в гардеробную, где тифлингесса помогла ему облачиться в благородный синий бархат и золотой плащ.
— Мне повезло, — сказал эльф. — У тебя хватает терпения возиться со мной и даже не убить.
— Ты сейчас просто ангел, по сравнению с прошлым разом, — задумчиво сказала она, закрепляя плащ на его плечах. — Впрочем, многое изменилось с тех пор. Мне кажется, что прошла не пара месяцев, а год как минимум.
— Я отпустил ситуацию и просто позволяю вещам случиться, — ответил Эридан. — Раньше не мог этого позволить и боялся хоть на мгновение стать слабым, упустить контроль… Я понял, что много ошибок совершил, пытаясь всегда быть сильным. Это моя слабость. Тоже чувствую, словно прошло больше времени. Некоторые события словно ускоряют или замедляют его.
Слуги принесли завтрак. Чародейка приступила к еде, не забывая подкармливать альбиноса. После очередного кусочка он вздохнул:
— Не избежать вопросов о том, что с моими руками, но я ничего не могу придумать.
— Сделай равнодушное лицо и скажи, что небольшой несчастный случай, — пожала плечами чародейка. — Так, временное неудобство. Никто не потребует подробных объяснений. Не думаю, что Сехтена натравят на тебя в таком состоянии, уж очень это некрасиво, а если что, я ему накостыляю. Однако необходимо, чтобы рядом всегда были либо Арум, либо гвардейцы, либо я.
— Учитывая сколько у тебя и Арума дел, вы не сможете постоянно быть рядом, — заметил эльф. — Возьму парочку гвардейцев. Что ж, я ничего не стыжусь. “Я уверен в себе и силен, даже несмотря на это досадное недоразумение”, - произнес он надменным тоном, с выражением лица, полным аристократического презрения. Секунда, и лицо стало прежним. — Но я буду признателен, если дашь мне еще вон тот кусочек.
Улыбнувшись, она выполнила его просьбу. После трапезы они разошлись по своим делам. Кьяра заглянула в башню Зариллона, чтобы поведать ему о ритуале, который хотели провести ведьмы
— Хотела рассказать, что произошло. Мы уничтожили два ковена и двух ведьм. Нам везло, как никогда, кто-то из богов явно помогал. Один из ковенов колдовал какой-то ритуал, я попыталась срисовать формулу. Других чернил не было под рукой. Там был обелиск и что-то вроде ледяного алтаря с обсидиановым кинжалом.
— Сложно разобрать, что тут, — хмыкнул он, рассмотрев начерченное на листе. — Формула или была повреждена, или ты не вполне правильно срисовала ее, но это похоже на призыв. Такие кинжалы, как ты описала, используют в ритуальных жертвоприношениях могущественным сущностям. Возьми это, — он протянул ей черную палочку, которой было удобно писать на бумаге. — Я заберу лист. Сверюсь с парой книг и, может, скажу точнее.
Она быстро рассказала ему, как прошло спасение, и как Эридан оказался без рук, а в конце добавила:
— А ещё я стала драконом.
— Это фигурально? — удивился эльф.
— Нет, буквально, — ответила чародейка. — Я бы показала, но боюсь что-нибудь сломать. Я точно не знаю, но предполагаю, что появилась на свет не совсем естественным путем, а в результате магического эксперимента. Во мне смешана кровь исчадия, человека и серебряного дракона. Мне приснился сон, и после этого я…изменилась.
Подробнее рассказав про сон, она внутренне напряглась. Кьяра очень редко рассказывала о своих предположениях касательно собственного происхождения. Ей была памятна реакция Эридана. Он поднял ее на смех, оставив привкус гречи. Она решила быть откровенной с магом, в надежде получить ответы на свои вопросы.
— Мне кажется, это божественное влияние, — тихо добавила она. — Странные сны, перекликающиеся у меня, Арума и Эридана, видения, необычные вещи, происходящие с нами.
— Прости, Кьяра, — сказал Зариллон, дослушав ее до конца, — но у меня пока нет ответов на твои вопросы. Сегодня я проведу время за книгами и попробую сложить кое-какие фрагменты мозаики. К счастью, я люблю загадки и не боюсь отвечать на вопросы, но захочешь ли ты услышать ответ, если я таковой найду?
— Я точно захочу, любая информация — это оружие, — с готовностью ответила тифлингесса. — Ещё раз спасибо. Скучать мы тебе точно не даём.
Лицо эльфа озарилось улыбкой:
— Ничего, я рад. Кажется, это лучшее время в моей жизни.
Заглянув в тронный зал и удостоверившись, что с Эриданом все в порядке, девушка спустилась к гвардии. Ей сразу встретились трое дежуривших: Лафус, Корлиан и Суман. Серебристый без стеснения начал расспрашивать о приключениях, произошедших в Эйлеваре.
— Не отвлекайтесь, ребята, — нарочито строго усмирила она Лафуса. — Спокойного дежурства. Рада, что у вас все было тихо.
— Не очень-то и тихо, — ответил серебристый. — Были инциденты.
— Что за инциденты?
— Шрамолиций ублюдок в шарфике избил несколько слуг, — продолжил Лафус, опершись о парапет. — Я не знаю, почему так вышло, но он очень силен, усмирить его было бы невозможно без лорда Элаха. Вонтар, наш новый товарищ из дома Амавель, подрался с Суманом. Кажется, из-за какой-то юбки. Ох и сцепились, только перья летели.
Услышав это, бирюзовый сделал вид, что увлеченно рассматривает облака. “Вечно он с кем-то дерется!” — подумала Кьяра.
— А Хатаэ… — вздохнул серебристый. — Хатаэ не слушает Элледина и словно специально его провоцирует, но он очень терпеливый. Эридан бы давно ей вмазал.
Женщина в гвардии! Немудрено, что ребят как на иголках. Кьяра не представляла, кто такие Вонтар и Хатаэ. Наверное, скоро появится много новых лиц.
Проведав Скага, она приступила к работе в сокровищнице. Сегодня Эридан выделил ей двух помощников, с ними дело пошло бодрей. В обед слуги позвали Кьяру в тронный зал, где уже был сервирован стол. Она кормила Эридана, ела сама, попутно рассказывая о том, что услышала за утро:
— Заходила к гвардейцам. Они рассказали, что Сехтен вел себя паскудно, поколотил нескольких слуг. Гвардейцы не могли его утихомирить, это сделал лорд Элах. Возможно дело не в наглости, а в банальной скуке. Они в замке, и хозяева куда-то делись.
— Возможно, — хмыкнул альбинос. — Он весьма импульсивен, этот Сехтен. Будь мои руки целы, я бы нашел ему занятие. Ему нравится соревноваться и рисковать…. Я обещал Элаху ужин и сильно задолжал, но я буду выглядеть весьма вызывающе, если во время трапезы меня будет кормить женщина. Хотя… этого они от меня и ждут: варварства и жестокости.
С этой косой и серьгой в ухе он действительно выглядел необычно. Черты лица еще больше заострились, и теперь он смотрелся дико, словно с бледных губ сейчас потечет струйка крови, и он по-волчьи оскалится рядами острых зубов. Это было всего лишь ощущение, но Кьяра не сомневалась, что на людей это могло произвести сильное впечатление.
Услышав про Хатаэ, он нахмурился:
— Она не создана для командной работы, не понимает субординации, и, фоморджак, она женщина, а это дополнительная проблема, когда имеешь дело с чисто мужскими сообществами. Беспокоюсь, что ребята будут на нее отвлекаться, а ей только этого и надо. Может она и Элледина донимает, чтобы вывести из равновесия на потеху своего самолюбия. Может… — он немного запнулся на слове, — может, ты поговоришь с ней? Деликатно, как женщина с женщиной?
— Вот как? А гвардия считает, что ты размажешь ее, словно масло на хлеб. Ты, вроде бы, не стесняешься бить женщин.
Кьяра сказала это с намеком на их первую встречу, и он, на удивление, этот намек уловил.
— Только тех женщин, которые не умеют пользоваться своим природным оружием, — ответил Эридан, пристально глядя на тифлингессу, — и особенно злящих. В общем, исключительно редких дам.
— Лишний раз доказывает, что я уникальна и неповторима, — невозмутимо ответила девушка. — И мне нравится тебя злить.
Он сделал возмущенное лицо, но прежде, чем успел что-либо возразить, Кьяра ловко заткнула ему рот ложкой с едой.
— Так что, вечером ужин с Элахом? — спросила она.
— Да, — кивнул белобрысый, выплюнув ложку. — Гостей надо веселить. Ты, конечно, присутствуешь, это не обсуждается. Сейчас закончим обед, и я проведу тебе небольшую лекцию по летним домам и местным играм.
— Хорошо. Обещаю не жульничать, — помахала рукой тифлингесса.
Кинув взгляд на свои обрубки, эльф ответил:
— Я тоже обещаю не жульничать. Все будет… как на ладони, — и рассмеялся.
После обеда Эридан провел ее в кабинет, чтобы посвятить в курс дела насчет домов, правящих Страной Фей, и в частности Летними Землями.
— Всего на данный момент существует семнадцать Великих Летних Домов, — начал он. — Дом Эйлевар входит в их число. О доме Терим и том, что он — главный, ты знаешь. Если кратко, то дом Трабрар — друиды. Они выращивают железное дерево и владеют секретами его обработки, а это дорогого стоит. Дом Амавель — барды, поэты и ловкачи, каких поискать. В Стране Фей это очень ценится…
Девушка внимательно выслушала небольшую лекцию про остальные дома и их текущих правителей. Страна Фей представилась ей диким и разобщенным лесом, где каждый дом вел свою политику. Что там говорить, складывалось впечатление, что у каждого озера и куста был владыка. Могучие архифеи — вот кого все слушались, но в остальном между великими домами было мало общего, они были словно россыпь островов в океане природного хаоса. Кьяра начала понимать, чего хотел Эридан. Единства, даже если для этого придется туго затянуть удавку на любом своеволии.
Изучение домов далось ей легко, она была уверена, что не запутается ни в именах, ни в названиях. Игры эладринов вызвали у нее гораздо больше вопросов, хотя она любила порой раскинуть картишки или потешиться партией в кости. Зато теперь она поняла, что за странную игру частенько затевали гвардейцы, усаживаясь вокруг низкого столика.
— Зариллон отправил приглашения во все дома, но откликнутся далеко не все, — подытожил Эридан. — Нам остается молиться, чтобы хотя бы половина из них решила признать мою власть. Что ж, на этом все. Этой информации будет вполне достаточно, чтобы не потеряться на коронации. Мне надо подготовиться к ужину, найти себе прекрасную даму на роль служанки-наложницы. Тяжела доля королей.
Тифлингесса выгнула бровь:
— Смотрите, как бы я не начала ревновать …
— Не надо ревновать, — покачал головой он. — Я же не могу позволить своему советнику прислуживать мне за столом.
— Служанки — ладно, а вот наложницы… — пробормотала Кьяра.
— Это считается абсолютно нормальным для отпрысков благородных домов, — попытался объяснить Эридан. — У моего отца помимо жены был целый гарем. Меня это бесило, честно говоря, как и бесконечные кутежи.
Он вспомнил годы супружеской жизни с Маленур. Сравнительно с большинством эладринов Эридан отличался постоянством в привязанностях, любил в жене все: голос, внешность и, как ему тогда казалось, прекрасное сердце. Это была идиллия, построенная на утопическом желании найти родную душу, и Маленур ловко этим воспользовалась, сыграв именно ту женщину, в которую он мог по уши влюбиться. Порой она закатывала сцены ревности по поводу какой-нибудь, как она ехидно их называла, “телогрейки” во время длительного похода, но они быстро мирились, и краски идиллии становились еще сочней. Какая приторная фальшь. Больше он на это не купится.
— У вас может и такие порядки… — еще сильней насупилась Кьяра.
Эридан слегка улыбнулся:
— Да, я знаю, что на материальном плане все несколько иначе, и мне это всегда больше нравилось.
“Эта мне “телогреек” не спустит”, - подумал Эридан и почему-то даже не огорчился.
Они вновь разошлись по своим делам, каждый со своими мыслями, которые, однако, удивительно перекликались. Оба на свой лад раздумывали о своих привязанностях.
До вечера Кьяра занималась тренировками с Корлианом и Суманом, помогая им отточить магические навыки, да так увлеклась, что чуть не опоздала к ужину. К счастью, вовремя спохватилась, но недостаток времени помешал ей тщательно продумать свой образ. Пробежавшись по гардеробной, она остановилась на платье из красного бархата, декорированным серебристым кольчужным плетением, переливающимся на свету. Украсив волосы рубиновыми шпильками и взяв с собой волшебную сумку, на спустилась в тронный.
В зале уже сервировали стол, подавали вино и закуски, но гостей не было. Тифлингесса увидела Эридана, а рядом с ним — эльфийку с длинными смоляными волосами и синими глазами, ярко-выделяющимися на фарфоровом лице. На ней было откровенное голубое платье, не скрывающее прелестей точеного тела. Видимо, эта девушка и должна была стать руками белобрысого. “Ну конечно”, - мысленно вздохнула чародейка, — “разве бы он выбрал какую-нибудь мышь?”. К ней подошел Зариллон в парадной серебристой мантии. Быстро заколдовав девушку, он сказал:
— Это мероприятие может затянуться. Когда поймешь, что заклинание закончилось, подойди ко мне. Я буду здесь.
Волшебник отступил в тень, и Кьяре стало немного совестно, что она отвлекает его от серьезных изысканий своим банальным незнанием языка. Тифлингесса поравнялась с белобрысым, тот окинул ее заинтересованным взглядом и проронил:
— Красивое платье. Словно кольчуга. Ты готовишься к сражению?
— К сражению я всегда готова, ты же знаешь, — парировала чародейка.
— Гости слегка опаздывают, но что еще ждать от господ? Это я ценю пунктуальность, — вздохнул Эридан, затем наклонился к синеглазой и произнес приказным тоном. — Ты. Всегда рядом. Улыбайся. Двигайся изысканно и ловко. Все, как я и говорил. Поняла?
Эльфийка кивнула, радостно блестя глазищами, бюст колыхнулся, норовя выскользнуть из платья. Кьяра сохранила невозмутимое выражение, но мысленно смачно выругалась.
Спустя некоторое время, прилично опоздав к назначенному сроку, на прием явились Элах и Сехтен. Бездна, как же они вырядились. Золото, серебро, драгоценные камни. “А исподнее, наверное, из шерсти единорога”, - язвительно подумала Кьяра, отметив про себя, что по местным меркам Эридан одевался весьма сдержанно. Стиль без вычурности и излишеств, и девушке это нравилось.
Альбинос улыбнулся, приветствуя гостей, а затем произнес, вальяжно растягивая гласные:
— Лорд Элах, лорд Сехтен… Добрый вечер. Прошу, присаживайтесь. Я давно обещал отужинать с вами, но дела поглотили с головой. Все же я стараюсь держать данное слово. Леди Кьяра присоединилась к нашему ужину. А это прелестное создание — Ангвис.
Он бросил взгляд на эльфийку, и та заторопилась отодвинуть стул. Слуги поухаживали за Кьярой и гостями, помогая разместиться за столом, разлили вино по кубкам. Элах поднял первый бокал:
— Ваше Величество, я не сомневаюсь, что вас отвлекло что-то срочное. Дворец полнится разными слухами. Прошу простить мою нескромность, но я привык задавать прямые вопросы. Что у вас с руками?
Эридан улыбнулся, но холодный взгляд не скрывал настроения.
— Ничего, о чем стоило бы переживать, лорд Элах, — ответил он. — Как любят говорить на материальном плане — "до свадьбы заживет".
Элах пригубил из бокала:
— Вы вновь собрались жениться? Давно пора. Вдовец — это звучит грустно.
— Грустнее, когда ты дважды вдовец, а жена при этом одна, — ответил Эйлевар, взглядом дав Ангвис понять, что тоже хочет выпить.
На лице зеленоглазого мелькнуло непонимание, Сехтен хмуро промолчал в кубок. Сказанную Эриданом остроту поняла только Кьяра.
Слуги принесли еду, разложили по тарелкам и застыли неподалеку, готовые мгновенно услужить. Ангвис наклонилась над столом, нарезая мясо в тарелке белобрысого, и оба из Терим впились глазами в ее декольте. “Так она отвлекающий маневр”, - хмыкнула про себя тифлингесса.
— Простите мою умеренность, — сказал Эридан после первого кусочка, — уверен, дома вы привыкли к большей роскоши.
— Что вы, Ваше Величество, я уже привык к вашей… своеобразности, — улыбнулся Элах, выделив слово интонацией. — Все-таки мой племянник тоже из военных. У вас есть нечто общее.
— Да, у нас общее желание побеждать, но, увы, не умение, — высокомерно отметил альбинос. — Со временем придет и это.
Шрамолиций раздраженно раздул ноздри, но ничего не ответил на остроту. Пользуясь своим положением, Кьяра могла наблюдать за гостями и отслеживать их реакции. Эридан и Элах завели скучный разговор об урожаях и доходах, погоде и нравах, не упуская возможности изящно ужалить друг друга. “Не ужин, а дуэль”, - подумала тифлингесса. Без уколов не остался и Сехтен. Молодой Терим явно злился, но молчал, пряча глаза в кубок или тарелку. Поражение явно сбило с него спеси, а, возможно, он даже побаивался Эридана.
— Лорд Сехтен, — надменно произнес Эридан, слегка подавшись вперед и вперившись взглядом в молодого Терим, — я слышал, вы вели себя очень несдержанно и зачем-то избили слуг. Поднимать руку на прислугу имею право только я. Надеюсь, это было всего лишь временным помутнением рассудка, поскольку подобной демонстрации агрессии я больше не допущу и буду реагировать весьма жестко.
Кьяра напряглась, готовая к вспышке гнева, но Сехтен проявил явные признаки смущения, и это удивило девушку. Он опустил взгляд, а затем поднял, встретившись глазами с Эриданом:
— Прошу простить мою несдержанность. Во мне много энергии, требующей высвобождения. Вы должны меня понимать.
Кивнув, тот произнес с благосклонностью в голосе:
— Я даже знаю, чем вам помочь, но придется подождать, пока мои временные неудобства закончатся.
Перестав понимать речь за столом, тифлингесса поспешила к Зариллону. Когда она вернулась, то с удивлением обнаружила, что Эридан и Сехтен завели разговор на излюбленную тему: сражения, амуниция, какие-то армейские байки и плоские как лист бумаги шуточки, что в ходу у солдат. Она могла бы поддержать этот разговор, и, скорее всего, удивила б белобрысого, но предпочла просто наблюдать. Было видно, что этот разговор занимает их гораздо больше банальностей про пшеницу и налоги. Элах насторожился, ему явно не понравилось, что недавние противники стали увлеченными собеседниками. Тифлингесса одобрительно улыбнулась, глядя на белобрысого. “Красиво вывел”, - подумала она.
Зеленоглазый поднял бокал, привлекая к себе внимание:
— Ваше Величество, почему бы нам не выпить за то, чтобы срок вашего правления был долгим и полным процветания?
Эридан кинул взгляд на эльфийку, и та подняла его бокал, но Элах не спешил притрагиваться к выпивке.
— Пока эта кошмарная зима не поглотит весь этот мир, — закончил он и осушил кубок.
Эльфийка застыла в ожидании. Зеленоглазый улыбнулся, смакуя вкус напитка:
— Отменно. Вино Золотой Долины. Оно сейчас еще больше поднялось в цене. Ведь Золотой Долины больше нет.
Заметив, как Эридан уставился на главу дома Терим, Кьяра поспешила перехватить нить беседы:
— Все течет, все меняется. Кто цепляются за старое, просто обречен на вымирание. В природе, по крайней мере, так.
— Леди, — ответил Элах, обратив, наконец-то, на нее внимание, — природа бывает жестока, бывает прекрасна, но ведь эта зима вызвана не природой. В дерево с птичьими гнездами может ударить молния. Может прийти лесоруб и срубить дерево для своих нужд, но это дерево сгубили ради прихоти и гордыни. А ведь на этом дереве жило множество уважаемых семей. Лесорубу не завести с ними дружбы.
— Птицам без разницы, почему было срублено дерево, они будут искать новое, — заметила девушка, сохраняя невинное выражение лица. — Лесорубу и не нужно заводить дружбу. Вопрос только, кто на самом деле срубил дерево, и чья это была прихоть.
— Это правильный вопрос, — сверкнул глазами Элах. — Чья прихоть погубила этот мир? Разве не ваша?
Он впился в Эридана злобным взглядом, скрывая это за лицемерной улыбкой. Белобрысый подал небрежный знак эльфийке, чтобы та поднесла бокал к его губам, сделал неспешный глоток.
— Вино и правда отменное… — протянул он, — но вы слышали леди Кьяру. Все меняется. Вместо старых домов, окаменевших заживо, появятся новые. На месте леса будет пустыня, а после снова лес или океан. Кто знает. Для такого хаотичного мира, как наш, не слишком ли много в нем замершего во времени? А насчет прихоти… Как часто вы спрашиваете богов про их прихоти? — он язвительно усмехнулся. — Я бы послушал, что они вам ответят.
Голубой лед встретился с зеленой листвой, и зима в глазах Эйлевара одерживала верх.
— Лорд Элах, — продолжил белобрысый, — вы, несомненно, долго правили домом, но рано или поздно старое угасает и уступает место новому. Это болезненный процесс, особенно для старого. Что до зимы… Мир не схлопнется от этого, как бы вам не хотелось. Если зима не прекратится, она просто станет частью мира, и новые поколения даже не узнают, что когда-то было иначе.
Кьяра украдкой бросила взгляд на Терим. В глазах Сехтена она увидела нескрываемое удивление, а взгляд Элаха словно угас, и теперь он без преувеличения был похож на старика с лицом тридцатилетнего мужчины. “Пришло время строить из себя дурочку”, - подумала она.
— Я, кажется, запуталась в витиеватых метафорах, — сказала Кьяра, наивно хлопая ресницами. — Почему бы нам не сыграть во что-нибудь простое или послушать музыку?
— Да, — улыбнулся альбинос, — мы несколько заблудились в философской беседе. Как вы считаете, господа? Сыграем?
Взгляд Сехтена азартно блеснул, Элах улыбнулся с небольшим холодком и спросил:
— Во что предлагаете играть?
— Давайте начнем с зи, а там посмотрим, — предложил Эйлевар.
Слуги внесли изящный столик, богато расшитые подушки, чтобы удобно сидеть на полу, и разноцветные шарики на подносе. Девушка пыталась вспомнить правила игры. Там не было ничего сложного. Следовало кидать разноцветные шарики в лунки по бокам стола, не меньше одного и не больше четырех за один раз, затем нужно было сказать, куда и сколько шариков кинул, а противники пытаются угадать, врешь ты или нет. Игра, в которой побеждают проницательные лжецы.
Кьяра отметила, что Сехтен и Эридан умеют неплохо лгать и далеко не всегда получалось подловить их. Элах же играл нарочито неуклюже, не желая демонстрировать своих способностей. “Хитрый ублюдок”, - подумала девушка. Первую партию выиграла тифлингесса и поспешила в глуповатой манере прокомментировать свой успех:
— Новичкам везёт!
После этого она удалилась обновить заклинение. Сыграли еще три партии. В первой вновь победила Кьяра, а дальше череда успехов оборвалась, подарив Эридану и Сехтену по одному небольшому триумфу. Наконец, игра наскучила. Слуги подали крепкое вино и фрукты, музыканты заиграли приятную расслабляющую мелодию. Эльфы продолжили беседовать. Точнее, разговор вели Эридан и Сехтен, а Элах больше не пытался провоцировать или затрагивать шаткие темы. Он погрузился в раздумья, словно признав сегодняшнее поражение. Спустя какое-то время зеленоглазый встал:
— Прошу простить, но усталость все-таки дает о себе знать. Это был прекрасный вечер, Ваше Величество. Спокойной ночи. Сехтен?
Его племянник вежливо поклонился, пожелал доброй ночи, и дом Терим покинул тронный зал. Как только двери за ними захлопнулись, Эридан сказал эльфийке:
— Ты свободна. Я пошлю за тобой, если понадобишься. Ступай.
Кьяра оглянулась в поисках Зариллона, но того уже и след простыл.
— Бесконечный день, — вздохнул эльф. — Бесконечный ужин. Бесконечная болтовня.
Тифлингесса улыбнулась:
— Ты бы видел, как напрягся Элах, когда ты спелся с Сехтеном.
Они направились в покои, неспешно прогуливаясь по саду.
— У Сехтена большие амбиции, но в рамках своего дома ему тесно, — объяснил Эридан. — Элах не дает племяннику проявить себя. До этого он ловко манипулировал тщеславием Сехтена, но я намекнул парню о других возможностях, и эта мысль нашла в нем отклик. Мне пришлось проявить силу и оказать давление.
— А я задумалась, каково это бесконечно ждать возможности проявить себя, — хмыкнула чародейка. — Это я про Сехтена и других, кто на вторых ролях. Про те дома, которые никогда не имели шанса стать великими.
Эльф хитро улыбнулся:
— Я пригласил не только великие дома…
Кьяра подарила ему одобрительный взгляд, и белобрысый продолжил:
— Я думаю, что немногие великие дома решат присягнуть мне, но дома поменьше поймут выгоду. Я… устал от спеси великих господ, деления на Благой и Неблагой двор, власти карг и архифей. Думаю, и они тоже.
— Новый порядок, — протянула девушка, тепло улыбнувшись. — А может и получится что-то построить…
— Я никудышный строитель, — ответил эльф не терпящим возражений тоном. — Я только немного начну, а остальное продолжат те, кто поумнее.
— И кто, по-твоему, поумнее и готов занять это место?
— Кто-нибудь найдется, — неопределенно сказал Эридан, и Кьяра невольно подумала, что он пытается сопротивляться неизбежному, ведь достойных претендентов попросту нет.
Они дошли до спальни, девушка помогла эльфу раздеться, сделала расслабляющий массаж, и эладрин размяк под её руками. Раны на спине окончательно зарубцевались от магического лечения и больше не причиняли неудобств. Закончив с массажем, Кьяра нырнула под одеяло.