Последующие несколько дней прошли в хлопотах подготовки к коронации.
Девушка продолжала ухаживать за эльфом, пока его пальцы медленно, но верно отрастали.
— К хорошему быстро привыкаешь, да? — ехидно спросила Кьяра во время очередных водных процедур.
— Да, я так привык. Пора завести служанок для таких целей. Негоже благородному советнику заниматься унижающими достоинство занятиями, — столь же ехидно ответил он.
Тифлингесса фыркнула:
— Распугаешь всех служанок запахом серы.
— Наверное, ты права, — согласился белобрысый. — Выбора у них, правда, не будет. А ещё есть суккубы. Пора заставить этих ленивых тварей работать, — добавил он со смехом.
— Бродяжка-воровка из Нижних Миров и вдруг благородный советник, — усмехнулась девушка, смывая пену. — Как забавно.
— Для напыщенных эльфийских господ ты — благородная леди, хоть и выглядишь необычно, — заметил эльф, слегка отклонившись назад. — Они ничего о тебе не знают, а узнай, задохнулись бы от собственной спеси.
— О да, представляю их реакцию, — рассмеялась Кьяра. — Хотя я не только советник, но ещё и наложница, и охранник, и служанка, — немного помолчав, добавила. — А с суккубами поосторожней. Они ведь могут поработить разум.
Она уже окончательно смыла пену и ожидала только, когда он выйдет из бассейна, чтобы вытереть.
— Они с удовольствием отыгрались бы на мне, — согласился эльф. — А ведь я не самый злой хозяин, только Ческе сломал пальчики, и то за дело.
— У вас неповторимая манера вести переговоры, Ваше Величество.
Кьяра решила не дожидаться, когда он вылезет из воды, и промокнула его волосы полотенцем. Эридан прикрыл глаза, слегка откинул голову и задумчиво сказал:
— Наложница, охранник и служанка… Как много обязанностей на твои плечи, и все для меня.
— Вот-вот, а вы не цените! — шутливо возмутилась она, продолжая работу.
— Ценю, — ответил белобрысый без тени шутки в голосе. — Без тебя я был бы голодный, грязный и необласканный, и это если не считать, как хорошо ты ведёшь порученные дела. Ты здорово мне помогаешь.
Такая внезапная похвала немного смутила Кьяру.
— Любая местная дама могла бы выполнить те же обязанности, ты бы и не заметил разницы, — сказала она. — Правда, вряд ли бы они ринулись в логово карг с самоубийственной спасательной операцией. И вряд ли бы всерьез думали отрубить кисти, чтобы скорей вернуть в замок… — добавила тифлингесса.
Девушка на мгновение замерла с полотенцем на его волосах, ожидая, что он на это скажет.
— Руки… я сам думал об этом, но знал, что ребята будут против. Надо было приказать, но оковы… выбили меня из равновесия, — спокойно ответил Эридан и добавил серьезным тоном. — Я испугался за тебя. Не ожидал, что ты ринешься так быстро, практически в одиночку. Ты могла погибнуть.
— Могла, — кивнула Кьяра, — но медлить было нельзя. Я рискнула, поставила все и выиграла.
Эридан одобрительно хмыкнул. Он часто поступал аналогично.
Через пару дней у Эридана окончательно отросли пальцы, и ему больше не нужна была помощь в повседневных процедурах. Он с большой радостью взялся за рукоять меча, столовые приборы, а с еще большим рвением — за любовные ласки. Потеряв руки, эльф осознал, насколько же любит прикосновения. К тому же новые пальцы были покрыты совсем еще юной, не поврежденной тренировками кожей, и ощущения стали еще острей. Конечно, спустя некоторое время пальцы снова загрубеют, но он постарался насладиться подвернувшейся возможностью. Однако забота Кьяры была удивительно приятной. Совместные купания, трапезы и облачения превратились в греющий душу ритуал, наполненный теплыми беседами, и Эридан, несмотря на чувство беспомощности, наслаждался этими моментами.
Расследование его похищения так и не продвинулось, оставалось много неразрешенных загадок. Эльф удивился, узнав, что Зариллон проявлял беспокойство насчет безопасности Кьяры.
— Он без ума от Страны Фей и культуры эладринов, но искренних переживаний я от него никак не ожидал, — задумчиво сказал он, пока девушка заплетала ему косу.
— Возможно, я помогла. Мягкое обращение иногда творит чудеса, — хмыкнула девушка. — Он очень удивился, что я встала на его защиту, когда ты на него нарычал, да и другие мелочи.
“Неплохо было бы поставить на покоях защиту от фей”, - подумала она.
— Какая ты заботливая, — улыбнулся белобрысый. — Но смотри, не переусердствуй, иначе Зариллон может неверно истолковать твое внимание.
Она сощурилась:
— Мне кажется, или ты ревнуешь?
— Тебе кажется, — фыркнул он. — Я же неотразим.
Она окинула его взглядом. Белый, слишком резкие и острые черты лица. Смазливым уж точно не назовешь. И чем только привлекает?
— Я бы поспорила, — задумчиво сказала Кьяра, — но есть определенная притягательность.
Дела захлестнули их с головой. Девушка продолжила изучать язык и наводить порядок в сокровищнице, в свободное время тренировала Корлиана и Сумана управлять своими силами. Каленгил перестал избегать Кьяру. Злость отпустила его, хотя былая беззаботность общения так и не вернулась. Девушка не навязывалась и не пыталась обелить себя. Всему свое время. Чародейка устроила небольшое испытание Хатаэ, та владела весьма разнообразной магией, и, что ценно, могла вылечить союзника в бою. По слухам, она владела заклинанием, воскрешающим из мертвых, но тифлингессе не представился случай проверить. Эльфийка вела себя, словно ангел, и даже пыталась флиртовать с Эриданом. Белобрысый очень жестко отшил нахалку, и от этого у Хатаэ загорелся взгляд.
Частенько девушка мысленно возвращалась к произошедшему в Эйлеваре. Им невероятно повезло, и это было непохоже на обычное совпадение. Кто-то явно помог им. Она вспомнила молитву в полуразрушенной часовне. О чем спрашивал Арум? Наконец, любопытство окончательно ее одолело, и она рискнула спросить жреца.
— У меня появились вопросы, — ответил драконид. — Обнаружил, что холод не причиняет мне вреда. Это стало последней каплей, и я решил спросить Темпуса, что все-таки происходит со мной.
— И тебе был ответ?
— Я видел своего брата, — вздохнул он, — и Янтарь сказал мне ждать, беречь свою веру. Он сказал, что придет время защитить то, что дорого. Когда я услышу серебряный звон, то все пойму, а пока должен исполнять обязанности хранителя веры, проповедника и лекаря.
— Ты хотя бы знаешь, кто тебя направляет, а я вот понятия не имею, — посетовала Кьяра.
Драконид слегка улыбнулся:
— С богами ведь знаешь как… Говорят с тобой, когда им что-то нужно, но когда что-то нужно тебе, будь готов просить. Они не всегда отвечают, но уверенный и сильный зов никогда не оставляют без внимания. Они не всегда дают то, чего хочешь, но чаще всего дают то, что тебе нужно. Подозреваю, что ни ты, ни Эридан не хотите быть мечами и ножнами и будете упрямо сопротивляться. Не виню вас. Я уже давно смирился с тем, что богу от меня что-то необходимо, это стало частью жизни. Другие имеют право на собственный выбор. Быть шахматной фигурой для тех, кто привык все контролировать и решать за себя, невыносимо.
Чародейка решила внять совету и каждую ночь перед сном взывала к неведомой сущности, пробудившей ее кровь. На третий день мольбы она увидела во сне фигуру дракона, который сказал знакомым женским голосом:
— Я — Подательница Благ и Свет Магии. Я пробудила твою кровь, но время еще не пришло. Ты будешь ждать, а пока чти данные дары. Они должны быть использованы с умом. Твоя сила нужна, чтобы взрастить и сберечь меч. Пока это лишь пламя в кузнице и необработанный металл. О цене ты узнаешь, в свое время.
Девушка поспешила рассказать о своем видении. Эйлевар обеспокоился и вновь предложил ей уйти. Кьяра отказалась, желание остаться было сильней страха неизвестности. Арум, послушав про сон, сказал однозначное: “Необходимо следовать заветам этого существа”. Ожидаемо от жреца. Зариллон же восхищенно воскликнул:
— О! Это невероятно!
Он долго копался в книгах и, наконец, вынес покрытый пылью фолиант, написанный на незнакомом языке.
— Кажется, я знаю, кто дал тебе силу, — сказал маг, найдя нужную страницу. — Это драконья богиня магии, Кереска. Говорят, ее королевство находится где-то на Лимбо.
Кьяра никогда не слышала о такой богине. Так уж вышло, что из драконьего пантеона она знала только Тиамат и Бахамута.
Помимо этого девушка много думала о ритуале, с помощью которого можно было уничтожить магическую зиму, поглощающую Страну Фей, и особенно о диковинных ингредиентах.
— Окаменевшее тело бога и материя чистого хаоса? — сказал эладрин, когда в очередной раз речь зашла о ритуале — Они необходимы, чтобы разорвать подпитывающую связь Аурил. Есть еще третий ингредиент, но, на удивление, он у нас есть. Спасибо моим предкам. Ума не приложу, где и как они раздобыли божественную эссенцию. История моего рода становится все загадочней.
— А архифея не божество? — спросила чародейка.
— Архифеи подобны богам. Они могут даровать силы, как это делают боги, но умирают как смертные, и тела у них — тела смертных существ.
“Жаль”, - подумала девушка, — “а то ведь много трупов архифей ”.
— Зариллон сказал, что окаменевшие тела мертвых богов встречаются на Астральном плане. В редких случаях — на других планах, — продолжил эльф.
В таких местах девушка никогда не бывала. Неужели вновь предстоит опасное путешествие? Отложив мысли об этом, она решила поговорить о чем-то более насущном.
— А что ожидается на коронации? — спросила Кьяра
— Это ритуал, старый, как мать всех карг, — ответил Эридан. — Помимо этого будет грандиозная пьянка. Стоит ожидать, что меня будут пытаться убить, отравить, очаровать, соблазнить, а, может, и все вместе. Мне снова могут бросить вызов и не один раз, и пьянка станет побоищем. Присутствующие дома должны присягнуть мне в магическом круге, и я пожертвую свою кровь. Вы будете мне нужны, особенно, если со мной решат проделать какую-нибудь хитрость, но если мне бросят вызов…Ты сама понимаешь. Вмешиваться нельзя.
Кьяра не стала спорить. Она все равно ничего не смыслила в обычаях этого мира. Однако умолчала, что при необходимости сделает все возможное для его защиты.
Первые гости уже начали прибывать в замок. Кьяра очень удивилась, что во главе многих домов стоят женщины.
— По моей вине главами многих домов в Стране стали вдовы, — шепнул Эридан Кьяре, когда гости удалились в свои покои. — Многие наследники не достигли совершеннолетия, многие просто не оставили наследников мужского пола. Вот вдовы и регентствуют. Это явление уже назвали Вдовьим Веком, представляешь?
Вечер перед Коронацией был напряженным. Слуги суетились за работой, печи на кухне вовсю коптили, комнаты для гостей были подготовлены, а дворец был вычищен верху до низу и сиял, словно новенький доспех. На полу в тронном зале выложили большой магический круг составом из алмазной пыли, благовоний, толченных костей и других ингредиентов, неизвестных Кьяре. Кончик хвоста нервно подрагивал. Девушка решилась задать вопрос, который её очень волновал, но который не смела произнести:
— Что будет с нами, если проиграешь в поединке?
— Если проиграю, все мои поданные переходят победителю, — ответил Эридан. — Гвардейцы и Зариллон могут попросить пристанища у дома Амавель, а вам с Арумом лучше сбежать на Фаерун. Не имею права проиграть завтра, — твердо добавил он, и Кьяра запустила когти за ворот его рубашки.
Ей хотелось тепла и уверенности, что завтра все будет хорошо, и решительность эльфа немного расслабляла. Стянув с него рубашку, поманила на кровать. Сегодня она хотела быть нежной и податливой, отпустить контроль, раствориться в прикосновениях и наполниться до краев его уверенностью в победе. Насытившись друг другом, они долго лежали, нежно обнявшись и погрузившись в раздумья о завтрашнем дне
Утро началось с обычных водных процедур и облачения. Эльф, всегда придававший большое значение внешнему виду, долго возился с волосами и нарядом, и девушка заметила в его глазах волнение.
— Эридан, сейчас не помешает доля высокомерия, — сказала она. — Ты одолел Оберона, Титанию, Хисрама, куда им до тебя
— Да, — кивнул он, разглядывая себя в зеркало. — Я не просто узурпатор. Я тот, до кого им еще вечность дозревать.
Тифлингесса слегка улыбнулась. Сейчас самоуверенность была ему к лицу и ничуть не раздражала.
Чародейка остановила свой выбор на простом серебряном платье с глубоким декольте, и незамысловатых серебряных украшениях. Ей незачем было обвешиваться побрякушками, ее крылья сверкали, словно обнаженная сталь, чешуйки переливались яркими лунными бликами на глади ночного озера.
Эридан, застегивая пуговицы черного камзола, невольно засмотрелся на нее.
— Мне нравится твоя сдержанность, — сказал он, улыбнувшись. — В этом больше привлекательности, чем в аляповатом цирке, который соберется сейчас в тронном зале, а неотесанными варварами будем считаться мы. Иронично.
Девушка улыбнулась, польщенная его словами. Эльф потеребил серьгу в ухе и решил оставить. Сегодня он должен выглядеть дерзко и агрессивно, пускай считают его опасным дикарем, вылезшим из глубин Фейдарка.
Они спустились к завтраку. Несмотря на ранее утро, замок уже кипел работой. Тронный зал заставили вереницей столов, пахло свежими накрахмаленными скатертями. На маленьком столике разместился поднос с фруктами, свежей выпечкой и бутылка вина. Эридан опрокинул в себя маленький бокал и принялся за ломтик дыни, но аппетита не было. Девушка заметила:
— Вам нужно нормально поесть. Пока можно сделать это спокойно.
— Тебе тоже, — ответил он. — Церемония начнется в полдень и закончится, либо когда все упьются и перетрахаются, либо когда все поубивают друг друга, — он горестно вздохнул. — Дом, милый дом.
Эльф заставил себя съесть еще немного хлеба и пошел следить за сервировкой столов. Тифлингессу не нужно было уговаривать, она вычистила свою тарелку, пригубив немного вина.
Вскоре пришли Элледин, Суман, Корлиан и Хатаэ, все в парадных золотых камзолах.
— Мы будем следить за порядком и безопасностью по периметру зала, — сказал командир гвардии.
Кьяра была рада, что за коронацией будут следить те, кто может ощущать магию. Она не совсем понимала, как будет проходить мероприятие, и сколько ожидается гостей, но факт, что много, и среди них будут заклинатели, способные причинить большой ущерб.
— Держи магическое чутье наготове, на случай пакостей и очарования, — сказала она Хатаэ, на что эльфийка справедливо заметила:
— Леди, это Благой двор. Будут и мелкие, и крупные очарования, и пакости, и покушения. Смотрите, что пьете и кушаете.
Чародейка напряглась от этих слов и даже немного заскучала по Флегетосу. Там она хотя бы знала, откуда ждать подвоха. На всякий случай вернулась за волшебной сумкой и спрятала в саду. Стало немного спокойней.
Явился Арум, разодетый в котарди из красной парчи. Он выглядел бы величественно, если бы не переминался с ноги на ногу, как стеснительный подросток на своих первых деревенских танцах. Мысленно улыбнувшись, Кьяра поспешила успокоить парня. Удивительно, как в этом мощном теле уживаются мудрец и маленький мальчик. Тот немного успокоился, и чародейка тихо спросила его на драконьем:
— Арум, если Эридану бросят вызов, и он не сможет одолеть противника, он хотел, чтобы мы с тобой ушли из этого мира, а не надеялись на милость победителя. Что ты думаешь?
Жрец ощерился хищным оскалом:
— Если он не одолеет противника, то я разорву победителя на две половинки. Я никуда не уйду, Кьяра.
— Я в тебе и не сомневалась, — улыбнулась девушка. — Хорошо, что ты с нами. Я тоже останусь, чтобы ни произошло.
— Я думал, ты уйдешь, спасая, кого сможешь, как он того желает, — удивленно ответил драколюд. — А он в курсе о твоем решении?
— Нет, — покачала головой тифлингесса, — он не в курсе, и не говори ему. Остальные присягнут дому Амавель и получат защиту. Это мы с тобой чужие этому миру.
Понимающе кивнув, жрец перевел взгляд на гвардейцев, которые уже начали свое бдение.
— Мне с трудом верится, что Элледин сделает это. Кто угодно, но не он, — задумчиво сказал драконид
Кьяра тоже перевела взгляд на золотоволосого. Он был таким серьезным и собранным, ощущая лежащую на плечах ответственность.
— Если Эридан отдал приказ, то сделает, — ответила она, не сводя взгляда с капитана гвардейцев.
— Нам, к счастью, такого приказа не давали, — хмыкнул Арум.
За пару часов зал преобразился. С потолка свесились развивающиеся на магическом ветру гобелены с изображениями цветов и птиц, которые трепыхались, пели и вспархивали с одной вышитой ветви на другую. Сыпался дождь из призрачных лепестков, ласковый бриз разносил запахи цветущих яблонь. Чем ближе к трону, тем глуше становились цвета гобеленов, пока не перешли в угольную черноту, на которой плясало сине-красное яростное пламя, рассыпая иллюзорные искры. На столах появились маленькие фонтанчики, бьющие вином и сидром, и расползлись цветущие лианы, над которыми порхали бабочки. Такое количество иллюзий свело с ума её магическое чутье, отследить чужое колдовство будет очень сложно. Чародейка страдальчески вздохнула.
У стен расположились полураздетые девицы с мандолинами, ситарами и арфами, и прекрасные танцовщицы в одеяниях из струящихся полупрозрачных тканей и массивных украшений, скрывающих обнаженную грудь. Кьяра ожидала чего-то подобного, на ум сразу пришли калимшанские приемы. Чрезмерность и разврат.
Наконец слуги выставили блюда, посуду и замерли неподалеку от столов, готовые услужить любому капризу господ. Подав Аруму и Кьяре знак, Эридан направился к трону. Зариллон подошел к креслу тифлингессы.
— Я буду рядом весь день, я уже подготовился, — сказал он, махнув волшебной кружкой.
— Осторожно, Зариллон, — усмехнулся белобрысый, — некоторые захотят посмотреть, что ты прячешь под мантией.
Альбинос кивнул в сторону. Обернувшись, маг увидел, как одна из танцовщиц помахала в его сторону, да так активно, что украшения на груди заколыхались, ничего не скрывая. Зариллон потерял дар речи от представшей картины, а Кьяра подумала: “Бедный книжный червь”.
— Такому меня в Академии не готовили, — пробормотал волшебник, накладывая на тифлингессу и Арума заклинание для понимания эльфийской речи.
— Это обычный прием в Стране Фей, господин маг, — слегка улыбнулся Эридан. — Мой отец называл такие "тихой семейной вечеринкой".
Заиграла музыка, гобелены полыхнули магией, и зал наполнился гостями. От пестрых цветов у Кьяры закружилась голова. Первыми засвидетельствовали свое почтение меньшие дома, польщенные необычным приглашением. Появились Элах и Сехтен, облаченные в ослепительные наряды. Шрамоликий скучающе прихлебывал из кубка, а его дядя лукаво улыбался, и девушку это насторожило. Однако нельзя вскидываться от одной лишь подозрительной улыбки, и Кьяра заставила себя успокоиться.
К ступеням трона подошла леди Хуоро Трабрар. Ее полупрозрачное платье больше походило на струящиеся по телу потоки воды, в волосах и декольте пестрели розовые цветы, источающие сильный аромат. Она сделала реверанс с грацией благородной лани и томно произнесла:
— Добрый день, Ваше Величество.
Эридан сдержанно кивнул, но взгляд невольно зацепился за почти прозрачное платье, а Кьяра напряглась от запаха. Она сразу же вспомнила Лемифинви, и когти с силой впились в подлокотники кресла, но леди Трабрар плывущей походкой устремилась в гущу гостей. Ее дочери, красноволосая Ахруиль и блондинка-Майяр сделали по игривому реверансу. Златовласка стрельнула в альбиноса дерзким взглядом, но тот ответил лишь отстраненным кивком.
К трону подошел невысокий мужчина, и Кьяра заметила, что у белобрысого удивленно вспыхнули глаза. Селани! Девушка вспомнила, как Эридан описывал их: замкнутые, непостижимые, загадочные, живущие борьбой с Фейдарком. “Хотя кто знает”, - говорил белобрысый, — “может, они нашли способ заключить с ним своеобразный союз. В любом случае, до сих пор неизвестно ни откуда у них столько сил и влияния, ни точный состав клана”. И вот сейчас глава самого таинственного великого дома эладринов стоял у подножия трона. Черные как смоль волосы, длинный нос делали Калара Селани похожим на ворона в облике человека. Его нельзя было назвать красавцем, но необычные ярко-изумрудные глаза словно гипнотизировали, так что невозможно было отвести взгляд. В чертах лица было что-то выбивающееся, но девушка не могла понять, что именно. На камзоле трепыхал крылышками крошечный ярко-зеленый дракончик, а за плечом замерла девушка, которую он представил как Намиас. Её бледно-зеленые волосы навевали мысли о какой-то отраве, а такие же яркие глаза явно указывали на близкое родство.
Из толпы выступило семейство Амавель во главе с леди Халирр. Ее дочери, Кисан и Саевил, разодетые в сверкающие платья, походили на ходячие сокровищницы. Чуть позади, прячась за старшими сестрами и матерью, шла девушка лет семнадцати на вид. Белые вьющиеся волосы отливали лавандой и фиалками.
— Это моя младшая дочь, Илавин, — сказала Халирр, подтолкнув девушку вперед. — Простите ее грубость, она всю жизнь просидела взаперти. Ее дар пугал второго мужа.
Девчонка набычилась, но подошла к трону. Сделав неумелый реверанс, она протянула руку в сторону Эридана, и с пальца сорвался яркий электрический разряд, ужаливший альбиноса в ногу. Халирр ахнула, гвардейцы выхватили клинки, девчонка испуганно отпрыгнула, завидев обнаженную сталь, но Эридан делал успокаивающий жест.
— Ваша дочь ведет себя очень дерзко, — произнес он. — Вы объяснили ей, кто я и что могу сделать с ней и с вами?
Его рука потянулась к свернутому кнуту, закрепленному на поясе, и Халирр рухнула на пол, уничижительно причитая. Кьяра многозначительно посмотрела на девчонку, всем своим видом стараясь сказать: “Извинись, или всем будет плохо”.
Илавин оказалась не такой уж и глупой. Она сразу поняла, к чему все идет. Быстро взобравшись по ступеням, чуть не запутавшись в подоле, она обхватила колено Эридана и затараторила:
— Простите меня! Я плохо контролирую силу, поэтому меня держат взаперти. Я вовсе не хотела причинить вред Вашему Величеству.
Белобрысый подпрыгнул на месте, не ожидая такой реакции, и ответил, пытаясь отпихнуть девушку:
— Эээ… Леди Илавин, негоже вам так цепляться за меня, это неприлично. Я понял, что вы сделали это нечаянно. Надеюсь, этого больше не повторится.
Илавин затрясла кудрявой головой и уползла со ступеньки с выражением искреннего раскаяния на лице, но Кьяра не сомневалась, что это всего лишь маска. Все здесь — насквозь лживые. Ее неловкие поползновения в сторону белобрысого навели тифлингессу на невеселую мысль, что вешаться на него будут весь вечер и, возможно, успешно.
У трона согнулась в уничижительном поклоне леди Аринар Керам. Ее дом — торговцы информацией, хитрецы и мастера разведки. На лице Эридана промелькнули смешанные чувства. Она помнила его слова: “Будет печально, если мы станем врагами”. Только вот непонятно, в качестве кого они явились: будущего вассала или вероломного бунтовщика? Подогревали подозрения двое бандитской наружности парней, поглядывавших на белобрысого недобрыми глазами.
Тифлингесса украдкой прикоснулась к монетке и мысленно взмолилась Тиморе, надеясь на подсказку от кого ждать удара. Чутье подсказывало: не доверяй никому.
Пока она молилась, засвидетельствовать свое почтение вышли представители дома Нилас — главные металлурги Летнего Двора. Эридан слегка подался в кресле, с любопытством разглядывая главу дома. Леди Кифель обладала кожей и волосами молочной белизны, а глаза напоминали два рубиновых озера. Несомненно, она тоже была альбиносом, как и Эридан, только еще белее. Платье с металлически позвякивающими элементами больше напоминало кожаный доспех, на плечах красовались выпуклые шрамы, которых она совсем не стеснялась. “Очень интересная женщина”, - подумал белобрысый.
Крепкий парень подвел к трону слепую женщину. Кьяра вспомнила, что слепая женщина стоит во главе дома Дхоэль — хранителей мудрости Страны Фей. “Говорят, что этот дом еще и владеет пророческим даром”, - говорил альбинос. — “Правда это или нет — не знаю”. Следом шла прекрасная златовласка.
— Меня зовут Арласшор, Ваше Величество, — мелодично произнесла она.
Эридан ответил равнодушным взмахом руки. Когда семейство Дхоэль удалилось, он шепнул Кьяре:
— Ты была права. Они, кажется, достали из башен и подвалов всех своих дочек.
— И некоторые тебе вполне приглянулись, — пробурчала тифлингесса.
— Некоторые красивые, — не стал увиливать он, — но и змеи бывают потрясающе красивыми.
Эти слова немного успокоили девушку. Что-то ответить она не успела, поскольку перед ступенями встала женщина, присутствие которой очень удивило Эридана.
— Ваше Величество, — сказала она, сделав реверанс, — мой муж сражался с вами в битве на снежной пустоши. Он был рыцарем Оберона.
— Для меня было честью сражаться с ним, — ответил альбинос. — Это был тяжелый бой, и рыцари были храбрыми.
Кьяра сообразила, что перед ней леди Корлуа Эльраиль, глава избранного дома Оберона. Действительно, что привело эту женщину под крышу врага? За плечом стояла девушка с нежно-розовыми волосами и примечательным украшением на голове.
За Эльраиль поприветствовать будущего короля поспешил дом Малдет. Про этих ребят Кьяра запомнила очень хорошо — воины, и этим все сказано. Удивительно было увидеть во главе такого дома даму в платье, украшенном сверкающими камнями. Ее сопровождали юноша и девушка. Девица как бы невзначай сверкнула своими прелестями, и Эридан непроизвольно проследил взглядом за этим движением. Кьяра закатила глаза.
Последним из благородных домов явился Утзаир. Дом у моря, ворота к Северу. Его глава — уверенный одноглазый мужчина, двигался очень ловко и, казалось, вот-вот кинется в битву. Тифлингесса взяла его на заметку как еще одну возможную угрозу.
— Пришла половина великих домов, — шепнул Эридан, вставая с места, — я ожидал меньшего.
Он спустился прямо в толпу гостей, и тифлингесса двинулась следом, держась за его спиной, безмолвная и незаметная словно тень, осторожно наблюдая за окружением. Эладрины пили, угощались, флиртовали друг с другом, зал наполнился гулом множества голосов. Белобрысый взял в руки кубок и начал прохаживаться, понемногу общаясь с гостями. Первой поговорить с ним устремилась леди Хуоро, распространяя облако приторного аромата:
— Ваше Величество, Тоавель доложил мне, что вы заинтересованы в разрешении вопроса волшебной зимы, и это удивительно, учитывая тот факт, что именно вы послужили причиной ее распространения. Я и мой дом… Хотелось бы узнать ваши мотивы.
Вдохнув запах цветов, Кьяра почувствовала, как поплыло у нее в голове, но усилием воли взяла себя в руки. Теперь она была абсолютно уверена: это цветы Лемифинви. Она заметила, что Эридан растеряно потер глаза руками. Надышался?
— Леди Хуоро, — начал он, — я заинтересован в том, что… в том, что… Чтобы ликвидировать нанесенный ущерб этой земле…
Он явно путался в мыслях.
— Ваши цветы так одуряюще пахнут, — дружелюбно сказала Кьяра. — Такой же аромат носила одна рыжеволосая особа…
Взяв эльфа под локоть, она незаметно впилась в него когтями. Почувствовав боль, эльф тряхнул головой, скидывая с себя остатки дурмана.
— Простите, леди Хуоро, — произнес он уже твердым голосом. — Кажется, ваши цветы заставляют меня задыхаться. Не могли бы вы немного отойти.
— Ах, простите, — вздохнула эльфийка, — Иногда забываю, что живу в цветущих садах, где аромат цветов становится обыденностью.
Она поспешно отступила, и альбинос продолжил:
— Я — грубое пламя, леди. Я прореживаю лес, чтобы земля обновилась и зацвела пуще прежнего. Бойтесь меня, как лесного пожара, и не вставайте на пути. Спасение от зимы я ищу, поскольку хочу сохранить Страну, а не ваш уклад. Мир будет жить, но изменится, и вам решать, будете ли вы идти против огня или нет.
Женщина кивнула, опустив глаза в пол, и Кьяра успела заметить смесь разочарования и страха на ее лице.
Пройдя чуть дальше, Эридан шепнул тифлингессе:
— Что это было? Я чуть в обморок не упал от этого запаха.
— Лемифинви, — одними губами ответила она.
Не исключено, что дом Трабрар заодно с древесной феей. Это еще сильней напрягло чародейку, заставив вспомнить ужасы изгнания, дракона из лоз и шипы-паразиты. “С этими Трабрар нужно держать ухо востро”, - подумала девушка, двигаясь следом за белобрысым.
От толпы отделился лорд Калар. По сравнению с Эриданом он был таким маленьким, едва ли доставал ему до плеча. На его лице появилась хищная улыбка:
— Ваше Величество, хотелось бы поднять бокал за долгие годы вашего правления.
В его руке блеснул кубок, а зеленый дракончик вспорхнул, устроившись на груди Эридана. Белобрысый удивленно выгнул бровь, наблюдая за движением зверька, Кьяра пронзила создание магическим взглядом, но не обнаружила никакой вредоносной ворожбы. Подняв бокал, альбинос слегка коснулся вина губами, делая крошечный глоток, в то время как Селани от души приложился к своему кубку. Отпив, зеленоглазый посмотрел то Кьяру, то на Эридана, а затем сказал, слегка понизив голос:
— Очень интересная свита. Я слышал, что вам служат дьяволы, а ваш советник, — он бросил взгляд на тифлингессу, — тоже дьявольских кровей. Слышал, что вы перемещаетесь в пространстве не как эладрин. Честно говоря, думал — враки. Воспаленная фантазия испуганных плебеев. Но вижу тифлинга и, — он приблизился вплотную к Эридану и сказал чуть слышным шепотом, — чую ваш запах, как бы вы его не скрывали.
Альбинос удивился, однако ничуть не растерялся.
— И что же? — надменно спросил он. — Дом Селани проделал такой путь, чтобы потешить любопытство? Вы удовлетворены? Я не скрываюсь, просто запах серы пугает большинство смертных. Вы, однако, совсем не напуганы.
Калар смерил Эридана оценивающим взглядом:
— Нет, я только задался новыми вопросами. Если бы лично не знал ваших отца и мать, решил бы, что вы унаследовали кровь исчадий.
— Вы знали моих родителей? — удивленно спросил Эридан. — Не помню, чтобы вы когда-либо бывали в Эйлеваре…
— Задолго до вашего рождения у меня были дела с Финдо и Аманисом, — загадочно ответил Селани, сделав еще один большой глоток.
Сказанное сильно заинтересовало Эридана. Говорить о деде было своеобразным табу в его семье. Стоило кому-нибудь произнести его имя, и воцарялось гробовое молчание, за которым ощущался страх. Ему хотелось спросить о нем, загадочном волшебнике из рода Эйлевар, но Калар сделал несколько шагов назад, давая понять, что сказал все, что хотел.
— Я и так занял слишком много времени, Ваше Величество, — произнес он с легким поклоном. — Гости жаждут внимания.
Селани растворился в толпе гостей, а дракончик спорхнул с камзола Эридана, оставив того задаваться множеством вопросов.
Перестав разбирать эльфийскую речь, Кьяра поспешила к волшебнику. Тот был занят поглощением вина, волшебная кружка спасала от опьянения. Вернувшись, тифлингесса застала первый вызов на поединок. Дерзкий парнишка из Малдет. “Эти точно должны были попытаться”, - подумала девушка. Она заметила, как Арум неподалеку тоже насторожился, поглаживая рукоять меча на поясе. “Словно два сторожевых дрейка”, - мысленно усмехнулась чародейка.
Малдет сделал несколько пробных махов мечом, демонстрируя удаль. Эридан задумчиво понаблюдал за его движениями, ожидая, когда слуги принесут щит. Ловкий противник, но самонадеянный и невнимательный. Закрепив щит, альбинос устремился к увлеченно танцующему врагу, и тот слишком поздно заметил смазанную вспышку солнечного лезвия. Малдет отпрянул, раненный и обожженный, огрызнулся в ответ коротким выпадом, вспоровшим камзол белобрысого.
— Джак! — прорычал Эридан: удар врага был незначительным, но болезненным.
Увидев, что клинок достиг цели, Малдет криво улыбнулся и устремился следом за отступающим, забыв об осторожности. Этого и добивался Эридан. Он подманил к себе дерзкого юнца, оставив небольшую брешь в защите, удобную прореху между щитом и телом, в которую мог бы нырнуть его компактный клинок. Незащищенная шея манила, обещая быструю победу. Сталь устремилась к отрытому горлу, но Эридан ловко ушел от удара. Инерция понесла противника вперед. Белобрысый сделал подсечку, выводя врага из равновесия, и окованный сталью щит обрушился на череп. Раздался треск, тело Малдет рухнуло на пол, из пробитой головы потекла струйка крови, превращаясь в красную лужу. Короткий меч выпал из разжатой ладони, и альбинос пинком откинул его в сторону, с презрением процедив:
— Яды — оружие женщин и слабаков.
По толпе пронесся вздох, какая-то слабая духом девица хлопнулась в обморок, кого-то стошнило от вида крови, однако большинству эладринов было по вкусу кровавое побоище. Они возбужденно переговаривались между собой и чуть ли не аплодировали. Казалось, что для них это — всего лишь прекрасное представление. Кровь убитого коснулась начерченной на полу формулы и надписи вспыхнули, впитывая красную влагу.
— Первую кровь жертвуем земле, — сказал Эридан.
Опустив щит, он сделал было шаг из круга, но вперед вышел одноглазый из Утзаир.
— Не спешите, Ваше Величество, — с улыбкой произнес он, и белобрысый молча заслонился щитом.
Кьяра вновь напряглась. Она не успела разглядеть, насколько сильную рану нанес Малдет, к тому же прозвучала фраза про яд…“Надеюсь, артефакты его уберегут”, - взволнованно подумала она, наблюдая за кошачьими движениями одноглазого.
Эридан устремился в атаку, выставив щит. Клинок противника вошел в дерево, Утзаир немного замешкался, и этого было достаточно, чтобы белобрысый быстро ужалил его в плечо. Оставив попытку вытащить застрявшее оружие, одноглазый быстро отступил, попутно выхватив второй клинок. Эридан поглядел на торчащий из щита меч и хмыкнул.
Они закружили друг вокруг друга, обмениваясь короткими ударами. Утзаир был очень ловок, словно гибкая змея. Лезвие пару раз вспороло камзол Эридана, умудряясь обойти защиту, однако белобрысому разонравилось плясать. Когда Утзаир приблизился для очередного быстрого укола, Эридан встретил его ультимативным взмахом меча. Шипящие лезвие вспороло плоть эльфа, едва не поделив того пополам. Одноглазый схватился за дымящийся живот, сделал несколько шагов назад и рухнул на пол, захлебнувшись криком.
— И эту кровь даруем земле, — произнес Эридан, опустив щит.
Формула вспыхнула, впитывая кровь поверженного, толпа забурлила множеством голосов и колыханием пестрых нарядов, но никто больше не рискнул войти в круг. Подождав немного, Эридан передал щит слугам и, довольный собой, приблизился к тифлингессе.
— Очередной дом будет управляться вдовой по моей вине, — тихо усмехнулся он.
— Поздравляю, — улыбнулась Кьяра. — Сами знали, на что идут. Ты в порядке?
Она окинула взглядом прорехи на его камзоле. Кое-где ткань пропиталась кровью.
— Немного задело, — сказал он, тоже бросил взгляд на прорехи. — Малдет пропитал лезвие ядом, но, кажется, я в порядке.
— Лучше бы Арум проверил, — настояла тифлингесса, и эльф не стал спорить.
Он терпеливо пережил осмотр драконида, и пока Арум внимательно оглядывал раны, Сехтен, отделившись от толпы, раздраженно бросил:
— Не понимаю, о чем они думали? Они слепые и глухие? Они не знали, что вы убили меня?
Поморщившись от боли, белобрысый криво ухмыльнулся:
— Малдет был самонадеян, а Утзаир решил, что у него есть шанс, когда я ослаблен ранением. Он же не знал, что меня надо гораздо сильней ослабить, чтобы задуманное получилось.
Фыркнув, шрамолиций отхлебнул из бокала.
— Отравления нет, — констатировал Арум, и у Кьяры немного отлегло от сердца.
Эридан застегнул камзол и хотел было вернуться в толпу, но его остановила леди Кифель.
— Вы хорошо сражались, Ваше Величество, — сказала она. — Слышала, что вы умелый воин, но лучше один раз увидеть.
— Вы и сами воин. Разве нет? — кивнул Эридан на шрамы, которыми были испещрены руки женщины.
Она провела пальцами вдоль своего плеча, едва касаясь молочно-белой кожи.
— Всегда любила острые ощущения, — сказала Кифель, задержавшись пальцем на самой приметной отметине. — Муж заставлял сидеть дома и считать прибыль. Теперь могу, наконец, делать, что хочу.
“Сколько же у нее шрамов на теле?” — невольно задумался Эридан, но, прогнав эту мысль, улыбнулся:
— Рад за вас, леди.
Кифель развернулась, чтобы раствориться в шумной толпе, но сделав шаг, обернулась.
— Как насчет совместной тренировки? — спросила она. — Увидите, какой я воин на деле.
— Я подумаю над этим предложением, леди, — ответил эльф, вежливо кивнув, а про себя подумал: “Быстро же она нашла ко мне подход, нужно быть осторожней”.
Музыканты заиграли экзотичные на слух тифлингессы мелодии, и в толпу веселящихся гостей выбежали танцовщицы. Кьяра застала Зариллона в обнимку с одной из них. Несчастный маг не знал куда деваться, и чародейка спугнула девушку злобным рыком.
— Прости, Зариллон, — сказала она, — ты нам нужен с ясной головой, а женщины в этом плане ещё хуже вина.
Кивнув, волшебник обновил заклинание. Кьяра поспешила к Эридану, бороздящему океан безудержного кутежа. Иногда на него вешались танцовщицы, но эти были не опасны, их главный грех — следы помады и оставленные на камзоле волосы. Эйлевар относился к ним спокойно, словно они были частью интерьера. Однако попытка очередной танцовщицы обнять Эридана за шею закончилась падением розоволосой девушки из дома Эльраиль. Отпихнув надоедливую плясунью, белобрысый помог упавшей встать.
— Прошу прощения, — пробормотала она, отряхивая подол, — эти танцовщицы такие назойливые.
Она поправила прическу и вдруг забеспокоилась:
— Кажется, я потеряла украшение для волос!
Девушка начала шарить руками по полу и вскрикнула от боли: кто-то наступил на пальцы.
— Леди! Спокойно! — скомандовал Эридан, наклоняясь следом за ней. — Сейчас найдем.
Слегка разогнав гостей, чтобы было проще искать, белобрысый наконец поднял крупный ромбовидный камушек.
— Спасибо! — воскликнула девица Эльраиль, хлопнув в ладоши, а после обняла Эридана за шею и юркнула в толпу.
— Что это было? — пробормотал эльф, но его внимание отвлекла Кьяра, вздохнувшая у его плеча:
— У меня уже голова пухнет. А ещё этот зеленоглазый. Первый эльф здесь, который не путает дьявола с демоном и на удивление много знает.
— Дом Селани очень загадочен, — произнес эльф, побалтывая вино в бокале. — Оттого новость, что мои предки делали что-то совместно с ними, поражает. Я ничего об этом не знал.
— Он может знать, как достать то, что нам нужно, — заметила девушка. — Что если ваши дома вместе варили те зелья?
Мысль была дельной, и Эридан взял ее на заметку.
— А что будешь делать с домом Трабрар? — спросила Кьяра.
— Если они и правда сговорились с Лемифинви, то лучше держать врага поближе, — тихо ответил эльф.
Девушка поежилась:
— Ага, а потом пытаться понять, в кого подсадили колючки.
Воспоминания о шипах были еще слишком свежи и вызывали невольную дрожь, но эльф упрямо ответил:
— Да, это опасно, но я решил так.
“Бесполезно спорить с этим бараном, поберегу силы”, - фыркнула про себя чародейка, к тому же внимание эльфа отвлекла леди Корлуа, нетвердой походкой приблизившаяся к нему. Вино из ее бокала опасно расплескивалось, растекаясь кровавыми пятнами на подоле, но эту уже порядком пьяную женщину ничего не смущало.
— А я ищу вас, Ваше Величество, — сказала она заплетающимся языком. — Хотела выпить в честь вашей блестящей победы. Вы будете очень сильным королем, в этом нет сомнений.
Трудно было сказать, насколько она была честна в своих высказываниях, но Эридан молча сделал маленький глоток из бокала, из уважения. Женщина опрокинула в себя кубок, вино неряшливо потекло по губам и на лиф платья. Некоторые гости были порядком пьяны, но эта скорее заливала глубокое горе.
Кьяре сильно хотелось есть, но сиротское прошлое научило подолгу терпеть голод и жажду. Она посмотрела, как Эридан выпил с Сехтеном, порадовавшись про себя, что эти двое сумели найти общий язык. Иметь такого союзника было бы прекрасно. Еще ее порадовала реакция младших домов. Те с нескрываемым восхищением крутились вокруг белобрысого, желая отвоевать немного внимания. Эридан вел себя с ноткой обычного самодовольства, но вежливо. Утомившись бесконечно поднимать кубок вместе с вереницей летнего дворянства, он отстранился якобы налить вина, а сам перевел дух рядом с Кьярой.
— Рука скоро отсохнет, и сопьюсь к тому же, — пожаловался он.
Конечно, он преувеличивал, но шумные застолья в кругу чужих людей заметно утомляли его.
— Я боялась, что Сехтен снова бросит вызов, — поделилась переживаниями тифлингесса. — Он очень серьезный боец.
— Сехтен не стал бы пытаться, не так скоро, — ответил Эридан, наполнив кубок. — Он бы понаблюдал, набрался сил. Умирать второй раз он не хочет, и ему нравятся мои взгляды. Он не причинит мне вреда. Пока что, — он обменялся вежливыми гримасами с проходящим мимо представителем младшего дома. — Быть под таким, как я, ему нравится больше, чем под таким, как его дядя. Я сделал ему интересное предложение. Посмотрим, что он скажет.
Чародейка была заинтригована. Иногда он казался грубым солдафоном, простым и бесхитростным как топор, но порой в нем просыпался хитрый зверь, способный на сюрпризы. Ей хотелось бы знать, что такого он предложил Сехтену, но разговор прервала Илавин, на полной скорости врезавшаяся в Эридана. Тот даже не качнулся от удара, а вот девчонка заверещала, когда белобрысый схватил ее за тонкую ручку. Кьяра заметила, что девушка вцепилась в свернутый на поясе кнут.
— Что это ты задумала? — прорычал эльф, стиснув пальцы.
Завизжав от боли, девушка ударила его электрическим разрядом, но пальцы не разжались. Он заломил ей руку за спину, заставив выпустить кнут, и тот мертвой змеей сполз на пол.
— Зачем тебе мой кнут, а? — грозно просил Эридан.
Ничего не ответив, Илавин взвилась под потолок, выскользнув из рук альбиноса. Подняв с пола кнут, он злобно воскликнул:
— У этой девки что-то с головой!
Кьяра успокаивающе погладила его по плечу, попутно пытаясь оценить реакцию гостей:
— Оригинальный способ привлечь внимание…
Эльфы восприняли это как невинную детскую шалость. Спонтанно вспыхнули разговоры о том, как остроухие чудили в возрасте Илавин, да и сам Эридан быстро остыл и было ввязался в один из ностальгичных разговоров, как вдруг замер, коснувшись правой руки.
— Она украла мое кольцо, — шепнул он. — Хитрая мерзавка!
Последнее он воскликнул в полный голос, подрагивающий от гнева. Кьяра вспомнила этот перстень. Сущая безделица. Серебро, эмаль, герб на лазурном фоне.
— Оно так важно? — шепнула чародейка.
— Оно мне дорого, — прорычал он, но сделав глубокий вдох, вроде успокоился. — У нас есть много обычаев, связанных с такими кольцами.
Делать нечего, придется искать девчонку и отнимать фамильный перстень Эйлеваров. Кьяра перепоручила заботу об Эридане Аруму, а сама отправилась на поиски леди Халирр. Уж она-то должна была утихомирить свое неуемное дитя, так некстати затаившееся где-то о дворце. Чародейка нашла леди Амавель в кудахчущей стайке таких же знатных дам.
— Леди Халирр, позволите на пару слов? — вежливо попросила тифлингесса.
Взяв остроухую под локоть, она отвела ее в сторону, чтобы никто не услышал их разговора.
— Леди, ваша младшая дочь взяла кое-что, принадлежащее лорду Эйлевару, — шепнула Кьяра. — Боюсь, если она не вернет это в ближайшее время, то гнев падёт не только на неё.
Халирр заметно испугалась:
— О благие феи, этого просто не может быть. Что она украла?
— Фамильное кольцо.
Рыжая удивленно посмотрела на девушку, затем залилась смехом, прикрыв рот рукой. Кьяра удивленно выгнула бровь:
— Поясните, пожалуйста?
— Вы не знаете? — воскликнула Халирр. — Это же Право Хитрого. Если кольцо останется у нее до полуночи, она станет его полноправным владельцем.
Кьяра нетерпеливо взмахнула рукой:
— Мне не знакомы обычаи ваших земель. И что дальше?
— Такие кольца дарят только членам семьи, — продолжила Халирр, отпив из бокала. — Новорожденным или супругам. Ах, моя девочка повзрослела! А я-то делала ставку на старших дочерей. Всего лишь надо было выпустить эту мантикору из башни.
— Это такая помолвка? — кивнула чародейка. — Зря веселитесь, кое у кого совсем нет чувства юмора, и брак может закончиться не начавшись.
Халирр пробормотала какие-то сумрачные угрозы и посулила невероятные кары Эридану, ели хоть волос упадет с головы ее дочери, но Кьяра уже не слушала. В груди нарастало раздражение. Ужасно не нравилось оказываться в дураках и обладать недостаточной информацией. Кто вообще придумал начинать помолвку банальным воровством? Эти эладрины что, совсем безумные?
С таким настроением она вернулась к Эридану. Он был вовлечен в формальную беседу с меньшими домами, но увидев девушку, сразу отстранился от своих будущих вассалов и кинул ей красноречивый взгляд.
— Могли бы и рассказать про ваши обычаи, — сказала Кьяра, раздраженно дернув хвостом, а затем добавила с большей желчью в голосе. — А что девочка дерзкая, тебя не побоялась, как раз как ты любишь. Леди Халирр довольна.
Эридан скривился:
— Кьяра, это не смешно, а унизительно.
От вида его несчастного лица девушку немного отпустило. Он не рад возможности вновь жениться, без собственного на то согласия, и это ее слегка позабавило. Где могла бы затаиться эта девчонка? Среди толпы в тронном зале ее не было видно, а дворец чертовски большой и запутанный. Тифлингесса без особой надежды глянула на потолок, но надо же, воровка сидела как раз на одной из потолочных балок! Сообразив, что ее заметили, Илавин рванула по воздуху, да так быстро, что Кьяра ни за что бы за ней не угналась. Однако чародейка и не думала играть в честные догонялки. Несколько жестов, фраза формулы — и воздух вокруг девчонки подернулся прозрачным маревом. Эльфийка увязла в нем, словно в паутине, и тифлингесса в несколько махов нагнала дерзкую беглянку. Схватив девчонку, чародейка принялась шарить по ее одежде в поиске кольца. Завизжав, Илавин ударила болезненным разрядом, а затем и вовсе, словно дикий зверек, впилась зубами в ладонь тифлингессы. Зашипев, Кьяра стряхнула ее с руки. Представляя, какое же, наверное, со стороны это нелепое зрелище, тифлингессе хотелось поскорее закончить с этим цирком. Наконец, она ловко вырвала из пальцев эльфийки фамильный перстень. Та начала причитать, что не хочет возвращаться в башню, и пустила потоки слез, но Кьяру было не так-то просто разжалобить. От разыгравшейся сцены у нее резко упало настроение, желание выпить стало нестерпимым. Наплевав на запрет, девушка приземлилась к столу, взяла свободный кубок, до краев наполнила его вином и опрокинула в себя. Хотелось утопить стыд и позор, но алкоголь всегда брал ее с большой неохотой. Тяжело вздохнув, Кьяра направилась к Эридану. Злость быстро отпустила ее, и к эльфу она подошла уже слегка повеселевшей.
— Ну и зрелище это, наверное, было, да? — спросила она. — Ненавижу, когда не могу бить в полную силу, а в полную силу я бы её прибила.
— По мне, ничего страшного, если бы прибила, — фыркнул эльф, — у Халирр еще две невесты.
— Она угрожала, что придется жить, все время оглядываясь.
— Ничего страшного, — ответил он, в голосе послышалась теплота. — У меня есть надежный охранник.
Внезапно Кьяру посетила мысль, что с самого начала вечера она не видела лорда Элаха. Сехтен постоянно маячил перед глазами, пил вино и миловался с танцовщицами, а вот его дядя… Не задумал ли он под шумок выкрасть дочь?
— Кстати, насчёт охраны, — обронила она. — Как охраняется Фистиль? Что-то Элаха давно не видно.
— Уровень запечатан, а охраняют спектры, — задумчиво сказал Эридан и нахмурился. — Ты права, не видел его с самого начала.
Он подозвал Элледина и дал ему наказ проверить комнату Фистиль.
Гвардейцы отправились выполнять поручение, а вокруг Эридана собралась стайка из девиц благородных домов. Майяр, ее младшая сестра и дамочка из Дхоэль. Эльф старался вести вежливую беседу, но в глазах тифлингесса разглядела бездну тоски.
Кьяра оставила его наедине с барышнями, чтобы обновить заклинание языков. Она застала Зариллона рассказывающим очень милой танцовщице принцип начертания формулы телепортации. Судя по взгляду эльфийки, она ничерта не понимала, но мило кивала и потчевала мага вином из волшебной кружки, когда он делал небольшие паузы между репликами. Кому-то ночью будет очень весело. Обновив заклинание, тифлингесса вернулась к Эридану и застала любопытную картину. Майяр и ее сестра дулись где-то поодаль, а белобрысый беззастенчиво флиртовал с Арласшор. Она уже хотела обидеться, но её насторожила слишком резкая смена отношения, ведь изначально он на неё даже толком не взглянул. Чародейка воспользовалась магическим анализом и увидела в плетении признаки магии очарования. Мерзавка просто околдовала его. Взмахом руки тифлингесса развеяла наложенные чары, и несостоявшаяся соблазнительница поспешила скрыться в толпе. Эридан удивленно моргнул, не понимая, что произошло, а затем сжал кулаки так, что костяшки обескровлено побелели.
— Я убью ее, — тихо прорычал он.
Эридан смертельно не любил, когда его разум одурманивали, и сейчас он взбесился ни на шутку.
— Сделаем вид, что ничего не было, — шепнула тифлингесса, пытаясь успокоить его.
Эльф обернулся на шепот, и Кьяра с ужасом заметила, что его радужки покраснели. Зловещий знак. Сейчас он не слышал доводов разума и мог совершить непоправимое.
— Эридан, не надо, пожалуйста, — взмолилась она, пытаясь достучаться до эльфа, но злая сила была глуха к мольбам.
Словно дикий зверь, Эридан кинулся в погоню за Арласшор. Кьяра, тихо матерясь на инфернальном, побежала следом за ним. Крылья мешали ей лавировать в толпе, на какое-то мгновение она потеряла очерченный красным сиянием силуэт из виду, а затем услышала вздох топы. Метнувшись на звук, обнаружила, что Эридан уже догнал девушку и, схватив за шею, поднял над землей, до уровня своих глаз. Еще немного, и ей конец.
Кьяра кинулась на колени, не жалея дорогого платья:
— Ваше Величество, позвольте леди высказаться прежде, чем вершить свою скорою расправу.
Посмотрев на коленопреклонную тифлингессу, эльф отпустил эльфийку, глаза вновь стали голубыми, а разуму вернулась былая трезвость.
— Я знаю, ты колдовала против меня, — зло, но спокойно сказал он, глядя на валяющуюся на полу эльфийку, у которой от страха, кажется, отказали ноги. — Я могу спустить милые шалости неразумных детей, но не порабощение разума. Ты здорово пожалеешь, что совершила подобное, это будет в назидание тем, кто пожелает повторить твой подвиг.
Он вытащил из-за пояса кнут, извивы туго сплетенной кожи потекли из его руки, смолянисто поблескивая в красноватом ореоле.
— Ты хотела поставить меня на колени своей магией? Встань на колени сама. Почувствуй, каково это.
Кьяра покорно отступила в сторону. Справедливое наказание. Главное, что не убийство. Арласшор жалко опустилась на четвереньки, склонив голову. Толпа с интересом наблюдала за происходящим, никто не пытался помешать Эридану, но когда эльф сделал замах кнутом, перед ним выскочил паренек, бывший поводырем слепой леди, и выпалил:
— Бросаю вам вызов!
Он выхватил двуручник, который мгновенно занялся пламенем, и прежде, чем Эридан успел отреагировать, нанес сокрушительный удар. Разрубленный на части кнут, дымясь, упал на пол. Белобрысый отшатнулся, хватаясь за живот. Лицо — белая маска боли, по подбородку потекла тонкая струйка крови, и согнутое в муке тело говорило — дело дрянь. Из толпы вынырнула вторая фигура. Блеснуло лезвие, клинок вошел в спину альбиноса.
Вскрикнув, Кьяра призвала на помощь магию. Два потрескивающих разряда нашли своих жертв. Завопив от боли, паренек из Дхоэль выпустил из рук волшебный меч, и в тот же миг Эридан прошил его насквозь сияющим клинком, а затем, обернувшись, наотмашь ударил по второму противнику. Кашляя кровью, парнишка осел на пол, несостоявшийся убийца закричал, баюкая обрубок руки, но второй удар оборвал его вой.
Арум ринулся помочь Эридану, но тот остановил его взмахом руки. С усилием выпрямившись, бросил на толпу яростный взгляд, мол, “выходите, падаль, вас я тоже положу”. Во всяком случае, именно такие слова пронеслись в голове тифлингессы. Сердце все еще сильно билось после случившегося. По толпе прокатился гул шепотков, но никто не спешил рисковать своей жизнью. Кьяра бросила взгляд на лицо того, что ударил в спину. Один из головорезов Керам, то-то они так подозрительно смотрели на белобрысого. Ждали удобного момента, но знатно просчитались. Этому парню достаточно было выждать конца первого поединка, и тогда у него был бы шанс, но вероломный шаг развязал чародейке руки.
Среди толпы мелькнуло недовольное лицо Элаха. Глава дома Терим явно ожидал другого исхода, и девушка непроизвольно обнажила клыки.
Эридан еще немного подождал, вглядываясь в толпу, затем сплюнул кровь и поковылял в сторону Арума. Каждый шаг причинял ему сильную боль. Встревоженный жрец снял с эльфа камзол и рубашку, а Кьяра внимательно следила по сторонам, готовая отразить нападение.
— Кошмар, — прошипел Арум, оглядев рану эльфа. — Если бы не прижгло, выпустил бы кишки, но и без того паршиво. Тебе оставалось несколько минут. Еще бы там картинно постоял, и все.
— Ты тут лекарь, — простонал Эридан, — так и лечи… а мне оставь театральные позы.
Фыркнув, драконид приступил к заклинательству, а Кьяра задумчиво заметила:
— Все меньше мужчин в великих домах…
— Меня будут называть Вдоводелом, — усмехнулся эльф, поморщился от боли, а драконид шикнул на него, чтобы не дергался.
Толпа, минуту назад в ужасе наблюдавшая произошедшее, вернулась к обильным возлияниям, смеху, танцам и флирту. Слуги унесли тела, а кровь исчезла с пола. О трагическом моменте напоминала только разорванная и покрытая пятнами крови одежда Эридана.
Наконец Эйлевар остановил Арума:
— Достаточно. Побереги до экстренного случая.
“Какой же вредный”, - подумала Кьяра, но ни она, ни Арум не стали спорить. Эльф натянул окровавленную одежду, и тифлингессе тихо шепнула ему:
— Я испугалась за тебя.
— Я и сам в какой-то момент испугался, — признался белобрысый, застегивая пуговицы камзола. — Он взял неожиданностью. Когда ударил в живот, я решил, что это конец, и что смерть моя будет очень глупой.
— Элах расстроился, что покушение не удалось, — поделилась она своими наблюдениями.
— Ты что-то видела?
Девушка пожала плечами. Да, она видела, как Элаха расстроило неудавшееся покушение, но это не доказывало его причастность. Эридану не нужен веский повод, чтобы учинить расправу над человеком. Девушка решила дождаться куда более явных доказательств.
— Я был близок, — покачал головой альбинос, затем немного приободрился. — Но все хорошо кончилось, церемония продолжается.
“Скорей бы уже закончилась", — с тоской подумала Кьяра, следуя за ним в толпу.
Вскоре вернулся Элледин. Фистиль была на месте, магические печати никто не тронул, и охрана цела.
Как и сказал Эридан, церемония продолжилась. Гости напивались, играла музыка, кто-то танцевал, а кто-то вовсю домогался до хорошеньких девушек из обслуги. Альбинос много времени проводил с младшими домами, перемежая это с приятным общением с Кифель и Сехтеном, старательно избегая вдрызг пьяных женщин. Наконец он шепнул тифлингессе:
— Скоро присяга. Будь готова.
Девушка обновила заклинание языков и вернулась как раз к началу ритуала. Гости отхлынули от кромки огромного магического круга, письмена загадочно засветились. Эридан встал на один из символов.
— Сегодня мы пожертвовали много крови этой земле, — торжественно произнес он, — и пусть она ответит нам обильным урожаем. На круге, связующем кровь и землю, я объявляю себя Летним Королем, доказав силу и стойкость.
Вскрыв ладонь кинжалом, он окропил кровью символ, на котором стоял, и тот обдал его вспышкой света.
— Я коронован кругами земли и неба, — продолжил эльф. — Кто встанет в круг и присягнет мне на верность?
Леди Кифель вышла вперед:
— Дом Нилас присягает.
Следом выступила леди Халирр:
— Я подтверждаю присягу перед землёй и небом.
Лорд Калар сделал шаг, и по толпе прокатилась волна удивленного шепота:
— Дом Селани присягает.
Следом в верности поклялись Трабрар, Эльраиль и Малдет. Леди Аринар Керам шагнула в круг и хотела было произнести фразу присяги, но Эридан воскликнул:
— Стой!
Женщина вздрогнула всем телом, замолкнув на полуслове, а белобрысый продолжил, приблизившись к ней:
— Ваш воин вероломно напал на меня во время дуэли. Не верю, что вы непричастны. Это было против закона и чести, и вы знаете, чем придется заплатить.
Его слова зловеще прозвучали в повисшей тишине. Сверкнуло солнечное лезвие, и Эридан занес меч над перепуганной женщиной.
— Господин, пощадите! — взмолилась она, упав на колени.
— Тебе нечем выменять свою жизнь, — зловеще произнес эльф, но Кьяра заметила, что это блеф.
— Я все расскажу! — малодушно воскликнула Аринар.
Эльф ухмыльнулся:
— Я слушаю.
— Дом Терим сделал выгодное предложение, в обмен на ваше убийство, — не вставая с колен начала рассказывать эльфийка, — мы лишь выполняли указания лорда Элаха. Взамен наши дома должны были объединиться. Он сулил нам могущество королевы Мэб и процветание под ее началом.
— Вот как, — протянул Эридан, слегка опустив клинок. — Два великих дома объединились против меня…
— Три, — поправила Аринар, — дом Дхоэль должен был отвлечь ваше внимание. Все пошло не по плану, но в итоге они справились с задачей.
Последние слова удивили белобрысого. Он бросил взгляд на слепую леди, та сжала губы в тонкую полоску. Однако Эридан быстро справился с удивлением.
— Лорд Элах! — воскликнул он, оборачиваясь в сторону главы дома Терим. — Вы… разочаровали меня. Мне надоели эти подковерные игры. Схватить его!
Гвардейцы кинулись к зеленоглазому, скрутили и потащили к Эйлевару. Сехтен схватился за рукоять меча, но почему-то остановился с задумчивым выражением лица. Заметив промедление племянника, Элах зло стиснул зубы.
— Лорд Элах, я предупреждал снова и снова, но вы упрямо не желаете признать новый порядок, — надменно протянул белобрысый, глаза его горели злобой. — Вероятно, вы любите свою дочь гораздо меньше власти, и мне это противно. Вам пора на покой. Поставьте лорда в круг!
Гвардейцы поволокли зеленоглазого к формуле, а Сехтен все-таки выхватил клинок.
— Мой дядя не лучший из людей, — воскликнул он, направляя меч на Эридана, — но я не желаю его смерти.
— Я не убью его, — спокойно ответил Эйлевар, ничуть не смущаясь упершегося в грудь лезвия. — Я дам ему покой. Очевидно, что власть дарила ему лишь беспокойство, заставляла воспринимать близких как орудие, — он обернулся к главе дома. — Лорд Элах, отныне вы больше не имеете власти. Вы лишаетесь всех званий, титулов и привилегий, как и ваши дети. Отныне ваша семья — простые смертные. Родовой замок отныне вам не принадлежит. Думаю, ваш брат не будет против, особенно после того, как вы кинули племянника под нож. Не беспокойтесь, я позабочусь о вас. Вы проведёте остаток своих дней в заточении, под моей опекой. У вас будет много времени подумать о последствиях своих действий.
— Сехтен! — воскликнул Элах, обращаясь к замершему в нерешительности племяннику. — Ты так это оставишь? Ты всегда хотел власти, а теперь нас лишают последнего!
Но Сехтен и не думал нападать. Наоборот, он опустил меч.
— Дядя, я всегда хотел власти, — сказал он, — но вместо этого получал лишь направление движения. Вы очень долго манипулировали мной. Может быть, дому Терим пора умереть. Он веками поклонялся ныне мертвой Титании. Все кончено, дядя.
Сталь нырнула в ножны, и, приосанившись, Сехтен продолжил:
— Я положу начало новому дому. Мы больше не будем полагаться на могущество архифей и прочих тварей.
— Ты не имеешь такой власти, Сехтен, — зло выплюнул Элах.
— Почему же? — возразил Эридан. — Я здесь власть, имею право отнимать и дарить ее, кому посчитаю нужным. Дом Терим окончил свое существование. Да здравствует дом… — он на мгновение задумался, — Авелик.
Шрамолиций не смог скрыть удивления. Улыбнувшись, Эридан хлопнул его по плечу:
— Тебе решать. Ты знаешь цену.
— Что станет с Фистиль? — спросил Сехтен.
— Она больше не леди благородного происхождения, — ответил белобрысый. — Брак с ней теперь не может иметь политической подоплеки. Удерживать ее уже не имеет смысла. Ты можешь взять ее под опеку, как свою низкородную сестру.
Тот кивнул, согласившись с условиями, и его дядя пораженно уставился на него. Поймав этот полный недоумения взгляд, Сехтен сказал:
— Простите, дядя. Я, наконец, могу стать кем хочу, здесь и сейчас. Я устал ждать.
Эридан махнул рукой, и гвардейцы поволокли бывшего лорда прочь из тронного зала. Наконец самообладание изменило зеленоглазому. Забившись в руках охраны, он истерично завопил:
— Сехтен, ты предал свою семью! Ты связался с тем, кто уничтожил весь свой род, эту землю, и ради чего?!
Скрестив руки на груди, его племянник спокойно ответил:
— Ради власти и славы. Некоторые уроки я усвоил очень хорошо.
Пораженный таким ответом, Элах смолк, а через несколько секунд за ним захлопнулись двери.
— Леди Кавахар, выйдите в круг, — приказал Эридан, и Арласшор вывела вперед слепую эльфийку. Оглядев женщину, белобрысый едко заметил. — Не ожидал от дома мудрецов такой глупости. Вероятно то, что вы видите будущее — очередная выдумка.
— Я не люблю лорда Элаха, — спокойно ответила женщина, — но я стара, как и он, и его мне понять проще. Вы непонятны мне, Эйлевар, как и были непонятны Титании. Это я посоветовала держать вас в узде, — ее лицо скривилось в гримасе не то злобы, не то страха, а может и презрения. — Вы не эльф, лорд Эйлевар. Что угодно, но не эльф.
— Вы ошибаетесь, — ухмыльнулся белобрысый, подойдя ближе. — Вам просто сложно признать, что я такой же расы, что и вы. Вы опять же использовали детей. Низко, очень низко.
— Что вы сделаете? — лицо леди Кавахар искривилось в горькой усмешке. — Убьете? Лишите привилегий? На что ещё вам хватит фантазии?
— Вашим наказанием станет позор, — спокойно ответил эльф, — за то, что вам не хватило смелости и мудрости, за то, что поддались уговорам старого труса, — он посмотрел на Арласшор. — Сколько раз ты пыталась очаровать меня, милая?
— Один, — испуганно ответила девушка, потупив взгляд.
Эридан сжал ее миленький подбородок, и эльфийка испуганно пискнула.
— Ты врешь, — констатировал альбинос, посмотрев в золотистые глаза. — Ладно.
Он вытащил игральную кость из сферы, висящей на шее, подкинул на ладони, посмотрел результат.
— Вам повезло, всего два удара, — произнес он, затем немного задумался. — Три. Один за ложь.
Слуги принесли новый кнут взамен изрубленного мечом. Эльф отстегал двух женщин по идеальным спинам. Кавахар пережила экзекуцию стоически, а вот нежная Арласшор рыдала и умоляла прекратить после каждого кровавого разреза, оставленного на коже. Леди Аринар, так и не осмелившаяся встать с колен, заслоняла лицо руками и вздрагивала после каждого болезненного вскрика.
Подарив каждой по три удара, Эридан кинул окровавленный кнут на пол:
— Вы сами решаете, что получить — удар или возвышение.
Он повернулся в сторону главы дома Керам, которая продолжала закрывать лицо руками:
— Леди Аринар, вы оказались очень полезны в раскрытии заговора, но вместе с тем вы и сами участвовали в этом заговоре. Кроме того, показали себя трусливым существом, не способным управлять великим домом. Я отстраняю вас. Вы не лишаетесь имени, но ваш дом должен выбрать нового главу. Ко всему прочему, я облагаю вас двойной данью, и если не будете платить ее, уничтожу ваш жалкий муравейник и медленно растопчу каждого, кто носит имя Керам. Вы будете служить мне, или я уничтожу саму память о вашем существовании.
Последние несколько фраз он произнес таким зловещим тоном, что Аринар окончательно превратилась в жалкую бабу.
— Дом Керам будет служить вам, — плаксиво и покорно произнесла она, и оставшийся в живых головорез смерил ее презрительным взглядом.
Ритуал продолжился. Все без исключения меньшие дома, что откликнулись на зов, присягнули Эридану. Со словами последней клятвы, формула осенила белобрысого ярким всполохом света. Эладрины подняли кубки, празднуя коронацию нового владыки Летнего Царства, Эридан стал полноправным королем.
Праздник продолжился. Гости упились, и официальный прием постепенно стал походить на оргию.
— Теперь совсем как дома, — вздохнул Эридан, обойдя группу занимающихся сексом эльфов.
— Я ожидала больше скромности, — пробормотала Кьяра. — Гвардия и то приличнее себя ведёт, хотя и низкородные.
— Чем гуще кровь, тем сильнее гниение, — объяснил эльф. — Мои ребята всё-таки понимают, что такое порядок.
Потеря крови сделало свое дело: у Эридана закружилась голова, в глазах встала черная пелена, в ушах зашумело. Он обессилено оперся о стол, чуть не свернув несколько тарелок. Зеленовласая Намиас Селани заботливо подхватила его под локоть:
— Вам нехорошо, Ваше Величество? Вы очень бледны. Не беспокойтесь, я поддержу вас. Не хотите ли прогуляться?
Кьяра настороженно дернула хвостом, проверяя, не плетет ли эта плутовка какой-нибудь вредоносной магии, но чутье ничего не обнаружило. Кроме того, спустя секунду Эридан сам отстранился от нее, пробормотав:
— Спасибо, но нет.
Он продолжил бродить по залу, отказываясь от участия в оргиях, чем вызывал недоумение у своих вассалов. Кьяра невольно подумала, что не будь ее бдительного присмотра, то, может, и согласился бы. Она бы не удивилась, учитывая окружение, в котором он вырос, и те примеры, которые видел с малолетства.
После нескольких полуобморочных приступов, Эридан все-таки сказал:
— Мне нужно на воздух…
Кьяра повела его к подъемнику, полюбоваться вечным закатом и подышать запахами летней зелени. Шум кутежа здесь был почти неслышен, а ветер приносил со стены отголоски свежего снега, напоминая о замершей на пороге лета белой равнине. Окончательно спустившись, они совершенно неожиданно вновь встретились с Намиас, которая, казалось, давно прогуливалась здесь.
— Вы всё-таки решили пройтись? Обидно, что меня вы проигнорировали, — с улыбкой сказала она, блеснув ярко-зелеными глазами.
— Прошу прощения, — выдавил эльф.
— Как можно на вас обижаться? — ответила зеленая и снова взяла его под локоть, словно старая подруга. — Вы же король. Покажете, как у вас здесь все устроено?
Держась чуть позади, тифлингесса настороженно наблюдала за происходящим, но не вмешивалась. Пока не происходило ничего подозрительного, кроме того, что Эридан был необычно шелковым, но это можно было объяснить усталостью и слабостью после ранений. Он проводил её по всей площадке, показал казармы и подъемный механизм, загон с волками.
— А там что? — спросила она, указав на одинокое строение чуть поодаль.
— Там кошмар, — как ни в чем ни бывало ответил Эридан, и для чародейки это оказалось последней каплей: уж про исчадие он бы точно не стал рассказывать какой-то малознакомой девице!
Снова прощупав эльфа магическим чутьем, девушка обнаружила следы хитро сплетенного волшебства, порабощающего разум. Ощущалось что-то до боли знакомое, из Нижних Миров. Кьяра взмахнула рукой, развеивая заклинание, и Намиас, отпрыгнув от эльфа, растворилась в воздухе, словно морок. Эридан оглянулся по сторонам.
— Она была в голове, — сказал он Кьяре. — Задавала вопросы. Все, что касалось Маммона и камня, а я просто не мог не отвечать.
— Прости, что сразу не раскусила ее…
Кьяра слегка повесила нос. Из-за ее недогляда важна информация оказалась в чужих руках, с неизвестными для них последствиями. Эльф успокаивающе погладил ее по плечу:
— Ты бы не смогла. Она давала мне команды.
Немного помолчав, он добавил:
— Это сила суккуба, однозначно. Все интересней. Если они хотели вызвать любопытство, то они даже перестарались.
— То-то Калар так безошибочно определил, что серой пахнет не от меня, — кивнув, ответила девушка.
Эльф снова поморщился, схватившись за голову.
— Я уже ни на что не способен, — сказал он. — У меня нет сил радоваться, что жив и коронован.
— Тогда пошли спать, — предложила тифлингесса.
Пройдя через тронный зал, они отпустили Зариллона отдыхать и оставили Элледина за главного, следить, чтобы гости насмерть не передрались. Сделав слугам наказ накрыть столик в спальне снедью, принесенной прямиком из кухни, и кувшинчиком хорошего вина, они отправились в покои.
Проходя через сад, Кьяра немного замешкалась, выуживая из кустов спрятанную волшебную сумку.
Бом! — словно кто-то ударил в невероятных размеров колокол. Волна низкого громкого звука чуть не сбила девушку с ног, а Эридана и вовсе опрокинула на пол. Девушка подбежала к нему, помогла встать и заметила, что из его уха струится кровь. Волшебное кольцо поправит это, но все равно очень неприятное повреждение. Оглядевшись, девушка заметила на полу полупрозрачные символы. Взрывные руны. Их сложно заметить, и они могут быть весьма опасными. Кто-то потратил не менее четырех часов, чтобы установить ловушку, и учитывая, что это — единственный путь в королевские покои, ясно как день, для кого она предназначалась. Развеяв вредоносную магию, они направились к лестнице наверх. На шум прибежала охрана, но Эридан отправил их восвояси, следить за гостями.
В спальне эльф вновь согнулся от приступа боли, а затем вдруг рассмеялся к вящему удивлению тифлингессы.
— Меня отравили, — объяснил он сквозь смех, присаживаясь на край кровати. — Меня обольщали, порабощали, предавали, пытались женить, рубили, жгли, очаровывали и обманывали. Без отравления день был бы потерян.
Вздохнув, тифлингесса достала одно из редких зелий, что хранились в сумке. Эридан выпил снадобье, и боль отпустила его. Девушке оставалось только догадываться, когда его могли отравить. Во время приема эльф ничего не ел, а незадолго до этих событий он и вовсе ничего не пил.
Слуги принесли поднос с хлебом, мясом и сочным виноградом. Первым делом белобрысый сделал хороший глоток прямо из кувшина с вином, не размениваясь на мелочи вроде кубков. Они накинулись на еду, словно два оголодавших зверя. Выпитое залпом вино ударило в голову, и Эридан почувствовал, что захмелел. Заметив это, девушка с удовольствием подразнила его, а затем потянула в купальню. Эридану нужно было смыть с себя кровь. Теплая вода ласкала кожу и дарила чувство легкости. Хорошенько вымывшись, эльф долго разглядывал новый розовый шрам, пересекающий живот: напоминание о страшной ране, чуть не перечеркнувшей его жизнь. Этот день был настоящей квинтэссенцией традиций Страны Фей: смерть и новое начало, круговорот крови и страсти. Лихорадочный, кипящий жизнью мир, где можно одинаково восхищаться прекрасным горным водопадом и потоком крови из вскрытого горла. Он не любил хаос, но его всегда гипнотизировала жестокая красота…. Оставалось только догадываться, сожрет ли его этот мир, подчинится ли или, как и прежде, останется к нему глух к нему?
После купания Кьяра долго разминала ему спину, пока белобрысый совсем не расслабился и не превратился в мягкого распластавшегося на кровати кота.
— Эксплуатирую тебя нещадно, — пробормотал он, прикрыв глаза. — Как ты только выживаешь?
— Не знаю. Надо подумать о побеге, — ответила девушка, устроившись рядом.
— И даже скучать не будешь?
— Наверное, буду, если вспомню. Могли бы сразу сказать…
Она вспомнила, что, покинув Страну Фей можно потерять воспоминания обо всем проведенном там времени, а ей этого не хотелось. Здесь случилось столько хорошего и плохого, о чем она хотела бы сохранить воспоминания.
Эльф повернул к ней голову:
— Я подумал, что это будет выглядеть, как попытка повлиять на твое решение. А тогда, с Дриманом, думал, что все равно умру, зачем тебе помнить такое? Думал, что тебе захочется вернуться к семье, решил не усложнять.
Кьяра окинула его взглядом и вдруг тяжело вздохнула:
— Какой ты иногда дурак.
Она завернулась в одеяло и вскоре засопела, погрузившись в сон, а Эридан еще долго не мог заснуть. “Да, я дурак”, - думал он, — “у меня никак не получается понять, что происходит в твоей голове. Будь у меня дочь, я бы хотел находиться рядом с ней. Смотреть, как она растет, радоваться, утешать. Я тебя не понимаю… Не понимаю”.