Эльфы уцепились за пернатую шею, и Кьяра вылетела через окно. Внизу, на карнизе действительно кипел бой. Гвардейцы отчаянно сражались с рыцарями в ледяных доспехах, и деревянный пол уже успел пропитаться кровью. Гигантский орел пошел на снижение. Краем глаза она заметила в небе огромную тень, а следом — услышала душераздирающий клекот. Повернула голову на звук — прямо на нее летела черная птица, окутанная фиолетовым сиянием. Тифлингесса мгновенно узнала ее. Что ж, это рано или поздно должно было случиться, но сейчас, в полете, она была слишком уязвима. Чародейка продолжила снижаться, надеясь успеть приземлиться прежде, чем птица нападет… Резкая боль, разметавшиеся перья, и Кьяра почувствовала, как птичий облик испустил дух. Задар охнул, падая вниз, девушка уцепилась за его руку, пытаясь как-то удержать их обоих в небе, но он такой тяжелый. В голове лихорадочные мысли: “Эта птица нас сейчас сожрет… Как же Эридан… Руки заняты, колдовать не могу…”. Птица медлила со вторым ударом. Повернув голову, увидела как она мечется в небе, словно пытаясь кого-то скинуть. Красная искорка среди черных перьев. Эридан.
Кьяра отчаянно пыталась затормозить падение, и ей это почти удалось. Задар рухнул на землю, но удар был несильным, и он быстро вскочил на ноги, выхватив клинки. Девушка плавно приземлилась в самую гущу сражения. Справа от нее пылал жаром огненный клинок Сехтена, врубаясь в ледяные доспехи, слева — золотая искорка Элледина. Левая рука безвольно повисла, доспехи влажные от крови, но эльф продолжал яростно сражаться. Чародейка огляделась. Нужно было колдовать очень аккуратно, чтобы не задеть своих. Электрические разряды с шумом врезались в толпу ледяных рыцарей, насквозь прошивая доспехи и плоть, но замертво упал только один. Какие же крепкие! Сверху их периодически накрывала огромная тень. Птица продолжала кружить в воздухе, пытаясь скинуть белобрысого.
Гвардейцы, словно волки, почуявшие больных и слабых в стаде врага, накинулись на тех, кого поразила молния. Корлиан подрезал сухожилия здоровяку, на две головы выше брюнета, и тот как подкошенный рухнул к его ногам. Фирик, вошедший в клинч с противником, двумя ударами латной перчатки превратил лицо ледяного в багрово-черное месиво. Дефераер долго кружил вокруг своего оппонента, слишком острожного, чтобы нарочно подставиться под удар палаша. Их дуэль завершилась хрипами рыцаря, из перебитого горла хлестала кровь. Суман уничтожил еще одного, и так одномоментно они значительно проредили вражеский отряд. Щелкнула спущенная тетива, и Фирик рухнул на труп врага с торчащей из тела стрелой. Слева раздался стон, и Кьяра увидел, как обмяк Элледин, оседая на пол, а над ним навис ледяной рыцарь с перекошенным от ярости лицом. Птица приземлилась на крышу волчьего загона, рухнула на спину и принялась кататься, пытаясь раздавить Эридана.
Несколько рыцарей начали опасно сближаться с Сехтеном. Кьяра отпугнула их мощным взрывом огненного шара, и теперь все трое были заняты борьбой с пламенем. Сехтен как-нибудь выдюжит. Ее беспокоили две вещи: птица, скинувшая-таки со спины альбиноса и нависшая над ним, словно гора мертвой плоти, и рыцарь, вставший над Элледином. Промедление могло стоить жизни им обоим, поэтому тифлингесса швырнула в нежить шарик сырой магии, желая отвлечь от белобрысого. Краем глаза девушка увидела голубую вспышку, и противник Элледина рухнул. Молодец, Анеркаш!
Распушив перья на полуистлевшем черепе, мертвый феникс нанес мощный удар клювом прямо в покрытый узорами нагрудник. Эльфа опрокинуло на спину, и Кьяра среагировала моментально. Из мертвых глаз брызнули кровь и слизь, огромная туша конвульсивно дернулась и распалась на кучу гниющей плоти. Чародейка метнулась к упавшему эльфу, тот медленно приподнялся, ощупывая отверстие в нагрудной пластине.
— Ты в порядке? — спросила Кьяра.
— Доспех пострадал сильнее меня, — успокоил ее Эридан.
“О ранах потом, сначала надо выиграть битву”, - подумала чародейка, спархивая с крыши. Ее магические силы почти иссякли, жезл поглощения был пустым, и что делать дальше она не знала, но битва была еще не проиграна, гвардейцы все еще отчаянно сражались, и рыцари валились с ног под их напором. Зависнув над полем брани, Кьяра прибегнула к самой простой и слабой магии. Снаряды пламени срывались с ее пальцев и врезались во врагов, разбрасывая искры и брызги талого льда, не убивая, но выводя противника из равновесия, а там уже хищная стая гвардейцев окружала и ломала сопротивление опаленных врагов. Двуручник Сехтена, этот пылающий факел, который чуть не прикончил Эридана на коронации, оставил груды искалеченных тел, ему вторила золотая вспышка солнечного клинка и оглушительные раскаты грома ударов Дефераера.
Последний противник упал, сраженный рапирой Вонтара, нырнувшей между пластинами брони, и звуки боя затихли. Тяжело дыша, гвардейцы переглянулись между собой, словно не веря, что они остались живы. Тишина показалась Кьяре оглушительной. Сехтен вложил меч в ножны. Дефераер, тяжело дыша, оперся на палаш. Держался он, видимо, на одном самомнении. Задар помог Анеркашу вытащить полы плаща из-под вражеского тела, бедному волшебнику не хватало силенок. Арадрив и Каленгил оттащили стонущего от боли Фирика, из которого все еще торчала стрела. Удалить ее — работа лекарей. Вонтар, присел на труп, очищая рапиру от крови. Эридан отнес в сторону бессознательного Элледина, укрыл плащом с заботливостью наседки. Кьяра увидела Корлиана, израненного, но живого, опирающегося о стену Ятара, Сумана, жадно пьющего из фляги. Лицо Лаемара было похоже на кровавую маску. Он бродил между трупов и словно что-то искал. Наконец остановился и склонил голову с грустью. Приземлившись рядом с ним, увидела тело гвардейца, сцепившееся с рыцарем в последней схватке. Серебристая челка, половина уха. Лафус был ловок и хитер, но смерть оказалась хитрее.
— Мы его воскресим, — тихо сказала тифлингесса, положив ладонь на плечо фиолетового, и тот молча кивнул.
“Если сами не умрем”, - подумала она, но не сказала вслух. Одна эта маленькая победа была настоящим чудом, а что будет дальше? Кьяра заставила себя не думать об этом.