В коридоре гостевого уровня Кьяра встретилась с двумя представителями дома Терим: синевласого и парня со шрамами на лице. Эльфы принялись говорить что-то на своем языке. Тифлингесса ответила, покачав головой:
— Я не говорю по-эльфийски.
Помедлив несколько секунд, шрамоносец произнес на общем, коверкая слова сильным акцентом:
— Кокта перековоры быть?
“Р” в его исполнении звучало звонко и раскатисто.
— Я уточню у лорда Эйлевара и сообщу вам незамедлительно, — ответила Кьяра, стараясь совместить дружелюбие и чувство собственного достоинства.
Эльф раздраженно цыкнул, смерив девушку злобным взглядом. Не обратив на это никакого внимания, она направилась в сторону лазарета.
Она поднялась на пролет выше гостевого уровня и очутилась в просторном помещении, напоминающем тронный зал. Куполообразный потолок, много света, льющегося из огромных окон, только все было заставлено койками, полотняными ширмами и предметами из меди. В этот час здесь было безлюдно.
— Арум? — позвала девушка.
— Доброе утро, Кьяра, — отозвался драконид.
Он возился за столом, сворачивая пропитанное лечебными травами полотно.
— Эридан вчера забыл упомянуть, что мы должны присутствовать сегодня, — произнесла она, подойдя к нему поближе. — Понимаю, что тебе не хочется. Кстати, а можешь дать мне несколько рулонов для перевязки. Мало ли что.
Жрец поднял на нее взгляд, полный мольбы:
— Кьяра, да я же просто предмет мебели, зачем я там?
— Я тоже, Арум, — тифлингесса положила руку ему на плечо. — Мы нужны для солидности. У него нет пока вассалов, сыграем эту роль. Если что пойдет не так, можем понадобиться и как бойцы, я такого не исключаю.
— Твоя правда, — ответил Арум. — Да и драконорожденные, что ни говори, выглядят внушительно.
Взяв в руки камень, тифлингесса сосредоточилась, отправляя сообщение: “Эридан, дом Терим интересуется, когда переговоры. Обещала скоро дать ответ. Арум рядом”. Спустя несколько секунд он отозвался: “Я готов принять их. Можешь так им и передать”.
— Арум, иди пока в тронный зал, — сказала она, отложив камень. — А я сообщу гостям.
Кивнув, он передал ей рулон полотна для перевязок, а сам устремился в сторону выхода. Кьяра двинулась следом, думая о том, чем закончатся эти переговоры. От дома Терим не стоило ожидать ничего хорошего.
В коридоре она столкнулась уже с тремя представителями этого дома, во главе с лордом Элахом. Поклонившись, произнесла:
— Достопочтимые лорды Элах, Ханис и Сехтен из дома Терим. Лорд Эйлевар готов принять вас в тронном зале.
Судя по выражениям лиц, из всех троих что-то понял только парень со шрамами. Он разгорячено кивнул, а в глазах полыхнул недобрый огонек, заставивший Кьяру немного напрячься. Он сказал несколько слов двум другим эльфам, а тифлингесса, не дожидаясь их реакции, пошла в сторону тронного зала. Она понятия не имела, насколько правильно поступает согласно местному этикету. Плевать, никто не удосужился ее научить, и это не ее проблемы.
В тронном зале все было уже подготовлено. Арум восседал в кресле. К девушке подошел Зариллон.
— Как я не люблю спешку! — посетовал он, накладывая заклинание.
Когда девушка заняла свое место, из галереи, ведущей в сад, вышел Эридан. Волосы у него влажно поблескивали, не успев полностью обсохнуть. Лицо — непроницаемая каменная маска, взгляд холодный и надменный.
Троица из Терим выступила вперед, и белобрысый произнес, вальяжно растягивая гласные:
— Приветствую вас, уважаемые господа из дома Терим. Надеюсь, отдых прошел хорошо, и вы тщательно обдумали решение.
Сделав легкий поклон, Элах ответил:
— Ваше Величество, уверяю, нам потребовалось не так много времени, чтобы сформулировать наше решение.
— Я внимательно слушаю, — белобрысый сделал легкий жест рукой, словно позволяя главе дома Терим говорить.
— Я скажу то же, что и вчера. Я не готов присягнуть, и весь мой род со мной солидарен.
Эридан нахмурился, между сведенными бровями залегла глубокая складка.
— Лорд Элах, — произнес он голосом, холодным, словно снежные шапки на вершинах Хребта Мира, — я пытаюсь решить вопрос мирным и цивилизованным путем, но ваше упрямство наводит на мысли, что это бесполезно. Я предлагаю мир. Проявите здравомыслие.
— Нет ничего плохого в том, чтобы умереть за веру, — улыбнулся зеленоглазый.
— Это коллегиальное решение всего вашего дома? Умереть за вашу веру? — спросил Эйлевар с ноткой легкого удивления.
Элах ответил насмешливым взглядом, в котором не было ни капли страха. Вперед вышел эльф со шрамами на лице и воскликнул:
— Дядя! Позвольте решить эту проблему.
Кьяра непроизвольно впилась в подлокотники кресла. Чего-то такого она и ожидала, но все-таки надеялась, что обойдется.
Синевласый попытался остановить вышедшего вперед, но тот лишь скинул руку со своего плеча.
— Я оспариваю право этого эльфа на титул, — воскликнул шрамоносец, бросив на пол свой плащ. — Я делаю это во всеуслышание, а свидетельствуют мне уважаемые господа вокруг, боги и силы природы.
На лице синевласого отобразился неподдельный ужас, но Элах лишь кивнул головой:
— Мой племянник бросил вызов, Ваше Величество.
Эридан вышел вперед.
— Я принимаю вызов, Сехтен Эрдре из дома Терим, — произнес он все тем же холодным голосом. — И пусть победителю достанется все.
“Надеюсь, он надел игральные кости”, - подумала девушка. Она не успела разглядеть, висят ли они у него на шее. С их магической силой было бы чуть спокойней. Кьяра почти не сомневалась, что Эридан — хороший боец, однако он значительно ослаб, перестав быть паладином, и многие силы, на которые он опирался, будучи рыцарем Аурил, покинули его. Эльф периодически забывал, что больше не владел исцелением. Что если в пылу битвы он забудет, что больше не паладин? Да и этот Сехтен выглядел крепким и сильным. Почти такой же высокий, как и Эридан, широкоплечий, развитые мышцы гуляли под серо-голубым котарди. Кьяра прикоснулась к монетке, висящей на запястье. “Пусть Эридану повезет”, - подумала она.
Белобрысый приказал слугам убрать кресла и расчистить тронный зал, скинул короткий плащ с плеча.
— Предпочтете надеть доспехи? Или?.. — начал было говорить он, но Сехтен молча сделал жест, и лакеи дома Терим внесли клеймор с богато украшенной рукоятью.
Посмотрев на солидный двуручник, Эйлевар только хмыкнул. Слуги внесли щит, и белобрысый надел его на руку. Вынув рукоять, активировал лезвие плавным поворотом кисти. Золотое сияние озарило его фигуру. Сехтен сделал несколько пробных махов огромным мечом. Все присутствующие, отпрянув к стенам, хранили мертвое молчание, и сталь свистела хищно и свирепо.
Кьяра напряженно следила за толпой у стен. Если кто-то из них вздумает колдовать, она незамедлительно убьет мерзавца. Когти все еще впились в дерево, но тело готово было в любой момент взвиться словно пружина.
Сехтен сделал рывок, такой стремительный, что сталь смазалась в бликующее пятно. Как быстро движется! Эридан выставил щит, но слишком поздно. Острие чиркнуло по левому плечу, скрипнуло по щиту, задев умбон, и полоснуло по правой ноге. К счастью, только ужалило кожу, вспоров плотную ткань одежды. Быстро отпрянув, шрамолиций сменил стойку.
Помедлив секунду, белобрысый атаковал Сехтена в ответ. Открывшись на мгновение, подманил противника поближе, но в последний момент подставил щит, поймав на него мощный удар. Сияющее лезвие прожгло котарди на груди Терим. Отпрянув, Сехтен контратаковал, страшный двуручник прошел так близко, что срезал прядь белых волос. Взбешенный от боли рыцарь Титании продолжил нападать. Сталь сверкнула смазанным движением, но полные ярости удары прошли мимо, обдав потоками воздуха. Воспользовавшись разгоряченностью противника, Эридан хладнокровно поразил его в плечо и лопатку. Лезвие вспыхнуло, громко зашипела кровь, спекаясь от жара. Отстранившись, Сехтен ушел в глухую оборону.
Следя за гостями у стен, Кьяра лихорадочно думала, что делать, если Эридан проиграет. Сбежать, бросив остальных? Пожалуй, иного выхода не будет. Возможно, она успеет взять с собой Арума и Зариллона, а как же гвардия? Они не сдадутся, не сложат оружие, погибнут вместе с ним. “Бездна”, - думала она, — “ раньше я не страдала такими дилеммами. Эридан, пожалуйста, выиграй этот бой”. Девушка мысленно взмолилась Тиморе, чтобы та одарила эльфа своей улыбкой.
Сехтен топнул ногой, и слуги, что находились ближе к нему, закричали, разбегаясь в разные стороны. Эридан лишь хмыкнул, не сдвинувшись с места. Шрамолиций нахмурился, явно ожидая другой реакции. Он прыгнул с места, с невероятной ловкостью и силой. Движение стали превратилось в парящую стальную змею. Яркий блик ослепил Эридана, кровь брызнула на пол, белобрысый поспешил отойти. Темное пятно, набухая, стремительно разрасталось на бедре. Поморщившись от боли, Эйлевар впился в противника внимательным взглядом, в котором читалась предельная концентрация и осторожность. Этот чудовищный меч с легкостью мог поделить его надвое, и все, что его защищало — тонкий слой дерева с металлом да ловкость собственного тела.
Атаковав противника, Эйлевар позволил Сехтену сделать глубокий выпад. Ударил щитом по шрамированному лицу, разбив нос и губу. Машинально схватившись за нос, младший Терим ненадолго открылся, и белобрысый нацелился колющим в сердце. Лезвие должно было глубоко нырнуть, прожигая смертельную рану в груди, но Сехтен в последнее мгновение ушел от удара. Какой же ловкий! Лезвие, шипя, чиркнуло между ребер. Закричав от боли, Терим сделал несколько быстрых шагов назад и снова топнул ногой.
Вуу! — воздушная волна от этого толчка заставила Эридана отпрянуть с неприкрытым ужасом в глазах, а Сехтен, словно подпитавшись из невидимого источника, с новыми силами ринулся в атаку. Его меч быстро затанцевал в воздухе, словно смертельно опасная коса, заставляя белобрысого судорожно отступать все дальше и дальше. Ярко сияющее острие оставило на теле Эридана кровоточащие полосы. Очередной размашистый удар пришелся на щит, сбив альбиноса с ног, он машинально ушел в кувырок, ускользнув от чудовищного меча, который чуть не пригвоздил его к полу. Клинок глубоко вошел в дерево. Вскочив на ноги, белобрысый воспользовался секундой промедления, и пока Сехтен вынимал клинок, нанес сильный удар в грудь. Сехтен пошатнулся, но устоял, опираясь на клеймор. На груди темно-ржавыми пятнами запеклись глубокие раны. Утомленные болью и сражением, противники выжидали, изучая друг друга.
Опершись на гарду, Сехтен посмотрел на кровавые следы, оставленные Эриданом, затем на побелевшее лицо противника. Мгновение, и двуручник описал дугу, целясь в голову, но в последний момент сменил направление. Эридан подставил щит, но клинок ударил в левое предплечье, глубоко рассекая мышцы. Закричав от боли, белобрысый качнулся и упал на одно колено, почти выпустив щит. Почуяв скорую расправу, Сехтен забыл о страшных ранах на груди. Победитель архифей стоял на коленях, истекая кровью, грудь и голова открыты для завершающего приема. Страшный двуручник взметнулся в ударе палача, в основание шеи, и дальше в грудную клетку, насколько хватит сил. В момент замаха Эридан поднялся с колена. Сехтен удивленно замер, глядя на рукоять, торчащую из его груди. Пальцы расслабились, отпуская двуручник. Зал огласился звоном упавшего меча, а мгновение спустя — отчаянным криком Ханиса, когда голова его сына слетела с плеч.
Тело с глухим звуком осело на пол, а следом — щит Эридана, ставший вдруг невообразимо тяжелым. Под звуки причитаний Ханиса, победитель сделал взмах мечом:
— Кто еще желает оспорить мое право?
Самообладание покинуло Элаха. На лице отразились растерянность и страх.
— Никто?
Эридан подошел к своему креслу и остановился. Гордая осанка, несмотря на боль от многочисленных ран, глаза светятся недобрым красным огнем.
— Приведите сюда Фистиль! — громко приказал эльф, поднявшись на возвышение.
От природы выше Элаха, благодаря нескольким ступеням, ведущим к площадке трона, Эридан еще сильней возвысился над ним, и, подавив внушительностью своего образа, превратив главу дома Терим в жалкую фигурку.
— Лорд Элах, — прозвучало в мертвой тишине, — я уважаю вашу веру и готовность умереть за нее. Вы не учли одного. Вы умрете, и не останется никого, кто бы смог продолжить ваше дело или перенять веру. Она сгинет вместе с вами, но прежде я хочу, чтобы вы посмотрели, на что обрекаете свой дом.
Слуги привели Фистиль. По сравнению с Эриданом она казалось маленькой куколкой в изящном платье, с изысканной прической, в которой сверкали бриллианты. В светло-серых глазах мелькнула растерянность, но лицо сохраняло спокойное достоинство.
— Подойди ко мне, — приказал белобрысый.
Поколебавшись мгновение, эльфийка подошла ближе. Эйлевар внезапно схватил ее за хрупкую шею. Фистиль вскрикнула и вцепилась в руку, словно пытаясь разжать стальной захват пальцев. Кровь отхлынула от лица Элаха.
— Грязь и уродство сражений… — произнес Эридан, глядя на испуганное личико. — Боль от последствий заклинаний и отрубленных конечностей. Медленная и мучительная смерть… Я буду милостив, Элах. Не обреку вашу прелестную дочь на такие страдания. Ее смерть будет быстрой и безболезненной. Почти.
Элах попытался что-то сказать, но Эридан перебил его гневным криком:
— Это именно то, чего вы хотите? Этого вы добиваетесь?!
Одной рукой он подтащил девушку ближе к отцу. Она слабо трепыхалась в его хватке, бриллиантовые шпильки из прически разлетелись по полу, а глаза покраснели от слез. Эльф поднес к ней лезвие. Почувствовав жар клинка, она закричала:
— Нет! Нет!
Запахло паленым волосом, и Фистиль зарыдала, словно маленькая девочка:
— Нет! Папа!
Услышав пронзительный крик, Элах качнулся вперед:
— Нет! Я сделаю все, что скажете!
Он упал на одно колено и склонил голову так низко, что волосы коснулись пола. Эридан перевел на него красный от злобы взгляд. Сжав зубы, отвел клинок от лица девушки, его рука подрагивала от злости. Он сделал шаг в сторону Элаха, волоча девушку за собой:
— Так вы все-таки не готовы, чтобы весь ваш род погиб за веру, а?
Глава дома Терим как будто еще сильней вжался в пол.
— Я предлагал мир, но вы предпочли пролить кровь! — прорычал Эйлевар, затем, сделав глубокий вдох, продолжил уже спокойнее, но в голосе все равно звучали стальные нотки злости. — Вы вероломны, Элах. Ваша дочь останется заложницей, как гарант вашей верности
Тот поднял лицо, испуганно посмотрел на белобрысого, затем на заплаканную дочь.
— Господин… — произнес зеленоглазый. — Чем мне доказать…
— Я скажу это один раз, Элах, — перебил Эридан. — Если предашь меня, ты получишь свою дочь. Я буду высылать ее по частям. Уверяю, она будет жива до самого конца.
Элах посмотрел на него, и слова застряли у него в горле.
— Можете быть свободны, лорды, — распорядился победитель. — Заберите тело родича и уходите. Жду вас через три дня для обсуждения всех тонкостей. А сейчас… вы меня утомили.
Элах поднялся на ноги, бросил последний взгляд на Фистиль и поплелся в сторону выхода. Заносчивый лорд сейчас выглядел понурым и съежившимся. Лакеи подхватили труп и голову Сехтена. Когда двери тронного зала закрылись за домом Терим, Эридан разжал руку, и девушка буквально выпала из нее, словно тряпичная кукла.
— Уведите, — распорядился эльф, и слуги отвели обессиленную леди на этаж наложников.
Кьяру трясло от разыгравшейся перед глазами сцены, то ли от волнения, то ли от страха перед Эриданом. Она понимала, что, возможно, это был единственный способ утихомирить взбунтовавшийся дом. Арум выглядел ошарашенным. Вряд ли он понимал подоплеку происходящего.
Когда девушку увели, Эридан осел на ступеньку. Жрец быстро обошел его со спины и произнес, осматривая левое плечо, где зияла самая приметная рана:
— Надо обработать.
Эльф резко обернулся в его сторону, прожигая драконида красным от ярости взглядом. Тот отпрянул от неожиданности. Эльф моргнул, и глаза вновь стали голубыми:
— После. Я не чувствую ран.
— Это пока, — пробормотал Арум. — Скоро возбуждение от боя пройдет.
Кьяра присела на ступеньку рядом с ним, положив руку на его правое плечо. Эльф выглядел опустошенным и пассивно позволил дракониду снять с него камзол и рубашку. Осмотрев нанесенные раны, жрец цыкнул:
— Нехило он вас. Еще чуть-чуть и отрубил бы руку… Я не взял посох, так что потерпите.
Арум зашептал, накладывая лечащие заклинания. Кровь остановилась, несколько неглубоких царапин исчезло без следа, а края глубокой раны на плече немного стянулись. Идеально гладкую кожу там, где когда-то были выжжены буквы, снова украсила отметина раны.
— Я боялась, что тебя убьют, — тихо сказала тифлингесса, немного отодвинувшись от эльфа, чтобы лекарю было удобней делать свою работу.
— Он мог. Очень силен, — так же тихо ответил Эридан, смотря в одну точку.
— Но не убил, — фыркнул Арум, дочитав формулу очередного заклинания. — Вы хорошо держались.
— Будь он хладнокровнее, раскатал бы меня по всему тронному залу, — признался белобрысый. — Даже было жаль убивать. Мне было бы чему его научить.
— Арум, твой посох в лазарете? — спросила девушка. — Я схожу за ним.
— Он в моей комнате, так что дай пока комплект, сделаю перевязку.
Чародейка передала ему рулон полотна, и драколюд начал по-деловому перематывать оставшиеся раны.
— Можно было бы и пощадить, — пробурчал он в процессе.
— По обычаю победитель получает все, — отозвался эладрин. — В том числе и жизнь. Он даже в какой-то момент напугал меня…
Эридан устало покачал головой.
Арум хлопнул его по целому плечу:
— Рад, что ты можешь испытывать страх. Может, будешь целее.
Почти весь рулон ушел на торс и рану на руке. Арум цыкнул сквозь острые зубы:
— На бедро не хватает. Пойдемте в лазарет.
Тот махнул рукой:
— У меня по плану встреча с Халирр, в лазарете я ее проводить не буду.
Натянув обратно окровавленную и разорванную одежду, прибавил:
— Потом подойду. Видишь, я ведь не умираю?
Он встал, давая понять, что разговоры окончены:
— Вы свободны.
Кьяра молча направилась в сторону гостевого уровня. Тяжелый бархат платья скрыл раздраженные движения хвоста. “Как же он бесит”, - подумала она.
Последнее, что услышала девушка, скрываясь за дверями на лестницу — эльф приказал слугам убрать тронный зал и принести стол для переговоров.