несколько врагов.
Так в рядах японской армии появились смертники, люди, обрекающие себя
на добровольную гибель. Но не в обычном бою.
Много лет японские военные специалисты работали над созданием торпед и
самолетов, которые бы вместе с грузом взрывчатки несли на себе и человека, заранее обреченного взорваться вместе с ними. Так появились человеко-
самолеты, человеко-торпеды.
Поначалу на торпеде, движущейся под водой, верхом сидел человек, облаченный в гидрокостюм. Он направлял торпеду в цель, и если настигал ее, то погибал от взрыва.
Никаких приспособлений для спасения жизни не предусматривалось.
В конце второй мировой войны в Японии появились человеко-торпеды -
"кайтен", что по-японски означает "путь в рай". Такая торпеда имела скорость
до 74 километров в час. Водитель помещался внутри и направлял торпеду в
цель.
Позже появились подводные лодки, несущие на себе по нескольку ракет
"кайтен". Приблизившись к цели, такие Торпедо-носители пускали в ход
живые торпеды.
Подобным образом действовали "живые" бомбы. Это были небольших
размеров самолеты, которые, выйдя на цель - надводный корабль противника, обрушивались на него вместе с зарядом и... летчиком.
Спасение от подобных торпед и самолетов было лишь в том, чтобы уйти на
полной скорости, сманеврировать (что удавалось редко) или расстрелять
смертника в воде или в воздухе.
От японской "живой" ракеты погиб американский крейсер "Индианаполис", незадолго до своей гибели доставивший на американскую военно-воздушную
базу первую атомную бомбу, вскоре сброшенную на Хиросиму.
В Японии для летчиков и подводников - самоубийц была создана
специальная школа. В ней обучалось немало японской молодежи.
Камикадзе верили, что за такую смерть они попадут на небо. Они
совершали подвиг, одураченные своими наставниками. Но они не изменили
хода войны, и тот, кто создал отряды смертников, адмирал Ониси, покончил с
собой.
Бой двоих. Честь мундира.
Вообразим, что некоего ученика седьмого класса, скажем, Олега, ударил его
одноклассник Алеша, набил синяк. Как поступить пострадавшему? Повесить
на грудь дощечку с надписью: "Меня обидел Алексей Лифаров" - и ходить с
ней по школе, на улице до тех пор, пока не сойдет синяк?
Вот уж, наверное, насмешил бы! И не сочувствие вызвал бы, а презрение
товарищей и прохожих.
Не так относились к побоям раньше: на улицах и площадях древних Афин
видели человека с подобной дощечкой. Его лицо было в кровоподтеках, а
надпись на доске гласила: "Это сделал Никодромос!" И прочитавшие не
смеялись над побитым, а сочувствовали ему и возмущались поступком
драчуна.
Понятие о чести меняются, неодинаковы они у разных народов. Так, античное общество считало, что пощечина не может обесчестить.
"Оскорбление не достигнет мудреца", - сказал Сенека, сам мудрец и поэт.
Считалось, что чести может лишить только государство. А вот древние
германцы при пустяковом споре, ничтожной ссоре хватались за оружие. У
них, как и у некоторых других народов в средние века, зародился обычай
отвечать на оскорбления вызовом на поединок. Он привился у военных
дворян. Сложилось убеждение, что оскорбление чести может смыть только
кровь. Немалую роль играли в этом кичливость, спесивость дворян, мнящих
себя людьми особой породы и потому очень щепетильно относившихся даже