Эйрспур
Год Нестареющего (1479 ЛД)
Чант принёс Демаскусу стакан с водой. Сделав глоток, татуированный мужчина благодарно кивнул.
— Что случилось? — спросил ростовщик. — Подавился морковкой? — он кинул взгляд на остатки рагу. Сказка, которая по-прежнему нежилась на коленях Рилтаны, заинтересованно дёрнула ухом. Возможно, она решила, что их отдадут ей. Чант надеялся, что дело вовсе не в кошачьем волоске, который…
— Я кое-что вспомнил, — сказал Демаскус. Поставив стакан на прилавок, он снова поднял ленту ткани и произнёс, обращаясь к ней. — Рилтана говорит, что ты являешься Вуалью Гнева и Знания.
Чанту показалось, что эта сцена выглядит довольно нелепо, но голос Демаскуса был абсолютно серьёзен.
— Я помню тебя, но лишь обрывками, — продолжил он. — Так же, как помню своё прошлое — это словно попытка глядеться в разбитое зеркало, большая часть осколков которого отсутствует. Почему моя память отказывается проясняться? Кто я? Неужели я… исполняющий волю богов убийца?
Рилтана и Чант одновременно вскрикнули от удивления. Демаскус не обратил на них ни малейшего внимания; его взгляд был по-прежнему прикован к полосе ткани цвета пергамента. Исполняющий волю богов убийца? — задался вопросом Чант. — О чём, во имя Короля Монет, говорит его гость?
— Отвечай! Моё имя — Демаскус, и, если ты связана со мной, помоги мне!
Вуаль в его руках дёрнулась, внезапно ожив. Демаскус отпустил её, и она развернулась на прилавке, изогнувшись, словно змея, чтобы не задеть горшок с остатками тушёного мяса. На её поверхности возникли слова:
Ты был привязан к миру, чтобы вести бесконечную войну против тьмы. Раз от раза ты перерождаешься для того, чтобы облечься в плоть; смерть не имеет над тобой вечной власти. После каждого следующего воплощения ты теряешь воспоминания о прошлых, за исключением отрывочных фрагментов. Ты — последнее из воплощений.
Сообщение растаяло, словно растворившись в молоке.
— Милостивые боги, — прошептал Демаскус.
Он слегка покачнулся, словно мог вот-вот упасть, и Чант положил руку ему на плечо. Ему бы и самому такая поддержка не помешала! Эти слова означают…
— Ты уже умирал? — спросил ростовщик.
— Судя по всему, не один раз, — произнесла Рилтана. — Как ещё можно это трактовать? Нечто вроде благословения перерождения… или проклятья? — она испытующе уставилась на Демаскуса, словно ожидая его реакции.
Тот вытер лоб рукавом плаща.
— Нет, это какое-то безумие, — произнёс он. — Я не… я не знаю, может ли это оказаться правдой. Но…
На полосе ткани появились новые слова:
Существуют и другие, подобные тебе — ангелы, которые пожертвовали своей божественной сутью в обмен на смертную плоть. Однако со временем ты стал владеть несколькими вещами, которые находят тебя после каждого нового воплощения. Они являются чем-то вроде якорей, которые помогают тебе не забыть, кто ты и какова твоя цель. Я, Вуаль Гнева и Знания, одна из них. Ты же, как и прежде, зовёшься Демаскусом.
— Видишь? — произнесла Рилтана. — Вуаль Гнева и Знания; так шарф звал себя и в прошлый раз.
С колен воровки Сказка с восторгом взирала на сменяющие друг друга слова. Подобравшись, она приготовилась к прыжку.
— Прекрати! — отпустив плечо Демаскуса, Чант схватил кошку. Сказка задёргалась, сопротивляясь, и поэтому он поспешно опустил её на пол. Вот чокнутая, — подумал он.
Отсутствующим взглядом Демаскус проводил возвращающуюся в свой угол кошку. Чант мог понять его чувства. То, о чём вещал этот шарф, было просто абсурдно.
С другой стороны… это объясняло, почему воспоминания Демаскуса были столь разрозненными, а его деяния — масштабными. Кто он, получается? Падший дух? Ангел, который обречён возрождаться снова и снова?
— Для чего все эти… жизни? — спросил Демаскус.
На ткани начали появляться новые слова. На этот раз они были намного тусклей и размытей.
Берегись, Демаскус. Чтобы выманить твою немезиду, твоё последнее воплощение почти перешло черту и едва не впало в грех. Попытайся найти своё кольцо; в нём хранится часть того, что ты получил, принеся в жертву столь многое. Если не получится, отыщи меч.
— Мою немезиду? — громко воскликнул Демаскус удивлённым голосом. — Кто это? Почему бы тебе просто не сказать мне, что я должен знать?
На ткани возник едва различимый текст:
Меня не было при тебе, когда ты погиб в последний раз; меч был. Перед смертью ты расстался со мной, чтобы я напомнила твоему новому воплощению о том, кем ты являешься, хотя обычно ты используешь иной способ. Со своим мечом ты, возможно, сумеешь отыскать и кольцо, и тогда всё будет в порядке. На этом всё. Я — глас Судьбы; у меня есть ограничения. И они уже были превышены.
— Просто скажи мне, где я могу отыскать этот меч! — воскликнул Демаскус.
Но Вуаль потускнела и опала, словно сброшенная змеиная кожа.
Демаскус обрушил кулак на прилавок. Горшочек и тарелки подпрыгнули.
О нет, — подумал Чант. — Надеюсь, наш друг не собирается здесь и сейчас впадать в воинственное безумие?
— Вы оба это видели? — требовательно спросил Демаскус. Он схватил шарф, держа его в вытянутой руке, словно не хотел к нему прикасаться.
Чант кивнул.
— Я — да, и это… невероятно. Хотя мне доводилось слышать истории о существах, которые обменяли свою божественность на возможность спускаться в этот мир.
— Да, их называют падшими ангелами, — Рилтана с опаской уставилась на Демаскуса.
— Нет, — произнёс Чант. Неужели она специально пытается спровоцировать Демаскуса? — Это ангелы, которые добровольно жертвуют своей сутью.
— Их называют дэвами, — произнёс Демаскус. Вся злость из его голоса пропала. — Я только что осознал это. Вот кто я такой.
Напряжённость исчезла из его взгляда. Судя по всему, тяжесть, лежащая у него на душе, стала заметно легче.
— Я — дэв. Я уже жил раньше и могу вспомнить обрывки этих жизней. Но только обрывки…
Чант уставился на него, гадая, не последует ли за этим признанием некое физическое проявление божественной силы вроде развернувшихся у него за спиной крыльев или короны огня над головой. Или…
— Кто это — дэв? — спросил он.
Устремив взгляд на Чанта, Демаскус начал говорить, но оборвал себя, словно был не в силах выразить словами те образы, которые предстают перед его внутренним взором. Рилтана испытующе посмотрела на ростовщика. Тот в ответ слегка качнул головой. Он понятия не имел, к чему всё это может привести.
Прочистив горло, Демаскус заговорил снова.
— Дэв — это тот, кто отказался от своей ангельской сути, чтобы стать смертным и возрождаться вновь и вновь. Но я не ощущаю себя «падшим ангелом». Или, если уж на то пошло, вообще ангелом. Я не помню, чтобы у меня было иное тело или иная жизнь. По сути, я чувствую себя обычным человеком, не имеющим никакого божественного наследия, и уж точно не тем агентом богов, которым, как утверждает Вуаль, я являюсь… хотя пара отрывочных воспоминаний свидетельствуют о том, что… — в голосе Демаскуса снова зазвучала неуверенность.
— В чём дело? — спросил Чант.
Демаскус всплеснул руками.
— Я только что узнал, что обладаю совершенно безумным прошлым, а также меня преследует некая «немезида». Скорее всего, преследует до сих пор. Если у моего бывшего «я» и имелся план, чтобы ввести в курс дела меня нынешнего, этот план, очевидно, не сработал. И, помимо всего прочего, я до сих пор понятия не имею, почему кабалиты пытались принести меня в жертву демонам!
— Если ты ничего не помнишь о том, что происходило до момента твоего появления в святилище, — произнёс Чант, — может, они тут вообще не при чём. Может, именно там ты и… возродился… когда всё уже закончилось.
Демаскус замер. Встряхнув головой, он произнёс:
— Но я же бывал в Эйрспуре. Я помню дженази. Я посещал твой магазин.
— Да, четыре года назад! И шарф утверждает, что у тебя имелся некий хитроумный план. Потому ты и оставил его мне. Видимо, в тот день ты и… погиб.
Демаскус уставился на свои руки. Чант обратил внимание, что на его ладонях не было ни мозолей, ни шрамов — очень нехарактерно для воина. Но, если этот воин облёкся в новую плоть всего пару дней назад…
Чант содрогнулся.
— Пылающие владения! — выругался Демаскус. — Есть… вероятность, что ты прав. Боги, мне нужно время, чтобы уложить всё это в голове.
— Не хочу давить, но почему ты спросил Вуаль, не являешься ли ты исполняющим волю богов убийцей? — спросила Рилтана.
— Я задал этот вопрос, так как… вспомнил, как говорил с аватаром Огмы.
Это уже слишком.
— С Владыкой Знаний? — спросил Чант. — Ты утверждаешь, что говорил с ним? Он же бог! Такого не может быть.
— С аватаром, не с самим божеством. Не знаю, насколько я могу доверять своей памяти, но уверен — это воспоминание истинное. Он хотел, чтобы я… разобрался кое с кем. Он не вдавался в подробности, но у меня сложилось впечатление, что в средствах я могу не стесняться. Эта не первая работа такого рода, которую я получал от, эм, божественных представителей, — Демаскус пробежался пальцами по длинным волосам. Когда он обнаружил, что в них ничего нет, на его лице возникло смирение.
— Чтоб меня крысы в спину пырнули, — выругалась воровка. — Получается, ты являешься кем-то вроде карающего ангела?
— Полагаю, так оно и есть. Или было. Я вовсе не уверен, что хочу вновь играть эту роль. Некоторые из вещей, которые я вспоминаю, не…
— А другую вероятность ты не рассматривал?
— Какую же?
— Что ты просто сбежал из Дома Исцеления после того, как тебя слишком сильно треснули по башке.
Демаскус распахнул рот, словно собираясь ответить ей какой-то колкостью. Внезапно его губы дрогнули, и он разразился смехом.
Чант присоединился к нему. На лице Рилтаны возникла улыбка. Напряжение, охватившее их всех после череды этих невероятных откровений, слегка спало. Чант подумал, что воровка намного более проницательна, чем он решил вначале.
Наконец Демаскус произнёс:
— Доказательства предполагают нечто куда менее прозаическое, хотя я уже начинаю жалеть об этом.
Рилтана кивнула.
— Да, вряд ли ты окажешься обычным психом, страдающим безумными галлюцинациями. В том лабиринте Вуаль спасла мне жизнь. Обычная зачарованная цацка ей и в подмётки не годится. Такие вещи на каждом углу не встретишь, — взгляд её внезапно заблестевших глаз устремился к полосе ткани.
Учитывая её прошлый опыт, ростовщик был почти уверен, что искры в её глазах объясняются исключительно профессиональным азартом. Для того, чтобы попытаться украсть её снова, она должна быть полной дурой, а ему она таковой не показалась.
— Кем бы я ни был раньше, нынче я им не являюсь, — произнёс Демаскус.
— Но, вероятно, можешь стать снова, — сказал Чант. — Если отыщешь свой меч. Или это, или… просто бросишь всё и начнёшь заново. Избавься от Вуали, покинь Эйрспур и никогда не оглядывайся.
— Но в этом случае я так и не узнаю, кем я был! — протестующе воскликнул Демаскус.
Рилтана подалась вперёд.
— И не выяснишь, что Вуаль имела в виду под «впадением во грех». Итак, что ты решил?
Демаскус потёр лоб, словно пытаясь справиться с начинающейся головной болью.
— В первом из вернувшихся ко мне воспоминаний, — произнёс он, — я душил Вуалью священника. Кажется, его звали Тарсис. Жреца Огмы.
Рилтана охнула.
— Этот Тарсис был тем, чьей смерти требовал аватар? — спросил Чант.
— Нет. Тарсис был тем, кто привёл меня к нему. Имя, которое назвал аватар — Андрил Яннатар. Мне оно ни о чём не говорит.
Чант пожал плечами.
— Мне тоже, — произнесла Рилтана.
В магазине вновь воцарилась тишина. Чант не знал, что ещё сказать, поэтому он просто смотрел на… дэва.
Внезапно Демаскус вскочил на ноги.
— Мне нужно идти.
— Куда? — спросил ростовщик.
— Подальше отсюда, пока я не смогу выяснить, что происходит на самом деле. Такое чувство, что моя голова вот-вот взорвётся. Я не имею права втягивать вас в свои проблемы.
— Я уже втянула себя в них, украв твой шарф, идиот! — воскликнула Рилтана. — А затем Калкан попытался меня убить. Никому из тех, кто осмелился перейти мне дорогу, не сойдёт это с рук. В том мире, в котором я живу, нельзя позволять другим вытирать о себя ноги. И, готова поспорить, он и есть твоя загадочная немезида! Не отказывайся от той помощи, которую я с радостью готова предоставить тебе — и, заметь, абсолютно бесплатно.
— А что касается меня, — произнёс Чант, — то на кону стоит чересчур многое. Информация представляет собой слишком большую ценность, чтобы я вышел из дела, — с другой стороны, — добавил он про себя, — я очень надеюсь, что твой неведомый враг не решит сравнять шансы, избавившись от твоих новообретённых помощников. За моей шкурой и без того охотится слишком много народу.
Фыркнув, Рилтана добавила:
— Не говоря уже о той репутации, которую ты заработаешь, находясь в компании с божественным убийцей.
Нахмурившись, Чант уставился на неё.
— Ты о чём?
— Знаю я круги, в которых ты вращаешься, Морвен. По сравнению с делами людей, с которыми ты обычно общаешься, моё мелкое воровство — всего лишь детская игра.
Ростовщик почувствовал, что лицо его вспыхнуло жаром, но возражать не стал. Посмотрев на Демаскуса, он произнёс:
— Итак, судя по всему, у тебя появилось два союзника. С нашей помощью окажется намного быстрей и проще разобраться в твоём прошлом — если, конечно, ты и в самом деле этого хочешь.
Демаскус глубоко вздохнул. Наконец он произнёс:
— Ты прав. Спасибо.
— Хорошо, тогда сядь обратно, — велела Рилтана. — Потому что мне очень интересно, кем была та четырёхрукая тварь, которая напала на нас в пещере.
Демаскус покачал головой.
— Понятия не имею.
Чанту очень не хотелось рассказывать Демаскусу и Рилтане о своих проблемах; в конце-концов, разве это их дело? Но он по опыту знал, что хранить такие тайны от друзей порой бывает очень чревато.
— Послушайте, — произнёс он. — У меня и самого найдётся парочка-другая врагов. Одного из них можно смело назвать моей немезидой.
— И кто бы мог подумать, — фыркнула Рилтана. Судя по её тону, она была ни капли не удивлена.
— Но по большей части это просто уличные бандиты. Не думаю, что тот демон появился там, потому что охотился за мной. Следует признать, что его наиболее вероятной целью являлся именно Демаскус.
— Монстр в Сепульчере — это более сильный родич того демона, который атаковал меня после пробуждения в святилище, — произнёс Демаскус. — Во время боя он тоже прохрипел что-то насчёт Старейшего Стихийного Ока. Следовательно, в это замешан кабал.
Кивнув, Рилтана пробормотала:
— Мне по-прежнему сложно поверить в то, что Материнский Дом был разрушен.
— Видел собственными глазами, — произнёс ростовщик. — В любом случае, если кабал связан с культом Старейшего Стихийного Ока, ничего удивительного в этом нет. Заигрывать с подобными силами? Такое даже последнему психу в голову не придёт.
— И на данный момент, — произнесла Рилтана, — твоя Вуаль, судя по всему, полностью истощила свои способности к общению. У нас просто не осталось зацепок. Если, конечно, сюда не заявится ещё один демон, чтобы нас прикончить.
Внезапно Чанту в голову пришла одна мысль, и он нахмурился. Тогда, когда они оказались поблизости от штаб-квартиры кабала…
— В чём дело? — спросил Демаскус.
— Помнишь чёрный экипаж, который стоял перед Материнским Домом? Когда мы подошли, он как раз готовился к отъезду.
Демаскус кивнул.
— Кому-то при дворе известно о делишках кабала. По крайней мере, если верить словам лейтенанта Лехерен, той их части, которая касается появлений демонов.
— Чёрный экипаж? — переспросила Рилтана.
— Да. Отделанный серебром, похожим на лёд.
Воровка глубоко вздохнула.
— Только королева пользуется этой каретой.
— Ты уверена? — Чант устремил на неё вопросительный взгляд. — Я подумал, что это может быть её посыльный или что-то в таком роде.
— Ну… я знаю кое-кого, кто близок к королеве. Аратейн бережёт этот экипаж для личного использования.
Вытаращив глаза, Чант уставился на неё.
— Ты знакома с королевой? Невероятно! Сможешь организовать встречу? — окрылённой мыслью о возможности лично увидеть Аратейн, ростовщик просиял.
— Да не говорила я этого! Но я знаю одного из её родственников.
— И кого же?
На лице Рилтаны возникло неуверенное выражение. Чант подумал, что это чувство было ей непривычно.
— Сейчас не время для тайн, — слегка подбодрил он её. — Если мы хотим докопаться до сути прежде, чем за Демаскусом заявится очередной демон, нужно использовать все имеющиеся в наличии ресурсы, включая полезные знакомства.
— Племянницу королевы, — наконец произнесла Рилтана.
— Ого! — радостно воскликнул ростовщик. — Почти у самой верхушки власти! Если пойдут слухи, что королева порой прибегает к моей помощи…
— Но… она меня ненавидит. Я понятия не имею, согласится ли она хотя бы встретиться со мной, не говоря уже о том, чтобы попытаться организовать визит во дворец.
— И как её зовут?
— Карменере.