Эйрспур
Год Нестареющего (1479 ЛД)
Солнце клонилось к закату, и Рилтана приготовилась отправиться на встречу, которую она одновременно предвкушала и боялась. Из-за раздирающих её эмоций её живот скрутило.
Её новые знакомые по-прежнему оставались внутри ломбарда, но должны были вот-вот выйти наружу. Рилтана заставила их отложить визит к Карменере до наступления темноты. Увидев её на пороге своего дома, та ни капли не обрадуется, но, если она появится там в компании двух вооружённых мужчин при свете дня, на виду у всех прохожих, это станет полной катастрофой.
Пускай тучный ростовщик и впал в сильное возбуждение при мысли о возможной встрече с королевой, она настояла на отдыхе. Поняв, что она не собирается поддерживать разговор об их шансах увидеть Аратейн, Чант поднялся наверх, чтобы немного поспать. Демаскус же занялся просмотром старых книг, которые ростовщик показал ему.
Рилтана задумалась над тем, не вернуться ли ей до момента наступления сумерек домой, но отказалась от этой идеи. Выйдя на площадь, она выбрала скамейку неподалёку от ломбарда и уселась, вытянув ноги. Магазин Чанта располагался выше Затенённых Глубин, так что, даже несмотря на то, что в вышине парили и другие острова, часть площади всё равно оказалась освещена лучами послеполуденного солнца.
Некоторое время она посвятила раздумьям о Демаскусе. Рилтана прекрасно знала, что поверхностные суждения могут оказаться ошибочными. Слишком многое в её собственной жизни зависело от умения произвести на окружающих нужное впечатление. Поэтому поверить в то, что Демаскус прожил множество жизней и в своих предыдущих воплощениях чуть ли не на равных общался с богами… ну, для этого потребуется нечто большее, чем его заявления о вернувшихся воспоминаниях и написанные на шарфе слова.
Конечно, из-за того, что Калкан попытался убить её, это дело стало чересчур личным, чтобы просто забыть о нём. Если её вероломный клиент вернётся за Демаскусом, она будет ждать его в тенях, готовая вонзить клинок ему в почки.
Потому Рилтана и коротала время, наблюдая за кипящей на площади жизнью. Дженази любили яркие цвета, и она уже привыкла к кричащим нарядам своих соотечественников. Их одеяния цветом и кроем зачастую были предназначены подчеркнуть энергетические линии зулдар, имеющиеся на лицах у большинства.
Её внимание обычно привлекали как раз те, кто старался не бросаться в глаза, наподобие одного малого, который просил милостыню на площади. Судя по мерцающему блеску на немногочисленных видимых участках кожи, которые не скрывались под изношенными обносками, он являлся воздушным. Некоторое время он просидел возле входа на площадь, поставив перед собой широкополую шляпу для сбора подаяний. Судя по всему, его добыча оказалась довольно неплохой.
Наконец солнце скрылось за Аканским водопадом, где сходились два горных склона Эйрспура. Лучи его напоследок ослепительно вспыхнули в струях воды, а затем угасли, уступив место надвигающимся сумеркам.
Рилтана встала. Учитывая, что солнце ушло, сидение на площади потеряло всё своё очарование. Её шея затекла от неподвижности, и она принялась разминать её, медленно вращая головой.
Из магазина вышел Демаскус. Встревоженно нахмурившись, он принялся осматривать площадь. Когда его взгляд упал на неё, она приветственно кивнула.
— Ты хоть немного отдохнула? — спросил он.
Она кивнула снова.
— Хорошо. Мы тоже. Пора встретиться с твоей подругой.
— Ага. Погоди-ка, — обойдя его, Рилтана зашла в магазин.
Ростовщик стоял за прилавком, мелко кромсая большим тесаком вяленое мясо. Вокруг его ног вилась Сказка, мяукая так, будто ничего не ела на протяжении как минимум десяти дней.
Когда Рилтана вошла, Чант поднял на неё взгляд.
— Она не станет есть, если кусочки будут недостаточно маленькими, — слегка смущённо пояснил он.
— Ясно. Вопрос можно?
— Разумеется.
— Какое оружие есть у тебя под рукой? Кроме этого тесака, разумеется. Я потеряла свой короткий меч под Сепульчером. И несколько кинжалов тоже.
Чант перевёл взгляд на Демаскуса, который вслед за ней зашёл внутрь.
— Закончишь?
— Эм, конечно, — забрав у ростовщика нож, татуированный мужчина принялся за работу, пусть это и выходило у него с меньшей скоростью и аккуратностью. Вопли Сказки стали ещё более жалостливыми и пронзительными, когда она осознала, что ожидание слегка затянется. Какая невыразимая жестокость! Рилтана улыбнулась.
Ростовщик подвёл её к витрине, на которой был выставлен боевой топор, арбалет и несколько однотипных длинных мечей с лакированными рукоятями. Она открыла рот, чтобы терпеливо объяснить ему разницу между кинжалом и огромным топором, но Чант уже выдвинул один из нижних ящиков. Там лежало пять коротких мечей.
Промолчав, она принялась их разглядывать. Два из них являлись простыми безделушками, но остальные три её заинтересовали. Для оружия важнее всего то, для каких целей оно создано. Сталь у всех трёх была весьма неплохой, но один из них отличался особо искусной ковкой — с утолщением от основания клинка и до самого кончика. Рилтана с первого взгляда поняла, насколько это искусная работа. Его рукоять была туго обтянута кожей, которая, судя по всему, некогда являлась белой, но от частого употребления потемнела. На клинке возле гарды имелась гравировка в виде снежинки.
— Этот символ что-то значит? — спросила она.
— Тот малый, который заложил его, не упоминал об этом. Он бы не преминул сказать, если бы на меч были наложены некие чары. Конечно, существует немалая вероятность, что клинок краденый и он сам об этом не знал.
Взяв меч в руки, Рилтана сделала несколько пробных взмахов.
— Беру его, — произнесла она.
— Отличный выбор.
Закрыв ящик, ростовщик выдвинул другой, который находился под ним. Послышался звон стали о сталь. Там лежало множество кинжалов, и все они отличались неплохим качеством — острые посланники смерти. Улыбнувшись, она отобрала двенадцать штук.
— И насчёт поддержки — у тебя найдутся исцеляющие зелья? Предпочитаю иметь при себе хотя бы одно.
Кивнув, Чант достал флакон, заполненный голубой жидкостью на высоту большого пальца. Рилтана взяла его в руки и спрятала в подпространство перчаток.
— Источники света? — спросила она.
Ростовщик указал на стеллаж со свечами, фонарями, солнечными жезлами и факелами. Она выбрала солнечный жезл.
— Сколько за всё? — спросила она, рассовывая кинжалы по спрятанным в броне потайным креплениям.
Чант назвал сумму. Она назвала другую. Они принялись торговаться до тех пор, пока Рилтана не убрала меч в висящие на спине ножны. Ухмыльнувшись, ростовщик принял её последнее предложение.
Наконец полностью вооружена, — подумала Рилтана. — Если наши с Калканом дорожки пересекутся, я ему покажу!
Демаскус закончил резать мясо. Ссыпав его в плошку, он нагнулся, чтобы поставить её на пол. Бросившись к еде, Сказка чуть не выбила её у него из рук.
Они вышли из магазина.
Обычно сумерки являлись любимым временем суток Рилтаны. От вида тысяч огней, сияющих на склонах и парящих островах возведённого в горах великолепного города, захватывало дух. Но в её голове продолжали крутиться мысли о последней встрече с Карменере. Она старалась вспоминать об этом как можно реже, что само о себе оказалось непростой задачей. Ей пришлось научиться переключаться на что-нибудь другое, и в итоге у неё даже начало неплохо получаться.
Но не сейчас, когда она вот-вот снова окажется у дверей Карменере. Воспоминания о той ужасной ночи опять обрушились на неё.
Она сидела на своём чердаке, наслаждаясь изысканным вкусом нового вина, привезённого откуда-то с востока побережья моря Упавших Звёзд. Карменере распахнула дверь.
Она всегда легко заводилась. Когда Карменере бывала чем-то расстроена, её лицо розовело, и она принималась размахивать руками, словно птица — крыльями. Рилтане доводилось видеть это достаточно часто, чтобы знать — те резкие слова, что слетают с её языка, она произносит лишь под влиянием эмоций. Её всегда можно было успокоить, спокойно поговорив и принеся искренние извинения.
На этот раз всё было иначе. Кожа её была бледной, а руки безвольно висели вдоль туловища. Тихая и побелевшая, Карменере словно утратила все эмоции. Её лицо выглядело невыразительным, как поверхность скалы.
Вот дерьмо, — подумала Рилтана.
— Как ты могла? — спросила Карменере глухим от усталости голосом.
— Могла что?
Но Рилтана знала, что. Её охватило чувство вины, от которого горло сдавило, словно от глотка скверного вина. Карменере знала. Сглотнув, Рилтана попыталась подобрать верные слова. Самое главное, чтобы она смогла ей всё объяснить…
— Как ты могла так поступить с нашей дружбой? Я думала, мы были… — Карменере замолкла. Она не стала кричать, не стала выдвигать претензий. Она просто разочарованно опустила голову, и это оказалось хуже всего.
Оправдания были готовы сорваться с языка Рилтаны, но она не могла заставить себя заговорить. Разве от этого будет хоть какой-то прок? Очевидно, Карменере уже стало известно, что картина, изображающая первую королеву Аканула, исчезла из галереи королевского дворца. И она поняла, кто несёт за это ответственность.
Она не ошиблась.
На глазах Рилтаны выступили слёзы. Карменере никогда не сможет её простить. Но она должна была попытаться.
— Я могу объяснить! — воскликнула она звенящим от напряжения голосом. — Я собиралась вернуть её! Я одолжила её лишь ненадолго, чтобы скопировать стиль художника. Мы с моим приятелем Тренетом хотели преподнести тебе сюрприз…
Карменере просто смотрела на неё, и от выражения её лица у Рилтаны внутри всё оборвалось. Наконец она произнесла:
— Ты никогда не испытывала ко мне дружеских чувств. Ты просто играла со мной, и я оказалась достаточно глупа, чтобы поверить в твою игру. Не проходит и десяти дней с тех пор, как я устраиваю тебе экскурсию по дворцу, и ты обязательно оттуда что-то крадёшь. Ты использовала меня всё это время. Ты с самого начала всё спланировала.
— Нет, всё не так! Я даже не знала, кто ты…
— Мне не нужны твои извинения, Рилтана. Я уже наслушалась их раньше. Я считала, что ты крадёшь всякие мелочи из-за того, что для тебя это вызов, азарт. Это делает твою жизнь ярче. У меня никогда не было такой подруги, как ты. Но самое главное — мне казалось, что ты питаешь ко мне симпатию из-за того, кто я есть, а не из-за моих родственных связей. Какая же я дура!
Рилтана снова сглотнула, понятия не имея, что сказать. Она прекрасно понимала, как всё это выглядит в глазах Карменере. Любые слова были пустыми. Если бы всё прошло так, как она планировала, то в результате всё обернулось бы иначе…
Но, разумеется, этого не произошло. Вместо того, чтобы провести за пределами дворца всего одну ночь, знаменитое полотно, изображающее первую королеву Аканула, исчезло. Этот ублюдок Тренет сбежал с ним! Две последних ночи она обшаривала все его любимые укрытия — совершенно безрезультатно.
— Карменере, прошу, поверь мне! Я собиралась сразу же вернуть его! Я просто хотела заказать ещё две картины в таком же стиле. Это должно было стать сюрпризом!
— Так где же картина? — безжизненным голосом спросила Карменере.
— Я… у меня её нет. Но я найду и верну её, обещаю!
Выражение лица Карменере не изменилось.
— Я больше никогда не желаю тебя видеть, — произнесла она. — Не пытайся связаться со мной. Если попробуешь это сделать, я сдам тебя королевской страже.
На этом всё было кончено.
Если живёшь достаточно долго, — подумала она, — то отдашь всё, чтобы стереть некоторые воспоминания из памяти. Чувство опустошённости, которое она успешно игнорировала на протяжении последних месяцев, вновь обрушилось на неё. Она положила ладонь на грудь, чтобы приглушить боль.
Внезапно Рилтана споткнулась о бордюр и со злостью отдёрнула руку прочь. Затерявшись в мыслях, она совершенно не обращала внимания на окружающую обстановку.
Ночь выдалась безоблачной и прохладной. Демаскус и Чант по-прежнему следовали за ней. Она решила избрать окружную дорогу, и сейчас они находились на узкой улочке, где не было других прохожих.
Мы уже на полпути от дома Карменере, — подумала она и содрогнулась.
— Ты в порядке? — спросил Демаскус.
Обернувшись, чтобы кивнуть, Рилтана увидела, что в луче света, падающего из высоко расположенного окна, виднеется некая фигура. Это оказался тот самый попрошайка, которого она видела на площади возле ломбарда. Шляпа, которую он использовал для сбора подаяний, красовалась у него на голове, низко опущенные поля скрывали лицо.
— Погодите-ка, — произнесла она, указывая на него.
Чант с Демаскусом обернулись.
— В чём дело? — спросил Демаскус.
Заметив её жест, попрошайка направился к ним.
— Этот малый просил милостыню на площади, — прошептала Рилтана. — А теперь он нас преследует.
Ростовщик застыл.
— Проклятье, — выругался он.
— Знаешь его? — спросил Демаскус.
— Надеюсь, нет, — ответил Чант.
Подойдя ближе, попрошайка снял шляпу и поклонился со столь преувеличенной манерностью, что в этом невозможно было не признать насмешку. Судя по всему, он являлся воздушным, хотя из-за полумрака судить об этом было сложно.
— Приветствую, — произнёс незнакомец хриплым голосом. — Меня зовут Инакин.
— Торговец информацией? — спросил Чант. В его голосе звучала неуверенность.
Подойдя к Чанту и Демаскусу, Рилтана встала рядом с ними.
— Именно, — произнёс новоприбывший. — Хотя на этот раз меня интересует нечто более существенное, чем информация, Чант Морвен.
Ростовщик обнажил кинжал, но не стал поднимать его.
— И что же, склизкий кусок свиных требухов?
Повернувшись, Демаскус уставился на него. Рилтана также не ожидала услышать подобную брань из уст Чанта. Она приготовилась к драке.
Надев шляпу, Инакин улыбнулся.
— Полагаю, ты уже понял, почему я предпочёл заговорить с тобой здесь, вдали от твоего дома и маршрутов патрулей миротворцев, — произнёс он. — Итак, то, что мне нужно, при тебе? Ты снова пропустил платёж — уже в третий раз.
— Проваливай, — произнёс Чант. — Я говорил Ранегеру, что в течение десяти дней всё отдам!
— Да, но… если я заставлю тебя расплатиться до срока, то получу награду.
Демаскус вышел вперёд.
— Слушай, у нас нет времени на эти глупости. Почему бы тебе…
Инакин схватил его за горло. Движение было столь стремительным, что Рилтана не успела его увидеть — в один миг его рука висела спокойно, а в следующий — уже сжимала шею Демаскуса. Тот захрипел.
Выругавшись, Рилтана взвилась в воздух на крыльях ветра и устремилась вниз, целясь ногой в голову Инакина. Но в последний миг тот рванул сопротивляющегося Демаскуса в сторону, подставив его под удар Рилтаны. Она обрушилась на него всей своей массой, и её ботинок с жёстким хрустом врезался в его череп.
Опустившись на землю, Рилтана пошатнулась и чуть не упала, ошарашенная тем, что только что оглушила своего же союзника. Удар оказался воистину силён.
Расхохотавшись, Инакин отшвырнул тело потерявшего сознание Демаскуса в сторону и выхватил клинок. Дэв рухнул на землю, словно тряпичная кукла.
Рилтана обнажила свой новый короткий меч и бросила быстрый взгляд на Демаскуса — тот не двигался — и Чанта. Ростовщик оставался на прежнем месте, держа кинжал наизготовку. Он пребывал в нерешительности.
— Помоги мне завалить этого гнойного прыща! — вскричала она.
— Всё не так просто… — начал Чант.
Снова рассмеявшись, Инакин произнёс:
— Не стоит вмешиваться в эту драку, Рилтана. Наш дорогой Морвен тревожится не напрасно. Если ты не хочешь, подобно ему, впутаться в дела, которые находятся вне твоего понимания, то уходи.
Да плевать ей на…
Когда смысл его слов окончательно дошёл до неё, её рот распахнулся.
— Откуда тебе известно моё имя? — спросила она.
— Я знаю многих в Эйрспуре, пусть они и не знают меня. Именно поэтому моя «информация» зачастую оказывается верной. Как я уже сказал, воровка, отступись, не то твоё имя станет известно всему городу.
Рилтана заколебалась. Роль мелкого посыльного в гильдии Ходящих по Воздуху являлась её прикрытием, крайне важным для её истинной деятельности. А этот Инакин, если это вообще было его настоящим именем, грозится раскрыть его всему миру!
Это вывело её из себя.
— Думаешь, можешь угрозами заставить меня делать всё, что тебе угодно? — рявкнула она. — В таком случае ты меня вообще не знаешь!
Рилтана начала приближаться, держа клинок наизготовку. Она качнула им, чтобы отвлечь его внимание, а второй рукой плавно достала кинжал и метнула его.
Инакин отпрыгнул, и клинок лишь слегка оцарапал его плечо.
— Чант, помоги! — воскликнула она.
Скривившись, ростовщик произнёс раскаивающимся голосом:
— Если мы раним Инакина, за это заплатит тот, кто мне дорог. Не трогай его.
Осознание обрушилось на неё, словно ведро холодной воды. У этого типа или того, на кого он работал, имелся заложник, который был важен для Чанта.
— Вот дерьмо, — выругалась она.
Инакин рассмеялся.
— Теперь, дорогая Рилтана, ты поняла, что к чему. Так что отойди-ка в сторону. У меня есть дело с твоим жирным дружком.
Стиснув зубы, она задумалась, не пырнуть ли заносчивого ублюдка в живот, наплевав на последствия.
— Чант сказал, что того, что тебе нужно, у него нет. Если хочешь добраться до него, тебе придётся сразиться со мной.
— Рилтана! — воскликнул ростовщик. В его голосе звучала паника.
Инакин ухмыльнулся. В его глазах и на коже вспыхнули электрические искры, струясь по линиям зулдар. Он вовсе не являлся воздушным, как пытался изобразить; наследием этого ублюдка была буря!
— Не волнуйся, Чант, — произнёс он. — Прежде чем мы перейдём к нашим делам, я вовсе не прочь избавиться от этого мусора. Не вмешивайся, и Джаул не пострадает. Но насчёт девки — тут я ничего обещать не могу…
Девки! Она решила, что Инакин должен умереть.
Он вскинул руку, и с неё сорвался разряд молнии — быстрый, словно мысль. Все её нервные окончания вспыхнули болью, и, не сдержав крик, Рилтана рухнула на мостовую — к счастью, позади дождевой бочки. Дерево, из которой она была сделана, пахло застойной водой.
Её одежда дымилась, и она перестала чувствовать правую сторону тела. Меч по-прежнему оставался у неё в ладони, но лишь потому, что она не могла заставить себя разжать пальцы. Рука больше не слушалась её.
Рилтана пожалела о своих дерзких словах. Очевидно, Инакин являлся куда более опытным игроком, чем она решила вначале. Карменере всегда говорила, что её нрав её погубит.
— Где же ты прячешься, маленькая пташка? — пропел Инакин. Выдохнув, она здоровой рукой стиснула рукоять кинжала и затаилась.
Инакин подошёл к ней — как она и надеялась, слишком близко. Подобные самоуверенные типы всегда ведут себя одинаково. Она и сама только что совершила подобную ошибку.
Он открыл рот, готовясь выдать очередную речь — скорее всего, о том, как легко ему удалось с ней справиться. Рилтана рывком перевернулась на спину и, поджав колени к груди, резко выпрямила ноги, ударив торговца информацией под подбородок. Захрипев, он шатающейся походкой отступил на несколько шагов. Воспользовавшись этим, она поспешно вскочила на ноги и метнула кинжал.
К сожалению, из-за боли ей не удалось хорошенько прицелиться, и вместо того, чтобы вонзиться в горло, клинок лишь оцарапал его ребра. Инакин вскинул руку, готовясь выпустить второй разряд.
За его спиной во тьме возникло какое-то движение.
В проулке находился кто-то ещё. Тень? Нет. Человек, окутанный тенью. В руках у него был клинок, по которому бегали бледные огоньки. Его глаза и нос представляли собой чёрные бездонные провалы, а лицо искажала гримаса, способная испугать даже демона.
Состоящий из теней незнакомец сделал шаг и, растворившись во тьме, переместился на десяток шагов вперёд, возникнув за спиной ничего не подозревающего Инакина.
Этот человек… это был Демаскус! В тот миг, когда она осознала это, укрывающая его тень развеялась, и он захлестнул Вуалью шею Инакина. Глаза торговца информацией изумлённо расширились. Самодовольное выражение исчезло с его лица.
— Я сказал, что у нас нет на тебя времени, — прошипел Демаскус ему на ухо.
— Не убивай его! — воскликнул Чант.
Дэв не услышал его — или же предпочёл не услышать. Его руки, словно стальные пружины, продолжали неумолимо стягивать концы шарфа.
— Демаскус! — отчаянно закричал Чант. — Остановись!
Эти слова наконец смогли достучаться до разума Демаскуса. На лице его возникло озадаченное выражение — он словно очнулся ото сна. Он отпустил один конец шарфа, и Инакин, задыхаясь, рухнул на землю. Его глаза бешено вращались.
Внезапно Рилтану пронзила обжигающая боль. По её правому боку змеился уродливый обугленный, сочащийся кровью ожог. Вот дерьмо. Этот ублюдок умудрился серьёзно ранить её!
Она захромала к Инакину, намереваясь хорошенько отпинать его по рёбрам.
Поспешно преградив ей дорогу, Чант вскинул руки.
— Нет, прошу!
— Если ты, ублюдский чирей, ещё раз попадёшься мне на глаза, — прорычала она, обращаясь к Инакину, — то я уже не стану никого слушать. Я с тебя кожу живьём сдеру — или просто позволю своему другу завершить начатое.
Заставив себя подняться на ноги, Инакин захромал прочь. По крайней мере, ему хватило ума не ляпнуть перед уходом что-нибудь провокационное.
Сузив глаза, Рилтана уставилась на Демаскуса. Дэв принялся тереть лоб, словно пытаясь справиться с головной болью.
— Итак… Что, во имя Адов, это было? — спросила она. — Ты утверждаешь, что не можешь ничего вспомнить, но я только что своими глазами видела, как ты справился с этим ублюдком с такой же лёгкостью, как элитный миротворец с простым грабителем!
— Я… это казалось столь естественным. Я просто позволил своем телу делать то, что следует. Потрясающе! Мои навыки, мои умения были просто великолепны! Но теперь… теперь они снова исчезли.
— И к лучшему, — пробормотал Чант. — Мне не очень-то понравилось то, что я увидел.
Демаскус побледнел.
Рилтана фыркнула. Что за секреты скрывает прошлое дэва? Очевидно, тайну куда более загадочную, чем Калкан — самого Демаскуса. Одна хорошая новость за другой, — подумала она.
Трясущимся пальцем Рилтана указала на ростовщика.
— Итак, почему этот информатор охотился за тобой?
— Это не имеет к вам никакого отношения.
— Да неужели? — произнесла она дрожащим от злости голосом. — Я чуть в жаркое не превратилась!
Ростовщик устремил взгляд вниз по улице.
— Я должен типу по имени Ранегер огромную сумму денег, — произнёс он. — У меня есть план, как рассчитаться с долгами, но в его интересах, чтобы я всю жизнь оставался у него на крючке.
— Ранегер? — Рилтана покачала головой. Ей было знакомо это имя. Этого ублюдка ты точно не захочешь числить у себя во врагах. — И чем же он тебя шантажирует?
— У него мой сын.
Рилтана вздохнула. Примерно так она и думала. Конечно, то, что они знали и о ней, слегка беспокоило, но она полагала, что в некоторых кругах — в которые, очевидно, входили и говноеды вроде Инакина — имя воровки Рилтаны не могло не обладать определённой репутацией.
— Я правда не хотел вовлекать вас в это, — произнёс Чант.
Судя по всему, Демаскус окончательно пришёл в себя. Хлопнув ростовщика по плечу, он произнёс:
— Ты рисковал жизнью, чтобы помочь мне. Я рад ответить тем же.
— Спасибо.
Рилтана задумалась над тем, не сказать ли нечто подобное, но решила, что Чант и так всё прекрасно поймёт.
— Давайте-ка убираться отсюда, — произнёс ростовщик. — Такие, как Инакин, редко ходят без прикрытия. Из-за своей самоуверенности он решил, что сможет справиться с нами в одиночку, но, скорее всего, сейчас он уже собирает своих головорезов.
— Верно, — Рилтана поморщилась — рана снова дала о себе знать. — Карменере живёт недалеко.
Они продолжили путь. Через несколько шагов боль стала настолько сильна, что Демаскусу пришлось подхватить её под руку, чтобы она не упала.
— Может, выпьешь исцеляющее зелье? — встревоженным голосом спросил Чант.
Рилтана отрицательно покачала головой.
— Для того, чтобы вылечить этот ожог, одного зелья будет маловато.
Демаскус бросил на неё озабоченный взгляд.
— Тогда что?
— Идём дальше, — произнесла Рилтана. — Карменере поможет.
Когда они наконец прибыли на место, её кожа пылала огнём, а дыхание стало тяжёлым. Через узкий проулок вошли во внутренний дворик, где находилась дверь, которой она раньше нередко пользовалась.
Возле неё стояли два цветочных горшка. В одном из них рос жасмин, а во втором — шалфей, и запах этих цветов на миг заставил её забыть о терзающей её боли. Сколько раз они с Карменере выходили сюда, чтобы насладиться прохладным ночным воздухом и полюбоваться на звёзды? На звёзды и луну, которую так любила Карменере…
Чант постучал в дверь.
— Дайте ей время, — прошептала Рилтана. Демаскус помог ей сесть на стоящий неподалёку деревянный стул.
Наконец дверь со скрипом приоткрылась, и внутренний дворик осветил луч падающего из неё света. На пороге стояла женщина. Она носила одеяния серебряной звезды — жрицы Селуне.
— Кто здесь? — спросила она, не сходя с места.
— Твоя подруга Рилтана, — произнёс Чант. — И она ранена.
Дверь распахнулась, и Карменере выбежала наружу.
— Рилта! — воскликнула она, встревоженно нахмурив брови. От одного её вида боль стала слабей — пусть и ненамного.
— Приветик. Мне… мне жаль, что пришлось тебя побеспокоить. Но это важно. Видишь ли…
Бросившись вперёд, Карменере заключила её в объятья. Удивлённая, Рилтана попыталась ответить ей тем же, но внезапно её пронзила очередная вспышка боли, и она вскрикнула.
— В чём дело? — спросила Карменере.
— Это моя вина, — произнёс ростовщик. — Один из преследующих меня кредиторов устроил на нас засаду и, боюсь, твоя подруга при этом пострадала.
— Ублюдок штормовой ударил по мне молнией, — слабым голосом подтвердила Рилтана.
Карменере положила руку ей на лоб. Ладонь серебряной звезды была прохладной, и её прикосновение остудило её разгорячённую кожу.
— Селуне, даруй ей мир, — прошептала жрица. От её руки хлынул поток лунного света, омыв Рилтану серебристым сиянием. Это было похоже на глоток воды после целого дня работы под палящим солнцем. Через несколько мгновений боль стала слабеть, пока не исчезла практически полностью.
Рилтана стиснула руку Карменере, молча благодаря её.
— Я так рада, что вы отыскали её, — произнесла Карменере, обращаясь к Демаскусу и Чанту.
Дэв медленно кивнул, словно завороженный столь явным проявлением божественной силы.
— У нас не оставалось иного выбора, — произнёс он. — У неё было то, что мне нужно.
Рилтана задумалась над словами Карменере. Что значит — отыскали её? Откуда ей вообще стало известно, что она пропала?
— Эм, — произнесла она. — Вы о чём?
— Я нашла твою записку на чердаке, Рилтана, — сказала Карменере.
— Ты нашла её? Но Демаскус и Чант говорили…
Жрица встряхнула головой.
— До меня дошли слухи, что некто разыскивает воздушную воровку в чёрном облегающем костюме и маске. Я сразу же поняла, что речь о тебе. Я подумала, что это может иметь какое-то отношение к… к картине. Я боялась, что ты влипла в серьёзные неприятности, и поэтому решила заглянуть к тебе домой. Ты не открывала. Войдя, я увидела записку и поняла, что ты ещё не вернулась…
— Этими «некто» были мы, — вставил Чант. — Карменере отыскала нас и отдала нам записку.
— Я рассказала им о том, что ты пропала, — продолжила жрица. — И… попросила не упоминать моего имени.
— Ох. Но почему?
Карменере устремила на неё долгий взгляд тёмных глаз.
Это само по себе было достаточным ответом. То, что Карменере беспокоится за меня, — подумала Рилтана, — вовсе не значит, что она меня простила.
Возможно, стоит сказать что-нибудь, но что именно? Всё, что приходило ей в голову, могло лишь усугубить ситуацию. Извинения, оправдания и заверения в том, что она непременно найдёт пропажу, только напомнят Карменере о том, что стало причиной их размолвки.
— Ох, Рилта, как же я рада тебя видеть, — наконец произнесла Карменере. — Хорошо, что ты не пострадала.
Было так приятно услышать своё имя из её уст! Никто, кроме Карменере, не звал её Рилтой. Её глаза зачесались от нахлынувших чувств. Как же ей хотелось сказать своей подруге о том, насколько ей жаль, какой шок она испытала, осознав, что произошло, что она этого не хотела … Но подобные речи и в первый раз не произвели на неё ни малейшего впечатления.
Чант прочистил горло.
— Извини за то, что беспокоим тебя в столь поздний час, — произнёс он. — Но нам нужно поговорить с тобой.
— О чём же? — серебряная звезда с подозрением уставилась на ростовщика.
— Я понимаю, что ты нас не знаешь, и, скорее всего, наша просьба покажется тебе слишком наглой, но это чрезвычайно важно…
Рилтана положила руку на предплечье Чанта.
— Позволь мне, — она взглянула Карменере в лицо. — В кабале Огненного Шторма творится что-то неладное, и мой друг об этом кое-что знает. Нам нужно встретиться с твоей тётей — королевой Аратейн.