Поговорить с отцом Арону пока так и не удалось. Ольгерд сказал всем, чтобы готовились к отбытию, но, когда и куда — не уточнил. К мысли о своих новых обязательствах, кузнец привыкал постепенно. Лина еще не пришла в себя и это давало возможность отложить сложный разговор на какое-то время. Если обсудить ситуацию с отцом не получится, то Арон решил привлечь его непосредственно во время оного. Потому, как Арон старший имел опыт в подобных делах. Ведь именно он стал отцом его братьев и сестер от других дочерей крылатого короля. При этом, лишь одной из женщин, он дарил истинную любовь. Как его матушка сносила это, Арон не задумывался прежде, но сейчас вопрос стал ребром. После того, как Арон и Нима померились на глазах всего войска, отношения между людьми и эльфами резко смягчились. Большую роль в этом сыграл Хансон, не скрывая своего отношения к ситуации. Он неустанно подчеркивал тот факт, что именно эльфы приняли на себя первый удар и, именно они пострадали больше всех.
Хотя Рорик и не распространялся никому о сути Эмбер, весть о том, что она кровосос, быстро разнеслась по гарнизону. Оказалось, что эта страшная тайна была таковой лишь номинально. Каждый второй знал, а каждый первый — догадывался. Несмотря на то, что бои закончились, солдаты исправно сдавали свою кровь, отлично понимая для каких целей это нужно. Ведь каждый из них, без исключения, был обязан Эмбер своим здоровьем, а часто и жизнью. Отношения между ней и Нимой тоже изменились. Теперь они худо — бедно могли говорить друг с другом. Сути их тихой вражды Арон не знал и вдаваться в нее не хотел.
Сольвейг, чувствуя за собой вину, или же просто не желая лишний раз волновать сына, избегала попадаться ему на глаза. Арон это понимал, и тоже чувствовал вину за свою резкость, но пока решил оставить все, как есть. Завтра, или после завтра он хотел собрать всех вместе и поговорить, скажем, за ужином. С кухней он уже договорился. Ками, под благовидным предлогом, он все же сумел просканировать в медотсеке. Опасения подтвердились, жизнь зародилась и в ее чреве.
Узнав, что Арон больше не умрет, Нима рыдала битый час, не веря своему счастью. Теперь, когда в обороне рубежа не было нужды, они всюду ходили вместе. Зола, вернувшись с охоты, долго не желала признавать Арона, но стоило проглотить пару таблеток его лекарства, избавиться от белых одежд и, все встало на свои места. Однако, задумываясь об этом каждый раз, кузнец все больше приходил к мысли о том, что волчьим всадником ему больше не быть.
К обеду второго дня, Ольгерд созвал всех причастных на разговор. На столе, возле шатра Хансона, развернули оттиск спутниковой карты, на которой кругами и стрелками уже были нанесены обозначения.
— Итак, господа, перед вами план отхода, — огласил Ольгерд.
Изучив детальное изображение местности, люди военные сразу поняли, что к чему.
— Сегодня, к вечеру, я получу ответ на свой запрос. Другими словами, будет мне озарение в ответ на молитвы. Но предварительное решение мне известно, ибо я же его и предложил. Ваша задача вывести войска, материальные ценности, и всю живность из района, обведенного красным цветом.
— По сути… это же вся долина? — уточнил Хансон.
— Верно. И это не случайность. По центру круга, на большой глубине залегает ядро реактора. Боюсь, ваше величество, этими землями придется поступиться.
— Об этой жертве вы говорили?
— Да, — кивнул Ольгерд. — Но будет еще один неприятный нюанс. Но о нем позже, когда я получу ответ свыше.
— А куда мы отходим? — спросила Нима.
— К скальной гряде, — Ольгерд ткнул указкой в малый круг, очерченный зеленым цветом. — Здесь расположен большой кратер метеоритного происхождения. Это самое близкое и безопасное место. Всего день пути. Мы используем его в качестве укрытия. Раньше, когда-то очень давно, там был оплот ХАБа. Укрепления, жилые помещения и пресная вода там точно есть. Так же необходимо известить и вывезти всех жителей окрестных селений. Думаю, их осталось немного, в связи с недавними событиями. Жизненно важно, чтобы в долине и окрестностях никого не осталось.
— Волчьи всадники и солдаты «Эсхила» уже шерстят леса, — сказал Арон старший.
— Крылатая гвардия тоже займется этим, — пообещала Сольвейг.
— Теперь, юридическая часть вопроса… — Ольгерд выложил на стол несколько копий карты и соглашения сторон. — Серьезные изменения затронут часть двух королевств, и я не хотел бы, чтобы у вас в будущем возникли разногласия. Здесь все указано и прописано.
Изучив документы и недолго посовещавшись, Хансон, Нима и Рорик поставили свои росписи, закрепив их печатями. Исходя из текста, ответственность за территорию брал на себя король Патрик Бальтазар, в лице Хансона, а Рорик и Нима Сандару, отказывались от претензий на часть территории, попавшей в красный круг. Союзное соглашение между двумя государствами, с очень хитрой формулировкой, продлялось на неопределенный срок.
— Хансон упоминал о предложениях для моего гарнизона, — напомнила капитан Лимнис.
— Я озвучу их по прибытии на место, когда задуманное свершится, — пообещал Ольгерд.
— Хорошо, я подожду.
— Все готовы к отбытию?
— Да, посланник, — ответил Хансон.
— Времени совсем мало, и вывести все не получится, — уточнил Ольгерд. — Разве что самое ценное. Поэтому, начинать лучше прямо сейчас. Предлагаю оставить здесь небольшие отряды для охраны и сопровождения, и несколько грузовых кораблей для их быстрой эвакуации.
— Сделаем, — кивнул Арон старший. — А что с моим вопросом?
— Я сделаю все, что обещал, — подтвердил Ольгерд, не спеша ставить присутствующих в курс дела.
— Надеюсь, разногласий по вопросу эльфийского гарнизона больше нет? — Вопрос адресовался всем сторонам конфликта, но взгляды были прикованы только к Сольвейг.
— Я понимаю причины, и мотивы содеянного и могу поставить себя на их место… — Сольвейг взвесила каждое сказанное слово. — Я готова принести извинения за излишнюю резкость… Но и вы поймите меня. Если мой сын и госпожа Сандару посчитали нужным забыть этот инцидент, то претензий с моей стороны нет, и не будет.
— Вот видите, как чудесно все разрешилось, — заключил Хансон. — А я говорил, что за этим столом соберутся исключительно адекватные… э… личности!
— Вы как всегда тактичны, — улыбнулась Сольвейг.
— На этом все! — поклонился Ольгерд. — К вечеру я сообщу остальные подробности.
Когда все ушли, за столом, не сговариваясь, остались только Нима, отец Арона, Сольвейг, сам Арон и Ками, сопровождавшая его повсюду.
— Семейный совет? — улыбнулся отец.
— Да… — вздохнул Арон, почесывая нос. С недавних пор эта привычка Хансона прилипла и к нему.
— Мы слушаем, — улыбнулась Сольвейг, радуясь, что сын решил таки поговорить.
— Дело тут такое… не сказать, чтобы простое. Кроме Нимы и Ками, оно касается Лины, и Эмбер. Лина, по понятным причинам пока присутствовать не может, а Эмбер и вовсе устранилась от разговора, сославшись на то, что ее все устраивает.
— Уже интересно, — кивнул отец. — Продолжай.
— Причина не в моей безответственности… разве что отчасти, — Арон грустно улыбнулся. — Ведь жить долго я не планировал… В общем, суть в том, что Эмбер, Нима, Лина и Ками, носят под сердцем детей. Так случилось, что все они от меня.
— Ты… в этом уверен? — первой спросила Сольвейг.
— А я все думал, когда ты отважишься… — Признался отец. — Прости, но «Эсхил» уже доложил об этом. Но Эмбер?! Вот это для меня новость.
— Скажем так… — Арон остался спокоен. — Эмбер была ко мне добра. Укусов на мне нет, если ты об этом.
— А как же черное вино…? — растерянно проговорила Нима.
— Боюсь, в нашем случае, оно не работает, — пояснил Арон старший. — Похоже, в нашем роду у всех сильное семя. Сольвейг с ее сестрами тоже оценили этот эффект. Правда, дорогая?
— Ты наш герой, милый, — усмехнулась она дрожащими губами. — Когда ты узнал?
— Вчера, когда принес Лину в лазарет. Первой, Эмбер заподозрила Ниму, потом проверила себя. Ну а Ками я проверил сам… Такие дела, матушка. Все они дороги мне, но Нима ближе всех к сердцу. Скажи, как теперь быть? Ведь ты… твои сестры… отец… У вас общие дети.
— Ну… ты же знаешь, тут все обусловлено выживанием. Так случилось, что только твой отец и смог зачать нам детей. Я натворила много дел, которыми гордиться трудно. Да, Нима знает… Я сама подала отцу с матушкой эту идею. Можешь считать, что это мое искупление. Хоть и поздно, но я поняла, кто мне по-настоящему дорог. Твой отец открыл мне глаза. От того, что он подарил моим сестрам детей, а родителям внуков, любить меньше я их не стала. Моя старшая сестра, твоя любимая тетушка, иногда приходит разделить с нами ложе. Что поделать, если она, так же, как и я, без памяти влюбилась в твоего отца. У нас и у людей несколько другие понятия о верности. Мы одна большая семья, не зависимо от того есть у тебя крылья или нет, и делить нам в общем то нечего.
— Ольгерд дал мне одно обещание… — проговорил отец. — Возможно в моей жизни скоро что-то изменится. Но наследник «Эсхила» — это ты и только ты. Я думаю, ты уже осознал меру ответственности?
— Да отец… осознал.
— Я дал тебе свое имя не из тщеславия или гордыни. А из страха, что внезапно уйду из жизни. Ты знаешь, мою беду. Я хотел, чтобы матушка твоя не грустила обо мне, глядя в твои глаза. Ведь мы так похожи. Так же я взял на себя ответственность за судьбы многих людей. Имя мое для них символ надежды и новой жизни. В твоем лице это продолжится, я полагаю. В любом случае, дети твои, как и твои возлюбленные, не будут ни в чем нуждаться. И крылатые, и не крылатые, и даже с острыми ушками. Дети… это прекрасно сын. Как и внуки.
— Ты решил, где вы будете жить? — спросила Сольвейг.
— До этого еще не дошло, — признался Аарон. — Ками останется со мной?
— Да, Арон, — ответила жрица. — Ведь я поклялась тебе в верности. Как только Ольгерд снимет печать.
— Эмбер сказала, чтобы я не волновался на ее счет. Как поведет себя Лина я вообще не представляю…
— А я не ревнивая, — заявила Нима, смахнув слезу. — Лине мозги вправим, если что. Идти то нам все равно некуда. Только Омнис придется взять с собой, они всегда вместе. Если окажется, что и она беременна, то я не против.
— Я не был с ней.
— Я знаю, — подмигнула Нима. — Пусть это станет уже моим искуплением.
— Это не праздный вопрос, Арон, — отец стал серьезнее. — прежде чем решить, послушайте что предложит Ольгерд. Не то, что бы мы подумали за вас… В общем дождитесь. Пара дней ничего не решит. Я рад, что мы смогли поговорить наконец. Ты смог раскрыть себя, нашел любовь… и даже не одну. Все к лучшему сын. Поверь мне. Порой приходится умереть чтобы начать жить.
— Ты снова уйдешь?
— Не раньше, чем все закончится. Я проснулся не в свой срок и «Эсхил» хочет снова засунуть меня в капсулу.
— Ясно…
— Что ж, нам пора бы идти. Нужно выдвигаться, переносить модули…
— А с Линой, я объяснюсь сама, — пообещала Сольвейг. — Ты прости, я ведь могла догадаться. Должна была.
— Что сделано, то сделано, — развел Арон руками. — Ведь все обошлось?
— Да, сын… я стараюсь сдерживаться, но мне еще учиться и учиться…
Обняв сына, гордую Ниму и растерянную Ками, родители попрощались.
— Вот и поговорили… — вздохнул Арон. — Простите, я сам еще не до конца понял.
— Я умею принимать роды, но совсем не знаю как быть матерью… — призналась Ками.
— А я даже брата воспитать не смогла, — усмехнулась Нима. — Хотя принц из него хороший получился. А вот из меня принцесса, как из говна пуля… Откажусь я, наверное, от престола в его пользу, и дело с концом. Как думаешь, милый?
— Я думаю торопиться не стоит. Подождем пару дней.