Стоило подростку уснуть он погрузился он очутился в ветхой избе и наблюдал, как женщина прижимает к груди капризного младенца.
После ухода мага гроза внезапно закончилась. Женщина не верила своему счастью. В её руках был вполне здоровый младенец. Ещё не окрепший, хрупкий, как и все новорождённые, но здоровый и жизнеспособный. Он ненасытно поворачивал головку набок требуя внеочередного кормления. То, что произошло противоречило всему, что она знает. Она опасалась, что ребёнку всё-таки придётся заплатить за спасение. Смешанные чувства не отпускали женщину. Палея пыталась выдумать, что же Кощей уготовил её Волославу за спасение.
Палея была бежавшей ученицей старухи Яги и имела представление о магии. Стоит упомянуть, что Яге ученицы были нужны для сложного ритуала, возвращающего физическое состояние тела в молодой возраст. Связано это было с тем, что ведьмовское ремесло Яга освоила в весьма преклонном возрасте. Она была старейшей из всех живущих в мире ведьм. И всё это время она прожила, будучи старой дряхлой старухой. Для ритуала ей нужно было девять взрослых и могущественных ведьм, зачерпнувших огромное количество отрицательной магии. Палея, выращенная Ягой в конце концов, догадалась о намерениях старухи и бежала. Стоило только задаться вопросом: «А с чего это старуха Яга так подобрела и подобрала девять сироток? Неужто решила передать знания и опыт?». Именно такие мысли и спасли Палее жизнь. Как она выяснила позже две ведьмы из восьми оставшихся ведьм выжили во время ритуала. Ритуал не сработал и омерзительную старуху ещё больше перекосило. Также Палея знала, что стоило Яге прийти в себя как та нашла двух сбежавших ведьм и расправилась с ними самым жестоким образом.
Размышляя об этом, Палея смотрела на младенца, который наелся и как любой уважающий себя ребёнок решил уснуть. Мать слышала быстрое дыхание ребёнка и чувствовала его сердцебиение. Уставшее материнское сердце болело от пережитых и нахлынувших вновь переживаний. Под дыхание младенца девушка забыла обо всём и провалилась в сон.
На утро в дверях появился довольно бодренький старичок лет сорока.
— Хозяйка, мне тут доложили, что вам помощь нужна? — протараторил мужичок.
— Кто доложил, вы кто? — не поняла молодая мать.
— Я Платон, много лет служу господину Даалу. Он прислал меня помочь с домом. «У тебя» говорит он мне «руки толковые» и «глаз опытный». «Иди» говорит, «помоги матери с ребёнком по дому» — сказал старичок. Поняв, что имя «Даал» женщине ни о чём не говорит пояснил: — Кощей прислал.
— Уходите, мне ваша помощь не нужна! — взорвалась Палея.
— Ну, это вы зря ругаетесь. — без удивления ответил старичок.
— Если вы не уйдёте, то…
— Ну и куда вы пойдёте с ребёнком-то на руках? — перебил её Платон. — Я тут корзину с продуктами привёз, кушайте на здоровье. А насчёт дома, так повелитель переживает, чтобы Яга вас не нашла. До него дошли слухи, что беглых учениц она не любит. А вот если узнает, что девка под защитой Даала, так и на версту не приблизится.
Услышав о Яге решительность женщины куда-то испарилась. Платона действительно послал Кощей. Он привёз еду и раздобыл материалы. За относительно короткий срок Платон рядом со старой хижиной построил крепкую и тёплую избу.
Руки у Платона были от Бога. Он никогда не останавливался на достигнутом. Платон не был тем человеком, который остановится на пол пути. Он много лет работал в замке у Даала и гордился тем, что маг его ценил. У Платона были основания не верить в разговоры крестьян о «ненавистном кощее». К тому моменту, как судьба бросила в Даала младенцем Платон работал у него больше двадцати лет. Начинал он с чистильщика обуви. Потом он освоил ремесло сапожника и конюха. За такое стремление Кошей уважал крестьянина и даже лично научил читать. Спустя долгие годы Платон научился всему, чему только мог научиться крестьянин. Он был уже стар по меркам того времени и мечтал лишь об одном — построить избу. И пусть это будет даже не его изба, мечта оставалась несбывшейся.
Даалу не пришлось приказывать. Платону понравилась эта затея. Он всю жизнь жил в замке Кощея и уже не мечтал о собственном доме. Материалы и ресурсы Кощей позволил не экономить. Однако Платон оказался не так прост. Ни гвоздя он не взял у Кощея. Все материалы для строительства дома подарила природа и врождённая смекалка крестьянина. Не ясно, где Платон научился торговаться. Даже Кощей иногда удивлялся тому, как находчивый крестьянин за кучу навоза мог выменять здоровую взрослую кобылу. Таким образом, все необходимые инструменты и материалы Платон выменял в трёх ближайших деревнях.
Построенная изба оказалась крепкой на зависть некоторым замкам того времени. Работа над самой избой закончилась к первым морозам. Как оказалось, позже, а точней исходя из признаний самого Платона кладка печи оказалась для него самой сложной работой.
После того как Платон убедился, что женщина с ребёнком в тепле и накормлены, собрался уходить, однако Палея начала убеждать его остаться:
— Это твой дом больше, чем наш.
Женщина привыкла к Платону и уже не представляла, как она справится без него. Платон задумался и грустно вздохнул:
— Я, Палея, уже не надеюсь на свой уголок, я стар, служу Даалу.
— Оставайся, что мы будем делать без тебя? — не найдя аргумента против служения Кощею женщина добавила: — Он ведь прислал тебя не просто так… Ты должен оберегать нас, помнишь? Ты хочешь нарушить поручение твоего господина?
После недолгих споров Платон взглянул на младенца, лежащего в колыбели. Колыбель была небывалой роскошью. Платон очень гордился, тем, что самостоятельно её вырезал. При этом, сам он спал на полу. Волослав смотрел на старика невинными ярко голубыми глазками. Во рту у него был кусочек хлеба, завёрнутый в тряпочку.
Ребёнок не долго рассматривал старика, интерес внезапно угас и веки ребёнка начали тяжелеть. Смотря как маленький Волослав засыпает, Платон растаял и уронил узелок.
На этом моменте сон затуманился и перед Кириллом выстроилась другая картина, будто кто-то намеренно показывает ему эти отрывки.
Зима была холодней, чем десять предыдущих. Платон, воодушевлённый тем, что остался начал строить планы. В его планах было построить целую ферму.
Той же зимой в один из лютых морозов Платон Волослав и Палея коротали вечер. Под потолком висела небольшая тусклая осветительная руна. Они уже собирались спать, когда в дверь кто-то настойчиво постучал. Платон открыл дверь. В дверях стояла тощая старушка.
— Пусти погреться бабушку. — сказала старушка невинным голоском.
Платон хотел было пустить её. Узнав голос Яги, Палея закричала Платону, но было поздно. Не двинув и веком, Яга отбросила Платона и вошла в избу. Палея бросилась к ребёнку, но колыбель разлетелась в щепки раньше.
Молодую мать поранило осколками колыбели. Не смотря на боль, она вскочила и начала глазами искать ребёнка. Несмотря на взрыв Волослав по-прежнему мирно спал, но присыпанный осколками.
— Разве ты ещё не поняла? От меня нельзя сбежать! — Яга подошла к женщине и собиралась было убить её, но под обломками от колыбели закряхтел, а потом заплакал младенец.
Старуха недовольно зыркнула на него своим серым, заплывшем катарактой, слепым глазом. Этот глаз сглазил бы даже её саму, но на ребёнка это никак не подействовало.
В ярости старуха сплюнула в сторону ребенка, однако это также не принесло ему ущерба. Причинить вред, не прибегая к колдовству было ниже её достоинства. Стоит упомянуть, в наличии чувства собственного достоинства Яги усомнился бы любой из её современников.
— Чтооо, кто посмел встать у меня на пути? — злобно проскрипела старуха.
— Даал! — отряхиваясь грубо ответил Платон.
Старуха обернулась и увидев бодрого старичка скривилась. Тот выброс отрицательной энергии, который принял на себя Платон должен был убить десять таких Платонов. Но он встал как ни в чём не бывало и уверенно уставился на старуху взглядом подыскивая доску побольше, чтобы прибить старуху. Смекнув, что ей не пробить эту магическую защиту старуха попятилась.
— Я всё равно сожру твоего младенца и заставлю тебя смотреть на это! — мерзко крикнула старуха, озираясь на Платона, уже подобравшего доску, отлетевшую от колыбели.
Старуха снова зыркнула своим глазливым оком и поспешила к выходу. Платон кинулся было за ней, но снова едва выбежал из дома, как порыв ветра содрогнул стены избы, а Платон влетел в дверной проём. Он только слегка поцарапался о дверной косяк.
— Вот гадюка, не дала к себе даже приблизиться! — недовольно заворчал Платон.
— Как ты остался цел? — в панике спросила молодая мать, подняв на руки ребёнка.
— А я и сам не знаю, просто она не смогла причинить мне вред. — невозмутимо ответил старичок, взявшись за шею.
— Это невозможно. — смутилась Палея.
Платон попросил посмотреть на шею. Он утверждал, что там что-то жжётся. Женщина увидела, как на его шее проступили ожоги, точнее руны в виде трёх символов. Палея посмотрела на плачущего Волослава, обнаружила то же самое. Женщина пришла в панику. Она поняла, Кощей умолчал о чём-то. Почему ребёнок под защитой Кощея, она не знала, но понимала, что ничего хорошего ребёнку это не сулит.
— Как узнать, что это за руны на ваших шеях?
— У Даала только. — озадачено пробубнил Платон, держась за шею. — Снег растает, я к нему схожу и узнаю.
— Не надо, вдруг ты не вернёшься?
— Да чтоб я провалился, если Даал…
— Нет, я не только о нём. Что если Яга настигнет тебя в дороге?
Платон задумался и согласился, после чего Кирилла снова перенесло в другие место и время.
Весна наступила рано. Жизнь в деревне просыпалась лениво. Как только сошёл снег Платон занялся хозяйством. Как и к любому другому делу Платон подошёл к решению вопроса серьёзно. За непродолжительный срок был построен хлев. Также сообразительный крестьянин выменял у кого-то Еремея, телёнка и дюжину козлят. Что он обменял взамен дюжины козлят так и осталось одной из самых таинственных и неразгаданных загадок в истории человечества.
Одним ранним холодным утром Платон проснулся от необъяснимого беспокойства. Старик не мог понять почему на душе тяжело. На цыпочках проходя мимо новой колыбели Платон заметил, что на него хмуро смотрят большие ярко голубые глазки Волослава.
Ребёнок не кричал и не кряхтел. Видно, младенец тоже не мог понять от чего он проснулся. Печь потухла, хотя ещё до утра огонь должен был поддерживать тепло. Платон вышел на улицу и отправился к полю. Восход только собирался осветить пропаханную землю. Платон осекся, поняв, что в поле стоит тощая сгорбившаяся фигура. Яга злобно смотрела на Платона слепым глазом.
Не причинив вреда, фигура Яги исчезла с первым лучом солнца. «Интересно, давно ли она тут стоит?» — нервно подумал старичок.
Больше Платон Ягу не видел, но впредь, просыпаясь вместе с Волославом, понимал, что старуха близко.
И снова всё вокруг Кирилла затуманилось. Неизвестная сила снова окунула его в туже самую деревню, но уже через шесть лет. Жизнь билась ключом. Платон заимел большой авторитет в деревне. Он, как и мечтал развёл большое хозяйство. Всё мужик делал добротно. Поняв, что в одиночку не справляется нанял несколько мальчуганов в подмастерье.
Шестилетний Волослав не отставал, в свободное от шкоды время тоже всячески пытался помогать Платону. Платон фактически заменил мальчике с голубыми глазами погибшего отца. В свои шесть Волослав прилично умел шить обувь, ухаживать за новорождённым скотом, и начинал вникать принцип ковки инструментов.
Одно только тревожило Платона. Он всё думал, что Даал ждёт его обратно — совесть мучила старика.
В один из вечеров Платон сидел возле хлева и смотрел в сторону замка, который находился за пятью холмами от него.
— Я отпустил тебя не затем, чтобы ты тосковал и винил себя. — раздался знакомый голос.
— Господин! — Платон настолько резко обернулся, что упал с камня, на котором сидел. — Я так…
— Рад меня видеть? — перебил его Кощей улыбнувшись.
В ответ Платон прослезился. Он не мог поверить, что Кощей совсем на него не злиться.
— Я пришёл проведать мальчика. — сухо сказал маг.
— Волослава?
— Точно, Волослав его зовут, расскажи о нём. — задумчиво приказал Кощей.
— Проказник, большой проказник. А в остальное время очень внимательный, вдумчивый и на все маленькие ручки мастер. Главное, чтоб дури от шелупони всякой не набрался. Толковый мужик будет, если не испортится, ох толковый.
— Ты меня порадовал, Платон. Задавать вопрос как у тебя дела не стану, вижу, что хорошо. Однако не умолчу, что тут очень часто бывает Яга. Будь осторожен. — сказал Кощей, рассматривая проступившие шрамом руны на шее старичка.
— Яга носу не суёт. Один раз напала гадина и ни с чем ушла.
— Ни с чем? Тебя не удивило, что в деревне перестали рождаться дети?
Ужас посетил старичка и отразился на лице. Сердце пожилого Платона чуть не выскочило.
— Я забираю мальчика, иначе деревне конец. — сказал Кощей, прекрасно зная, что Палея уже минуту стоит у него за спиной.
— Что? Вы?
— Если не заберу его, то деревня погибнет, в том числе и плод в твоём чреве. Как и два плода до этого. Руна, защищающая Платона, не передаётся по наследству. — обернувшись пояснил маг.
Женщина отшатнулась, не контролируя себя схватилась за живот и завопила:
— Но что будет с Волославом?
— Яга не найдёт его, если послушаешь меня, ведьма. Даю слово.
— Чего стоит твоё слово? — огрызнулась Палея.
Кощей пришёл в ярость. Никто не смел подвергать сомнению данное им слово. Слово Кощея было нерушимо. С кем бы не работал Кощей, он никогда не позволял себе нарушить данное им слово.
— Моё слово крепче «дратанита», а моя гарантия стоит дороже всех существующих княжеств, крестьянка! — вспыхнул Кощей, его голос отразился высокомерным эхом, уходящим в облака. Однако, этого было мало, любящую мать не напугать даже гневом самого Кощея.
— Я хочу знать, что будет с моим сыном? — настойчиво спрашивала женщина.
Кощей презрительно посмотрел на женщину, как вдруг кто-то лягнул его в спину. «Странно, опасности я не чувствовал» — подумал Кощей и с удивлением обернулся.
Обернувшись, Кощей обнаружил, что его лягнул в спину мальчуган лет семи. Волосы мальчика были тёмные, большие ярко голубые глаза смотрели на Кощея. «И почему судьба так со мной поступила? Неужели я выбрал тебя» — невольно подумал Кощей, поняв, что перед ним тот самый младенец, что умирал в голоде и холоде почти семь лет назад.
Кощей присел на колено и сделал грозный вид. После чего, был поражен реакцией мальчика. Волослав, как и любое живое существо испугался мага. Мальчишку перетрясло, однако он не отступил. Он выхватил палку из-за пазухи, которая скорей всего была его игрушкой и служила в качестве воображаемой палицы. Мальчик, не смотря на свой страх стал в стойку и выкрикнул что-то невнятное в защиту матери.
— Ну надо же сердце воина. — с умилением сказал старый Кощей. — Я отдал бы свою крепость ради такого соратника.
— Ну он же ещё не вырос, вот вырастет, тогда и нужно его испытывать. А сейчас, тьфу… что оно там понимает? — проворчал Платон, пораженный реакцией Кощея. Старик за много лет работы у мага ни разу не видел такой искренней улыбки.
— Ты прав, Платон! Подождём пока он вырастет. Отправь его в Новгород на обучение в монастырь. — лениво сказал Кощей.
Маг оглядел глазами хозяйство и притянул к себе огромный булыжник, верхушка которого едва выглядывала из-под земли. На месте камня соответственно осталась метровая яма. Платон даже задумался, как он раньше об него не споткнулся. Кощей двумя руками обхватил камень. Камень покраснел, начал плавиться и уменьшаться в размере, стекая с рук мага. Однако на землю падали небольшие камешки. Никак несоизмеримы с исходным объектом. Объём этих камней был гораздо меньше огромного булыжника.
— Собери, этого золота хватит. Я отправлю голубя в Новгородский монастырь. Там его примут. Золото и мальчишку передай дьякону по имени Тотон.
— Вы совсем не спрашиваете моего мнения? — вмешалась Палея.
— Ты не глупа, я в курсе, что ты продолжительное время училась у старухи Яги.
— Только потому, что отец отдал на съедение ведьме бесполезную в хозяйстве четырнадцатую дочь. — вспыхнула Палея, давая понять Кощею, что у неё не было выбора. Её светлые русые волосы приподнялись.
— Если она собиралась тебя съесть, зачем было обучать тебя?
— Я была не одна, Яга хотела провести ритуал омоложения. Ей нужно было поглотить восемь или девять полноценных сильных ведьм. Волос спас меня.
Новость о ритуале омоложения Яги не удивила Даала. А вот имя Волос его заинтересовало.
— Волос? — переспросил Кощей.
— Отец мальчика, его звали Волосвят.
Почему-то старый Даал мгновенно потерял интерес к отцу Волослава и утвердительно сказал:
— В Новгороде мальчик будет в безопасности, а также будет обучен грамоте.
— Почему ты помогаешь? Ты же ничего не делаешь просто так. — настойчиво продолжала женщина, хоть и понимала, что даже если она будет против, Платон всё равно послушается этого Кощея. Такова её женская доля. Ей дано решать лишь что поставить на стол.
— Мне незачем отчитываться перед тобой, крестьянка, прими добрый поступок и живи дальше.
Палея покраснела, Платону даже показалось, что её волосы почернели. Старик протёр глаза и недовольно сплюнул в сторону.
Кощей же знал, что Платону не показалось. Женщина имела опыт ведьмовской практики. Придя в ярость, она напиталась магией. Для Кощея угрозы такая ничтожная магия не представляла, однако вот скот мог передохнуть во всей деревни.
— Яга не сунется в Новгород. Ходят слухи, что в Новгороде объявился богатырь. — успокоил женщину Даал. Однако по виду собеседницы у него не было ощущения, что она успокоилась.
— Богатырь? Я думал, они вымерли! — с недоумением спросил Платон.
— Богатыри — не биологический вид, они не могут вымереть. Богатырём становится лишь праведник. Они являются силой света и появляются, когда свету это необходимо или выгодно. Яга не рискнёт соваться в Новгород.
— Ну, на том и порешили. — осторожно прохрипел старичок, кидая внимательный взгляд на Палею.
Палея, понимая, что она ничего не решает посмотрела на сына, который уже давно ограждал её от непонятного незнакомца, упершись матери спиной в подол. Мальчик по-прежнему держал в руках палку и с угрожающим видом смотрел на Даала.
— Уважаю. — гордо заявил маг и молча покинул ферму.
Платон по приказу Кощея отвез ребёнка в Новгород. Оставил мальчика дьякону по имени Тотон. Платон и не думал о том, что они видятся в последний раз. Он не думал о том, что через три зимы серьёзно захворает. Не знал, что защитная руна оставленная Даалом не спасает от человеческих болезней, а Палеи рядом не будет, чтобы приготовить необходимое лекарство. Платон только обнял, поцеловал мальчика и не без грусти сказал:
— Ну ты тут не балуй и не хворай. Как возмужаешь навести старика с матерью. Ох… Как вернёшься, столько дел будет.
Внезапно Кирилл почувствовал, что земля перевернулась. В сознание его вернул пол, на который подросток упал лицом. Вскочив на ноги, Кирилл понял, что Волослав снова перевернул кровать, чтобы разбудить его.
***
На следующей неделе чистовая отделка сан узла, кухни и одной комнаты были окончены. Для Кирилла стало удивлением, что Волослав на обратной стороне каждой плитки, или кирпича нацарапал по руне. На тот момент Кирилл и представить не мог на сколько сильное становится поместье.
Руны начали проявлять свою эффективность уже через два дня, когда Марго, угрожавшую Гердону расправой, выбросило из дома. Недовольная ведьма час не могла зайти обратно, пока пыл не выветрился. После того как ведьма всё-таки успокоилась и зашла Волослав заставил Гердона отчистить территорию от мусора. Чтобы он не пересекался с ведьмой лишний раз. Как оказалось, для витязя это была привычная работа и он лихо с ней справлялся. Даже казалось, что у Волослава Гердон отдыхал, а не работал. Кириллу страшно было представить, каким строгим был Черномор и чем он занимался на Буяне, если перекапывание всей каменистой территории поместья обычной штыковой лопатой и ломом для витязя было комфортным занятием.
Когда, сан узел полностью был готов Марго почти на пол дня заняла ванную. Одной только ей известно, чем она там занималась. «А она там не растворится?» — думал Кирилл, а Гердон искренне надеялся, что ведьма утонула. Сколько они не гадали так и не поняли.
Момент настал, Волослав признал поместье жилым. Готовы были кухня, сан узел и одна жилая комната. Волослав держа мешок в руке посмотрел на поместье. Фасад поместья, по его мнению, был шедевром мировой архитектуры. Окна необычной формы, мощные арки и колонны на римский манер. Пришлось потрудиться, чтобы найти таких опытных каменщиков. Он обзвонил всю Россию. В итоге он нашёл бригаду, недавно построившую огромный собор на юге страны.
Фасад, а именно крыльцо украшали статуи богатырей Фёдора и Тихона. Именно эти два богатыря были наиболее уважаемы лично Волославом. С грустью посмотрев на статую Тихона Волослав задумался о судьбе мальчишки, чья душа вероятно давно сгнила заточённой внутри одного из многочисленных артефактов-трофеев Яги.
Отбросив эти мысли, Волослав понял, что среди его статуй нет статуи Святогора. Вспоминая мощную бороду и запоминающиеся черты лица Волослав представил какая красивая будет статуя. Вздохнув, он зашёл в поместье. За ним прошмыгнули Марго, Кирилл и Гердон. Волослав стал в середине огромной комнаты и снял с мешка печать. И начал читать заговор держа мешок в руках, после чего грубо выбросил Платона из мешка. Марго в этот момент внимательно наблюдала за происходящим. Восторг на её лице скрыть было невозможно. Даже стоящий рядом Гердон перестал раздражать ведьму. Она впервые видела перерождение домового.
Пока Платон летел Кирилл успел рассмотреть его обезображенную физиономию. Видимо разрушение старого поместья и пленения в мешке сильно потрепали старого домового. Платон лежал на бетонной стяжке и тяжело вздыхал. После чего, Кирилл заметил, что седые волосы домового, начали темнеть. Хруст суставов, всегда сопровождавший домового, тоже исчез. Спустя пять минут Домовой присел на пятую точку. По крайней мере у человека бы это была пятая точка. Платон внимательно рассматривал бетонную стяжку, на которой сидел. Потом обернулся, зыркнул в сторону Волослава, угрожающе показал оскал и демонстративно отвернулся. Домовой встал и начал обнюхивать пол и стены поместья.
— Монолит? — важно спросил Платон.
— Бункерный. Как ты и мечтал. До сих пор не просох. Со временем будет только крепче. — заверил Волослав.
— Я просто говорил, что стены поместья не так крепки, как например стены бункера! — со злобной гримасой уточнил домовой и показал Волославу язык. Остальных Платон и вовсе не замечал. — А что же ты только три комнаты сделал???
— Я знал, что ты захочешь сам захочешь закончить чистовую отделку, а потом ещё и переделаешь за мной. — ответил Волослав с теплотой в голосе, наблюдая за тем, как домовой высокомерно подняв нос с интересом смотрит в сторону готовых комнат.
— Будь уверен, переделаю! — со злобной важностью проворчал домовой.
Он важно начал обходить комнаты и рассматривать каждый сантиметр.