Никого не спрашивая, Платон кинулся накрывать на стол. Гердон постепенно приходил в норму. Тихона же Платону пришлось тащить. Никто из присутствующих кроме Волослава и Платона не понимал богатыря, разговаривающего на забытом диалекте. Екатерина Константиновна наблюдала за происходящим и съедала Кирилла глазами. В конце концов, все кроме Анны оказались за столом.
Тихон внимательно слушал всех остальных и пытался разобрать речь. Волослав нашёл для него вещи и заставил переодеться.
Марго посадила рядом с собой Полину и села ей на уши. Кирилл с матерью сели напротив Волослава.
— Итак, что тут произошло? — твёрдо спросила она у Волослава.
— Екатерина, вы уже знакомы с моим другом? — Указывая на домового спросил Волослав.
— Да, Платон. — снисходительно ответила сотрудница уголовного розыска.
— Я гораздо старше чем выгляжу.
— Ох, это я уже поняла, сколько конкретно вам лет?
— Тысяча тридцать один год.
— Вы человек?
— Да, но необычный.
Екатерина Константиновна сделала строгий требовательный вид. Начальница уголовного розыска умела без слов задавать вопросы и ждать на них ответ. Волослав не стал увиливать и рассказал ей всё как есть. В конце концов выговориться Волославу хотелось. А если возникнут трудности, всегда можно было подлить матери Кирилла зелье забвения.
В речь Волослава богатырь Тихон вслушивался особо внимательно. Богатырь не понимал, почему его так радушно приняли, однако понимал, что снова бросаться в бой не разумно. И как ни крути Волослав уже дважды не стал его убивать и один раз даже спас жизнь, защитив от чёрта. Тихон отлично знал, что сражаться с адскими монстрами нет никакого смысла. Эти слуги мрака были неуязвимы. Оружием их невозможно поразить. Богатырь Фёдор в своё время победил монстра в битве, однако несколько лет залечивал ранения. Ранения от чёрта не закрывались и постоянно кровоточили. Не будь Фёдор воином на службе у света царапина, нанесённая чёртом, убила бы его до середины боя. То, как Волослав победил чёрта заинтересовало богатыря. Как выяснится позже, не только Тихона озадачил этот факт.
Кирилл за столом ухаживал за матерью и постепенно приходящим в себя Гердоном.
Платон носился по кухне и комментировал рассказ Волослава. Домовёнок сначала хотел помочь Платону, но поймав недовольный взгляд понял намёк и уместился на коленях у Полины, которая сразу же принялась наглаживать нового друга.
Анна по-прежнему стояла в кругу и не могла из него выйти. Ведьма была черней ночи. Поражение от домового было унизительно, однако способности, продемонстрированные Платоном, никак не оставляли Анну в покое. Одновременно с этим ведьма была удивлена тем, что впервые за две сотни лет чувствует себя плохо. Вероятно, сказывалось отсутствие избытка магии в теле.
В углу вестибюля стояла клетка. В полумраке Анна различила, что в клетке сидит ворона. Поведение для вороны было совсем не свойственным. Застыв, птица изучала Анну. Изучала как-то подозрительно. По-человечески что-ль?
Дверь медленно приоткрылась. Оттуда сразу же послышались голоса и аппетитный стук приборов о посуду. Праздничное застолье было в самом разгаре. Среди всех этих звуков Анна различила смех сестры.
Из приоткрытой двери показался Платон, выходивший задом. В руках он держал большой поднос, а ногой ловко толкал табурет.
— Угощайтесь хех… Всё вкусно, сам готовил. Ну ты и сама знаешь, Платоша вкусно готовит. — кряхтя сказал домовой и подавая ведьме еду.
— Хм! А почему богатырь сидит за столом, а я нет?
— Но, но… Богатырь не опасен.
— Интересно получается, попытался убить, ранил вашего витязя и не опасен? — высокомерно спросила ведьма.
Платон подтолкнул табурет и поставил на него поднос.
— Угощайся. — с доброжелательно предложил домовой.
В ответ Анна пнула тяжёлый табурет ногой. Поднос на табурете сделал попытку перевернуться, но гравитация прижала поднос с тяжёлой едой к стулу. Платон блаженно посмотрел на это и снова подвинул стул. Глаза домового были на столько добрыми, что Анна не могла не заподозрить не ладное.
— А ты чего такой загадочный? — спросила Анна.
Дверь открылась. И Платон, и Анна наблюдали, как спиной вперёд через дверной проём просачивается Кирилл. В руках у него, как и у Платона пару минут назад был поднос с едой. Видимо сие действие Кирилл хотел сделать инкогнито. Убедившись, что никто не заметил его отсутствия подросток прикрыл дверь, развернулся и увидел, как на него уставились Платон и Анна. После неловкой паузы Кирилл потупил взгляд на пол и что-то проблеял в своё оправдание.
— Возвращайся за стол, мальчик мой. Платон хех, обо всём позаботится. Никто голодным не останется. — заверил домовой.
Стоило подростку уйти домовой с укором уставился на ведьму.
— Даже после всего зла, что ты ему принесла он о тебе подумал. А твоя Клава его к дереву… тьфу… — сказал Платон, развернулся и начал уходить. Подойдя к двери, он остановился и добавил: — Кто ещё за прошедшие двести лет…
Окончание фразы домового Анна не услышала, но отлично поняла, что старый друг имел ввиду. Оставшись в одиночестве, из глаз ведьмы выстрелили слёзы. Нет она не плакала, не рыдала и даже не всхлипывала. Анна пыталась остановить это, но у неё не получилось. Целый букет ощущений испытало сердце ведьмы. В конце концов окончилась эта мука голодом и чувством освобождения. Видимо сам организм отдыхал от магии. Магии, наполнявшей её тело почти два столетия.
***
На утро поместье наполнили солнечные лучи. Волослав вышел в холл, спокойно прошёл мимо плененной Анны. Его безразличие со стороны выглядело так, будто она мебель и стоит на этом месте уже десять лет. Ведьма же тоже сделала вид, что его не заметила. Она сидела на табурете выгнув спину, демонстрируя идеальную осанку.
Заглянув на кухню, Волослав увидел домового, тщательно вымывавшего пол. Запах моющих средств резко ударил в нос. Волослав даже пожалел, что заглянул на кухню.
— Где он? — спросил Волослав у домового.
— На улицу вышел. Во дворе он. — сказал домовой, выжимая тряпку. Внезапно Платон опомнился, спешно окликнул и спросил: — Слав, ты ему скажешь?
— Нет. Пока не время. — ответил Волослав другу.
— Ну ты всё равно не затягивай. — велел домовой и принялся натирать пол.
Протирая нос, ученик Даала вышел на крыльцо и посмотрел на разгромленный двор. На счастье, Волослава вагончики с ценным имуществом не пострадали от мощных ударов Тихона. Сам юный богатырь сидел над сломанным мечом. Он уставился на меч. Волослав понял, что богатырь изучает разлом меча.
— Я много о тебе слышал. — медленно сказал Тихон на старославянском диалекте. — Но не знал, что возможно срезать лезвие богатырского меча.
— Ты совсем юн.
— Я почти восемьсот лет существовал… — Тихон не знал терминологию и не смог объяснить, как именно он существовал. Но Волославу было ясно, что все это время богатырь находился в сознании. Каким чудом заточение не свело Тихона с ума Волослав и думать боялся.
— Не огорчайся. Сейчас это оружие не актуально. Я предлагаю тебе остаться. Я помогу тебе адаптироваться к новому времени. Мой дом — твой дом.
Входная дверь поместья открылась. Богатырь и Волослав оглянулись и замерли. Спотыкаясь на грунте, мимо них прошла Анна. Ведьма ничего не сказала. С молчаливой гордостью ведьма даже не кинула взгляд на них. Тихон подался вперёд, но приемник Даала рукой его остановил. Взглядом они проводили её до машины. Стоило двигателю завестись Тихон взорвался:
— Почему мы её отпускаем?
— Тихон, у меня большой опыт вражды ведьмами. Перебить их всех невозможно. Обязательно за твоей спиной возникнет новый орден, круг или ложе. Её мы хоть знаем. А вот если появятся новые игроки на поле, могут возникнуть трудности. Таким образом, и мы её знаем и конкуренток она сама уничтожает. Она есть вынужденное зло.
— Как она покинула круг? — напряжённо спросил богатырь.
— Руна высосала из неё всю магию. Полагаю Платон счёл её не опасной и отпустил.
— Зря…
Волослав не успел ничего ответить. Мир вокруг него замер. Он снова ощутил источник бесконечной энергии. Приемник Даала уже знал, что последует дальше. Он схватился за плечо Тихона, чтобы не упасть. Страх, ужас, физическая боль, всё вперемешку. И всё-таки тело не выдержало. Упав на колени, Волослав закричал. Взвыл совсем не своим голосом. Голос чем-то напоминал женский. Откуда не возьмись налетел ураган. Порыв ветра едва не снёс Волослава и богатыря. Верхушки деревьев обламывались под ураганным ветром. Мимо героев пролетел ствол от обломанного дерева.
Как внезапно всё началось, так внезапно и закончилось. Ветер стих, Волослав потерял сознание и обмяк в руках богатыря. Из поместья выскочила Марго, Платон и Гердон. Увидев Волослава в руках Тихона, ведьма сломя голову бросилась к ним.
— Я ничего не делал. — испуганно крикнул Тихон. Его глаза от произошедшего стали размером с советский юбилейный рубль, а то и пятак. — Это не я, клянусь.
Марго всё равно не поняла его. Она была слишком юна для старорусского. Подбежав к ним, ведьма упала на колени и склонилась над Волославом. Упала так, что скорее всего, стёрла кожу на коленках. Она проверила зрачки и пульс.
— Волослав? — позвала ведьма. Ведьма похлопала его по щекам, и друг открыл глаза. Глаза, из которых хлынули слёзы.
Волослав резко встал.
— Давно я пощёчин не получал. — задумчиво усмехнулся воин, вытирая слёзы.
— Никогда наверное. — осторожно предположила ведьма. — Это был приступ?
— Да. — подтвердил Волослав. — Но это не совсем приступ.
Вёл он себя необычно. Чем-то напоминал себя прежнего. Времён войны с Могальтом. Это сразу бросилось в глаза домовому, подходившему всё ближе. Марго же напряжённо уставилась на друга.
— Со мной всё в порядке.
— Тогда что это было? Все эти приступы.
— Они не мои.
— А чьи, позволь уточнить? — вмешался подошедший Платон.
— Я очень чувствителен к магии. Видимо настолько, что способен чувствовать эмоции земли.
— Что? — в один голос спросили Марго, Платон и Гердон.
— Земля чего-то боится. Она в ужасе, будто в опасности, на волосок от смерти. — голос воина был задумчивым. Ужасающе задумчивым.
Не дождавшись новых вопросов, Волослав развернулся и пошёл в поместье. Все — Платон, Марго и Гердон пошли за ним хвостом, задавая десятки вопросов. Тихону тоже не оставалось ничего как подобрать обломки меча и последовать за старым врагом.
***
После обеда Волослав решил прокрутить в голове случившееся. Ему нужно было понять, что делать дальше. Однако ему не удалось. В дверь поместья раздался стук. Волослав открыл. В холл ворвался солнечный свет. Перед Волославом стояла Екатерина Константиновна. Хозяин поместья жестом пригласил женщину внутрь.
Женщина осмотрела место, где стояла Анна. На бетонной стяжке остались лишь следы от руны.
— Я пришла расставить точки над и. — уверенно сказала женщина.
— Да, почему бы и нет.
— Я понимаю, что Кирилл видит в вас отца. — заметив, что Волославу приятно это слышать женщина продолжила. — Скажите мне как есть. Как вы относитесь к моему сыну.
— Как к своему. — ровным уверенным голосом сказал Волослав.
— Вы… — начала было женщина.
— Екатерина! — с некой едва уловимой нежностью обратился Волослав. — Как бы я это не отрицал, сама судьба свела меня с этим мальчуганом, как когда-то она свела Даала с умирающим младенцем. От судьбы не уйдёшь.
— Я не спрашивала о судьбе.
— Да, Кир, толковый парнишка. Он трижды меня удивил. Я и сам не заметил, как привязался к нему.
— Вчерашняя проблема на свободе? — спросила Екатерина, взглядом указывая остатки руны, где вчера стояла Анна.
— Я убеждён, что Кир способен за себя постоять. В любом случае, я рядом.
— Хорошо, я понимаю, что глупо запрещать вам общаться. Хватит с меня вранья от родного сына.
В ответ Волослав одобрительно кивнул. Женщина ещё хотела что-то добавить, но промолчала. Волослав понял это увидев, что Екатерина набрала в грудь воздуха, а потом недовольно выдохнула. Не пользуясь дверью, из кухни просочился Платон.
— О, Господи! — испугалась женщина.
— Здравствуйте. Как вы себя чувствуете? — спросил Платон и оголил в широкой улыбке все тридцать два человеческих зуба. Зубы мудрости не счёт. увидев крепкие белые зубы домового, женщина оценила трепетный уход домового за полостью рта.
— Хорошо. Вчера всё было очень вкусно. — вежливо ответила женщина, присела и сама от себя такого не ожидая провела ладонью по его мягкой здоровой шевелюре.
В момент, когда рука коснулась шерсти женщина ожидала, что домовой отгрызёт её своими крепкими зубами. Однако домовой внезапно расслабился и его даже пошатнуло.
Спустя год после описанных событий…
Был солнечный октябрьский день. Сильный ветер бился в окно второго этажа поместья. Жёлтые и красные листья атаковали стекла окон в детской. Поместье пустовало уже не первый день. Просторный красиво оформленный коридор был увешан картинами. Конечно же это были портреты уважаемых, по мнению хозяина поместья людей. Огромные окна пускали и позволяли наполнить поместье светом. Единственное место, где были звуки — это кухня. Взлохмаченный домовой ещё никогда так не нервничал. Он стоял на столешнице рядом с плитой и наблюдал за тем, как греется молоко. Для домового это было настоящее испытание. Испытание заключалось в том, что молоко нельзя было перегреть. Если домовой проворонит температуру хотя бы на градус это будет катастрофа. Домовой никогда не потел, однако, когда Платон снял с плиты молоко схватился за свой густой чуб. Аккуратно промокнул себя стерильным полотенцем. В том, что полотенце стерильное домовой нисколько не сомневался. Он лично проверил с помощью микроскопа есть ли там микробы.
Платон разлил молоко по двум бутылочкам, которые он до этого час стерилизовал паром. Надев на бутылочки соски, домовой взял в руки и ещё раз убедился, что температура приемлемая. Схватив в руку по бутылке, Платон побежал на верх. По его мнению, он должен был успеть. Прибежав в детскую, Платон запрыгнул на ранее приготовленный пуфик. Он склонился сначала над одной кроваткой, потом над другой. Домовой обнаружил, что оба младенца не спят, а внимательно рассматривают его голубыми и зелёными глазками. Снова узнав эти глазки, домовой чуть не прослезился. Увидев в руках у няньки бутылочки детки потянули свои маленькие ручки. Платон послушно раздал бутылочки. Детки, кряхтя вцепились беззубыми дёснами в соску. Платон наблюдал как младенцы, мальчик и девочка сосали молоко. Домовой выглянул в окно и увидел, что аллею, выложенную плиткой, которую совсем закрыло слоем листьев. Платона настигла тоска.
— Один Платон у вас остался, детки. Один Платон. — сказал домовой дрожащим голосом и пустил слезу.
Во всём пустом доме было слышно, как всхлипывает домовой. Казалось, что сами стены слезоточат.
— Ну ничего, Платоша вас не оставит, Платоша из вас людей сделает. Из Волославки человека сделал и из вас сделаю. — пообещал домовой, роняя слезу.
Больше книг на сайте - Knigoed.net