— Ваше сиятельство! Алексей Филиппович! Проснитесь скорее! — судя по встревоженным голосам и частым беспорядочным стукам в дверь, моего пробуждения добивались сразу несколько слуг.
— Тише вы там! — недовольно прошипел я, подойдя к двери. — Варвару Дмитриевну не разбудите! Иду уже!
Это возымело действие — галдёж за дверью сразу прекратился. Безуспешно пытаясь сообразить, что могло бы явиться причиной неожиданной побудки, я второпях натянул штаны, сунул ноги в войлочные чуни [1] и надел халат, уж представать перед прислугой с голыми ногами я точно не собирался, даже случись в доме пожар. А это, похоже, не пожар…
Варя после родов уже оправилась, даже свои гимнастические упражнения возобновила, но спали мы пока что по отдельности — супруга предпочитала проводить ночи в детской, вместе с Андрюшенькой, пусть там и постоянно сидела кто-то из служанок. Вот чёрт, если успела уже прикорнуть, а эти балбесы её разбудили, нехорошо получится…
— Что стряслось⁈ — за открытой мною дверью виновато переминались с ноги на ногу дворецкий Егор Игнатов и ещё двое парней из прислуги. Одеты все они были кое-как, видимо, их тоже внезапно подняли с постели.
— Вора поймали, Алексей Филиппович! — доложил Егор. — В кабинет ваш залез, поганец! Там его Дементий с Никиткой и Мишаней стерегут!
Ну ничего себе! На всякий случай я вытащил из прикроватной тумбочки револьвер, убедился, что он заряжен, и сунул оружие в карман халата. Пусть вора, как сказал Егор, уже поймали, но мало ли…
— Пошли! Только смотрите мне, не топайте как слоны! — велел я и возглавил процессию. Проходя мимо детской, я замедлил шаг и прислушался — слава Богу, тихо, похоже, ни Варварушку, ни Андрюшеньку не разбудили.
Из более-менее подробного доклада, сделанного на ходу Егором, выходило, что подозрительные звуки в кабинете услышал во время ночного обхода Дементий Силаев, принятый мною в службу бывший слуга покойного Данилевича. [2] Обязанность обходить дом по ночам отставной артиллерист взял на себя сам, объясняя свою инициативу тем, что всё равно, мол, бессонницей мучается, а так хоть какой толк с того выйдет. За неполные два года зарекомендовал себя Силаев отлично, поэтому я его служебное рвение одобрил и даже выдал ему ключи от кабинета и приёмной, чтобы в случае острой необходимости он мог туда попасть. Вот как раз такая необходимость и возникла — открыв кабинет, Дементий успел схватить вылезавшего в окно вора. Вор пытался от Силаева отбиться, но на шум прибежали разбуженные звуками потасовки Никита Пашков с Михаилом, или, как звал его Егор, Мишаней Сафоновым. Поскольку Пашков исполнял у меня должность домашнего умельца, а Сафонов — секретаря и библиотекаря, комнатки обоих располагались неподалёку от кабинета, держать таких людей я хотел к себе поближе. Там и другие слуги явились, и при таком их численном превосходстве никаких возможностей спастись бегством у незваного гостя не осталось.
Картина, что я увидел в кабинете, заставила меня грязно выругаться. Окно, правда, уже закрыли, так что холодно не было, хотя и чувствовалось, что недавно помещение выстуживалось, но в остальном… Раскуроченные замки у ящиков письменного стола, разворошённые в одном из ящиков бумаги, опрокинутые стулья, разбитая настольная лампа, на полу чернильная лужа вместе с самой чернильницей.
Рядом с лужей вниз лицом лежал хлипкого сложения человечек с заломленными за спиной руками, связанными поясом, над ним мрачно навис Никита и попытки вора шевелиться пресекал несильными тычками по рёбрам, от коих неудачливый вор болезненно сопел и постанывал. Михаил с недовольным ворчанием потирал плечо, должно быть, ушибленное, Дементий стоял, опёршись одной рукой на стол, другой прижимая к лицу какую-то окровавленную тряпицу. Так, внимание моё сейчас уж всяко нужнее моему верному слуге, чем воришке.
— Лицо покажи, — я постарался, чтобы мои слова звучали помягче и поменьше походили на команду. Да уж, досталось Дементию, нижняя губа у него была сильно разбита.
— Хлюпик хлюпиком, а бить, гадёныш, умеет, — пожаловался Силаев, присовокупив пару крепких словечек.
— Доктору звони сей же час! — велел я Егору.
— И губным бы надобно, ваше благородие, — добавил Силаев. — Сами мы без вас не стали.
Солдатскую привычку титуловать меня не сиятельством, а благородием я Силаеву ломать не стал с того самого дня, как принял его в услужение. И ему так проще, и мне лишнее напоминание, что я, как-никак, отставной капитан, и перед прочими слугами Дементию отличие, тем более, все они ещё и моложе него. Ясное дело, распоряжаться насчёт вызова губных не слуг и даже не дворецкого дело, а моё, но тут мне хватило просто зыркнуть на Егора, уже звонившего доктору, и тот, закончив разговор, тут же принялся звонить в губную управу. Что ж, теперь можно полюбопытствовать, кто это у нас тут такой охочий до моего добра…
Я приказал Пашкову и Сафонову поднять виновника переполоха на ноги. Молодой, заметно младше меня, малый, щуплый, но вроде как жилистый. Русые, давно не мытые волосы всклокочены, усы с бородой бреет, но последний раз делал это никак не меньше трёх дней назад. Держать фасон пытается, но видно, что ему страшно. Ну да, понял уже, что шутить тут с ним никто не станет — стоял воришка скособочившись, да под его левым глазом наливался хороший такой синяк. Видать, неплохо его мои люди помяли. Да и ладно, если я найду, за что их поругать, то уж точно не за это.
— Кто такой⁈ — грозно спросил я.
— Раб Божий, обшит кожей, — с кривой усмешкой ответил вор.
— И что ты тут у меня искал?
— Господь велел делиться, — он снова ухмыльнулся.
— Вот и поделись со мною, что искал, кто тебя, такого ловкого, сюда послал, — говоря всё это, я ещё раз оглядел вора и осмотрелся по сторонам.
Одет малый был в короткую двубортную куртку тёмно-серого сукна на деревянных пуговицах поверх обычной белой рубахи-косоворотки и штаны того же сукна, что куртка. Куртка и штаны воришки смотрелись изрядно потёртыми, кое-где были и не особо аккуратно залатаны. Обувью ему служили татарские ичиги, [3] сильно стоптанные, однако же обильно, хотя и давно, намазанные ваксой. Отсутствие шапки, как и тулупа или армяка, при том, что на дворе не май и даже не март месяц, говорило о том, что влез воришка в окно, оставив тёплую одежду на улице. Скорее всего, там же оставался и его сообщник, которого теперь ловить смысла нет — услышав шум из окна, тот наверняка дал дёру, заодно прихватив вещи подельника. Открыв окно, я выглянул — так и есть, на снегу виднелись следы. Но вор ловок, нечего сказать — влезть по стене на второй этаж смог бы далеко не каждый. Прямо скалолаз какой-то, мать его вдоль и поперёк!
— Алёша, что случилось⁈ — в дверях появилась встревоженная Варенька в шлафроке.
— Да вот, вора поймали, — объяснил я происходящее. — Ты, Варюша, иди, мы тут до прихода губных управимся.
Я велел одному из слуг проводить Варвару до детской, так, для порядка, и вернулся к прерванному допросу.
— Так что, будешь отвечать? — поинтересовался я у вора. Тот вновь скривился, показывая полное отсутствие интереса к диалогу.
— Отвечай его сиятельству, шлында! — Никита отвесил воришке подзатыльник. Бесполезно, тот продолжал молчать.
— Ладно, с губными поговоришь, раз со мной не хочешь. Они таких как ты, быстро обламывают, — обнадёжил я вора и повернулся к слугам.
— Мордой в пол его уроните, но не бейте, — приказал я. Приказание было исполнено со всем усердием, однако не в полной мере — пару добрых пинков воришка всё же поймал. А вот не стоило ему ругаться в присутствии хозяина дома, молча надо было падать!
В ожидании доктора и губных я принялся проверять, не пропало ли что, и к появлению служителей закона и порядка успел убедиться, что всё, слава Богу, на месте. Да, кое-какие бумаги сильно помяты, три ящика в столе придётся не то чинить, не то заменить, рама и створка окна тоже требуют починки, с чернильным пятном на полу надо будет что-то делать, но в общем и целом ничего страшного и тем более непоправимого. Я ещё успел выяснить степень участия всех присутствующих в поимке вора, и со всей справедливостью это участие отметить, вручив Дементию червонец, а Никите с Михаилом по пяти рублей, благо к несгораемому шкафу этот поганец даже не подступился, как явились губные — урядник с двумя стражниками и чин из губного сыска. Порадовало, что двое из четверых прибывших оказались мне знакомы — помощник губного пристава Курков и урядник Фомин, остальных двоих я помнил в лицо, но имён их не знал. Куркова я по делу Гуровых [4] помнил как сыщика весьма толкового, и моих ожиданий Сергей Данилович не обманул. Опросил он меня и слуг быстро, вопросы задавал дельные, уверил, что обязательно передаст заведующему Елоховской губной управой мою просьбу о том, чтобы розыск по делу вёл старший губной пристав Шаболдин. Затем Курков приступил к осмотру места происшествия, и тут явился ещё один старый знакомый — доктор Штейнгафт, по привычке я продолжал пользоваться его услугами. Осмотрев Силаева, Рудольф Карлович несколько раз промокнул его разбитую губу чистой тряпочкой, смочив её какой-то жидкостью из флакончика тёмно-синего стекла. Дементию, судя по тяжкому присвисту сквозь стиснутые зубы, процедура не особо понравилась, ещё меньше понравилось ему предписание доктора не есть и не пить в ближайшие три дня ничего горячего, только тёплое, и те же три дня дважды в день, утром и вечером, повторять процедуру. Видя столь неприязненное отношение Силаева к лекарским установлениям, я велел дворецкому проследить, чтобы выполнял их Дементий неукоснительно. Мои люди нужны мне здоровыми.
Закончив с осмотром моего кабинета, Курков обыскал вора. Кроме небольшого ломика (даже не знаю, называют ли здесь такие «фомками» или нет) за голенищем, у незваного гостя ничего больше с собой не было. Воришку Курков велел развязать, но для того лишь, чтобы вернуть пояс Максиму, а урядник Фомин защёлкнул на запястьях неудачника наручники.
Курков ещё осмотрел двор под окном кабинета, и губные убыли, прихватив вора с собой. Я расплатился за вызов с доктором Штейнгафтом, мы с ним выпили по чарочке, немного поговорили, и Рудольф Карлович тоже меня покинул. Допрашивать и, если понадобится, ругать дворника я решил утром, теперь же можно было попробовать доспать. Как ни странно, у меня получилось, хоть и не сразу. Зашла Варя, поохала-поахала, узнав от меня подробности происшествия, я принялся её успокаивать обычным для счастливых супругов способом, и остаток ночи мы с Варварушкой досыпали вместе. Засыпая, я успел поразмышлять над причудами судьбы — десять лет назад моё появление в этом мире сопровождалось попыткой меня убить, а слегка запоздалым подарком на юбилей стала попытка меня же, пусть и в другом уже доме, обокрасть…
Проснулись мы очень рано, должно быть, полученный ночью заряд беспокойной бодрости даром не прошёл. Варя сразу же отправилась в детскую, я же, распорядившись насчёт кофею, пошёл на двор.
Дворника я, конечно, отругал, но так, больше для порядка, потому как большой его вины в случившемся по здравом размышлении не обнаружил. А вот кто виноват в том, что вору удалось проникнуть во двор, оставшись незамеченным для охранных артефактов, это уже вопрос. Уж точно не я, я вообще стараюсь халтуры не делать, особенно для себя, но как-то же он их преодолел! Нет, я понимаю, на каждый хитрый артефакт всегда можно сделать ещё более хитрый, но тут есть парочка загвоздок. Во-первых, у самого воришки ничего подобного не имелось, во всяком случае, при себе. Во-вторых, чтобы одним артефактом переплюнуть другой, надо знать все характеристики этого другого. Ну ладно, не все, но хотя бы основные, то есть если об охранном артефакте говорить, то прежде всего сам принцип его действия — подаёт ли он сигнал о проникновении или же этому самому проникновению препятствует, приводя, например, в действие ловчую сеть или пороховой самострел. Опять же, с учётом того, что большинство охранных артефактов именно сигнальные, нелишне знать, что это за сигнал — звуковой, световой или отражаемый в помещении, где сидят охранники. Можно, конечно, пойти по пути избыточного поражения и применить артефакт-глушитель с широким диапазоном действия, но уж больно сложно и дорого такой сделать. Я, например, не раз и не два подумал бы, прежде чем с изготовлением этакой вундервафли связаться, и уж поверьте, подумал бы очень хорошо. И откуда взяться столь редкостной вещи у ничем не примечательного воришки⁈
Артефакт-глушитель, конечно, мог быть у напарника вора, который сбежал с тёплой одеждой своего подельника, но такую вероятность я бы, пожалуй, поставил под большое сомнение. Воришка не производил впечатление матёрого уголовника, стало быть, подручный его числился в воровском мире ещё более мелкой сошкой. Значит, что? Значит, был ещё кто-то, кто обеспечил этим двоим проникновение через ограду двора, но сам остался в стороне и по-тихому ушёл. Как я понимал, именно этот третий и был главным в неудавшемся воровском предприятии. Тоже вот вопрос — что за цель была у воров? Так-то, с моими занятиями, у меня много чего искать можно, смотря кому оно понадобится. В этот раз, судя по задействованным мощностям, понадобилось кому-то непростому. Ладно, что именно воришке заказали у меня искать и украсть, это Шаболдин из него уж по-всякому выбьет, пока же стоило подумать, как мне улучшить охрану дома — исключать повторение попытки ко мне залезть очевидно не следовало.
Начал я, впрочем, с другого, а именно с написания коротких, но ёмких записок для отца и дяди, каковые тут же и отправил с посыльными. Самому мне идти к родным сейчас некогда, а пользоваться телефоном я как-то поостерёгся, пока рядом с домом может ошиваться некий недоброжелатель с мощным артефактом-глушителем. И ладно бы, если этот артефакт может глушить связь, а вдруг с его помощью можно ещё и подслушивать?
Позавтракав, я засел за расчёты и прикидки по усилению охраны дома. Получалось, что помимо более совершенных охранных артефактов надо было брать в службу ещё и людей-охранников. Вот тоже задачка — мало того, что им придётся положить жалованье и кормёжку, так их самих прежде всего надо где-то взять, причём до крайности желательно, чтобы не просто с улицы, а кто-то из своих привёл, да чтобы и поручился за них. К Самойлову, что ли, обратиться, управляющему нашим заводом в Александрове? А почему бы и нет? На заводе Фаддей Степанович охрану наладил, и как она там у него устроена, я неплохо себе представлял. Правда, он в охранники местных набирал, а я-то не в Александрове, а в Москве… Ну да ничего, принципы, как я понимал, те же самые использовать можно. Кстати, там ведь тоже был повод — среди недавно набранных работников нашёлся один не в меру любопытный, да был случай проникновения со стороны. Этих изловили и сдали местным губным, а те потом передали их военным. А Самойлову же военные и помогали охрану наладить, запрошу у него выход на армейских, глядишь, мне тоже помогут… Да точно помогут, куда ж они денутся?
Что ж, где искать охранников, я уже сообразил, теперь пора заняться тем, что у меня получится всяко лучше, чем у кого ещё. Я обложился справочниками по артефакторике и начал набрасывать желаемые характеристики будущих артефактов. Вот за этим занятием меня и застал телефонный звонок из губной управы…
[1] Сплетённые из верёвок лапти или обувь из шерсти в виде галош. В данном случае, конечно, второе
[2] См. роман «Хитрая затея»
[3] Сапоги без каблука с мягким носком и твёрдым задником, народная обувь волжских татар
[4] См. роман «Доброе дело»