Пусть командир не посвящает его в свои планы, но всё же адъютанту ясно: помощи им ждать неоткуда, одна надежда на самих себя. Другое дело в армии. Там всюду фланги, сосед справа, сосед слева. А где здесь возьмёшь его, соседа-то, когда ты кольцом в кольце находишься?
Время от времени Байгужин прислушивается к писку рации. В соседней щели колдует над своими точками и тире Голосуев. Может, он выловит из эфира какую-нибудь добрую весть?
Командир опять склонилась над картой. Какие-то планы вынашивает, это ясно.
Набежал ветерок. Заколыхались, зашумели роскошные кроны стройных, как на подбор, сосен. А ещё выше тех вершин заходили суетливые тучки. Солнце опускалось в жгуче-багровую подушку облаков.
Каждый вечер, независимо от того, были бои или нет, командир подытоживает события дня. Что произошло? Что приобретено и что потеряно? Сколько молодцов остались в строю и сколько лихих парней сложили свои головы?
Подошёл Иван Иванович, сумрачный, как никогда. Оксана Белокурая не спрашивает, что у вас, дескать, за новости? Ждёт, когда он сам начнёт разговор.
— Восемь убитых и двадцать три раненых, не считая тех, кто остался в строю, — доложил он.
После продолжительного молчания командир спросила:
— На подводах всех поднимем?
— Всех тяжёлых… Легко раненные пойдут сами.
— Хорошо закопали боеприпасы? — интересуется командир. — Фрицы не отыщут?
Азат знает: всё, что не роздали по вещевым мешкам, закопали в землю — провиант в одном месте, боеприпасы в другом.
— Не отыщут, ежели, конечно, собак не пустят по следу…
Раздаются возбуждённые голоса возвращающихся разведчиков. Вот и сам Hyp Загидуллин.
— Погнали фрицев туда, откуда никогда не вернутся, — докладывает он. — Одни остались лежать в овраге, других мы загнали в зелёные болота.
Командир молчит, будто вовсе не видит и не слышит. И все молчат.
— Так что, Загидуллин, — нарушает командир тишину, — отбери трёх лучших хлопцев. На станцию пойдут!
— Есть!
— А ты, Байгужин, пока иди с ними. Наверное, у них богатые трофеи. На этот раз поужинай за их счёт! Не обеднеют!
Адъютанта не проведёшь: знает, что у командира с Иваном Ивановичем сейчас состоится серьёзный разговор.
«Топай, Азат, к разведчикам! Может, в самом деле угостят ужином?» — приказывает он сам себе.
Байгужин следует за Нуром Загидуллиным, весёлым человеком.
— Сейчас будем отбирать лучших из лучших, — заговорщицки подмигнул Hyp. — Поможешь, земляк?
— А почему бы и нет!
— Садись, земляк, — пригласил Азата Шереметьев. Во взводе Шереметьев появился недавно. Один глаз косой, ноги раскорякой, но какой гармонист! Разведчик ещё лучший!
С лёгкой руки Загидуллиных весь отряд называет Азата Земляком.
— Есть, верно, хочешь?
— Не откажусь!
После прилёта с Большой земли самолёта отряду довольно-таки сытно живётся.
Шереметьев широким жестом показывает на котелки, висящие над огнём.
— Первое-второе, конечно?
Тем временем взводный садится на пень — это его КП. А сколько таких командных пунктов у него в каждом лесу было, не перечесть!
— Слушай мою команду, — говорит Загидуллин. Это, естественно, не приказание строиться, а просто начало разговора. Все это понимают.
— Нужны добровольцы. Кто пойдёт на станцию? — спрашивает Hyp.
— Пожалуй, я, — откликается Махмут. — Безделье мне на нервы действует.
— Выходи вперёд. Пойдёшь на станцию за машинистом. — И, точно оправдываясь перед остальными, Hyp добавляет: — Разве родному брату откажешь?
— За компанию пошли меня, — откликнулся Хохлов, широкозубый и широкоскулый волжанин. — Твоему брату буду верным товарищем.
— Что-то ты сегодня мне не нравишься, — говорит взводный и ударяет прутиком по голенищу. — Много разговариваешь. Тормозная система, как видно, вышла из строя.
Взгляд Нура остановился на чернявом Рябове, большом специалисте по взрывам.
— Ну а ты как?
— Пойду. Чего ж не пойти, если надо? Сам знаешь, жизни не пожалею, — ответил тот.
Hyp Загидуллин усмехнулся.
— С души воротит, когда вот такие громкие слова люди произносят. Кстати, кандидаты в покойники нам тоже не требуются.
— Ну как знаешь!
Следующий разговор состоялся с красивым, как дивчина, Митрофановым — большим специалистом считался он в отряде по музыкальной части: умел играть на губной гармошке и на балалайке чудеса вытворял.
— Немецкий мотивчик освоил?
— Могём! Раз плюнуть! — ухмыльнулся тот.
— Покажи своё мастерство!
Послушал взводный немецкий мотивчик на губной гармошке и остался, однако, недоволен.