Хиттер даже ахнуть не успел. Всё произошло слишком быстро.
Господин заорал, будто его резали, и схватился за лицо. В следующее мгновенье легко взбежал по крутому склону оврага. Чёрный сюрко исчез меж стволов, как камень в мутной воде.
Потом раздался далёкий крик. Он и привёл наёмника в чувство.
«Skildir?! Это же на варанге — щиты…»
А вот слитный вой заставил похолодеть. Волчья стая? Беда не приходит одна! Хиттер попятился, развернулся и обнаружил, что на него вылупились шесть пар глаз. Кнехты сгрудились полукругом, их лица тревожно белели в темноте.
Наёмник сглотнул. Нужно решать, что делать. И решать быстро. Прямо сейчас!
Какой у него выбор? Тащить обессиленных кнехтов на поиски? Не выйдет — они уже на пределе. Если и найдут беглеца, то сами прикончат. Да нет — скорее, потеряются в чаще и станут добычей волков…
Тащиться самому? Нет уж, дудки. Он не нанимался к безумцу в няньки. Хватит с него этого дерьма! Заночует с бойцами здесь, а завтра поведёт их обратно в Хэмптун…
…в Хэмптун, где серые глаза и каштановые волосы. Хиттер вспомнил её и покраснел до ушей, как нашкодивший малец.
…
— Спасите его, мастер Фрай!
— Я постараюсь.
…
Каков же итог стараний? «Соболезную, госпожа: ваш брат убежал в лес навстречу волкам, а мне стало темно и страшно. Я бросил его и со всех ног помчался в Хэмптун, чтобы рассказать вам об этом. Где Лотар? А Лотар просто погиб ни за что ни про что…»
— Nacht ut Mor-rt!
Хиттер выругался и обвёл бойцов бешеным взглядом.
— Гуго!
Крепыш, которого он победил у ворот, шевельнул перебитым носом.
— Ты старший! Из этой балки ни шагу. Один караульный. Костра не разводить… если только волки не сунутся.
— Хатеман Фрай, — гулко прошептал Альфред в полной тишине, — вы уходите?
— Я должен, — ответил наёмник сквозь зубы. — До полудня не ворочусь — снимайтесь, и в Хэмптун.
— Вместе вернёмся, — твёрдо сказал Гуго.
— Да, хатеман! Возвращайтесь! — загомонили остальные.
— Увидимся.
«Лотару ты говорил то же самое, Фрай».
Немилосердно кряхтя, он взобрался по склону. «Проклятый мальчишка… скакал как сайга», — зависть кольнула сапожной иглой, да прям в бочину… Опёрся о дерево, силясь продохнуть, и вздрогнул всем телом.
Снова крики. Да не простые. Так кричат люди, когда в них погружают острое железо.
«Что тут творится, Великий Сол? Куда мне идти? Темень кругом, а я отнюдь не сова. Ни тропы, ни следа, ни подсказки…»
Далеко впереди, за деревьями, мигнул знакомый опаловый свет.
— Дитер? — вскинулся арангиец.
Свет мигнул ещё раз. «Я иду, брат!» — и он припустил в ту сторону. Оскальзываясь на корнях, задевая сучья, раздвигая подлесок. Лишь бы не потерять! Завывания волков и урчание козодоя подгоняли, словно хлыст в спину.
Неожиданно перед Хиттером вырос человек. И кубарем полетел влево, столкнувшись с массивным арангийцем. Сам Фрай, хоть и крутнуло его знатно, на ногах удержался и даже дубину не выронил.
Человек завозился в сырой листве и приподнял голову. Лицо как творог, тёмный провал рта, шальные глаза, козлиная бородка. Хиттер застыл напротив в угрюмом ожидании. Миг они пялились друг на друга, потом незнакомец заверещал и на карачках уполз в кустарник.
За спиною раздался смех. Гадкий, хриплый, каркающий. Хиттер мягко развернулся и выставил Очистительницу.
Как подобает Ночным, он словно соткался из сумрака. Длинный, сутулый, худой как Смерть. Смерть — верное слово. От него разило смертью… и падалью.
Поиграл окровавленной секирой, облизнул губы и замер, принюхиваясь.
— Сильный… И слабый! Живой… И мёртвый! Двое в одном! — прозвучало на варанге.
Ночной захохотал, раскинул крыльями руки и растворился во тьме.
«Великое Солнце, — подумал Хиттер, морщась. — Что за чушь? Да ещё на мёртвом языке».
На языке, который перестал звучать полтысячи лет назад. Когда Унгурская Орда, сокрушив великую Империю, сама распалась на племена и кланы. Когда пришлые смешались с местными. Когда варанги стали арангийцами…
«Так писал Иоганн в своём трактате «О происхождении и деяниях варангов». Но у нас тут, похоже, история оживает. Не к добру, Фрай, ох не к добру».
Снова промеж стволов забрезжил опаловый свет, и Хиттер устремился к нему, не забывая, впрочем, посматривать по сторонам. Сзади донёсся предсмертный вопль и заливистый волчий вой. Наёмник скрежетнул зубами и ускорил шаг.
Осиновая роща. Сюда его вёл призрак? Нутро скрутило нехорошим предчувствием. «Точно сюда». Деревья тревожно шуршали, серебрясь во мраке. Впереди мелькнул алый отблеск. И ещё раз. Костёр? Не похоже. Аккуратно ступая, сдерживая дыхание, арангиец вышел на укромную поляну. И обмер.
Гийом де Лер стоял на коленях, покачиваясь из стороны в сторону. Голова запрокинута, изо рта выползала слюна и тихий хрип. А за спиною рыцаря, в тени, — пряталось то, чему нельзя подобрать название.
Невысокая фигура. Вроде бы человеческая, но вся подёрнутая пепельной дымкой. У головы завеса была тоньше — там багрянцем мерцал глаз. Огромный, на весь лоб, без зрачка и радужки, жгучий, как раскалённое железо в кузне. В прерывистом свете виднелось уродливое лицо с ямами оспин и мёртвыми бельмами в глазницах.
Выдох с шумом прошёл через ноздри Фрая. Чудище встрепенулось и вперило в него жуткое око. Кровь арангийца застыла в жилах, а потом взбурлила, словно собираясь кипеть. Шея де Лера медленно повернулась.
— Убей! — велел он наёмнику мёртвым, не своим голосом.
И перевёл алеющие зрачки на тройку мальчишек, которая выскочила из леса.