Темно. Хотелось открыть глаза, но он не чувствовал век. Непроглядная тьма свила гнёзда в глазницах. Но он слышал.
Шорох полёвок в траве, перекличка птиц, шум листвы… а вот стволы трещат под напором ветра. Долетает он и сюда, но холода нет. Тепло. Пахнет мхом, прелыми листьями, грибницей.
Он в лесу. Что он делает в лесу? Точно: он же ехал домой после битвы и упал с коня. Скоро его найдут.
Вот и шаги. Совсем близко. Остановились.
— Приветствую благородных сэров! Такая честь…
Этот голос… Плавный, подобострастный, неумело растягивающий слова… Хитрое лицо в оспинах. Вскинутый лук. Боль пронзает левое плечо…
— Зачем ты забрал тело? Псари теперь рыщут в окру́ге. Если гончие…
Второй голос… где же он его слышал? Глуховатый, повелительный… Гончие? Ищейки. Как тот безумец из Ордена Судьи. Зачем они скрываются от него? Замышляют недоброе? Сохрани, Создатель!
— Я умею заметать следы. Ни одна собака нас не потревожит.
— Поверю тебе на слово, Решето.
Лесная подстилка хрустит, мнётся под тяжестью. Вздох — совсем рядом. Прикосновение. «Отец? Это ты? Ты жив?»
— Бедный мальчик…
Мальчик с васильковыми глазами остался молиться в проклятом шатре. Он обещал ему и не сдержал обещание. Бык слишком силён. Гигантская чёрная туша, кинжально острые рога, золотое кольцо в широких ноздрях…
— Ой, ну хорош, папаша!
Третий голос — хриплый, булькающий. Будто жаба научилась говорить и шлёпает широким беззубым ртом.
— Заткнись, — буркнул повелительный голос. — Он умер сразу?
Выходит, он умер… Не искупив своего греха. И скоро шомры утащат его в Эфер… «Господь мой Создатель, отдаю себя в руки твои, взываю к милости твоей…»
— Да-да! Добрый яд, быстрый яд — не тот, что для папочки!
Яд! Отца отравили! Лотар был прав. Нужно немедленно в Хэмптун! Анабель — он же поклялся ей, а потом умер… Опять не сдержал…
— Послезавтра принимай товар и жди вестей. Твои оборванцы нам скоро понадобятся.
Товар? Оборванцы? Изысканный пир посреди Шэмфорста… Где же он слышал этот голос?..
— Передайте Его Сиятельству мой нижайший поклон!
Бык! Везде следы его шомровых копыт…
— Последнее. При нём должен быть перстень.
Конечно, он в кошеле на поясе. Дядя Рейнар велел всё время держать его при себе… Дядя Рейнар?!..
— Может быть, может быть. А может быть и нет, — в плавном голосе прозвучала издёвка.
— Что это значит? Ты проверял?
— Зачем проверять, если можно спросить. Верно? Встань, сэр Гийом!
Неодолимая сила потащила его вверх. Он содрогнулся всем телом, шумно и глубоко вдохнул. В глаза ударило вечернее небо.
***
Ги поднялся рывком и ошалело закрутил головой по сторонам. Сумерки размыли зрение, словно ушат мутной воды. Где-то впереди маячил широкий силуэт. Жильбер? Но взгляд зацепился за лицо Рейнара де Лера. Совсем рядом. Белое как мука, с раскрытым перекошенным ртом. В глазах неподдельный ужас. Но вот дядя опомнился и проревел:
— Стреляй!
Багровая вспышка затуманила взор. Щёлкнул арбалет, и Лиса шатнуло. Он вытаращился на свою грудь. Из её правой стороны, будто клюв неведомой птицы, торчало острие болта.
— Папа! — раздался жалобный крик Жильбера.
Теперь уже Гийом широко открыл рот, как брошенная на берег рыба. Он не понимал, где находится: в миру, в бреду иль в Эфере. Настолько дико и стремительно всё развивалось.
Очухаться ему не дали. Жильбер, отчаянно вопя, кинулся на него с ножом. И нарвался на мощный удар с правой. В нос, как когда-то. Хрустнуло. С мстительной радостью Ги зарядил ногой в открывшийся пах братца. Тот, взвыв, согнулся и выронил оружие. Рыцарь скользнул ему за спину, схватил за шею и воткнул меж лопаток свой нож. Туша кузена, постояв пару мгновений, шмякнулась оземь.
«Не видать тебе Анабели, свинья!» — задыхаясь, прошептал Ги. Но заметил коротышку в зелёном, и ярость как ветром сдуло. Волосы на голове зашевелились, тело пробрал озноб.
— С возвращением, сэр Гийом, — Глен из Шэмфорста оскалился в щербатой усмешке. — Как спалось?
— Что я наделал… — рыцарь не отрываясь смотрел на дыру в двуцветной котте кузена. Челюсть предательски дрожала. — Что ты… наделал?..
— Мы свершили суд над убийцами твоего отца, — линн сладко зевнул. — После того, как они признались.
Дядя Рейнар с проклятьем опустился на колени и упёрся рукой в землю. Ги уставился на него, часто дыша.
— Признались?!
— Ты же слышал нашу беседу, пока лежал. Сойдёт за признание?
Гийома прошиб холодный пот. Значит…
— Ты отравил отца, ублюдок! Ты знал, что потребовать!
Глен смотрел на него снисходительно, как смотрят на щенка, пробующего голос.
— А ещё я подбил мужичьё из Вайдбрига на восстание. Знал ли я, какую цену назвать? Конечно! Как говорится, знание — сила. Люблю быть сильным. А ты — разве нет? — спросил он, кивая на тело Жильбера.
Гийом побагровел и сжал кулаки. Перед ним стоял враг. Лютый, бесчестный, коварный. Безмерно опасный. Враг, который дважды спасал его жизнь… «Что же мне делать, Господи, что?»
— Добей предателя, — линн смотрел сквозь него, зрачки поблескивали алым. — Поклянись мне в верности. И мы доберёмся до Быка. Вместе.
— Он — ложь… Он — отец лжи! — дядя вскинул голову. Лицо перекосило от боли, но изжелта-карие глаза горели решимостью.
— Книга Книг? — фыркнул Глен. — В твоих устах звучит особенно забавно, братоубийца. Но вспоминай, вспоминай — Создатель оценит. Если он есть, конечно…
— Мне будет, что Ему сказать! — с вызовом прохрипел Рейнар де Лер и повернулся к племяннику. — Ги! Покончим с этим.
Ги замер перед ним с ножом в руке.
— Сначала ответь. Почему?
— Во имя будущего Марки… Во имя Герцогства Гулландского и герцога де Волора… — Чёрный Лис не отвёл взгляда. Голос его пресекался, но не дрожал. — Нам позарез нужен Хэмптун… Для войска Велласкона он как кость в горле…
— Мятеж! Ты пытался втянуть отца…
— И он прогнал меня… обещал прикончить, если ещё раз увидит…
— Я сделал бы то же самое!
— А ты и не должен был… выжить в битве.
— Роллан де Го, греби его шомры!
— Умный мальчик… везучий… Но нас много… мы придём…
— Я не боюсь! — Ги сжал дрожащие губы.
— Напрасно. Давай уже…
Гийом глянул на нож, потом на дядю. Всё равно не жилец — убить его сейчас будет милосердно. Даже слишком!.. Но ненависть быстро ушла, затаилась. Ги вспомнил, как сам лежал на поле боя и умолял о смерти. Что тогда ответил ему Создатель?
«Ничего».
Клинок с хрустом вошёл в горло Рейнара де Лера.
***
В Хэмптуне царил переполох. Псари с гончими вернулись засветло и доложили, что все трое господ сгинули в лесу. Лотар отправил весть лесничим, а утром собирался возглавить поиски. На Гийома, возникшего у ворот ближе к полуночи, таращился будто на призрака, но всё же приказал впустить.
Обессиленный рыцарь поведал, что на него напали укрывшиеся в лесу смутьяны из Вайдбрига. Хотели взять живым, чтоб поквитаться за убитых и покалеченных родичей. Дядя с кузеном примчались на помощь, и Ги удалось вырваться. Альмар унёс его в глушь, где он и блуждал до ночи. Анабель промыла и замотала плечо брата, раненное стрелой. Лотар глядел исподлобья. Похоже, ни на гроут не поверил его скомканному рассказу, но с расспросами не лез.
На следующий день лесничие нашли обезображенные тела Рейнара и Жильбера де Леров. Их доставили в Хэмптун, послали за коронером. Ги помогал как мог, одновременно вникая в премудрости владения замком. Лотар и Анабель были рядом, рассказывая и подсказывая. Наполненные суетой дни летели быстро. Чего не сказать о ночах.
Ночами де Лер погружался в кошмары. Он то никак не мог выбраться из ямы, заваленной раздутыми, меченными оспой трупами. То хоронился в лесу от своры собак, за которыми шли говорящие по-вэльски солдаты. То медленно истекал кровью в кольце одноглазых идолов. Навещал его и давний знакомец — монах из Ордена Судьи. Проклинал Гийома и весь его род, а потом возгорался багровым пламенем.
Но один сон приходил чаще других.
***
— Зачем тебе это нужно? — Ги обвёл дрожащей рукой поляну, где состоялся их суд.
— Мне нравится, когда вы жрёте друг друга, — линн плотоядно облизнул губы. — Гулы, велласки, дикари с севера. Брат брата, сын отца, и так без конца. Главное — хорошенько запутать узел…
В руке его появился серебряный кубок с трезубцами.
— Возьми.
Рыцарь, содрогнувшись, принял сосуд. Глен вытянул правую руку, провёл ножом по запястью и сжал кулак. Тёмная кровь закапала на серебро.
— Поклянись по обычаю моего народа. Выпей.
Языческий обряд и священный кубок… Немыслимая мерзость, оскорбление Создателя! Де Лер, словно спрашивая совета, поднял глаза к небу. Оно смолчало, укрывшись саваном из облаков.
— Пей!
Ги посмотрел на Глена и затрясся, онемев. Лоб коротышки прорезала алая полоса. Тлеющая, как угли. Изогнулась, будто второй рот.
— Пей до дна!