— Любезно?! — воскликнула Антея. — Это было очень даже мило. Она просто прелесть.
— Я бы даже сказала, ужасно мило, — заключила Джейн.
И дети пошли домой — припоздав к чаю и безнадежно опоздав к обеду. Марта, конечно, поворчала. Но Ягненочек был спасен!
— А ведь вышло так, что именно нам Ягненочек был нужен больше всего на свете, — сказал Роберт, когда все улеглось.
— А как же иначе!
— Для вас ведь ничего не изменилось после заката?
— Нет, — ответили все в один голос.
— Значит, на нас волшебство действует и после заката.
— Нет, не действует, — объяснил Сирил. — Исполнение этого желания ничего в нас не изменило. Мы любим Ягненочка всем сердцем, всегда, сами по себе. Просто сегодня утром мы вели себя по-свински. Особенно ты, Роберт.
Роберт воспринял это обвинение на удивление спокойно.
— Сегодня утром я и в самом деле думал, что хочу избавиться от Ягненочка, — признался он. — Наверное, я вел себя по-свински. Но как же все изменилось, когда оказалось, что мы можем его потерять!
На следующий день было сыро — слишком сыро, чтобы идти гулять, и просто непозволительно сыро, чтобы помышлять об очередном визите к песочному эльфу, который был настолько чувствителен к влаге, что и поныне, спустя многие тысячи лет, у него побаливал некогда подмоченный левый усик. День получился неимоверно длинным, и только после полудня дети неожиданно решили написать маме по письму. И вышло так, что Роберт опрокинул чернильницу, к несчастью, на редкость большую и на удивление полную. Причем он опрокинул ее на стол Антеи, на склеенную из картона и раскрашенную цветными мелками коробку, из которой Антея устроила ларец для сокровищ. Собственно говоря, Роберт был не виноват, ему просто не повезло, что в тот самый момент, когда он проносил чернильницу над столом, Антея раскрыла ларец, а Ягненочек оказался под столом, где наконец-то доломал свою поющую механическую птичку. А в этой птичке была острая пружинка, которую Ягненочек не преминул тут же воткнуть в ногу Роберту. В результате, безо всякого злого умысла, ларец с сокровищами был залит чернилами. И разумеется, чернильный поток затопил недописанное письмо Антеи.
Оно теперь выглядело примерно так:
Далее, чуть ниже огромной кляксы, следовала приписка карандашом:
Свое письмо Роберт так и не начал. Раздумывая, о чем бы таком написать, он рисовал на промокашке корабль. А после того как он опрокинул чернильницу, пришлось помогать Антее вытирать стол. А еще он пообещал Антее склеить новый ларец, лучше прежнего.
— Вот и склей прямо сейчас! — потребовала Антея.
Так что к приходу почтальона письмо его не было готово, равно как и новый ларец.
Сирил же очень быстро написал длинное письмо и пошел в сад ставить ловушки для слизняков, о которых он прочитал в книге «Сам себе садовник». Однако к приходу почтальона его письмо куда-то подевалось, да так и не нашлось. Не иначе как слизняки его съели.
С почтой ушло только письмо Джейн. Она собиралась написать маме о псэммиде, — честно говоря, все дети собирались сделать то же самое, — но Джейн так много времени потратила, раздумывая о том, как правильно написать это слово, что времени рассказать что-либо по существу не осталось. А какой смысл рассказывать что-либо, если не рассказывать по существу? Поэтому Джейн ограничилась следующим:
Прошло не менее получаса, прежде чем Джейн пришла к твердому заключению, что никто из них не в состоянии правильно написать слово «псэммид». И в словаре они его не нашли, хотя честно туда заглянули. И Джейн поспешно завершила свое письмо:
А тут и почтальон протрубил в свой рожок. Роберт выбежал из дома на улицу, под дождь, остановил почтальона и отдал ему письмо. Вот так и вышло, что, хотя дети, все как один, собирались написать своей маме о песочном эльфе, она ничего о нем так и не узнала. Впрочем, она не узнала о нем еще по одной причине, но об этом я расскажу позже.
На следующий день приехал дядя Ричард, и все дети, кроме Ягненочка, поехали с ним в повозке в Мэйдстоун. Дядя Ричард был вообще дядя замечательный. В Мэйдстоуне он купил детям игрушки. Он завел их в магазин и просто предложил выбрать что хочется, невзирая на цены и на то, обычная это игрушка или «развивающая». И это очень правильно — предложить детям выбрать именно то, что им хочется: пускай дети не особенно умны и мало в чем разбираются, подчас они, сами того не ведая, выбирают вещи, действительно развивающие. Именно так и вышло с Робертом, который уже в спешке, в самый последний момент выбрал коробку, на которой были нарисованы крылатые быки с человеческими головами и крылатые люди с орлиными головами. Роберт подумал, что в коробке находятся те самые животные, которые на ней нарисованы. Однако, открыв ее дома, он обнаружил внутри цветную головоломку, предлагающую сложить большую картину из маленьких кусочков, а сюжет картины был о древней Ниневии. Остальные тоже выбирали в спешке, но остались вполне довольны. Сирил выбрал игрушечный паровоз, а девочки — двух кукол, а также фарфоровый чайный сервиз с незабудками, так сказать, «на двоих». Мальчики же «на двоих» выбрали лук и стрелы.
Потом дядя Ричард прокатил их в лодке по живописной Медуэй, а потом они пили чай в замечательной кондитерской, так что к тому времени, когда они вернулись домой, было уже слишком поздно загадывать какие-либо желания.
Дяде Ричарду дети ничего не рассказали о песочном эльфе, уж и не знаю почему. Да и сами дети не знали почему. Впрочем, я думаю, вы догадываетесь.
На следующий день, после замечательной поездки с дядей Ричардом, было на редкость жарко. Люди, которые принимают решение о том, какой быть погоде, и каждое утро публикуют свои постановления в газетах, говорили потом, что такого жаркого дня не было уже много-много лет. Эти люди постановили, что день будет «довольно жаркий, местами дожди», и день выдался определенно довольно жарким. Собственно, день так старался быть довольно жарким, что напрочь позабыл про дожди.
Случалось ли вам когда-нибудь погожим летним утром выйти из дому часов этак в пять? Красота неописуемая! Солнечный свет такой розовато-желтоватый, трава и деревья покрыты алмазной росой. Тени падают совсем в другую сторону, нежели вечером, что весьма занятно, и возникает впечатление, что вы попали в какой-то другой мир.
Антея проснулась в пять. Она проснулась сама, и я, пожалуй, расскажу, как это делается, несмотря на то что вам придется подождать продолжения истории.
Значит так, вечером вы ложитесь в постель и некоторое время тихо лежите на спинке, вытянув руки вдоль тела. Затем вы говорите: «Мне надо проснуться в пять» (шесть, семь, восемь, девять, то есть во сколько хотите) и вдавливаете подбородок себе в грудь, после чего откидываете голову на подушку. Эти действия нужно повторить столько раз, во сколько вы хотите проснуться (не так уж и много). Разумеется, все зависит от того, насколько сильно вы хотите проснуться в пять (шесть, семь, восемь или девять). Если вы хотите не очень сильно, то все это бесполезно. Но если сильно — попробуйте и сами увидите. Разумеется, успехи по этой части, равно как по части перевода с латыни и по части озорства, даются исключительно практикой.
Антея по этой части достигла совершенства.
Открыв глаза, Антея услышала, как внизу пробили часы в черном корпусе с золотой отделкой — один-надцать ударов. Антея сообразила, что сейчас без трех минут пять. Эти часы в черном корпусе с золотой отделкой всегда отбивали неверный час, но это не беда, если знаешь, что это значит. Это как общаться с человеком, который говорит на иностранном языке. Если вы знаете этот язык, то понимаете его так же легко, как и свой собственный. А Антея знала язык этих часов. Ей очень хотелось спать, но она спрыгнула с постели и окунула лицо и руки в таз с холодной водой. Это чудесное средство прогнать желание снова лечь в постель. Затем Антея оделась и сложила свою ночную рубашку. Она не скомкала ее, нет — она аккуратно сложила ее по швам, соединив рукава, что говорило о том, что она и впрямь была хорошо воспитанная девочка.
Затем Антея взяла в руки свои туфли и осторожно спустилась по лестнице. Она открыла окно в столовой и вылезла наружу. С равным успехом она могла бы выйти и в дверь, но вылезти через окно было куда более романтично и куда более надежно в том смысле, что Марта не заметит.
«Буду вставать в пять каждый день, — сказала себе Антея. — Это просто замечательно!»
Сердце ее билось часто-часто, потому что она принялась за осуществление своего тайного плана. Она не была до конца уверена, что ее план хорош, но она была совершенно уверена, что, расскажи она о нем остальным, он не стал бы лучше. А кроме того, у нее было предчувствие, что, права она или нет, будет лучше, если она осуществит свой план в одиночку. На веранде, выложенной блестящей красно-желтой плиткой, она надела туфли и побежала к карьеру, где отыскала помеченное место и выкопала песочного эльфа. Тот выглядел очень сердитым.
— Какая гадость! — проворчал он, а шерстка у него встопорщилась, как перья у голубей в морозный день. — Холод собачий. И вообще еще ночь.
— Извини, — вежливо сказала Антея, сняла свой передничек и накрыла им песочного эльфа, всего, кроме головы с ушами, как у летучей мыши, и с улиточьими глазами.
— Благодарю, — сказал эльф. — Так лучше. Ну и что ты нынче желаешь?
— В том-то и дело, что не знаю, — сказала Антея. — Видишь ли, до сих пор у нас не получалось ничего хорошего. И я хочу поговорить с тобой об этом. Но, быть может, ты не настроен исполнять желания, пока не позавтракаешь? Это ведь такая морока — разговаривать с теми, кто пристает к тебе со своими желаниями, хочешь ты этого или нет!
— Не желаешь, так нечего и говорить. В старое доброе время люди, как правило, знали, чего они хотят на обед — мегатерия или ихтиозавра.
— Постараюсь, — сказала Антея. — Я желаю…
— Подумай! — строго напомнил эльф и стал раздуваться. — Нет, это простое, совсем не волшебное желание. Я была бы очень рада, если бы ты не раздувался так сильно, чтобы исполнить мое желание сию же минуту. Подождем, когда придут остальные.
— Ладно, — снисходительно сказал эльф и поежился.
— А не сядешь ли ты ко мне на колени? — ласково спросила Антея. — Тебе будет теплее, и я закутаю тебя в свою юбку. Я буду очень осторожна.
Против всяких ожиданий Антеи эльф согласился.
— Спасибо, — поблагодарил он, — ты очень заботливая.