— Ага, — криво усмехнулся Сирил. — И попадем в голову какому-нибудь прохожему. И нас обвинят еще и в убийстве.
— Но не сидеть же нам здесь всю ночь! — сказала Джейн. — Я хочу чаю.
— Зачем тебе чай? — спросил Роберт. — Ты только что пообедала.
— А я хочу! — настаивала Джейн. — Особенно, если, по вашим словам, нам придется просидеть здесь всю ночь. Пантера, я хочу домой! Хочу домой!
— Тихо, тихо, маленькая, — успокаивала ее Антея. — Не надо. Как-нибудь все уладится.
— Пусть ревет, — сказал Роберт. — И погромче. Глядишь, кто-нибудь услышит и выпустит нас.
— И увидит сифон, — сказала Антея. — Какой ты, Роберт, жестокий! Джейн, будь мужчиной. Мы все в одном положении.
Джейн постаралась «быть мужчиной», и ее рев сменился тихим сопением и всхлипами.
Некоторое время все молчали. Затем Сирил сказал:
— Вот что. Сифон может нас выдать, я спрячу его под одежду. Глядишь, никто и не заметит. А вы все будете загораживать меня. В доме священника горит свет, там еще не легли спать. Нам надо просто крикнуть во всю глотку. Кричим на счет три. Ты, Роберт, крикнешь «Ту-тууууу!!!», как паровозный гудок, а я крикну «Э-ге-гей!!!», как это делает папа. А вы, девочки, кричите что хотите. Раз, два, три!!!
Вечернюю тишину разорвал дикий вопль в четыре глотки, и служанка священника, которая, стоя у окна, уже взялась рукой за шнур, чтобы опустить шторы, замерла на месте.
— Раз, два, три!!!
И новый вопль, пронзительный и многоголосый, заставил встрепенуться сов и скворцов, что гнездились под крышей колокольни. Служанка опрометью бросилась вниз по лестнице на кухню и, прежде чем грохнуться в обморок, поведала слуге священника, кухарке священника и двоюродному брату кухарки священника, что увидела привидение. Разумеется, это было неправдой — наверное, от жутких воплей у девушки просто сдали нервы.
— Раз, два, три!!!В эту минуту священник уже стоял на пороге — он сразу понял, в чем дело.
— Дорогая, — сказал он своей жене, — не иначе как в церкви кого-то убивают! Дай мне скорее шляпу и толстую трость и скажи Эндрю, чтобы шел за мной. Наверное, это тот самый сумасшедший, который украл из кладовки курицу и язык.
Когда священник открыл входную дверь, дети увидели свет и на его фоне — черный силуэт. Они замолкли, чтобы отдышаться и посмотреть, что священник будет делать.
Когда же тот вернулся в дом за шляпой, Сирил поспешно сказал:
— Наверное, он считает, что ему просто почудилось. А ну-ка, глоток не жалеть! Раз, два, три!!!
На этот раз глоток и впрямь не пожалели, так что жена священника обхватила супруга руками и громко запричитала, впрочем, ее возгласы напоминали лишь слабое эхо только что раздавшихся воплей.
— Не ходи! — умоляла она мужа. — Не ходи один! Джесси! — крикнула она служанке, которая уже пришла в себя и вышла из кухни. — Зови скорее Эндрю. Там опасный сумасшедший, пусть немедленно пойдет и схватит его!
— Это еще кто кого схватит, — пробормотала Джесси себе под нос на ходу. — Эй, Эндрю! В церкви кто-то вопит как резаный. Госпожа говорит, что ты должен пойти и схватить его. — Один не пойду, — сказал Эндрю тихо, но твердо, однако хозяину он громко сказал: — Иду, сэр.
— Ты слышал эти крики?
— Да вроде что-то такое было…
— Тогда пошли, — велел священник. — Дорогая, я должен идти! — сказал он жене, мягко подталкивая ее в гостиную.
Затем он захлопнул дверь и решительно направился к церкви, таща слугу за руку.
Их встретила очередная порция воплей.
— Эй! — крикнул Эндрю, когда установилась тишина. — Это вы звали?
— Да! — крикнули откуда-то издалека в четыре голоса.
— Похоже, они где-то в небе, — сказал священник. — Очень интересно.
— Вы где? — крикнул Эндрю.
— На! Крыше! Колокольни! — ответил Сирил, стараясь кричать внятно, медленно и громко.
— Спускайтесь! — крикнул Эндрю.
— Не можем! Дверь заперта!
— Господи! — воскликнул священник. — Эндрю, возьми на конюшне фонарь. Может, позовем кого- нибудь из деревни?
— Да уж, этот псих тут не один. Чтоб я провалился, если тут нет какого-нибудь подвоха! На кухне сидит двоюродный брат кухарки, он знает, что делать с такими проходимцами. И у него есть ружье, сэр. БЕЗ КРЫЛЬЕВ
— Эй, внизу! — крикнул Сирил с колокольни. — Поднимайтесь и выпустите нас!
— Уже идем! — крикнул слуга. — Только за полицией сходим и за ружьем.
— Зачем ты лжешь, Эндрю? — спросил священник.
— С такими так и надо, сэр.
Эндрю отправился за фонарем и за двоюродным братом кухарки, а жена священника умоляла их всех быть поосторожнее.
Уже в полной темноте они шли через церковный двор и переговаривались. Священник был уверен, что на колокольне находится сумасшедший и что именно он написал идиотское письмо и украл из кладовой язык и все прочее. Эндрю ожидал какого-нибудь подвоха, только двоюродный брат кухарки шел и помалкивал.
— Много крику, мало дела, — только и сказал он. — Настоящие разбойники так не голосят.
Он вообще-то не боялся, но ружье прихватил. Именно поэтому его и попросили первым подниматься на колокольню по крутой темной лестнице. Он шел впереди, держа в одной руке фонарь, а в другой ружье. Эндрю шел следом. Потом он утверждал, что пошел впереди хозяина, потому что был храбрее его, хотя на самом деле он просто ожидал подвоха и совсем не желал идти последним, опасаясь, что в темноте кто-нибудь подкрадется сзади и схватит его за ноги. По узкой винтовой лестнице они поднимались все выше и выше и добрались наконец до площадки звонницы, где, словно огромные волосатые гусеницы, свисали привязанные к языкам колоколов веревки с обтрепанными концами. Затем снова по лестнице, еще врлше, к немым колоколам, и еще выше по лестнице с широкими ступенями, а затем еще выше по узкой каменной лесенке. А в конце ее была дверь. И дверь эта была заперта с внутренней стороны.
Двоюродный брат кухарки, лесничий, храбро стукнул башмаком в дверь и громко крикнул:
— Эй!
По другую сторону двери дети, дрожа от страха и волнения, сбились в тесную кучку; от своих воплей они совсем охрипли, так что едва могли подать голос. Однако Сирил поспешно ответил:
— Эй!