Отвечать «Мы прилетели» было пустым делом, поэтому Сирил сказал:
— Мы поднялись, а потом оказалось, что дверь заперта, и нам было не спуститься. Выпустите нас, пожалуйста!
— Сколько же вас там? — спросил лесник.
— Четверо, — ответил Сирил.
— Вы вооружены?
— Что?
— У меня ружье наготове, так что без шуточек! — пригрозил лесничий. — Дайте честное слово, что, когда мы откроем дверь, вы не окажете сопротивления и спокойно пойдете вниз.
— Даем! Даем! — в один голос крикнули дети.
— Это надо же! — удивился священник. — Похоже, там женский голос.
— Открывать, сэр? — спросил лесничий.
Эндрю отступил на несколько ступенек вниз, «чтобы дать место», как объяснил он потом.
— Открывай, — разрешил лесничему священник, а в замочную скважину добавил: — А вы не забудьте, что мы пришли освободить вас. И сдержите свое обещание воздержаться от насилия. А засов-то заржавел, — заметил лесничий. — Его, поди, полгода не открывали. Как пить дать, полгода.
Когда засов наконец поддался, лесничий строго сказал в замочную скважину:
— Я не открою, пока вы не отойдете на другой конец крыши. Если кто дернется, я стреляю. Ясно?
— Мы уже отошли!
Распахивая дверь, лесничий был очень горд собой, он чувствовал себя настоящим храбрецом, когда ступил на свинцовую кровлю колокольни и при полном свете фонаря в дальнем конце крыши увидел эту шайку головорезов.
Он опустил ружье и едва не уронил фонарь.
— Фу ты! — воскликнул он. — Да это же ребятишки!
Священник подошел к детям.
— Как вы сюда попали? — строго спросил он. — Отвечайте немедленно!
— Ой, отведите пас вниз! — запричитала Джейн, схватив священника за рукав. — Мы расскажем вам все, что хотите. Вы не поверите, но это не важно. Пойдемте вниз!
Остальные не отставали от Джейн. Все, кроме Сирила. Ему хватало забот с сифоном, который так и норовил вывалиться у него из-за пазухи, так что приходилось держать его обеими руками.
— Пожалуйста, отведите нас вниз, — только и сказал он, стараясь держаться подальше от фонаря.
Вниз их отвели. Однако спускаться со старой церковной колокольни, да еще в темноте, — дело не шуточное. Спасибо, лесничий помог. Только Сирил отказывался от помощи и держался независимо — и все из-за сифона. Тот все время вываливался. В очередной раз, примерно на полпути, Сирил еле успел поймать его за горло и едва не потерял равновесие. Когда они наконец преодолели винтовую лестницу и вышли на церковное крыльцо, Сирил был бледен, как бумага, и весь дрожал от напряжения.
Тут лесничий крепко взял за руки Сирила и Роберта.
— А вы возьмите девочек, сэр, — сказал он священнику. — Вы и Эндрю. С ними-то вы справитесь.
— Отпустите! — вырвался Сирил. — Мы не собираемся убегать. И мы не повредили вашу старую церковь. Отпустите!
— Давай топай! — твердо сказал лесничий, и Сирил решил не сопротивляться, потому что сифон опять стал вываливаться.
Всех их благополучно препроводили в кабинет священника.
— Ох! Ты живой, Уильям? — воскликнула жена священника, врываясь к ним.
— Живехонький! — поспешил успокоить ее Роберт. — Целый и невредимый. Мы его даже не тронули. Но сейчас уже очень поздно. Пожалуйста, отвезите нас домой в вашем экипаже.
— Или, быть может, где-нибудь поблизости есть гостиница, где можно нанять экипаж? — спросила Антея. — Марта будет очень беспокоиться.
Священник тяжело опустился в кресло, он плохо соображал из-за пережитого потрясения.
Сирил тоже сел на стул, наклонившись вперед и прикрывая локтями сифон.
— А все-таки как вы оказались на крыше колокольни? — снова спросил священник.
— Мы поднялись, — начал Роберт, тщательно подбирая слова. — И мы устали. А потом мы все заснули, а когда проснулись, оказалось, что дверь заперта, и мы стали звать на помощь.
— Что верно, то верно, — кивнула жена священника. — Перепугали всех до смерти. Вам должно быть стыдно.
— Нам стыдно, — виновато потупилась Джейн.
— Но кто запер дверь? — недоумевал священник.
— Понятия не имею, — ответил Роберт, и это была чистая правда. — Пожалуйста, отправьте нас домой. — Пожалуй, это лучшее, что мы можем сделать, — согласился священник. — Эндрю, иди запрягай. Ты отвезешь их домой.
— Один не поеду, — тихо пробормотал Эндрю себе под нос.
— И пусть это послужит вам уроком… — продолжал священник.
Священник говорил, а дети, понурив голову, слушали. А вот лесничий не слушал. Он следил за несчастным Сирилом. Он часто имел дело с браконьерами и прекрасно знал, как выглядит человек, которому есть что скрывать. Священник добрался уже до той части своей проповеди, где говорится, что детям следует радовать своих родителей, не огорчать их и не позорить, как вдруг лесничий спросил:
— А что там у пария за пазухой?
И Сирил понял, что, несмотря на все свои уловки, он разоблачен. Он встал и, расправив плечи, принял тот благородный вид, который принимают мальчики из книжек: мол, никто не мог посмотреть им в лицо и хоть на мгновение усомниться в том, что они принадлежат самым что ни на есть добропорядочным семействам и сохраняют мужество до последней капли крови.
— Вот, — произнес он, вытаскивая сифон из-за пазухи.
Все молчали, и Сирил продолжил, поскольку отступать ему было некуда — Да, мы взяли это у вас в кладовой. И еще курицу, язык и хлеб. Мы были очень голодны, но мы не взяли ни пудинга, ни джема. Только хлеб, мясо и воду, а газированную потому, что другой не было. Только жизненно необходимые вещи. И мы оставили полкроны в уплату и письмо. И мы очень сожалеем. И мой папа заплатит вам штраф или что там полагается, только не отправляйте нас в тюрьму. Мама очень расстроится. Вы же сами говорили, что нехорошо позорить родителей. Мы раскаиваемся всей душой. Вот и все!
— Но как вы добрались до окна кладовой? — удивилась жена священника.