— Бесконечно обязан вам за предложение, — любезно ответил Ягненочек, — по я предпочитаю одиночество. Ступайте домой на ланч, то есть на обед. А я, быть может, явлюсь к чаю, а быть может, приду домой, когда вы будете уже в постели.
В постели! Дети обменялись выразительными взглядами. Славную приготовят им постель, если они явятся домой без Ягненочка!
— Но мы обещали маме не спускать с тебя глаз, когда берем тебя с собой гулять, — выпалила Джейн, прежде чем ее успели остановить.
— Послушай, Джейн, — сказал взрослый Ягненочек, засунув руки в карманы и глядя на нее сверху вниз, — маленьких девочек должно быть видно, но не должно быть слышно. Вам, ребятки, следует научиться не надоедать взрослым. Бегите домой, и если будете паиньками, то завтра я, возможно, дам каждому по пенни.
— Послушай, старина, — произнес Сирил таким тоном, каким обращаются друг к другу старые приятели, — ты куда собрался? Если не хочешь брать девочек, возьми меня с Бобом.
Это был благородный поступок, поскольку Сирил не очень-то любил появляться на публике с Ягненочком, который после заката, ясное дело, снова станет малышом.
На этот приятельский тон последовал ответ:
— Я собирался просто прокатиться по Мэйдстоу- ну на велосипеде, — сказал Ягненочек, задумчиво теребя пальцем свои черные усики. — Ланч в «Короне», а потом, наверное, прошвырнусь по реке. Но я не могу посадить вас всех на велосипед. Будьте паиньками, бегите домой.
Положение было отчаянным. Роберт переглянулся с Сирилом. Антея вытащила из пояса булавку, отчего между ее юбкой и лифом образовалась изрядная прореха, и с мрачной, многозначительной гримасой передала булавку Роберту. Тот мгновенно скользнул в сторону дороги. Там, разумеется, он обнаружил велосипед — из самых новых, с цепной передачей. И разумеется, Роберт сообразил, что раз Ягненочек стал взрослым, у него просто обязан быть велосипед. Собственно говоря, именно из-за велосипеда Роберту самому так хотелось стать взрослым. Не мешкая, он пустил в ход булавку — одиннадцать проколов в заднем колесе и семь в переднем. Вообще говоря, Роберт собирался сделать двадцать два прокола, поровну в каждом колесе, но его остановил шорох желтых листьев лещины, который предупредил о приближении остальных. Роберт поспешно надавил руками на оба колеса, и наградой ему было тихое шипение еще остававшегося в камерах воздуха, который выходил из восемнадцати малюсеньких булавочных отверстий.
— Твой велосипед сломался, — сообщил Ягненочку Роберт, удивляясь тому, как быстро он научился лгать.
— Да, сломался, — поддакнул Сирил.
— Прокол, — сказала Антея, склонившись к земле и затем выпрямившись с шипом терновника в руке, который она приготовила заранее, чтобы продемонстрировать Ягненочку. — Вот, посмотри сам.
Взрослый Ягненочек (или, если хотите, Хилари, поскольку теперь, наверное, именно так и следует его называть) достал насос и стал подкачивать шину, после чего прокол стал очевиден.
— Наверное, в каком-нибудь доме по соседству найдется ведро воды, — сказал Ягненочек.
Ведро воды нашлось, и когда было установлено точное количество проколов, чай, который подали «велосипедистам» в доме, показался подлинным по-дарком судьбы. Тем более что им подали не просто чай, а нечто среднее между чаем и обедом. За еду пришлось заплатить из тех пятнадцати шиллингов, которые заработал Роберт, когда был великаном, так как выяснилось, что, к несчастью, денег у Ягненочка не имелось вовсе. Это было жестокое разочарование, но такое со всяким может случиться, даже с самым что ни на есть взрослым человеком. Как бы то ни было, Роберт наелся досыта, а это было уже кое-что. Тем не менее ненавязчиво, но настойчиво все четверо несчастных детей по очереди предпринимали отчаянные попытки уговорить Ягненочка (или, если хотите, Сент-Мора) провести остаток дня в роще. Тем более что к тому времени, когда тог справился наконец с восемнадцатью проколами, до вечера было уже недалеко. Со вздохом глубокого облегчения Ягненочек сел на починенный велосипед и вдруг стал поправлять галстук.
— Сюда идет какая-то леди, — быстро сказал он. — Ради бога, убирайтесь! Домой! Прячьтесь! Брысь! Я не хочу показаться леди в компании таких зама- рашек.
А надо заметить, братья и сестры Ягненочка (или, если хотите, Хилари) и впрямь изрядно вымазались в грязи, поскольку утром в саду Ягненочек, который был тогда еще малышом, бросался в них землей. Голос взрослого Ягненочка был, как потом выразиласьДжейн, столь «тираническим», что дети беспрекословно ретировались на задний двор и оставили Ягненочка в его фланелевом костюме и с его черными усиками один на один с молодой леди с велосипедом, который она как раз вкатила в сад. Вышла хозяйка дома, молодая леди заговорила с ней, а Ягненочек приподнял шляпу, когда молодая леди проходила мимо него. Детям было не слышно, что та говорит, хотя они, как могли, высовывались из-за угла свинарника и слушали во все уши. Они полагали, что, как выразился Роберт, ведут себя «совершенно честно по отношению к этому гадкому Ягненочку».
Зато они отлично расслышали, когда тот с превеликой учтивостью произнес:
— Прокол? Не могу ли я оказать вам помощь? Если позволите…
Со стороны свинарника донесся взрыв сдавленного смеха, и взрослый Ягненочек (он же Девере) в гневе скосил один глаз в том направлении.
— Ах, вы так любезны, — сказала молодая леди и поглядела на Ягненочка.
Надо сказать, что поглядела она на него довольно- таки застенчиво, но, как заметили мальчики, взгляд ее не был лишен кое-каких серьезных намерений.
— Можно подумать, — прошептал Сирил, — починки одного велосипеда ему сегодня мало. Эх, знала бы она, что на самом деле он всего-навсего толстый карапуз!
— Ничего не карапуз! — возмутилась Антея. — Он золото, если его не трогать. Он по-прежнему Ягненочек, наше золотце, в какого бы противного дядьку он ни превратился. Правда, Киска?
Джейн, похоже, имела кое-какие сомнения на этот счет, но промолчала.
Ну так вот, Ягненочек, которого, не забыть бы, теперь полагалось называть Сент-Мор, осматривал велосипед молодой леди и вел с ней учтивую беседу, как самый настоящий взрослый мужчина. Никто бы и подумать не мог, что еще сегодня утром этот мужчина был розовощеким двухлетним малышом, который разбил чужие часы. Девере (как мы и станем называть его в дальнейшем), починив велосипед молодой леди, вынул из нагрудного кармана золотые часы, и все, наблюдавшие за ним со стороны свинарника, так и ахнули, потому что это выглядело возмутительно несправедливо. Малыш, который только сегодня утром сломал двое, пусть и не особенно дорогих, но вполне исправных часов и по глупости Сирила стал взрослым, теперь носит в кармане самые настоящие золотые часы с цепочкой!
Хилари (назову его так), уничтожив взглядом своих сестер и братьев, сказал молодой леди, с которой, похоже, решил подружиться:
— Если позволите, я провожу вас до перекрестка. Дело к вечеру, а на дороге встречаются бродяги.
Никто, наверное, так и не узнает, что ответила бы молодая леди на это столь учтивое предложение, потому что, едва услышав его, Ангея выскочила из укрытия, перевернув по ходу дела свиное корыто, из которого потоком хлынуло пойло, бросилась к Ягненочку (которого, полагаю, следовало бы назвать Хилари) и схватила его за руку. За ней последовали все остальные. И все увидели четырех вымазанных в грязи детей — зрелище, доложу я вам, так себе.
— Не позволяйте ему! — умоляющим голосом обратилась Антея к молодой леди. — Он не годится в провожатые!
— Ступай прочь, девочка! — страшным голосом произнес Сент-Мор (назовем его теперь так). — Немедленно отправляйтесь домой!
— Лучше бы вам с ним не связываться, — с отчаянием продолжала Антея. — Он сам не знает, кто он такой. Он совсем не то, что вы думаете.
— Что ты имеешь в виду? — спросила, ясное дело, молодая леди, пока Девере (как я осмелюсь на этот раз поименовать взрослого Ягненочка) тщетно пытался оттолкнуть от себя Антею. Остальные подпирали ее, и та стояла твердо, как скала.
— Да вы возьмите его с собой, и скоро узнаете, что я имею в виду! — воскликнула Антея. — Как вам понравится, если рядом с собой вы вдруг увидите несчастного, беспомощного малыша, который не достает ногами до педалей и, не в силах управлять велосипедом, катится вниз с холма?
Молодая леди сильно побледнела.
— Чьи это такие грязные дети? — спросила она взрослого Ягненочка (на этих страницах называемого иногда Сент-Мор).
— Не имею ни малейшего понятия, — солгал тот бесстыдно.
— Ах, Ягненочек! Как так можно! — воскликнула Джейн. — Ты же прекрасно знаешь, что ты наш ненаглядный, любимый младший братик. А мы — его старшие братья и сестры, — пояснила она, повернувшись к молодой леди, которая дрожащими руками развернула свой велосипед к калитке. — И мы должны присматривать за ним. И обязаны привести его домой до заката, а иначе я не знаю, что с нами будет. Он, видите ли, как бы зачарован, то есть заколдован, что ли… Ну, вы понимаете, что я имею в виду!
Раз за разом Ягненочек (то есть Девере) пытался остановить Джейн, но Роберт и Сирил крепко держали его за ноги, каждый за свою, так что ему трудно было высказаться в свою защиту. Молодая леди поспешно уехала и за обедом разволновала своих родственников рассказом о том, как спаслась бегством от семейства опасных умалишенных.
— Глаза у той девочки были просто страшные! — рассказывала она. — Ума не приложу, как она оказалась на свободе! Когда велосипед молодой леди пропал из виду, Сирил твердо сказал:
— Хилари, старина, должно быть, тебя хватил солнечный удар. Что ты такое наговорил этой леди? Ведь если мы повторим тебе все, что ты сказал ей, когда ты снова станешь самим собой, например завтра утром, ты, наверное, ничего и не поймешь. Я уж не говорю о том, что не поверишь. Послушай меня, старина, пойдем домой. А если завтра утром ты не станешь самим собой, мы попросим молочника позвать доктора.
Несчастный взрослый Ягненочек (Сент-Мор было одним из имен, данных ему при крещении) выглядел теперь сильно озадаченным и не перечил.
— Что ж, поскольку все вы, братцы, похоже, умом не просто тронулись, но и вовсе его лишились, — сказал он с горечью в голосе, — будет, пожалуй, лучше, если я отведу вас домой. Только не думайте, что все это сойдет вам с рук. Я вам еще задам завтра утром.
— Ну конечно, Ягненочек! — прошептала Антея. — Но это будет совсем не то, что ты думаешь.
Глубоко в своем сердце Антея слышала любимый тоненький голосок маленького Ягненочка, столь не похожий на грубый голос этого ужасного взрослого Ягненочка (одним из имен которого было Девере), и голосок этот лепетал: «Пантя хорошая! К Панте на ручки!»
— Идем скорее домой! — сказала она. — Утром ты скажешь все, что захочешь, если, конечно, сумеешь, — добавила она тихо. Невеселая, надо сказать, компания возвращалась домой в сгущающихся сумерках.
Покуда Антея говорила, Роберт снова поработал булавкой, и Ягненочку (его следовало бы называть Сент-Мор, Девере или Хилари), похоже, было уже неохота заниматься починкой велосипеда. Так что он просто покатил его.
Когда дети добрались до Белого дома, солнце ул<е вот-вот должно было сесть. Вообще-то, четверо старших детей хотели задержаться на дороге до самого заката, когда взрослый Ягненочек (чьими именами, данными ему при крещении, я не стану вам больше досаждать) превратится обратно в их ненаглядного и надоедливого младшего братишку. Однако тот, поскольку, что ни говорите, был взрослым, все время подгонял их и поэтому прямо на лужайке встретился с Мартой.