— Ужас какой-то! — воскликнул Сирил, попытавшись взять на руки Ягненочка, который стал отбиваться, как кошка, и бодаться, как бычок. — С ним надо как-то подружиться. Нельзя же нести его домой, когда он так вопит. И это наш Малыш. Глупость какая!
Однако подружиться с Малышом им все-таки пришлось. На это ушло больше часа, и дело осложнялось тем, что Малыш к тому времени был голоден как волк и очень хотел пить.
В конце концов он все-таки позволил этим незнакомым людям нести его домой по очереди, но обнять их ручками отказался наотрез, так что идти с ним было неимоверно тяжело.
— Наконец мы дома! — радостно вздохнула Джейн, миновав железную калитку и направляясь по дорожке к дому, где у входа, заслонив рукой глаза от солнца, стояла малышова няня Марта и с беспокойством оглядывала округу. — Вот! Возьми Малыша!
Марта прямо-таки выхватила Малыша из ее рук.
— Целый и невредимый! Слава Богу! — сказала Марта. — А где остальные? И вы-то сами кто будете? — Мы — это мы! — ответил Роберт.
— Кто это мы? — с усмешкой спросила Марта.
— Да мы это, мы! — подтвердил Сирил. — Просто мы красивые, как ясное солнышко. Я Сирил, а это остальные. И мы страшно голодные. Ну же, впусти нас!
Оскорбленная его дерзостью, Марта попыталась захлопнуть дверь прямо у них перед носом.
— Не сердись, я знаю, мы выглядим иначе, но я — Антея, — сказала Антея. — Мы очень устали, и давным-давно уже пора обедать!
— Ну так ступайте к себе домой, там и обедайте! — заявила Марта. — А если играть игры со мной вас подговорили наши дети, то передайте им, что они получат от меня по заслугам. Пусть не сомневаются!
С этими словами она захлопнула дверь. И тщетно Сирил дергал за веревку колокольчика. Никакого ответа. Впрочем, из окошка спальни высунула голову кухарка.
— Если вы сию же минуту не уберетесь отсюда, я вызову полицию! — грозно крикнула она и захлопнула окно.
— Плохо дело, — заметила Антея. — Надо уходить, пока мы не оказались за решеткой.
Мальчики поворчали, дескать, все это глупости и английские законы не предусматривают заключения под стражу только за то, что ты красив, как ясное солнышко, однако вместе с сестрами пошли прочь.
— Наверное, мы станем самими собой только после заката солнца, — сказала Джейн.
— Как знать, — пожал плечами Сирил. — Мир сильно изменился со времен мегатериев.
— А может, все мы на закате превратимся в камень, как мегатерии? — вспомнила рассказ эльфа Антея. — Чтобы ничего от нас не осталось на следующий день…
Антея заплакала, и Джейн заплакала следом за ней. Даже мальчикам стало не по себе. Они молчали, обсуждать создавшееся положение у них не хватало духу.
В общем, это был ужасный вечер. Тем более что поблизости не нашлось никакого жилья, где дети могли бы попросить хоть корочку хлеба и глоток воды. Идти же в поселок они побоялись, потому что видели, как, прихватив корзину, туда отправилась Марта. А в поселке жил полицейский. И даром что все четверо были красивыми, как ясное солнышко, это мало утешает, когда ты голоден как волк и во рту у тебя сухо как в пустыне.
Трижды они тщетно иытались уговорить слуг впустить их в Белый дом или хотя бы выслушать их объяснения. Потом Роберт решил в одиночку залезть в одно из задних окон, отпереть дверь и впустить остальных. Но окна были высоко, и у Роберта ничего не получилось. Зато вернувшаяся к тому времени Марта вылила ему на голову кувшин холодной воды.
— Убирайся отсюда, паршивец! Тоже мне красавчик нашелся! — крикнула она, высунувшись из верхнего окна.
Так что до самого заката детям пришлось отсиживаться за изгородью, на краю канавы, гадая о том, что их ожидает, когда солнце наконец сядет, — то ли они превратятся в камень, то ли все-таки обретут свою первоначальную, обычную внешность. Все это время им было как-то не по себе, как среди чужих, потому что, хотя голоса их остались прежними, лица их были столь безупречно красивыми, что просто страшно смотреть.
— Я думаю, что в камень мы не превратимся, — прервал наконец тягостное молчание Роберт. — Ведь песочный эльф обещал, что исполнит завтра очередное наше желание. Как же он сдержит свое слово, если мы окаменеем?
Остальные согласились с Робертом, но легче им от этого не стало. Затем вновь надолго воцарилась гнетущая тишина, которую неожиданно нарушил Сирил.
— Не хочу вас, девочки, пугать, но, кажется, уже началось, — сказал он. — Я превращаюсь в камень, ноги уже онемели. Скоро и вы станете камушками.
— Не расстраивайся, — участливо произнес Роберт. — Быть может, в камень превратишься только ты один, а с нами все будет в порядке. Мы поставим твою статую в саду и украсим ее венками из цветов. А когда выяснилось, что ноги у Сирила просто- напросто затекли от долгого сидения, и когда они стали отходить, да так, что ему показалось, словно в них втыкают сотни иголок и булавок, девочки и Роберт очень рассердились.
— Не надо пугать нас попусту! — воскликнула Антея.
Очередную, совсем уже унылую паузу нарушила Джейн:
— Если нам удастся выбраться из этой истории живыми и невредимыми, то завтра мы попросим песочного эльфа, чтобы, каким бы ни было наше желание, слуги ничего не замечали.
Остальные только покивали на это головами. Они были слишком удручены, чтобы оценить это предложение по достоинству.
В конце концов голод, страх, раздражение и усталость — эти четыре весьма неприятные вещи — вместе привели к одной вполне приятной вещи. Это был сон. Лежа рядком на краю канавы, дети крепко заснули, закрыв свои прекрасные глазки и раскрыв свои прекрасные ротики.
Первой проснулась Антея. Солнце уже село, и опускались сумерки. Антея сильно себя ущипнула, для верности, и, убедившись, что способна чувствовать боль, заключила, что ни в какой камень она не превратилась. Она ущипнула по очереди всех остальных. Они тоже оказались мягкими.
— Просыпайтесь! — крикнула она, чуть не плача от радости. — Все в порядке, мы не превратились в камень. Ох, Сирил, какой ты замечательно некрасивый. Как нравятся мне твои милые веснушки, твои обыкновенные каштановые волосы и твои маленькие глаза! И я люблю вас всех! — добавила она, чтобы остальные на нее не обиделись.
Когда они вернулись домой, Марта устроила им хороший нагоняй, а потом рассказала о незнакомых детях.
— Такие красавчики, доложу я вам, но такие наглые! — возмущалась она.
— Да-да, — поддакивал ей Роберт, прекрасно знавший но опыту, насколько бесполезно объяснять что- либо Марте.
— Но скажите на милость, где вы были все это время, безобразники вы этакие?
— На проселке.
— Почему же вы не пришли домой раньше?
— Они нам мешали, — ответила Антея.
— Кто?
— Те самые дети, красивые, как ясное солнышко. Они продержали нас там до самого заката. Нам было никак не уйти, пока не уйдут они. Ох, ты не представляешь, какие они гадкие! Скорее подавай ужин, мы страшно проголодались!
— Проголодались? Ничего удивительного, — сердито заметила Марта. — Целый день без еды. Ладно, надеюсь, это послужит вам хорошим уроком и больше вы не станете водиться с незнакомыми детьми. Этак и корь подхватить недолго. А если снова встретите их, не заговаривайте с ними — ни слова, даже не смотрите в их сторону. Бегите сразу домой и скажите мне, а уж я покажу этим красавчикам!
— Если мы еще хоть раз их увидим, обязательно скажем, — пообещала Антея.
— И мы очень постараемся, чтобы они никогда больше не попадались нам на глаза, — от всей души добавил Роберт, не отрывая глаз от подноса с холодным мясом, который принесла кухарка.
Так оно, разумеется, и вышло.
Утром Антея проснулась от вещего сна. Во сне она бродила по зоологическому саду, шел проливной дождь, а у нее не было зонтика. Из-за дождя звери выглядели совсем несчастными и глухо рычали. Однако когда Антея проснулась, проливной дождь и глухое рычание не исчезли. И тут выяснилось, что глухое рычание — это не что иное, как громкое посапывание еще спавшей Джейн, которая накануне немного простудилась. А крупные дождевые капли падали Антее на лицо с мокрого полотенца, которое Роберт потихонечку отжимал над головой сестры, чтобы разбудить ее, что он тут же и объяснил.