За несколько месяцев жизни в Утегате вещей у Юты скопилось едва ли на полный мешок. Что ей хотелось взять с собой? Да ничего. Мамин кулон, как всегда, висел между ключиц, а больше у Юты не было ценных вещей. Что ей нужно взять с собой? Хилт, нож, кое-какую одежду и аптечку из трав Юта уже собрала и, не глядя, побросала в заплечный мешок. А больше ей ничего и не понадобится. Всем остальным, по необходимости, обзаведётся на новом месте.
Юта бросила ещё один взгляд на полупустую комнату. Сборы завершены. Пора укладываться спать. Завтра утром Корт зайдёт за ней, чтобы отвести в соседнее поселение, которое станет ей новым домом.
Решение об изгнании было принято почти единогласно. Гвирн пытался заступаться, но Совет оказался непреклонен. Может, если бы Юта не была атлургом, её бы не наказали так строго. Но для атлурга её поступок — преступление. Пара членов Совета вообще выступала за то, чтобы отдать девушку Милосердным Братьям взамен той жертвы, что была у них отобрана. Так что Юте ещё повезло.
С момента, как она спасла Корта, прошло больше месяца. Поначалу Юта приходила навещать его каждый день. Но говорить в присутствии не отходящей от мужа ни на шаг Леды было неловко. Молчание тяготило обоих. И со временем Юта перестала навещать ругата.
Она просто была лишней. В конце концов, Леда — та, кто будет ухаживать за Кортом. Кто будет не спать подле него ночами, ловя каждый неровный вздох. Кто пройдёт с ним весь тяжкий путь от смерти к жизни. И Леда будет той, к кому он вернётся, когда поправится.
Это было уже слишком. Юта спасла Корта, но именно сейчас чувство, что она его потеряла, стало таким сильным, как никогда, — почти непереносимым. Она сомневалась, было бы ей тяжелее, если бы Корт умер.
Наверное, именно поэтому она так спокойно приняла решение об изгнании. У неё просто больше не было сил бороться. Уйти — это лучшее, что она могла сделать. Для них обоих.
***
Леда чистила ропс, когда Корт вернулся из мастерской. Его руки были покрыты красной пылью, волосы собраны в хвост на затылке. Корт не был там с тех пор, как они с Ютой вернулись из Города-за-Стеной.
Леда знала, почему Корт отправился в свою тайную комнату именно сегодня. Завтра в час Встречи Братьев он выведет Юту из Утегата, чтобы спустя неделю вернуться в город одному.
— Ужин готов. — Леда встала из-за стола и принялась убирать корзины с ропсом. На Корта она не смотрела.
Девушка накрывала на стол, пока Корт приводил себя в порядок. Похлёбка из змеи и вчерашняя ёкка — не так уж плохо, учитывая ситуацию с продовольствием в городе.
Леда вздрогнула, когда Корт поймал её за запястье.
— Что случилось? — мягко, но с тревогой в голосе спросил Корт.
— Ничего, — быстро ответила Леда и попыталась выдернуть руку.
— Не ври мне. Я всегда могу сказать, когда ты чем-то обеспокоена. Уже несколько дней ты ходишь сама не своя. Ты меня избегаешь и даже не смотришь в глаза. Думаешь, я этого не замечаю?
Леда долго молчала. Потом медленно и неестественно грузно для её стройного тела опустилась на табуретку. Этот разговор должен был состояться рано или поздно. Больше тянуть нет смысла.
— Я хотела поговорить с тобой. Точнее, сказать кое-что.
Заготовленная речь вдруг показалась по-детски глупой. Но за долгие бессонные ночи ничего лучше она не придумала. Не в силах дольше держать всё в себе, Леда затараторила, едва осознавая, что говорит:
— Я вижу, как она дорога тебе. И как ты дорог ей. Я знаю, что она сможет о тебе позаботиться. В конце концов, это она спасла тебя. Я ничего не смогла сделать. Я дала им… тебя… Так что это будет справедливо. Если ты захочешь быть с ней, я пойму и не стану тебя держать. Ты можешь уйти с ней в другое поселение и начать всё заново.
Слова срывались поспешно, лихорадочно, наскакивали одно на другое. Леда не смотрела на Корта и не видела ничего вокруг. Сквозь шум крови в ушах она едва расслышала, как Корт тихо произнёс:
— Стой. Остановись.
Но Леда уже не могла остановиться.
— Я… я знаю, что ты её лю…
— Замолчи! — крикнул Корт и резко вскочил. В следующее мгновенье он притянул Леду к себе. Он прижал её к груди так крепко, что она едва могла вздохнуть. — Просто молчи. Я скажу. Это всё моя вина.
Корт чувствовал гулкое сердцебиение Леды, так же как она — его. Их сердца словно ударялись друг о друга.
— Это всё моя вина, — повторил Корт. — Я знаю, что взвалил на тебя слишком много в последнее время. Город-за-Стеной, странные предсказания, — Корт помедлил, словно обдумывая, стоит ли продолжать, — Юта, во всех смыслах свалившаяся нам на головы. А ещё в Утегате начинается голод, и Гвирн поднимает народ против меня. Когда мы связали наши жизни, я обещал беречь и защищать тебя от всего и ото всех. Но вместо этого только заставляю проходить через всё новые испытания.
Леда слушала, не перебивая, но теперь отстранилась от Корта. Её взгляд стал чистым и ясным, как отполированный тергед.
— Ты не прав. Это вовсе не твоя вина. Мы все вовлечены в события, которые больше нашего понимания. Я давно знала, что буря приближается, и что ты окажешься в самом её сердце. Я всегда знала, что мой муж особенный. И что быть рядом с тобой не всегда будет просто. Но поддерживать тебя, чего бы мне это ни стоило — не только обязанность, возложенная на меня Ругом. Это моё решение.
И вот буря, что мерещилась мне во снах, уже здесь. Впереди нас ждут тёмные времена. Но ни теперь, ни в будущем, я никогда не отступлюсь от данных тебе перед богами клятв.
Корт взял лицо Леды в ладони. Он сказал, вкладывая в слова столько уверенности, сколько мог найти в своём сердце:
— А я всегда знал, что ты — та женщина, с которой я хочу провести свою жизнь. Я понимаю, что ты хотела сказать. И ответ: нет, этого никогда не будет. Я люблю тебя, и я никогда не смог бы поступить так с тобой. Мы справимся со всем, что нам уготовано, как всегда, вместе.
Лицо Леды исказила судорога. Из глаз покатились слёзы. Она прижалась к Корту и зарыдала, как, наверное, не плакала никогда в жизни, даже когда он умирал. Тогда она должна была быть сильной. А сейчас можно быть слабой. Потому что Корт крепко сжимает в объятьях. Её Корт.
***
Час Обмана, когда Таурис подходит к земле так близко, что почти касается её раскалённым боком, заканчивался. Город стих. Коридоры призрачно мерцали в тусклом ночном свете. Корт прикрыл за собой полог и, как всегда, бесшумно направился к выходу.
Когда он уходил, Леда тихонько сопела, свернувшись калачиком у стены. Этим вечером они много говорили. Больше, чем за все прошедшие месяцы. Чем за всё время с тех пор, как он принёс Юту из пустыни, и она перевернула его жизнь с ног на голову. Кажется, он сумел немного успокоить Леду. Это хорошо. Тем более что Корт не понимал, как ему это удалось. Сам он покоя не чувствовал.
Пока взбирался по острым безжизненным камням, в голове было пусто, как в выскобленном дочиста котле. Корт поднимался машинально. Он даже не смотрел по сторонам, ведь каждый изгиб тропы, каждый камешек на ней были знакомы ему, как стены родного лурда. Всё, что Корт ощущал — была тяжесть в правой руке. Предмет, который он нёс, был тщательно завёрнут в чистую ткань.
К тому времени, как Корт поднялся на плато, Таурис уже начал карабкаться ввысь, стремясь взгромоздиться на небесный престол. Но Корта от него прятал мощный валун, дружеской рукой прикрывавший небольшой скальный уступ на самой вершине Красных Гор.
Корт бережно поставил свою ношу на один из выступов скалы, но ткань так и не снял. Ругат подошёл к самому краю обрыва. Отсюда до самого горизонта открывался захватывающий вид на испепелённую солнцем пустыню. Лишь в одном месте, на востоке, взгляд спотыкался о гигантскую стену, вздыбившуюся из песка.
Это был Лиатрас. Вечный Город, где мечты могли воплотиться в реальность, но с той же вероятностью могли рассыпаться пеплом, погребя тебя под собой. Его стены капканом держали внутри горожан. Жители Вечного Города даже не представляли, что снаружи тоже есть жизнь. А над всеми ними, словно зубцы короны, возвышались четыре столпа Лиатраса — четыре Солнечные Башни.
Капюшон хилта упал с головы. Чёрные волосы Корта слегка трепал ветер. Кулаки были плотно сжаты. Он так много лет смотрел на город. Столько часов провёл, вперив взгляд в его стены. Моля, заклиная, грозя и проклиная. С одним желанием, одной мечтой — остановить движение песков. Но они не останавливались. Ни на день, ни на час, ни на секунду. Каждое мгновенье они ползли и ползли вперёд, всё выше и выше взбираясь по стенам.
И сегодня Корт смотрел на то, как песок взвивается над Стеной и переливается через неё, словно вода. Он смотрел на конец Вечного Города.
Корт жил со страхом того, что это случится, много лет. Хранил ужасное знание и ничего не мог изменить. Он открыл для себя правду о том, что ждёт Лиатрас, очень давно. Тогда ещё можно было что-то предпринять, исправить. Но Корт был молод и отчасти поэтому не сумел справиться с задачей. Это и взрослому, опытному человеку, едва оказалось бы по плечу.
Все эти годы он ждал, когда это начнётся. До рези в глазах всматривался в пески, медленно ползущие по Стене. И иногда ему начинало казаться, что он видит их медленное и неумолимое движение.
Когда-то Лиатрас был и его городом. И хоть теперь Корта с ним ничего не связывало, но там всё ещё жили люди, которых он знал, помнил. Там жили люди, которых кто-то обрёк на страшную смерть.
Это ужасное знание и неспособность что-либо изменить разъедали Корта изнутри. Отравляли ядом, который парализовал волю и разум. С каждым годом наблюдений, с каждый метром подъёма песков, часть него будто отмирала. Он чувствовал пустоту в груди и горечь во рту. Как будто вместе со Стеной пески медленно поглощали и его самого.
Корт постоянно чувствовал эту отмершую часть внутри себя. Она, будто груз, тянула к земле, не давала двигаться, жить, дышать. Иногда ему казалось, что его внутренности постепенно превращаются в камень. Когда-нибудь этот камень заменит живую ткань его лёгких, желудка, сердца. И когда это случится, он станет живым изваянием, таким же, какие вырезает сам.
Корт подошёл к предмету, который ранее поставил на уступ скалы. Бережно снял ткань.
Амальрис посмотрела на него загадочными каменными глазами.
Когда Корт начинал работу, то хотел сделать её женственной, таинственной и немного опасной. Недоступной, и оттого притягательной. Прекрасной и величественной, далёкой и недосягаемой — именно такой, какой должна быть одна из наиболее почитаемых богинь древности.
Но Амальрис вышла совсем иной. Она получилась величественной, но в то же время хрупкой. Отстранённой, но в то же время тёплой, словно родной. Она смотрела на Корта строго, но эта строгость казалась напускной. Как будто она готова в любой момент рассмеяться. В конце концов, она получилась точно такой же, как в жизни. Амальрис. Юта.
Корт долго рассматривал своё творение, и чувства всё сильнее захлёстывали его. Он любил свою Амальрис. И ненавидел её. За то, что была так похожа и при каждом взгляде напоминала о ней. О той, кто никогда не станет его.
Корт не думал о завтрашнем дне, когда он выведет Юту из Утегата. Его волновало только сегодня. Песок, медленно просачивающийся в Вечный Город. Заполняющий его улицы, проникающий в каждый дом, вьющийся в воздухе. Вопросы без ответов. Ответы без вопросов. Нет, он не думал о завтрашнем дне.
Корт взял статуэтку и подошёл к краю обрыва. Во взгляде Амальрис сверкнул вопрос, но также — вызов. Корт разжал пальцы, и богиня полетела вниз.
***
Корт поднимался сюда всего пару часов назад, но казалось, что прошли дни. Он протянул Юте руку и помог пройти оставшиеся метры.
Юта сама захотела в последний раз побывать на плато. Это было единственным, что она сказала Корту с тех пор, как он зашёл за ней. Потом он взял её полупустую сумку, и они молча шли по коридорам только просыпающегося города. Так же молча они поднялись сюда.
Это время народ называет «Благословение Младшего Брата». Это один из самых красивых и самых коротких периодов в сутках. Всего два раза за день Таурис опускается к горизонту, позволяя своему младшему брату выйти из-под его сияния. Атлурги говорят, что только в эти два кратких периода судьбы народа дозволено вершить Младшему Брату.
А правит он мудро и милосердно. К Младшему Брату часто обращаются роженицы перед разрешением бремени, а также осуждённые по навету. Они просят о милосердии и справедливости. Те, кто обращается к Аттриму, жаждут не силы, что привычно для атлургов, а покоя.
«Благословение Младшего Брата» хорошо для того, чтобы начинать дела за пределами города. Добытчики камня поднимаются в горы, чтобы скрыться в тёмных зёвах пещер. Охотники и собиратели устанавливают ловушки и спускаются по обрывистым склонам Красных Гор в поисках трав и мелкой живности.
Именно это время Юта выбрала, чтобы покинуть Утегат. И это, без сомнения, была самая красивая пора для того, чтобы в последний раз взглянуть на пустыню с высоты Красных Гор.
Таурис полностью скрылся за горами, и Аттрим единственный освещал пустыню. Его мягкий золотистый свет убаюкивал пески, отражался миллионами искр на верхушках барханов, рассыпался в сотнях зеркал Солнечных Башен. Игриво сверкал на песчинках, что лёгкой дымкой вились над Стеной.
Юта знала о том, что это случилось. Что боги уже перевернули песчаные часы, отсчитывающие дни до гибели Вечного Города. Но своими глазами увидела это впервые.
Юта заметила, как под капюшоном хилта нахмурился Корт. Но у неё не было слов утешения. Ни утешения, ни оправдания, ни обнадёживания. Юта встала рядом и вложила руку в его горячую ладонь. Корт молча сомкнул пальцы.
Они не знали, сколько простояли так, рука в руке, глядя на конец Вечного Города. Никто из них не знал, о чём думает другой. Но это было не важно, ведь их сердца, как всегда, бились в унисон. И боль была у них одной на двоих.
Корт очнулся, лишь когда Таурис вынырнул из-за скалы, и поток невыносимо белого света в считанные минуты затопил пустыню.
— Нам пора, — сказал он, не в силах выпустить руку Юты из своей.
— Знаю, — только и ответила девушка, и её маленькая ладошка выскользнула из пальцев Корта.
В этот момент его сердце окаменело. И Корт знал, что уже ничто не сможет вернуть его к жизни.
Он подхватил сумку Юты и, не оглядываясь, начал спускаться.
— Корт, — вдруг позвал неуверенный голос. В нём было столько изумления, что атлург обернулся.
— В чём дело?
Но Юта молчала, глядя куда-то вдаль. Корт вернулся и снова встал рядом. Он собирался позвать девушку, но что-то было не так. Смутная тревога вдруг охватила Корта. Ещё не понимая в чём дело, он посмотрел туда же, куда смотрела Юта.
На юге, у самого горизонта, из-за края песков выступил гигантский тёмный диск.
***
Решение было спорным, но придумать что-то другое у Корта не было времени. Он окликнул хозяина лурда и, получив разрешение, вошёл.
Гвирн был один. Одетый в простую домашнюю одежду, с волосами, убранными в хвост, он выглядел гораздо моложе, чем обычно. Судя по лёгкому беспорядку на кухне, Корт застал атлурга за домашними делами.
Когда Гвирн увидел вошедшего, его изящные брови поползли вверх. Сказать, что он был удивлён, было бы сильным преуменьшением. В глубине души Корт ехидно порадовался такой реакции, но виду, конечно, не подал.
Гвирн, однако, необыкновенно быстро взял себя в руки. Корт буквально видел, как он просчитывает варианты, зачем ругат мог заявиться к нему домой.
— Корт, рад приветствовать. Проходи, присаживайся, — протянул Гвирн. А когда Корт расположился, продолжил: — Полагаю, причина твоего визита кроется в утренних новостях.
Конечно, Гвирн уже был в курсе того, что на горизонте появилось тёмное пятно.
— Отчасти, — ответил ругат. — Скажем так, это событие имеет к моему приходу прямое отношение, — и без дальнейших расшаркиваний добавил: — Юта.
Выражение лица Гвирна вмиг изменилось. Из безразлично-любопытного оно превратилось в сосредоточенно-серьёзное.
— Слушаю.
При всех недостатках Гвирна, Корт не мог не восхищаться его способностью мгновенно оценивать ситуацию.
— Как тебе известно, сегодня утром Юта должна была покинуть Утегат. Но в свете сегодняшнего происшествия я решил, что это неразумно. Я привёл её обратно.
— Где она?
Теперь Гвирн не просто был серьёзен, он хмурился, что Корт видел крайне редко.
— У себя. Я велел ей оставаться дома, пока не разберусь с ситуацией.
— Хорошо, — кивнул Гвирн и задумался. Корт ему не мешал.
— Могу предположить, ты пришёл сюда потому, что хочешь просить меня поговорить с Советом. Убедить их в том, что теперь, когда ваши разговоры о пророчестве оказались не пустыми словами, Юта может нам пригодиться.
Корт видел, как Гвирн соображает по ходу разговора. Как аккуратно подбирает слова, просчитывая свои дальнейшие ходы. Несомненно, он был прирождённым политиком. Корт не умел играть словами и смыслами. Всё, что ему оставалось, это подтвердить догадки Гвирна.
Корт мог бы и сам поговорить с Советом, но он не имел на них такого влияния, какое имел Гвирн. А действовать нужно быстро. К тому же, хоть Корт и не понимал почему, но Гвирн всегда поддерживал Юту. Все решения, которые он принимал, всегда были в её пользу. И если бы Корт мог позволить себе просто верить в то, что видит, он бы сказал, что Гвирн всегда действует в интересах девушки и сделает всё, чтобы она осталась.
В любом случае Корт считал, что Гвирн сейчас является единственным атлургом в Утегате, кто в этом деле встанет на его сторону.
— Я могу это сделать, — протянул Гвирн после нескольких минут раздумий, — но я хочу кое-что взамен.
Пришло время Корту хмуриться. Нет, он не думал, что Гвирн будет действовать абсолютно бескорыстно. Просто надеялся, что помощь Юте будет соответствовать планам Гвирна, хоть и не представлял, что это за планы.
— Я думал, это то, чего ты хочешь, — чтобы Юта осталась, — решил всё же попробовать отговориться Корт.
Гвирн неспешно кивнул. Нехорошая улыбка появилась на его лице.
— Ты прав. Но ты хочешь этого больше. И, в конце концов, это не я пришёл к тебе с просьбой.
Корт скрипнул зубами.
— Разве имеет значение, кто к кому пришёл? Это отвечает твоим интересам. Тебе нужно, чтобы Юта оставалась в Утегате.
Корт пошёл на небольшой блеф, сделав вид, что знает о планах Гвирна немножко больше, чем на самом деле.
— Как и тебе, — покивал Гвирн, — но убеждать Совет придётся именно мне. И даже если они пойдут на отмену или хотя бы отсрочку её приговора, именно я окажусь у них в долгу. Ты же не думаешь, что это справедливо, — Гвирн сделал большие наивные глаза, — что все риски и убытки понесу я один?
В такие моменты Корт искренне не понимал, как мог ещё несколько минут назад восхищаться этим человеком. Ведь то, как именно Гвирн сделал ударение на слове «справедливо», ясно говорило о том, что он передразнивает Корта с его извечным стремлением угодить всем сторонам. «Ну ты и ублюдок», — думал Корт. — «Наедине со мной даже не пытаешься делать вид, что печёшься о чём-то, кроме собственных интересов».
Действительно, сейчас маска «идеального правителя» слетела с лица Гвирна, обнажив его гнилую натуру. Он сидел, сложив пальцы на животе, и ехидно ухмылялся. Внезапно на краю сознания Корта промелькнула мысль, что, возможно, это тоже была всего лишь очередная маска. Но это означало бы, что Гвирн поистине гениальный актёр, а Корту не хотелось это признавать.
С трудом мужчина взял себя в руки.
— И чего же ты хочешь?
Гвирн наклонился вперёд и моментально ответил:
— Юту.
Корт опешил и на несколько мгновений потерял дар речи.
— Что это значит?!
Гвирн вздохнул и сложил руки под подбородком. Он пристально смотрел Корту в глаза.
— Ты же не думаешь, что это так просто — убедить Совет отменить только что принятое решение? Даже мне такое не под силу. Разве только… я скажу Совету, что хочу сделать Юту своей женой.
Корт не смог скрыть изумления.
— Зачем тебе это? — только и выдавил он.
Гвирн ответил, не задумываясь:
— Я её люблю. Я хочу сделать её своей.
Кулаки Корта непроизвольно сжались.
— Я тебе не верю. Ты не любишь никого, кроме себя.
Корт не хотел признаваться себе в том, что в своей ослеплённости не мог даже вообразить, что кто-то, кроме него, может также любить Юту.
— Может, это ты не любишь никого, кроме себя? — парировал Гвирн. — Мучаешь и Леду, и Юту. Не отпускаешь ни одну из них.
Ответ Гвирна прозвучал, как звонкая оплеуха. Давно Корта так не возвращали с небес на землю.
— Я всегда хотел защитить Юту. Только и всего, — медленно проговорил ругат.
— Не волнуйся. Я смогу позаботиться о ней даже лучше тебя. — Гвирн снова стал серьёзным. — С моими связями в Совете я смогу прикрыть бесшабашные поступки Юты. А с моим положением — обеспечить ей спокойную и безопасную жизнь даже во времена голода или смуты.
Если ты подумаешь головой, а не другими своими частями, то поймёшь, что я являюсь для неё лучшей кандидатурой. К тому же никто ничего не собирается делать насильно. Это только её выбор. Но, к твоему сведению, Юта тоже ко мне неравнодушна.
— С чего ты взял, что… — внезапно закипел Корт, но был прерван.
— Это ясно доказывает то, что она позволила себя поцеловать. — Лишь вдоволь насладившись целым вихрем эмоций, отразившихся у Корта на лице, Гвирн закончил: — Развитие наших отношений тормозишь только ты. Я знаю, что у Юты есть к тебе чувства. Только слепой бы этого не увидел. Но я сумею занять твоё место в её сердце, если ты наконец отпустишь её и позволишь жить своей жизнью.
К тому же могу пообещать, что сделаю всё, чтобы со мной она перестала бегать в Город-за-Стеной и подвергать свою жизнь опасности.
Корт долго молчал. Не только потому, что условие Гвирна казалось невозможным, что всё существо Корта восставало против этого, кричало о том, что он не может даже всерьёз раздумывать об этом. Но ещё и потому, что слова Гвирна были правдой. Правдой, которую никто, кроме его злейшего врага, не мог бы сказать ему в глаза, а у самого Корта не хватало духу признаться себе в этом.
У Корта не было сил отпустить Юту. Так же, как и оставить Леду. И побороть свои чувства он тоже не мог. Пытался, но это ни к чему не привело. В конце концов Корту пришлось смириться с ними. Признать, что чувства сильнее него. А значит, если Юта останется в Утегате, замкнутый круг так и не будет разорван.
И если уж отпускать Юту, то делать это надо сейчас. Пока чувства Корта ещё не разрушили их жизни. А если говорить о том, кто сможет позаботиться о Юте, то тут Гвирн и вправду был лучшей кандидатурой. У него были связи, влияние, имя. Даже если он не станет Кангом, что в этом отношении даже лучше, всё равно сможет обеспечить девушке безопасность и достойную жизнь.
А уж в том, что Гвирн будет хорошо обращаться с Ютой, Корт не сомневался. В закрытом обществе атлургов довольно сложно что-то утаить, а репутация всегда играла для Гвирна решающую роль. Да и Юта не даст себя в обиду.
В любом случае Гвирн — единственный шанс Корта на то, чтобы Юта осталась. А в том, что это необходимо, Корт не сомневался. Ведь зная её натуру, она и в любом другом городе устроит тот же балаган. И неизвестно, чем это для неё закончится. Уж лучше так, даже если они не могут быть вместе. По крайней мере, в Утегате Корт всегда сможет приглядывать за ней.
Да, это казалось невозможным — отпустить её. Более того, отдать своему врагу, как разменный товар. Но был ли у Корта выход? Было ли ещё хоть что-то, что он мог сделать, не разрушив при этом её или свою жизни?
Это казалось невозможным, но Корт кивнул.