Сработало лишь отчасти — моя божественная мощь взрезала вал сразу в пяти местах, ослабив его порыв, но не уничтожила полностью. Остатки накатились на нас. Захлестнули с головой, полностью перекрывая обзор и заставляя вливать в кольчуги энергию.
Сандал показал картинку Рюриковича, который бежит к нам с обнажённым мечом и спикировал вниз, выпуская поток пламени. Момент и изображение замелькало, а в голове раздался яростный и наполненный болью рык дракона.
Я плеснул собственной силой, разгоняя чёрную дымку, что давила на кольчугу, блокируя обзор. И встретил приближающегося смертного ударом плети Аматэрасу. Сразу вслед за этим надавил божественной мощью. Бросил несколько плетений, которые была способна напитать моя «искра».
Защита врага замерцала, выбрасывая в разные стороны чёрные всполохи. Но выстояла.
Рюрикович сделал ещё пару шагов и оказался около самых ступеней, когда атаковал Оболенский. В этот раз князь обошёлся без промежуточных звеньев вроде энергетических конструктов. Обрушил чистую силу. И той силы было безумно много. А ещё она явно имела родство с огнём — воздух немедленно стал размытым маревом, паркет на полу за доли секунды обратился пеплом, а оказавшийся под ним камень, принялся плавиться.
Противник замер. Попытался поднять ногу, чтобы ступить дальше, но та погрузилась в вязкую кипящую массу. От его барьера отрывались крупные лохмотья энергии и тот отчаянно вибрировал, но Даниил держал оборону. Хотя сил для того, чтобы двигаться дальше, ему уже не хватало.
Я подключился почти сразу. Тоже ударил голой силой, впечатав энергетический молот в защиту врага.
Барьер выдержал. А вот сам царевич отлетел далеко назад, прокатившись по паркету и остановив движение только в самом центре зала.
Вслед ему устремились мощные светло-зелёные нити, что попытались заключить Рюриковича в подобие кокона. С потолка упало солнце Аматэрасу, которое я начал создавать ещё в момент, пока наш враг катился по паркету.
Но тот резво вскочил на ноги, заставив разочарованно рыкнуть Сандала. Обрушил ещё один чёрный вал на нити, что тянулись к нему от Оболенского. Встретил клинком моё солнце, что взорвалось на острие вражеского оружия. Вспышка ударила по глазам, а сталь клинка потекла вниз. Но циклопов выродок остался жив.
Вот только второй чёрный вал у него получился заметно слабее первого — встреченный нашим совместным ударом, он не докатился даже до ступеней. Пик той мощи, которую давала «искра» при слиянии с каркасом смертного, прошёл. И судя по тому, что я сейчас видел, после её выхода на стабильный уровень работы, шансов у царевича оставалось немного.
Сам Даниил, это видимо тоже понял. Потому как в следующую секунду, в воздухе закружились тени. Часть около портретов, которые висели на стенах, а иные прямо посреди помещения.
С правой стороны что-то взревел Оболенский, а я обрушил ещё один удар на самого Рюриковича, пытаясь остановить процесс. Поняв, что тот вывел свой щит на доступный максимум, благополучно держа натиск, попытался раздавить несколько ближайших теней.
Не вышло. Да и не совсем они напоминали тех, что появились после применения родовой силы Дарьей. Царевич вливал в каждую из появляющихся серых фигур божественную мощь. Менял их прямо в процессе создания.
— Не дайте им набрать силу! Бейте сразу, как появятся!
Сандал ждал под потолком, наблюдая за битвой — он и показал мне перекошенное лицо кавалергарда, что кричал, стоя в нескольких метрах от меня. Судя по внешнему виду, с князем творилось что-то неладное. Лицо заливал обильный пот, а руки тряслись настолько, что сжатая в правой, сабля, ходила из стороны в сторону.
Брызнула каменным крошевом одна из колон. Вдребезги разбившись, рухнул кусок потолка. Даже напитанный энергией камень не выдерживал концентрацию подобной мощи в замкнутом помещении.
Мы с князем атаковали, не переставая. Били и били по прикрытой чёрным щитом фигуре. Я использовал все плетения, которые приходили на ум и отправлял в полёт копья, сплетённые из чистой божественной силы. Ещё раз уронил на него солнце Аматерасу. Пытался достать при помощи наспех созданного Дара управления камнем, который интегрировал в свой каркас. Бесполезно.
Через несколько мгновений серые тени обратились полупрозрачными фигурами, которые застыли посреди пропитанного мощью воздуха.
Всё ещё висящий наверху Сандал, показал изображение Даниила, который сейчас был скрыт от наших взоров появившимися конструктами. Смертный неожиданно сбросил кольчугу и я увидел ожидаемую картину. Посеревшая и отошедшая от тела кожа, слезающая лохмотьями плоть, мертвенное перекошенное лицо, одна щека которого стала большим гнилым пятном и выцветшие глаза. Когда берёшь то, что не принадлежит тебе по праву, за это приходится платить. А сила Аида, это не мощь кого-то из его эллинских собратьев. В конце концов, она пожрёт душу и тело царевича полностью.
Дракон метнулся к открывшему противнику, но его остановил один из призраков. Ударил плетением — с виду обычным воздушным щитом, но при столкновении внутри неожиданно обнаружилась божественная сила Аида. Небольшого её количества хватило, чтобы притормозить Сандала и дать врагу время снова прикрыться кольчугой.
Вперёд ринулся Оболенский, а один из возникших призраков неожиданно вцепился во второго, принявшись разрывать его каркас на куски.
Меня одновременно атаковали ещё пятеро, но разницу между схлестнувшейся парочкой, я заметить успел. В одном хватало чёрных лохмотьев божественной силы Аида. Тогда как во втором её почти не было.
Впрочем, уже через секунду мне стало не до размышлений — призраки обрушили на меня целый град ударов. Что интересно — в прямой контакт они входить не пробовали. Сыпали издалека разнообразными оттисками, каждый из которых содержал какой-то объём божественной мощи.
Оболенскому тоже доставалось — он кружился по залу, принимая удары на кольчугу и пытаясь достать врагов саблей. Безуспешно — те оказались достаточно умны, чтобы держать дистанцию. А воздух настолько пропитался грязной мощью уничтоженных душ, что казалось, сам по себе тормозил любые движения.
— Я сс-с-сделал! — писк Мьёльнира заставил на доли секунды отвлечься.
— Убери защиту, впусти остальных. И ударь всем, что есть, по цели, — мысленно рявкнул я, отдавая приказ.
Сразу за этим, сделал рывок вперёд, заставив призраков устремиться в разные стороны. А из-за колонны спикировал Сандал, который сейчас щедро впитывал в себя божественную силу.
Конечно, они попытались его остановить. Сразу трое успели выставить щиты. Но на этот раз дракон знал, что именно будет преодолевать. Да и резерв мощи у него был куда выше.
Крылатый спутник прошёл сквозь барьеры с такой лёгкостью, как будто тех и не было. После чего врезался в одного из призрачных противников. Сам я вцепился божественной мощью ещё в двух. Выплёскивая ярость и накопившуюся злость.
Один лопнул сразу, разлетевшись ошмётками каркаса. Второй сопротивлялся чуть дольше, но его ждала та же участь.
Неплохо. Но слишком медленно. Врагов не меньше тридцати. Оболенский, которого мотало из стороны в сторону, как будто квавалергард был изрядно пьян, достал всего двоих. Ещё пару только что уничтожил я сам. Пятого разорвал Сандал. Оставалось около двадцати пяти. Каждый — с собственным источником силы и толикой мощи Аида внутри.
К тому же, теперь я хорошо понимал, что имел в виду князь, когда говорил про время — возможности наших противников росли буквально на глазах. Удары плетений становились более сильными, призраки живучими, а их интеллект уже вышел за рамки элементарных боевых схем. Они даже пытались объединить свои силы, чтобы разом ударить по кому-то из нас мощной печатью.
— Мьёльнир, мне нужна сила! Сейчас же!
Живой камень тонко пискнул и через мгновение пролетел сквозь кольчугу, обвиваясь вокруг запястья правой руки. А я почувствовал как в каркас вливается свежая энергия. Не в таком объёме, как хотелось бы — у спутника вышло перехватить только частичный контроль над артефакторными системами крепости. Но это уже было неплохо.
Следующий удар плети Аматэрасу серо-черных призраков не напугал. Они уже отражали подобные, выставляя многослойные щиты. Правда, в этот раз, моя атака разнесла их барьеры на куски, развеяв сразу троих врагов. Прежде чем остальные успели осознать произошедшее, я убрал с поля боя ещё двоих. После чего бросился вперёд.
Оболенский что-то прокричал, обращаясь к Даниилу, а я метался по залу, рубя мечом, обрушивая на врагов удары плети и пытаясь самому не угодить под ответные атаки. Призраки, что дожили до этого момента, были куда сильнее — удары у них стали намного более мощными. Пусть кольчугу и не пробивали, но вот замедлить могли запросто.
Силы, которая вливалась в каркас через Мьёльнира, хватало, чтобы довести скорость перемещения и атак до того предела, за которым призраки просто не успевали реагировать. Смертная оболочка наверняка потом заставит вспомнить мои же слова, что за такую силу требуется платить. Но иного выбора не было.
Удар огненной плети разнес в крошево громадный кусок колонны, фактически перерубив её пополам. Ответная атака одного из врагов схлопнула воздух на месте, где я только что стоял и по полу, на котором успел полностью выгореть паркет, поползла трещина.
Сверкнула зелёная вспышка силы Оболенского — князь тоже продолжал сражаться, отвлекая на себя часть врагов. Хотя, вёл он себя так, как будто в его крови плескалось то ли море вина, то ли такое же количество отравы. Замедленные движение, неточные атаки и периодические паузы, во время которых кавалергард застывал на месте.
Впрочем, какое-то количество призраков всё равно били по нему, за что я был благодарен. Тем более, все последующие атаки Сандала оказались не такими успешными, как первая — его отбрасывало при контакте с врагами. Как будто между ними проскакивал мощный заряд электричества, после чего дракона отшвыривало в сторону. А бросать в бой Мьёльнира, я опасался. Пространство вокруг было настолько переполнено силой и перекручено, что приток энергии от артефакторных систем Кремля, мог резко сократиться. К тому же, какую-то часть силы придётся отдавать самому Мьёльниру, что сразу же меня замедлит. А действовать сейчас и так приходилось на самой грани возможного.
Тем не менее, у меня получалось. Пусть с каждым мгновением воздух вокруг становился всё более вязким, а двигаться было труднее, но количество призраков быстро сокращалось.
Рюрикович так и оставался в центре зала. Застыл неподвижной фигурой, окутанной чёрным барьером. Не просто так само собой — смертный был чем-то занят. Но я никак не мог разобрать, чем именно — постоянно отвлекали атакующие серо-чёрные фигуры.
Когда в строю остались только трое призраков, которые не сговариваясь, зависли в воздухе между мной и Рюриковичем, наконец начал действовать и он сам.
Божественная сила хлестнула вниз, прошивая перекрытия и добираясь до земли. Ударила в сторону. Зацепила даже верхний этаж.
Я чувствовал всё это, потому как Мьёльнир был объединён с артефакторной системой. Спутник успешно маскировался под её компонент, получая информация и черпая энергию из накопителей.
Вот чтобы почувствовать одновременную смерть доброй тысячи Одарённых, запертых в кремлёвских подвалах, помощь живого камня мне не понадобилась.
Колоссальная масса душ рванула наверх. К безумцу, который считал, что сможет переварить такую мощь и сохранить разум. Вот чем он занимался всё это время — готовил к применению плетение. Абсолютно иное по своей структуре и непохожее на привычные ему, из-за чего процесс и занял столько времени.
— Он ненастоящий дрр-р-ракон!