Жизнь в монастыре была размерена и скучна. Обиднее всего было то, что после того, как ушло плохое самочувствие, Лекс ощущал небывалый прилив сил. Хотелось действовать, двигаться. Но вместо этого — медитации, рутинные дела вроде уборки, снова медитация, обязательный отдых в своей комнате, медитации, медитации, медитации. Иногда Дориен поручал своим подчиненным (Лекс уже понял, что старик очень важный человек в их церковной иерархии) обучить юного алхимика какому-нибудь ремеслу. Сначала пробовали рисовать, но дело оказалось совершенно безнадежным. То же касалось гончарного и столярного ремесла. С музыкой выходило намного лучше, у Лекса были неплохие задатки. Но проблема заключалось в том, что самому алхимику это было совершенно безразлично, и занятия музыкой тоже постепенно прекратились. Через пару недель пребывания в монастыре, юноша добился, наконец, чтобы ему разрешили различные физические нагрузки. Здесь этому уделялось особое внимание. Во внутреннем дворе монастыря разместили внушительную тренировочную площадку. Вот так, на протяжении почти двух месяцев Лекс только и делал, что читал, упражнялся, немножко, насколько это позволяли ресурсы монастыря, занимался алхимией и медитировал.
Иногда, правда, когда у Дориана выпадала свободная минутка, он составлял Лексу компанию на прогулке или в храме, в тихом, молебном зале. Они много разговаривали обо всем. Но больше всего Дориен говорил о Нижнем мире, о истории борьбы человечества с демонами.
Как-то так случилось, что Лекс почти ничего не знал о церкви Юнии, несмотря на большую популярность культа и его веры на континенте. Поэтому многие вещи, даже широко известные, юноша впервые узнал от Дориена.
Оказывается, культ был создан как раз для борьбы с «созданиями и сквернами Нижнего мира». Две тысячи лет назад человечество было на грани уничтожения, жестокая война с демонами превращала цивилизацию Адеи в руины. Человечество только-только научилось использовать энергию звезд, но людям не хватало сил и навыков. И тогда в разрушаемый мир явилась святая. Юния.
Она объединила остатки человечества в решающей битве. Необычайно одаренная, обладающая уникальной силой (нигде не говорилось, какой именно), Юния принесла людям истинный дар магии, значительно отличающийся от примитивных, первых попыток изменить энергию звезд.
Но несмотря на это, человечеству все еще было тяжело противостоять нашествию демонов. Слишком многое было потеряно, слишком неравные были силы. И тогда, Юния, видя, как страдают и умирают люди, ее близкие, те, кто поверил в нее, принесла великую жертву. Совершив немыслимое преобразование, Юния, при поддержке своего друга и соратника Крайма, разом запечатала все прорывы, терзавшие обескровленный Илион. Но то могущественное заклинание стоило девушке жизни.
Однако самые преданные ее последователи не забыли подвиг Юнии, они организовали орден, основными задачами которого были охота и истребление демонов. Ведь их, даже после запечатывания разрывов, осталось в Илоне великое множество.
Со временем орден превратился в культ поклонения Юнии. Религия их не отрицала предыдущую парадигму о создании мира тремя великими богами, она лишь продолжала, дополняла это исповедание. Говорила о том, что создатели всего сущего ушли в другую вселенную, оставив Илион на попечение призванной ими святой Юнии, которая даже после смерти оберегала людей от нашествия тьмы Нижнего мира.
И вот, спустя почти две тысячи лет, обновлённая концепция религии — Юнианство, стала самой распространенной на континенте. На протяжении жизни Лекс не слишком интересовался такими вещами. Ему всегда казалась странной тяга некоторых людей к тому, что познать они никогда не смогут, а в таком случае человек обречен воспринимать мир, опираясь лишь на догадки и фантазию. Рациональный склад ума Лекса не готов был принять такой путь. Хотя, конечно, находясь в тишине молельного зала, невольно поддаёшься таинству сотворения мира, пусть даже и наверняка вымышленными богами.
Лекс любил иногда прогуляться по залам монастырского храма. Особенно ему нравилось рассматривать гравюры, картины и скульптуры. Вот и сейчас он, сам того не замечая, уже несколько минут смотрел на полотно неизвестного мастера.
— Двоемирие, — раздался за спиной тихий голос.
Лекс обернулся, рядом, заложив руки за спину, стоял Дориен, на лице его играла загадочная улыбка.
— Впечатляет, не правда ли? Хотя это всего лишь репродукция, оригинал хранится в храме, в Баруде. Я тебе обязательно покажу.
— Странно это, — задумчиво проговорил Лекс, возвращаясь взглядом к картине.
— Что именно? — Дориен подошел и встал рядом.
— Почему они так страстно хотят попасть к нам, — юноша кивнул на демонов в нижней части картины. — Даже через боль и страдания?
— Боль и страдания?! — изумился священник. — Не обманывайся на их счет и не меряй их человеческими категориями. Это чистое зло, их природа абсолютно чужда нам.
— И все-таки, у всего в природе есть причина и следствие.
— Но они не часть нашей природы.
— Однако когда-то были. Разве в ваших писаниях не сказано, что в доисторическую эпоху Илион и Нижний мир были едины?
Дориен вздохнул, медленно проковылял к скамье и тяжело опустился на нее. Лекс уже заметил за ним такую привычку — казаться старше и слабее, чем он есть.
— В том-то все и дело, — вздохнув, сказал он. — Сущности, которых мы теперь называем демонами, отринули путь гармонии и любви, в их сердцах поселилась бесконечная злость и страх. Они хотели лишь разрушать, убивать, причинять боль. Почему? Кто теперь уж скажет. Такова их природа. Для нас она иррациональна, чужда. Для них — естественна.
Дориен замолчал, размышляя о чем-то своем, затем внимательно посмотрел на картину и сказал глубоким, таинственным голосом:
— Знаешь, для меня эта картина, в первую очередь — образ утраченного единства. Неизвестно, кем были те существа, с которых началась жизнь, наши предтечи, но мне кажется, их начала мы до сих пор носим в себе, — Дориен слегка коснулся пальцами груди. — Юния — самое чистое и светлое, что есть у человечества, по поручению древних богов оберегает и заботится о нас. В картине это небеса с красным солнцем. Нижний мир создан всем черным и злым, что есть в наших сердцах, — священник пренебрежительно махнул рукой, указывая на нижнюю часть картины. — И, наконец, Илион — мир людей, полный страстей, сомнений, подлости и добродетели. Поглотит ли человечество тьма или оно потянется к свету, зависит от каждого из нас, — Дориен устало потер глаза. — Но пока, к сожалению, мы ближе к хаосу… Однако я верю, что все изменится, благодаря, например, таким, как ты, тем, кто умеет бороться со злом внутри, — священник улыбнулся и мечтательно вздохнул. — Именно поэтому я посвятил всю свою жизнь служению Юнии.
Они долго просидели в тишине, разглядывая картину. Лекс повернул голову к Дориену, намереваясь спросить еще что-то, но только сейчас заметил, что священник в дорожной одежде.
— Уезжаешь? — без удивления спросил Юноша. Отлучки Дориена были делом обычным.
— Ох, да, — спохватился старик. — Я же за тем тебя и искал. Мне нужно отлучиться недельки на две, а затем готовься — поедем в Баруду.
— В Баруду? — изумился Лекс, не в силах скрыть нотку неприязни, и от Дориена это не скрылось из виду:
— Да, мой друг, — начал он нарочито спокойным тоном. — Мы добились с тобой значительных успехов. Ты научился сдерживать демона, но со временем его влияние будет расти, нам рано останавливаться, нужно продолжать обучение. Поживешь пару лет в Баруде, я призову на помощь лучших специалистов в области изучения Нижнего мира. Помни, это важно не только для тебя, но, может так случиться — для всего человечества.
Лекс кивнул и снова отвернулся к картине, чтобы Дориен не разглядел его кислого лица. Дело в том, что алхимик уже давно подумывал, покинуть монастырь. Здесь его уже ничего не держало. Они выяснили, что смогли, еще в первые недели его присутствия здесь. О том, как влияет аура Нижнего мира на сознание, когда воля демона становится сильнее и как с этим бороться. Дальше они лишь топтались на месте, и Лекс был уверен, что больше ничего с помощью юнианских священников не выяснит, надо двигаться дальше. Конечно его тяготила такая мысль ведь по всему выходило, что он, как будто проявляет неуважение, потребительское отношение к людям, которые спасли ему жизнь. Лекс сомневался почти месяц, но теперь, когда Дориен заговорил о поездки в Баруду, сомнения его отступили — он точно не сможет жить птичкой в клетке.
— Я понял. Что ж увидимся через две недели, — соврал юноша, не моргнув и глазом. Поднялся со скамьи и протянул руку. Священник тоже встал, легонько пожал ладонь и хотел что-то сказать, но в зал ворвался мальчишка и громко прокричал:
— Лекс, ну, где тебя демоны носят?! На тренировку опаздываешь, мастер злой, как… — тут глаза ребенка, после солнечного света привыкли к сумраку храма, и он разглядел, стоящего рядом с Лексом Дориена, ойкнул, покраснел и уже спокойнее добавил:
— Здравствуйте, Ваше святейшество. Простите, что вмешался в разговор.
Мальчика звали Трэв, он был учеником Пирла. Несмотря на то, что с Лексом их разделяло лет семь-восемь, ребенок очень привязался к алхимику и, если выдавалась возможность — обязательно проводил время со старшим другом.
— Ладно, — тихо, сказал священник. — Беги. Не забывай только о режиме!
— Забуду — напомнят, — Лекс кивнул в сторону Трэва. Священник улыбнулся и добавил в след, уходящему Лексу:
— Ради Святой Юнии, береги себя.
Остаток дня прошел без происшествий, как и во все предыдущие дни. А вечером, поужинав и, дождавшись отбоя, Лекс не тратя попусту время, собрал свой нехитрый скарб: алхимические реагенты, уместившиеся в меленькой сумке, в рюкзаке — одеяло, чайничек и котелок, длинный нож — на поясе. Юноша последний раз обвел глазами свою комнату, коротко кивнул и, потушив лампу, неслышно скользнул в коридор.
Большинство ослушников уже спали, хотя где-то еще были слышны перешептывания и смешки. Лекс потихоньку, стараясь, чтобы не скрипела, открыл входную дверь, выглянул — никого. Можно идти.
Подло, конечно. Эти люди приютили, помогли, были немногими из тех, кто отнесся к нему по-человечески. А он отплачивал им вот так — уходя, не попрощавшись, в ночь, словно вор. Но Лекс не видел другого выхода, он чувствовал, как демон пожирает его изнутри. Юноша не знал, сколько ему осталось, но, уж точно, не хотел смиренно ждать своей незавидной участи. Он решил искать способ избавиться от демона, но своими путями. Пока, впрочем, идей не было, и Лекс решил, как и планировал до инцидента в Рейдберге, отправиться в Верисию. Пороется в местных архивах, библиотеках, заодно посетит, наконец озеро Бимарк, а потом… Ну, там будет видно.
За этими мыслями, когда юноша уже перемахнул через запертые ворота, его застал недовольный голос:
— Вот так и сбежишь? Достойно, ничего не скажешь. Я был о тебе лучшего мнения, — несмотря на содержание, в голосе не слышалось ни упрека, ни злости.
Лекс обернулся и поднял голову вверх. На каменной, пятиметровой стене, вальяжно облокотившись о зубец, стоял Пирл.
— Да, прости… — Лекс не знал, что еще сказать и молчание затянулось.
— Его святейшество предвидел это, — наконец, заговорил Пирл, поняв, что больше алхимик ничего не скажет. — Хоть и не слишком в это верил. Он просил передать, если я встречусь с тобой перед этим, чтобы в следующий период Галлафа ты обязательно пришел в Баруду. Тебя будут ждать, — закончил он совсем тихо.
— Я приду, — Лекс неуверенно развернулся и сделал несколько шагов прежде, чем голос Пирла вновь остановил его:
— Знаешь, при первой встречи я хотел убить тебя, — повисла минутная пауза. — Но я рад, что не сделал этого.
Было темно и Лекс не видел лица собеседника, но в словах монаха слышалась улыбка.
— Спасибо, Пирл. Извинись за меня перед Трэвом. Пока, увидимся через полгода, — алхимик помахал рукой и скрылся во мраке ночи.
Юноша ошибался, их встреча состоится много позже, через пять лет. Уже никто и не надеялся вновь увидеть алхимика, оттого больше было удивление, когда граф Рион, вернувшись героем с аббаданской войны, привел с собой странного, щуплого юношу с рассеянным взглядом и тронутыми сединой волосами. Сначала Дориен страшно удивился и обрадовался, затем, слегка придя в себя, устроил страшную трепку и запретил несчастному алхимику переступать порог его храма. Впрочем, опала длилась недолго, через неделю старик смягчился и проводил с Лексом все свободное время, слушая рассказы о его приключениях.
***
Дом крепился к скале словно ласточкино гнездо. Громоздкий, неуклюжий, он нависал над землей на высоте метров тридцать, наверх к нему вела узкая витиеватая лестница, по ней сейчас бегали люди, издалека похожие на муравьев. У подножья лестницы стояло три фургона.
— В особняк, кроме основного входа, можно попасть еще двумя путями.
Альт, Лекс и Эмилия сидели на высоком холме, покрытым на вершине рощей карликовых сосен. Атонские горы изгибались здесь на юг, чтобы, через пару сотен метров, набравшись мужества и сил, снова сдвинуться севернее и высокой грядой ползти на запад. Таким образом здесь образовалась живописная долина с уютными пролесками и ровными полями. Даже озеро с водопадом — в наличии.
Холм, на котором укрылась троица, располагался почти напротив особняка, он прижимался к горной цепи как раз в том месте, где она поворачивала на запад.
— Один — не очень удобный. Через пещеру. Но идти до нее долго и по открытым местам. Я предлагаю, — Альт указал рукой направо. — По горам. Там есть дорожка естественного происхождения, по ней, сравнительно безопасно, можно добраться вон до той башенки, а там, через чердак, внутрь.
Лекс сделал непонятное движение головой — то ли покачал, то ли покивал, и задумчиво спросил:
— А пещера где?
— Видишь дальнюю часть гор? Вон там, за водопадом, — Альт указал налево.
— Да, — согласился Лекс. — Далековато. Ладно, пойдем по горам.
Проход, действительно оказался не слишком опасный. Он петлял между пиками скал и нагромождением валунов. Видимо, когда-то здесь проложил себе путь горный ручей, прежде чем, исчерпав свои силы, найти покой в каком-нибудь озере на равнине. Дважды, правда, путникам пришлось пересечь крайне рискованные участки — скользкие, узкие карнизы по внешней стороне скал. Да еще и двигаться здесь нужно было быстро, иначе могли заметить снизу. Но все завершилось удачно, и почти через два часа путники были на месте. При помощи, предприимчиво запасённой Альтом веревки, спустились на площадку башни. Действие кислоты проело деревянный люк насквозь, сломав внутренний замок. И троица, наконец, оказалась внутри особняка.
— Куда дальше, — шепотом спросил Лекс.
Альт лишь пожал плечами.
— На знаю, внутри-то я никогда не был.
Башенка была всего в два яруса, выводила она в застекленную галерею. Дальше было множество коридоров, какие-то вели к жилым комнатам, другие к залам, третьи к лестницам. Ниже спуститься было проблематично, там повсюду слышались голоса работников, а верхний этаж — четвертый или пятый, определить было сложно, из-за неравномерности здания по высоте, был абсолютно пустым, ни души. Видимо отсюда все нужное уже вынесли. Вторженцы наугад заглянули в несколько помещений, но ничего полезного не обнаружили. Любопытным было, разве что, обустройство большего числа комнат и залов под лаборатории.
Наконец троице повезло, они спустились на этаж ниже, не рискуя быть замеченными. Дальше двигались, выбирая направление только по принципу избегания встречи с обитателями дома. В одном из коридоров Лекс обнаружил, знакомые еще с лаборатории под Скитой, бочки с порохом. Альт проследил за его взглядом и тихо сказал:
— Заметают следы основательно. Правильно, что пришли, похоже завтра искать здесь будет нечего.
В какой-то момент алхимики и графиня оказались в ловушке. Впереди, по коридору послышались тяжелые шаги, назад возвращаться было нельзя, там группа людей перетаскивала какое-то тяжелое оборудование. Пришлось рискнуть и нырнуть в первую попавшуюся дверь. По счастливой случайности, внутри никого не оказалось, хотя электрические лампы на потолке горели все, без исключения. Это была просторная, белая комната с тремя выходами. В середине помещения стояли три колбы в человеческий рост. Точно такие Лекс видел в другой лаборатории, только эти были пустыми. Похоже, очередь зачистки этой комнаты еще не подошла: на столах были разбросаны бумаги, в шкафах стояли пробирки с разноцветным содержимым, на стене висела, изрисованная формулами, доска.
Алхимики тут же бросились изучать документы, а Эмилия подошла к трем колбам, долго рассматривала их, пока не обнаружила на дне одной из ёмкостей синюю брошку. Девушка подошла ближе, присмотрелась и с удивлением обнаружила, что это значок алхимика. Правда, подумать о смысле находке она не успела, ее отвлек задумчивый голос Лекса:
— Надо же, они почти в точности пытались повторить мой ритуал, — он взял другой листок. — А тут много об алой серпянке… Странно это…
— Это еще что! — негромко воскликнул Альт с другого конца комнаты. — Вы посмотрите сюда.
Они втроем склонились над большим полотном бумаги, разложенным на столе.
— Не может быть, — прошептал Лекс.
— Что это? — с тревогой спросила Эмилия, поочередно посмотрев, на обоих мужчин. Замысловатый рисунок с большим количеством формул и пиктограмм, ей ни о чем не говорил.
— Ритуал Ктара, — жадно рассматривая рисунок, ответил Лекс.
— Похоже, мы были недалеко от истины, — кивнул Альт. — Вопрос только в том, как они собираются его провести, едва ли в мире осталось арцита на четыре пьедестала.
— Нет, такие пьедесталы уже есть- твердо сказал Лекс. — Они нашли последнее убежище Ктара и сейчас переезжают туда, готовые к последней части ритуала.
— О, — Альт выглядел растерянным, видно было, что он хочет возразить, но чем больше алхимик думал, тем мрачнее становилось его лицо. — Да, похоже на то, — мрачно заключил он.
— И все равно многое непонятно, — Лекс, наконец, оторвался от полотна и пошел вдоль столов, указывая рукой на некоторые изученные им листы. — Здесь очень много записей о призыве демонов, о сохранении материи, многое — на основе моего эксперимента в Академии, и совсем немного об опытах по скрещиванию демонов и людей… алхимиков, — юноша подошел к доске и задумался, правда, из размышлений его почти сразу вывел изумленный голос Эмилии:
— О, а эти формулы мне известны, — она указала на доску. — Погоди-ите, не просто известны — это мои исследования! Это я вывела, изучая феномен червоточины в летней резиденции.
— Похоже, они просто доработали эксперимент Ктара, — предположил Альт.
— Может, — задумчиво кивнул Лекс. — Эми, ты говорила, что твое подпрастранственное поле препятствует проникновению энергии Нижнего мира в Илион?
— Не только это, но, да, в том числе…
— Но при этом не препятствует проникновению демонов.
— Видимо нет, во всяком случае, не абсолютно…
— В таком случае, — совсем уж тихо заговорил Лекс, не отрывая взгляда от доски. — Может ли быть, что демоны, попавшие сюда не…
За дверью, через которую они вошли в комнату, послышались тяжелые шаги и голоса:
— Из этой лаборатории что-то выносим?
— Насколько мне известно — нет. Я уточню, а ты пока бочку туда поставь.
Дверь начала приоткрываться, кто-то спиной втискивался внутрь.
— Нет уж, давай, помогай! Потом спросишь. Знаешь, какая она тяжеленая.
Эмилия и Альт стояли у восточного выхода, Лекс — у западного, поэтому им пришлось разделиться, кинувшись к ближайшим дверям.
Сион чуть было не столкнулся с двумя наемниками, тащившими большую коробку. Юноша нырнул за бюст какого-то военного с выпученными глазами, дождался, пока люди пройдут и двинулся дальше, прикидывая в голове схему особняка, чтобы понять, как встретиться с Эмилией и Альтом.
Встреча произошла довольно скоро, проблема была только в том, что соратники были на другом конца коридора, а между ними и Лексом, на лестничном пролете дежурило четверо наемников. Пока юноша думал, что делать дальше, за спиной послышались шаги, пришлось спешно уходить.
Так, петляя по зданию, избегая встречи с наемниками, Лекс уходил все глубже в особняк, пока один из коридоров не привел его в место, где стены, обклеенные обоями или отделанные штукатуркой, сменились сводами из камня — будто бы вход в пещеру. Лекс повернул было назад, но из-за поворота показались двое людей. Они не заметили его только потому, что тащили тяжелую бочку и один из мужчин выронил свой конец из рук.
— Да, чтоб тебя! — возмутился его напарник. — Че дохлый-то такой?!
— Может передохнем? — взмолился собеседник.
— Потом отдохнёшь. Слыхал, начальство уже на подходе, надо управиться в течение часа. Бери, давай!
Лекс поспешил убраться, а единственный путь — пещера. Оставалось надеяться, что наемники далеко заходить не будут или встретится развилка, и они с алхимиком разминутся. Но пещера вела только в одном направлении, да и старательные грузчики тащили свою поклажу все дальше и дальше.
Каменные своды кончились, уступив место стенам из гладкого, черного мрамора. Магические лампы светили здесь так тускло, что казалось, тоннель никуда не ведет и через пару метров закончится тупиком.
Впрочем, пусть и не через пару метров, но так и случилось. Проход уперся в гладкую, черную стену. Лекс неслышно чертыхнулся. Делать нечего, придется избавиться от случайных преследователей, и, по возможности, быстро убираться из особняка. Но только алхимик взялся за рукоятку меча, как его внимание что-то привлекло. Небольшие царапины на стене в углу. Если подумать, то, какое назначение этого коридора? Да еще в таком исполнении. Путь в тупик? Вряд ли. В темноте глаза Лекса блеснули и потемнели. Ага! На стене магический переключатель. Лекс коснулся его рукой. Что-то щелкнуло, послышался тихий скрежет. Это был не тупик — дверь. Стена приподнялась на полтора метра и застыла.
Шаги наемников были совсем близко, поэтому Лекс не раздумывая, пригнулся и зашел внутрь, рядом оказался еще один переключатель, юноша коснулся и его — стена опустилась обратно. По ту сторону послышались, едва различимые голоса. Потом что-то ударило об пол, видимо, поставили бочку. Минуту наемники возились за стеной, затем голоса стали удаляться.
Лекс осмотрелся. Он находился в просторном, круглом зале с низкими потолками. Все было выполнено в том же черном цвете, но теперь, при помощи зрения алхимика, Сион понял, что вокруг не мрамор, а обсидиан — материал, плохо пропускающий измененную энергию звезд. Источники света, расположенные где-то на стыках стен и пола, едва разгоняли темноту. В середине зала мерцали — то вспыхивали, то угасали, разноцветные, овальные облачка: желтое, синее, красное, фиолетовое.
Лекс знал, куда он попал, хотя вживую этих устройств не видел, только читал о них. Портал душ. Когда-то подобные изобретения использовались для связи на расстоянии. Но со временем от них отказались. Они были чрезвычайно дороги в постройке и обслуживании, и со временем их вытеснило устройство телеграфа. Да, менее эффективное и удобное, зато значительно более простое.
Суть же Портала душ заключалась в следующем: имея специально настроенный артефакт-передатчик, можно было перенести свое сознание в такой вот зал, чтобы обменяться информацией с человеком, имеющим выход на этот канал. Расстояние для такой связи не было помехой, проблема таилась в измененной энергии звезд. Она сильно ухудшала сигнал, а поскольку со временем, в мире ее накапливалось все больше, экранировать такие обсидиановые залы, становилось все сложнее. И то, что сейчас видел Лекс, было настоящим произведением искусства. Комната была вырезана в монолите обсидиана.
Судя по количеству овальных облаков, портал душ имел четыре канала, что даже в давние времена было роскошью и редкостью.
Мерцание призрачных сгустков было вызвано присутствием Лекса. «Стерильность» помещения была нарушена. Облака рябили, исчезали и появлялись, роняя бессмысленные, незаконченные фразы. Лекс подошел поближе.
— Я… я… я… — заикалось красное облако. — Многим рискую, передава-ва-вая…
— Да, та-та-там мой агент, — включилось фиолетовое — несомненно, голос Кроне.
— Все долж-жно было… было пройти гладко, — снова красное. — Но вмешалась н-н-н-неизвестная перем-менная.
— В Астролде мы т-т-тоже были уверены-ны-ны, а в итоге… — заговорил синий.
Лекс постоял полминуты, но понял, что все равно ничего из этой околесицы не поймет, и уже хотел было уйти, но только он начал разворачиваться, как «заговорило» желтое облако. Юноша замер на месте, челюсти сжались, взгляд стал прищуренным и злым, на щеках заиграли желваки. Этот голос он не спутает ни с чьим другим. Тем более фраза, произнесенная чисто, без помех, была почти той же, которую Лекс услышал при первой встрече:
— Полагаю, лучший совет на данный момент — набраться терпения и ждать.