Эмилия проснулась от саднящей сухости в горле, впрочем, состояние, в котором она часто находилось в последнее время, сложно было назвать сном. Скорее — полубредовое легкое беспамятство. Девушка обвела мутным взглядом свое жалкое жилище: металлическая клетка, три на три и высотой метра два. В холодной, просторной комнате, больше похожей на пещеру, таких клеток было четыре, но остальные пустовали.
Убедившись, что воды нет, Эмилия тяжело вздохнула и села, забившись в угол. Если она правильно считала, с момента, как ее привезли сюда прошло четыре дня. Графиня помнила эту жуткую поездку, будто это было вчера. Не отошедшую от контузии и шока после разрушения особняка, ее связали и бросили в пустую телегу, крытую выцветшим брезентом. Эмилия с ужасом ожидала пыток, боясь даже представить себе, что с ней могут сделать. Страха добавлял и, поминутно заглядывающий в фургон, Син. В его бесцветном взгляде отражалась ярость и что-то сродни с похотью, девушка не захотела разбираться, что за этим стоит.
Однако ни в дороге, ни здесь пыток не было. О девушке вообще, как будто забыли, разве что трижды в день приносили еду и воду, да иногда выносили емкость — нечто среднее между ночным горшком и кастрюлей. Еще два раза заходил человек в черном камзоле и красивым, изогнутым мечом на поясе. Правую часть его лица уродовал, плохо зарубцевавшийся шрам. Оба раза мужчину сопровождал Син. Во время первого визита Эмилию ни о чем не спрашивали, осмотрели с ног до головы и молча ушли. Во второй раз мужчина со шрамом задал три вопроса: как она узнала об особняке, знакома ли она с Лексом (имени наемник не называл, но, очевидно, имел в виду его) и был ли алхимик с ней в момент обрушения здания. Эмилия ни на какие вопросы не ответила. Тогда мужчина кивнул и направился к выходу, к нему тут же подбежал Син и стал что-то нашептывать в ухо, все время поглядывая на Эмилию. Ему ответили, но девушка не разобрала слов. Что-то в этой последней сцене было тревожное и страшное для Эмилии. Графиня чувствовала это интуитивно, но понять не могла. Случилась эта встреча вчера утром.
Лязгнула дверь, в комнату вошел маленький, лысый мужичек, он просеменил к клетке, оставил рядом кружку воды, кусок хлеба и миску с кашей, заглянул в горшок и поспешил обратно.
Эмилия вздохнула и пошла к еде. Кашу съела, не чувствуя вкуса, взялась за хлеб, но очень осторожно, тщательно прожёвывая маленькие кусочки, чтобы меньше хотелось пить. Водой здесь не баловали, наверное, потому что первое время девушка отказывалась пить. Причина была тривиальна. Девушка с грустью посмотрела на горшок. Вспомнилось, как обжигал ее стыд, доводивший до отчаянья — клетка, в которой, очевидно, держали крупных животных, еда в грязной посуде, этот треклятый горшок! Теперь было, в общем, все равно, она слишком устала.
Дверь снова скрипнула, Эмилия вся подобралась, похоже, наконец, посетители. Из-за угла появился Син, девушка вздрогнула, впервые они оказались один на один. Их разделяло метров двадцать, эх, диск ветра — простое, но эффективное заклинание, у Эмилии оно почти не занимает времени, секунд пять-шесть и эта мерзкая, скользкая ухмылка навсегда исчезнет с лица лейтенанта. Но колдовать графиня не могла, из дворца выкачали всю энергию звезд, девушка была уверена, это было связано с ритуалом.
Син, ничего не говоря, открыл клетку, направился к Эмилии, девушка быстро встала навстречу, но лейтенант резко, всем телом, прижал ее к прутьям решетки и нежно сказал:
— Вижу, ты тут совсем заскучала, пташка.
Эмилия дернулась было, но куда там, Син был намного сильнее. Мужчина опустил голову ниже. Шеи графини коснулось что-то влажное и горячее. Девушка судорожно сглотнула, зажмурив глаза, но тут же попыталась успокоиться, нужно терпеть и ждать…
Язык Сина скользнул к скуле, затем к уху, мочку охватил жар боли. Мужчина разомкнул зубы и тихо прошептал на ухо:
— Скоро ты будешь моей.
После этого он ушел.
Девушка обреченно спустилась на пол, кажется, сбывалось то, чего она боялось. Эмилия закрыла глаза, мысли были путаны и бессвязны, но одна отчетливо пробивалось через полубредовую кисею: «Ничего, Лекс обязательно…». Нет! Хватит полагаться на других. Первое путешествие с алхимиком, поход с Эркатой. Да, что там, всю ее жизнь, Эмилию кто-то вел за руку. Неизвестно, что с Лексом, знает ли алхимик, где она, сможет ли пробиться сюда, успеть. Нет, на помощь полагаться нельзя. В этот раз Эмилии придется выбираться самой или умереть здесь.
На следующий день, Син приходил снова. Опять трогал ее, на этот раз позволял себе больше. Но Эмилия не чувствовала в нем сексуального желания, он просто играл с ней в предвкушении чего-то иного, и сердце замирало, когда девушка думала, что это может быть. Но она ничего не говорила, не жаловалась, не плакала. Изображала сломленную жертву и ждала. Эмилия была хорошей ученицей, она помнила уроки Лекса: если противник сильнее — жди, притворяйся слабее, чем ты есть, усыпи бдительность врага, заставь поверить в его тотальное превосходство и бей, когда он больше всего не ожидает этого.
Да, Эмилия помнила, но сомневалась, хватит ли у нее сил и опыта. Впрочем, что ей еще оставалось?
На следующий день лейтенант не являлся. Дверь скрипнула трижды, каждый раз Эмилия в ужасе вздрагивала, но это был слуга, приносящий еду. К вечеру графиня немного успокоилась и даже начала думать, что, может быть, что-то случилось, и опасность временно миновала. Но ночью, только к девушке пришел легкий сон, дверь снова скрипнула. Эмилия резко приняла сидячее положение. Из-за угла появился Син, он привалился плечом к стене и хищно улыбаясь, сказал:
— Ну, что ж, вот время и пришло.
***
Лекс нервно потер лоб и снова спрятался в свое убежище — пещерку между двумя валунами. Карта Тардиса привела его на границу Северного горного массива. Наблюдательный пункт алхимика располагался напротив дворца примерно в километре. Гряда здесь загибалась с двух сторон и словно клешней захватила холмистую долину, через которую можно было попасть во дворец Ктара. Пригорок с позицией Лекса был, конечно, много ниже потухшего вулкана напротив, но с него все равно прекрасно обозревался дворец и предместья.
Лекс добрался до последнего убежища мерцающих за сутки, однако найти его даже с картой оказалось нелегкой задачей. Слишком уж сложный ландшафт: горы, холмы, пригорки, леса — все накрыто вечным, белоснежным покрывалом. Неудивительно, что дворец так долго искали, даже пройди Лекс мимо этого места в нескольких сотнях метров, он мог бы и не заметить его, слишком уж однотипным был здесь горный пейзаж, и серо-белые колонны, да барельефы легко сливались с окружением. Однако, лишь раз увидев дворец, уже не сможешь игнорировать его, он всегда будет привлекать к себе внимание, своей громоздкостью и неуместностью. Вероятнее всего, если бы люди Дориена не нашли это место, его, все равно в скором времени обнаружили бы работники горнодобывающей промышленности Инамии, чья сеть все больше распространялась на север.
Лекс целый день наблюдал за дворцом, приходя к все более мрачным выводам. Незамеченным внутрь не пробраться. Дело не в какой-то уж слишком сложной охране, просто в убежище вел один проход и уже на подступах любой путник будет, как на ладони, и даже, если бы стражников не было вовсе, любой случайный человек мог бы с легкостью заметить чужака.
А людей во дворце собралось, по всей видимости, немало. Лекс, за несколько часов, только у входа, по аурам, насчитал порядка двадцати человек. Дело было плохо. Конечно, можно было поискать другой вход, зрение алхимика подсказывало, что вулкан и горы вокруг имеют систему пещер. Но сколько искать через них проход во дворец и подумать страшно, на это может уйти несколько дней. А где-то, на верхних этажах дворца, внутри горы бушевали потоки измененной энергии звезд, вперемешку с аурой Нижнего мира. Их всполохи были видны даже через толщу горной породы. Все это были следы начавшегося ритуала. Так что времени у Лекса не было.
Альт, скорее всего уже добрался до Риона, но им предстоит еще путь сюда и поиски дворца. Что предпримет дед Лекса, сообщит ли правительству Инамии, вообще предположить сложно, так что действовать нужно самому.
Действовать… Но, как?
«— Ты прекрасно знаешь, — шептал голос демона в голове. — Других вариантов у тебя нет».
Впрочем, Лекс не был уверен, что голос — не всего лишь плод воображения.
Время утекало, а решения все не было. Где-то там, внутри замка, в основании вулкана, Эмилия и Неил, которым нужна помощь. Где-то там творится жуткий ритуал, способный разрушить фундаментальные законы мира, законы обоих миров. Лекс раздраженно скрипнул зубами и с силой протер ладонями лицо. Неужели идти на сделку с дьяволом?
Оставался, конечно, еще один вариант — явиться в замок добровольно, усыпить бдительность Дориена, выслушать его, постараться убедить в готовности к сотрудничеству, и там уже действовать по обстоятельствам. Но тут тоже было много рисков. Во-первых, Лекс не знал наверняка, чего хочет архиепископ, во-вторых, ему не была известна собственная роль в ритуале. Первое, что напрашивалось — он часть преобразования, тот самый алхимик, но никаких «двух начал» в нем не было, как ни крути. Да, демон и человек, заманчиво, но бессмысленно, формулы преобразования никак не указывают на эту особенность жертвы. Оставалась только одна версия — та самая, которую Лекс озвучил Цельсии в Мисурии. Он должен быть катализатором, проводником. Конечно, теория эта со временем все больше трещала по швам, особенно после увиденного в особняке Канора. Но другой у юноши не было.
Одно было известно точно — соваться во дворец в одиночку — крайне опасная затея.
Вот и получалось: с одной стороны демон, с другой — священник. Да уж, как в детской книжке.
Для Лекса тут складывалась еще одна парадоксальная ситуация. Демон никогда не лгал ему, никогда не скрывал своих намерений, но при этом был совершенно чужд юноше, хотел, по сути, убить его. И человек, которого Лекс много лет считал другом и наставником, в итоге оказался закулисным интриганом, который не остановится не перед чем в достижении своей цели.
Промаявшись в раздумьях еще час, юноша хлопнул себя по коленям и, с нарочито будничным спокойствием, стал чертить на камне пиктограмму. Лекс решил, что в сделке с демоном, он будет лучше контролировать ситуацию. Чушь, конечно, но чем-то же он должен был подбадривать свое намеренье. На самом же деле юноша принял решение, основываясь на своих убеждениях. Он просто не мог простить Дориену того, что епископ делал все это время, его беспринципность и подлость.
Ритуал, который готовил сейчас Лекс, позволял войти в контакт с демоном, юноша узнал о нем от священников Юнии. Зачем это было нужно, алхимик уже не помнил, что-то вроде: «взглянуть страху в глаза». Ни один из сеансов положительных результатов не дал, каждый раз мальчика приходилось силой возвращать в чувство. Лекс надеялся, что сейчас он выносливее и сильнее, так что все пройдет успешнее.
Алхимик доделал пиктограмму, положил в некоторые ее части разноцветные камни, сел рядом с рисунком и вздохнул. Сейчас, пожалуй, была последняя возможность отказаться от этой затеи. На улице завыла пурга.
Лекс достал из сумки колбу, глотнул содержимого, сел в позу лотоса и стал ждать. Сначала пришло спокойствие, обманчивое, хрупкое, затем, как только показалось, что разум провалится в сон — резкий удар по вискам, в голове нарастает гул. Он достигает невыносимой кульминации и резко обрывается. В наступившей, звенящей после шума, тишине, отчетливо послышался бесцветный голос:
— Решился, наконец?
— Да.
Тишина. Видимо, демон ждал, что Лекс скажет что-то еще, но поскольку этого не произошло, продолжил сам:
— Ты должен прийти к разрыву. Недалеко от тебя есть один, я проведу.
— Как?
— Тебе нужно ослабить волю, как ты иногда делаешь с помощью своих зелий, как сделал это сейчас. Только не переусердствуй, помни: я тебе не друг. Чем больше я проникну во Внешний мир… в смысле — в твой мир, тем меньше смогу контролировать себя.
Лекс кивнул и открыл глаза. Снова гул в ушах, в голове разгорался жар боли, но со временем и то, и другое начало утихать.
— Я не слишком ориентируюсь в вашем пространстве, — продолжал демон, голос его теперь звучал тише и, как будто издалека. — Повернись, еще, еще. Да, в эту сторону. Тысячу шагов, потом свяжись со мной, я скорректирую путь и расскажу план действий.
Лекс снова кивнул и начал собирать вещи. Подумать только, через несколько часов он окажется в Нижнем мире. Сделает то, на что решались единицы, но никто из тех смельчаков не вернулся, Лекс очень рассчитывал, что будет первым.
Путь алхимика лежал на северо-запад. Сразу от подножья горы, с которой спустился юноша, начинался суровый, хвойный лес. Он простирался далеко вперед, до самого Великого северного хребта, синим мороком, угадывающимся вдали, на горизонте. Где-то здесь, под бело-зеленым покрывалом скрывался разрыв, найти его без помощи демона, была бы не простая задача.
Световой день длился недолго, солнце только показалось из-за горизонта, повисело немножко красным диском над горами и сонно покатилось вниз.
Несмотря на тишину и скучный, серый в сумерках, пейзаж, то есть обстоятельства, располагающие к размышлениям в долгом пути, голова Лекса была совершенно пуста. Виной тому была усталость и действие легкого снотворного, по эффекту похожему на алкоголь.
Часа через четыре с начала пути, демон, чей голос всего два раза возникал в сознании Лекса, вдруг заговорил на отвлеченные темы:
— Знаешь, ты сильно изменился за последнее время.
Молчание.
— Да, ты все больше отличаешься от того странного, замкнутого юноши, каким был в момент нашей первой встречи и много далее.
— Вот как? — Лекс устало отер тыльной стороной ладони лицо.
Хорошо сидеть в голове или, где там — на границе миров, и вести светские беседы. Алхимику же слово выдавить было тяжело, нужно было беречь дыхание. Сугробы в лесу, достигали порой пояса, преодолевать снежные заносы было очень нелегко, благо хоть пурга закончилась.
— Думаю, — продолжал, меж тем, рассуждать демон. — Это связано с людьми, которых ты повстречал. Они оказали на тебя влияние. Ты стал… — он задумался и не закончил фразу.
— Да? Кем стал? — у Лекса проснулось любопытство, он и сам в последнее время много размышлял над этим.
— Не знаю… Стал, как вы это называете, эмоциональнее, что ли. Раньше ты, как будто искусственно вызывал в себе чувства, теперь они рождаются сами собой.
— Ого, — усмехнулся Лекс.
— Что?
— Не ожидал от тебя, такого глубокого анализа моей личности, — нога алхимика застряла в сугробе и он, чуть было не свалился лицом в снег. — Ты тоже стал другим, подумать только, мы ведем с тобой беседу! Как жаль, что я сейчас в этом лесу, — Лекс стал увлекаться, речь его стала сбивчивой из-за нехватки воздуха. — Сейчас бы провести эксперименты, ты только представь себе, наша с тобой связь — новая веха в изучении Нижнего мира, нет, не так — взаимодействия обоих миров!
— А, знаешь, — проворчал демон. — Забудь, что я сказал раньше. Ты все такой же чудак!
Через час, совсем выбившийся из сил Лекс, вышел на поляну, в дальней части которой дрожал шов, небольшой — в человеческий рост.
— Демонов поблизости нет? — не сводя взгляда с разрыва, спросил Лекс.
— Я не чувствую. Но в любом случае задерживаться нельзя. Еще раз, ты должен быть максимально сконцентрирован. Про зелье не забыл? — Лекс кивнул. — Последние шаги — самые сложные, аура будет сильна, в портал не входишь, сначала руку…
— Я все прекрасно помню, зачем повторять? — чуть раздраженно прервал Лекс.
— Я… — казалось, демон слегка растерялся. — Не знаю… Не знаю почему.
— Это называется тревога, вызванная неуверенностью, — напряженно затараторил Лекс, по-прежнему не в силах оторваться от разрыва. — Не переживай, это нормально, так бывает, когда…
— Иди уже! — рявкнул демон.
И Лекс пошел. Сначала твердо и уверенно, но с каждым шагом замедляясь. Когда в голове начал подниматься шум, а в глазах двоиться, юноша вынул из сумки маленькую колбу и залпом выпил содержимое — сильное тонизирующее средство. Шум утих, зрение прояснилось.
До разрыва было всего метров тридцать, но Лексу казалось, он преодолевал этот путь несколько часов. Чем ближе к шву, тем больше галлюцинаций: то юноше казалось, что портал дальше и совсем в другой стороне, то мерещилось, что он находится в другом месте: в саду возле общежития Академии, на площади родного города и прочее.
Разрыв манил, разрыв отталкивал. Пугал и привлекал. Весь мир сузился в одну точку — черное, гладкое пятно, дрожащее по краям.
Лекс дошел до шва. Встал напротив, вытянулся. Так, сначала рука. Как только юноша коснется разрыва, демон должен войти в контакт со своим миром, выбраться из межпространства. Затем, используя свои силы, он оградит алхимика от влияния миазм. По крайней мере, так должно быть в теории, никто еще подобного не пробовал.
Какое-то время ничего не происходило, затем руку стало покалывать, Лекс почувствовал холод, появилось непреодолимое желание вынуть руку и бежать отсюда со всех ног. Он дернулся, но пред глазами почему-то возникло лицо Эмилии с выражением боли и тоски, юноша стиснул зубы и продолжил ждать.
Связи с демоном не было. Как понять пора или нет? Лекс осторожно просунул руку глубже, по локоть. Никаких новых ощущений, время вокруг, вообще, казалось, замерло. Но только алхимик хотел прибегнуть к отчаянным мерам — снотворному, как кто-то резко дернул его за руку, увлекая в портал.
Мир для Лекса вмиг изменился. Так бывает, когда, например, резко уходишь под воду. Только жидкая стихия не переворачивает все с ног на голову, она лишь смазывает краски, размывает очертания, добавляет немного своего. Лекс же «окунулся» совсем в иную реальность.
Вокруг раскинулась темно-серая равнина, вздыбленная в нескольких местах идеально-геометрическими, полукруглыми холмами. Справа, слева и далеко впереди высились иссиня-черные горы, они ровными треугольниками обрамляли долину.
Над всем этим странным, черно-серым пейзажем висело тусклое, нежно-фиолетовое небо, ровное и невозмутимое, как застывший кисель. Ни звезд, ни других светил на нем не было, казалось, оно само излучает слабый свет.
— Добро пожаловать.
Лекс вздрогнул и обернулся, рядом с порталом, который с этой стороны выглядел, как спираль, сотканная из дыма, стоял демон. Лекс ничуть не удивился бы, увидев какое-нибудь немыслимое существо: великана, дракона, насекомоподобного монстра, но перед алхимиком снова стоял его, почти точный, двойник.
— Какого черта так долго? — проворчал он. — Я уж думал, ты передумал.
— Откуда я знал, когда можно?
— Ты разве не почувствовал? — удивился демон, кивком головы, указывая на Лекса.
Юноша осмотрел себя. Его тело подрагивало и двоилось, имело призрачные очертания.
— Мне удалось, — продолжал демон, — синхронизировать твое тело и разум с нашим миром. Это и есть моя защита.
Лекс вдруг понял, что ему напоминает вид собственного тела. Почти точно так же, при помощи своего зрения, алхимики видят окружение. Юноша привычным жестом прикрыл глаза, но, когда раскрыл их вновь, голову резанула боль, на глазные яблоки, будто с силой надавили. Лекс поморщился, схватившись за лоб.
— О, прости, — спохватился демон. — Забыл тебе сказать, воздержись здесь от своих способностей, суть вещей этого мира могут постичь только его обитатели. Здесь другие законы.
— Ага, — прохрипел Лекс, восстанавливая зрение. — Итак, я здесь. Что дальше?
— Признаться, я рассчитывал оказаться в другом месте, — задумчиво проговорил демон, осматриваясь. — Ближе к артефакту, но, похоже, придется прогуляться.
— Хорошо, — кивнул Лекс. — Идем.
Шли в тишине: демон — бодро и целеустремленно, Лекс — постоянно отвлекаясь на изучение всего вокруг так, что его проводнику постоянно приходилось поторапливать алхимика. Впрочем, юношу можно было понять, оказаться в Нижнем мире, да ещё сохранить разум, чтобы проанализировать окружение, лучшего, для человека с таким складом ума, как у Лекса, и пожелать нельзя.
— Расскажу — никто не поверит, — с огорчением прошептал юноша, разглядывая мелкую траву, которая ровным ковром покрывала всю долину, каждый стебелек был точной копией своих собратьев — идеальный тонкий треугольник с двумя насечками у основания. — Впрочем, — добавил Лекс. — Чтобы рассказать, нужно еще вернуться.
— Не отставай, — в сотый раз попросил демон.
Лекс поравнялся с проводником и, все глядя по сторонам, мечтательно сказал:
— Как только не представляли люди Нижний мир, а он оказался таким…
— В твоем варианте — да, — без интереса ответил демон.
— В смысле?
— Каждый, кто попадал сюда или даже, просто заглядывал, видел наш мир по-своему. Воображение создавало эту картину. Эти видения нередко повторялись — громкие страшные образы, полные насилия и всяких, по человеческим меркам, ужасных вещей.
— О, — Лекс задумчиво почесал висок и еще раз посмотрел вокруг. — Как интересно. Но у меня никаких страшных образов нет.
— Я же говорил тебе — ты чудак. Впрочем, может быть, это еще и потому, что ты, во-первых, под моей защитой, а, во-вторых, долгое время прожил со мной. Разучился бояться… — демон незаметно покосился на алхимика.
— А откуда ты знаешь, как эти люди видели ваш мир?
— После их смерти, образы, особенно последние, передаются некоторым из нас посредствам энергии нашего мира.
Какое-то время шли молча. Лекс обдумывал услышанное, не прекращая поглядывать по сторонам, как будто сверяя окружение с собственными мыслями и ощущениями.
— Скажи, Клариаран, — неуверенно начал он. — А как ты сам тогда видишь этот мир?
— Что ты сказал? — демон остановился и удивленно посмотрел на Лекса.
— Я спросил, как ты сам видишь…
— Нет-нет, как ты меня назвал?
— А, я подумал, должен же я как-то к тебе обращаться.
Демон совсем человеческим жестом протер пальцами глаза и медленно заговорил, тщательно подбирая слова:
— Слушай, по какому-то нелепому недоразумению, за все то время пока мы вместе, никто тебе прямо об этом не сказал. Твоя фантазия, особенно, что касается выдумывания имен и названий — это, не обижайся, полный бред.
— Не понимаю, о чем ты, — холодно заметил Лекс.
— Как это получается в твоей голове? Ну, вот, например это имя Кла, Кло, как там?
— Клариаран, — любезно подсказал алхимик, лицо его под стать голосу, тоже обрело холодное выражение.
— Да. Что это вообще такое? Ты выдумал это из ниоткуда…
— Все имена когда-то были выдуманы, — возразил Лекс.
— Я не о том, — отмахнулся демон. — Просто твои имена абсолютно чужды тем языкам, которым я смог обучиться пока жил в тебе. Они не благозвучны, они не… не… не знаю, они противоестественны.
— Не знал, что ты увлекся лингвистикой.
— Короче, — сокрушенно вздохнул демон. — По всей видимости, скоро наше совместное путешествие, так или иначе, закончится, поэтому вот тебе последний совет: завязывай с этим. И, — поспешно добавил, он, не давая сказать собеседнику. — Не смей называть меня Клариаран.
— Да, пожалуйста, — обиженно пробурчал Лекс, когда они возобновили путь. — Что ж мне тебя все время «демон» называть?
— Мы не пользуемся именами, — после продолжительного молчания, ответил собеседник. — Но они у нас, как и у всего сущего, есть. Вы называете это «истинными именами».
— Правда, — удивился Лекс, вмиг забыв об обиде. — И какое твое?
— Архельм.
— О, — только и сказал Лекс, о чем-то задумавшись.
Человек и демон продолжали свой путь в бесцветном мире. Горы становились то ближе, то дальше, иногда Лексу казалось, что они прошли несколько километров, а порой чудилось — не преодолели и пару сотен метров. Перспектива здесь была размыта, едва осязаема. Алхимик вспомнил, как Архельм недавно говорил, что ему сложно ориентироваться в Илионе, теперь Лекс понимал почему. В Нижнем мире пространство играло по своим правилам.
— Ты так и не ответил на вопрос, — возобновил разговор алхимик. — Каким ты видишь свой мир?
— Я не смогу объяснить тебе, — после некоторого молчания ответил Архельм. — Понимаешь, наш мир лишен привычных вам образов — это раз, два — мы, те, кого люди называют демонами, видим, воспринимаем, все иначе. Только, когда мое сознание смешалось с твоим, я стал осознавать мир, как ты. Это небывалое потрясение — быть отравленным энергией Внешнего мира и осознать себя, по сути, другим существом. Это как… как… не знаю даже, какой пример привести.
— А каким ты был до меня?
— В смысле — внешний вид? — Лекс кивнул. — Никаким.
— Как это? — не понял алхимик.
— Твоя ошибка, как и ошибка любого наблюдателя: ты наделяешь своими смыслами и образами наблюдаемый объект, выстраиваешь свои ассоциации, а он — объект, этих смыслов лишен, более того, они ему чужды. Внутренний мир и все сущее в нем — это потоки энергии. Только, прошу, не рисуй в воображении яркие всполохи и разноцветные линии, — Лекс хотел возразить, но передумал. — Прими, как данность — тебе не познать наш мир своим органами чувств и не вместить его устройство в свою логику восприятия.
— То есть, вы бесплотны? — спросил Лекс, погруженный в раздумья. — Что-то вроде мыслящих сгустков энергии.
— Ну-у, да… В каком-то смысле, — Архельм тоже ненадолго задумался, затем тряхнул головой, будто отгоняя что-то и продолжил ровным тоном:
— Я ведь тебе не рассказывал. Внутренний мир неразрывно связан с Внешним. Вы, люди, пытаетесь это познать, мы же это чувствуем. Силу, благодаря которой существует жизнь, вы зовете энергией звезд. Переработанная или, выражаясь человеческим языком — измененная, она через фильтр границы миров попадает сюда, — демон развел руки в стороны. — Затем, восстанавливаясь, возвращается обратно, этот процесс цикличен и вечен. Углекислый газ, поглощаемый растением, превращается в кислород. И то, и другое — неотъемлемая часть природы, благодаря которой существует все живое, но для одних это яд, для других — жизнь.
— Как все просто, — задумчиво проговорил Лекс.
— И одновременно — непостижимо сложно, — кивнул демон. — Вы, люди, думаете, что измененная энергия — есть результат использования магии и алхимии. Это правда, но лишь отчасти. На самом деле, даже ваше существование меняет энергию: ваши чувства, эмоции, мысли. Когда вы умираете, все накопленное прорывается в наш мир и, благодаря этим эманациям рождаются сущности, называемые людьми, демонами.
— Не может быть! — прошептал изумленный Лекс. — То есть вы — наша реинкарнация?
— Не так просто, — возразил Арьхельм. — Энергия формируется из разных источников, это происходит длительное время, к тому же тут существуют свои законы — злость, насилие, жестокость не соединятся с любовью, добротой, состраданием.
— О! — вдруг воскликнул Лекс. — Архельм означает «изучать». Ты демон знания?!
— Если отбросить твои грубые упрощения, — поморщился собеседник юноши. — То, да, в каком-то смысле.
— Выходит, — задумчиво заговорил Лекс после некоторого молчания. — Древние, в каком-то смысле были правы: энергия звезд — это наши души. Постой-ка, — вдруг спохватился юноша. — Значит ли это?..
— Нет, даже не думай, — прервал Архельм. — Это просто энергия, которая, по подобию, потоками сливается воедино и рождает новое существо. Не поддавайся искушению, описанному во многих ваших сказках. Ни личности, ни даже воспоминаний не остается, только призрачные облики. После смерти человека больше нет, но он перерождается во что-то другое. Внутренний мир — не обитель призраков.
Лекс кивнул и замолчал, на этот раз надолго.
Пространство вокруг в очередной раз, не заметно для глаза, поменялось. Горы вдруг выросли в нескольких метрах от путников. Издалека они казались непреодолимыми, отвесными гигантами, на самом же деле оказались пологими и не слишком высокими. Когда путники начали восхождение на один из холмов, Лекс услышал звук, на самой границе слуха, что-то похожее на отдаленный гул. Юноша поймал себя на мысли, что за все время пребывания в Нижнем мире — это были первые признаки активности здесь. Нахмурившись, Лекс спросил:
— Послушай, Архельм. Почему мы до сих пор не встретили ни одного дем… ни одной сущности? Вас так мало?
— Нет. Они рядом, просто ты не чувствуешь их, они не чувствуют тебя. Это все из-за моей защиты.
— А-а, — протянул Лекс, оглядываясь по сторонам. — Кстати, если вы бесплотны и не теряете в своем мире самоконтроль, что тогда происходило с людьми, попавшими сюда, ведь никто не вернулся.
— Это не совсем так, кто-то, насколько мне известно, возвращался, но в основном, они все умирали.
— От голода? — осторожно предположил Лекс.
— От страха, — коротко ответил Архельм, немного подумал и добавил:
— Понимаешь, нас, как и вас, и даже больше, неудержимо тянет к разрыву, и обычно, как только человек появляется в нашем мире, рядом оказывается кто-то из моих собратьев. Зла вам мы не хотим, пока находимся здесь, разумеется, но человеческое воображение, да еще отравленное аурой нашего мира, сводит пришельцев с ума. Многие из них умирали почти сразу.
Подъем на холм занял гораздо больше времени, чем рассчитывал Лекс. Опять были виноваты выкрутасы пространства. Как во сне: ты идешь-идешь, а цель не становится ближе, но вдруг, одно мгновение, и ты уже в другом месте.
Шум в ушах все нарастал, он напоминал отдаленный рокот грома. Что-то бесконечно тревожное мерещилось Лексу в этом призрачном звуке. Лишь когда путники поднялись на вершину холма, алхимик увидел источник гула.
За цепью гор расположилась еще одна долина, но значительно больше первой. Испещренная маленькими оврагами и небольшими холмами, она переходила в идеально ровное поле и меняла цвет, становилась темнее. Если присмотреться, можно было различить едва заметную рябь, тягучую и неповоротливую, как, если попытаться перемешивать техническое масло. Несомненно, перед путниками раскинулось море Нижнего мира. Но Лекс едва обратил на него внимание, его взгляд был прикован к немыслимому исполину — гигантской башне, соединяющей студенистое море и фиолетовое небо.
Даже для иного мира, где все было удивительно и чуждо, сооружение смотрелось нереально, невозможно. И обманчивая, искаженная перспектива не могла скрыть чудовищные размеры гиганта. Башня была не конусообразна, упирающаяся в небо вершина была такой же ширины, как и основание. И вообще, чем больше Лекс смотрел на исполина, тем больше убеждался в его бесплотности, это был словно столп дыма такого вязкого и плотного, что нельзя было различить какого-либо движения, отчего алхимик и решил сначала, что перед ним сооружение.
Увиденный феномен так поразил Лекса, что он забыл на время дышать. Все чудеса Нижнего мира померкли пред этим монстром. Что-то невообразимо сильное и страшное таилось там. Лекс машинально моргнул, но как только фиолетовая радужка показалась из-под век, в голове взорвалась вспышка боли, глазные яблоки, будто чем-то сильно сдавили. Ощущения не шли ни в какое сравнение с тем, когда Лекс применил зрение алхимика в Нижнем мире в первый раз. За секунду юноша увидел образы столпа с разных сторон, пещеру поросшую черными, пульсирующими корнями, голову женщины с синюшно-бледным, как у утопленника лицом, волосы ее словно волокна черно-розовой органики уходили куда-то внутрь стены пещеры. Тело девушки тоже скрывалось где-то внутри этих переплетений корней и уродливых нитей. Женщина распахнула глаза: левый был без радужки и вращался по вертикальной оси, зрачок правого то расширялся на все глазное яблоко, то сужался в едва заметную точку. Страшное видение приоткрыло рот, из которого потекла черная, маслянистая жидкость. Новая вспышка боли окрасила мир в красное и оранжевое, последнее, что юноша увидел перед этим — образ слова «радость».
К Лексу вернулись ощущения. Он стоял на коленях, упираясь головой в землю. Сознание прояснялось, боль, медленными толчками отступала. Над головой послышался обеспокоенный голос Архельма:
— Что ты творишь?! Я же сказал…
— Знаю, — тяжело дыша, ответил Лекс. — Прости, не удержался. Но, что это, черт возьми, такое?
Архельм грустно посмотрел на столп и тихо сказал:
— Мы не знаем. Это появилось здесь до меня. Некоторые сущности пытались проверить, но их стерли мощнейшие потоки энергии. С тех пор мы не приближаемся к этому месту. Идем, и твои, и мои силы на исходе, нужно торопиться.
Спуск с холма занял значительно меньше времени, чем подъем. Затем путники долгое время шли по равнине, пустой и безжизненной, даже мелкая травка с треугольными стебельками здесь не росла, под ногами хрустел мелкий, гравий. Лекс уже не слишком интересовался окружением, взгляд его то и дело возвращался к столпу. Чуждый, страшный, немыслимо могучий, он отдаленно что-то напоминал юноше, что-то давно забытое, как сон, который пытаешься вспомнить, но он все дальше ускользает от тебя.
Лекс чувствовал, как на него все больше нападает усталость, происходило это рывками: то, казалось, открылось второе дыхание, прилив сил и бодрости толкал вперед, то ноги и спина наливались свинцом, голова тяжелела от вязких мыслей, и так по кругу. Очень непривычное и неприятное ощущение. Чтобы отвлечься Лекс начал разговор:
— Ты сказал, что эта башня… или вихрь, появился до тебя, звучит так, как будто это было очень давно.
Архельм кивнул.
— Сколько же ты живешь?
— Трудно сказать, — демон вздохнул и на минуту задумался, будто подсчитывая что-то в уме. — Наша жизнь много больше людской, но понятие времени во внутреннем мире отсутствует и, кстати говоря, может, оно вообще течет здесь иначе. Я прожил с тобой долго и изучил многое, но времяисчисление для меня все равно недоступно. Мы вместе десять лет, много это или мало, я не понимаю, для меня это просто ничего незначащий факт.
— Но раз ты мое второе я, мы должны были появиться в мире вместе.
— Нет, — покачал головой Архельм. — Я не твое второе я. Наша связь хоть и закономерна, но во многом случайна. Я проник в ваш мир, потому что оказался рядом с проходом, который ты открыл, а вот наша связь, то, что вы называете одержимостью, возникла, из-за близкой по природе, энергии. Ну, или, если выражаться поэтически (вы люди это любите), мы с тобой что-то вроде родственных душ. Впрочем, я не совсем правильно сказал, как бы мне не хотелось это признавать, но твой ритуал не только открыл прорыв, но и призвал меня… принудил прийти.
— Да, это я и сам понял, — прохрипел Лекс, вытирая со лба, несуществующую испарину. — Далеко еще?
— Нет, пришли.
Перед Лексом неожиданно, что, как уже привык алхимик, было в духе Нижнего мира, появилась маленькая рощица. Немногочисленные, черные деревья были лишены листвы, а их ветви и стволы были изогнуты под многочисленными острыми углами так, что издалека казалось, растения сделаны из металлических прутьев. Между деревьями, в глубине рощи угадывались очертания полуразрушенного колодца. Архельм медленно повел туда.
— А, что вообще представляет из себя этот артефакт? — шепотом спросил Лекс.
— Не знаю, для меня это просто скопление энергии. Точно известно одно — это вещь из вашего мира.
— Ага, — не слишком удивился Лекс, но только потому, что устал удивляться.
— Я долгое время изучал его, но подойти близко опасался, здесь обитала свирепая сущность. Такие рождаются здесь редко, эта была очень древней. В принципе они безобидны, если их не провоцировать.
— О, ну, отлично, — саркастично заметил Лекс. — Артефакт охраняет сильнейший демон. Классика.
— Вообще-то, сразу перед тем, как я встретился с тобой он ушел.
— Что, если за это время он вернулся? — озираясь по сторонам, проговорил Лекс.
— Нам нужен этот артефакт, — пожал плечами демон. — Надо будет — будем драться.
Чем ближе подходили к колодцу, тех плотнее стояли деревья, их черные ветви, едва различимые на фоне темного гравия, цеплялись за одежду. И хотя до цели было рукой подать, ближе она не становилась. Лекс, уже давно принявший правила игры, смиренно шагал вперед.
— В нашем мире, — поняв, что путь может занять сколько угодно времени, Лекс решил воспользоваться возможностью и собрать еще информации. — …Сущности.
— Можешь называть нас, как угодно, — холодно прокомментировал Архельм. — Нам все равно.
— Ты говоришь: сущности, — возразил Лекс. — И я буду. Все-таки я в твоем мире и постараюсь подчиняться его правилам, — Архельм безразлично пожал плечами, а юноша продолжил:
— Так вот, мы классифицируем вас, в том числе по силе. Чем больше контактов… контакты — это…
— Я знаю, что это, — перебил демон. — Помни, я прожил с тобой много времени.
— Ага. Чем больше контактов, тем слабее сущность. Здесь, во Внутреннем мире, иначе?
— Нет, так же. Только здесь, как ты понимаешь, у сущностей контактов нет. Но по силе мы отличаемся и с попаданием в ваш мир ситуация не изменится, слабый останется слабым. Во внутреннем мире сила, правда, не имеет большого значения, мы редко сражаемся.
— Но отчего, вообще зависит ваша сила? — не унимался Лекс.
— От многих факторов, — пожал плечами Архельм. — В основном, от того, как долго формировалась сущность, и, какая энергия легла в ее основу. Например, мне известно, что энергия с отпечатками насилия и жестокости рождает самых слабых сущностей.
Они, наконец, вышли на полянку с колодцем. Архельм застыл, закрыв глаза, глубоко вздохнул и тихо сказал:
— Я его не чувствую, похоже, он и не возвращался.
Лекс нервно потер подбородок. Что делать, если появится демон, в победе над которым даже Архельм не уверен. Сам юноша слишком устал для битвы, к тому же он не был уверен, что его алхимия будет работать в этом мире, да и зрение использовать нельзя.
— Слушай, — начал алхимик, напряженно осматриваясь. — Ты сказал, что вы редко сражаетесь, а, если…
— Лекс, — Архельм впервые назвал алхимика по имени. Демон подошел к собеседнику, положил руки на его плечи и заговорил, не отрывая от юноши взгляда черных глаз:
— Соберись. Забудь о страже и слушай меня внимательно. Я не знаю, что случится, когда ты возьмешь артефакт, сам я этого сделать не могу, его сила для меня противоестественна. Как только ты все сделаешь, внимательно слушай и делай то, что я скажу. Нам нужно будет быстро уходить.
— Думаешь, когда я возьму артефакт, он появится? — Лекс неопределенно кивнул куда-то в сторону.
— Дело не только в этом. Мои силы на исходе, скоро я не смогу поддерживать защиту, а прежде чем вернуть тебя обратно, в твой мир, мы должны добраться до определенного места.
— Я понял, — Лекс освободился от хватки Архельма и двинулся к колодцу.
Только сейчас алхимик рассмотрел, что это был островок его мира, Илиона. Полуразрушенная каменная кладка, поросшая в некоторых местах мхом, вокруг, в паре метрах, росла жиденькая трава, обычная, зеленая. Лекс заглянул внутрь колодца, он оказался высохшим и совсем неглубоким, метра полтора. На дне лежал… меч. Да, артефакт больше всего напоминал меч. Очертания его были размыты, он, как будто состоял из маленьких, призрачных стекляшек, которые то переливались голубым и изумрудным, то вовсе исчезали.
Лекс спрыгнул внутрь и присел на корточки, внимательно изучая артефакт. Но зрением алхимика пользоваться было нельзя. А так, что он мог определить? Поэтому, вздохнув, юноша аккуратно взялся за меч там, где должна была быть рукоять. Ничего не произошло. Лекс облегченно выдохнул и полез обратно.
— Ну, что достал? — взволнованно спросил Архельм, как только голова алхимика показалась на поверхности.
Лекс перемахнул через кладку и победоносно поднял руку с артефактом.
— Славно, — облегченно улыбнулся демон. — Еще и в живых остался.
— В живых остался?! — изумился Лекс.
— Да, я же сказал, что не знаю, как все пройдет.
— Прекрасно, — покачал головой Лекс, заглядывая в колодец. — Партнер у меня, что надо, — вдруг внимание алхимика что-то привлекло. — Э… Архельм. Что-то не так.
Демон подошел к юноше и тоже посмотрел в колодец. На дне лежал артефакт, он был намного тусклее, но, несомненно, тот же, что сверкал в руке у Лекса.
— А, все в порядке, — беспечно прокомментировал Архельм. — Артефакт, как и его владелец, прикованы к нашему миру, но ты сможешь призывать его, потому что получил прямую связь, — он кивнул на меч в руке юноши.
— Его владелец… — задумчиво протянул Лекс.
— Идем, — нетерпеливо позвал Архельм, уже отошедший от колодца. — Помнишь, что я говорил, нам нужно торопиться.