Алое сердце черной горы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 18

Глава XVIII

Где его конь? Где солдаты, звон оружия и хлопки выстрелов, грохот пушек? И что это за серая муть на месте неба?.. И боль, сильная боль в боку, в голове, в руке… Рука…

— Он еще не пробудился? Хм, давно пора бы, раны не настолько серьезные. Он просто обязан выжить.

Артемир узнал где-то неподалеку голос Датокила. Начиная понемногу приходить в сознание, Артемир обнаружил себя лежащим в комфортной кровати, а серая муть, из-за которой он потерял небо, была крышей внутреннего намета теплой палатки Монны. Он же бывал здесь так часто… Рука… И вновь боль цепкой хваткой перетащила внимание приора на себя. Страшась того, что он может увидеть, Артемир вытащил из-под тяжелого шерстяного одеяла левую руку, и… горько и судорожно охнул… На месте его левой кисти жестоко и неотвратимо предстала перебинтованная чистыми тканями с красными вкраплениями культя.

— Артемир! Ты очнулся! — над головой Артемира нависло личико Монны, смотрящее на него со смесью нежности и тревоги сквозь пелену слез.

— Монна… — Артемир умилился. — Тот, кто стал по собственной воле твоим мучителем, не должен получать столько заботы и тепла в ответ.

— Не говори так! — вскинулось дитя. — Ты не мучитель мне. Мой дед, держа меня взаперти моих покоев, причинял мне куда больше страданий… С тобой в походе мне интересно!

— Но ведь в битве ты могла пострадать… — и тут Артемира накрыл оползень мандража. — Битва… Что случилось, кто одержал победу?..

Монна не ответила, только ее глаза молнией разорвали зрительную связь с Артемиром. У того защемило в груди.

— Мы потерпели поражение. — подошедший Датокил словами разрезал сердце Артемира пополам. — Но я рад, что с тобой… все в порядке… — перед последними словами Датокил замялся.

— Поражение… — Артемир начисто забыл о своем телесном лишении, пораженный ужасной новостью. — Но почему мы живы, или хотя бы не в плену???

— Отчасти благодаря твоей горячности. — неожиданно тепло улыбнулся Датокил. — Твой порыв вдохновил равенцев, и они смогли упорядочиться. После того, как саргийские застрельщики ранили тебя, воины пришли в неистовство от подобной несправедливости, и даже отбросили ошарашенных нордиктовцев. — Датокил помрачнел. — Но этого оказалось недостаточно, и новый напор противника вынудил нас в порядке отступить наверх, на плато, сюда…

— Значит, мы все еще на плато, над местом схватки… — заключил Артемир. — А высота эта для понесшего тяжелые потери сарга, по сути, недоступна…

— Но и для нас это место таит лишь тихую и спокойную гибель: здесь нет еды, нет и воды, нет выхода, кругом лишь неприступные и промозглые горы… — Датокил омрачился пуще прежнего. — Я, Салатор и Кориган лишь отсрочили момент нашей смерти.

— Может, я смогу убедить их отпустить нас?.. — робея и стихая с каждым словом, предложила Монна.

— Нет, это бессмысленно. — покачал головой Датокил.

— Но ты можешь убедить их генерала взять тебя и остальных заложников под опеку и сопроводить домой. — обратился к Монне Артемир, делая вид, что не замечает резкого, неодобрительного выражения лица Датокила. — Уж коли наше предприятие потерпело крах, нет смысла далее томить вас неволей.

— Ни за что! — выкрикнула Монна, но смутившись от своей же вспыльчивости, скромно опустила глаза. — Я с вами до конца…

— Вот же горячая кровь! — с облегчением и одобрением рассмеялся Датокил. — С уверенностью заявляю, что ты теперь — настоящая равенка.

— А что же остальные? Если они не согласны? — давил свою линию Артемир.

— А остальные заложники настолько незначительны, что их мнение рассмотрению не подлежит. — грубо обрубил Датокил, которого неуместная, по его мнению, гуманность Артемира начала язвенно подъедать.

Хмуро проворчав в ответ, Артемир не стал спорить далее, ибо усталость дала о себе знать. Он медленно повернул голову и перевел взгляд обратно к потолку.

Верно истолковав движение приора, Датокил с кивком головы на прощание вышел из палатки. Монна тоже засобиралась, перед уходом повернулась к Артемиру и сказала:

— После полудня я пришлю лекаря для смены перевязок твоих ранений.

— Ранений? — удивленно переспросил Атемир. — У меня всего лишь одна.

Монна в удивлении округлила глаза и указала пальцем в сторону торса Артемира:

— Разве ты не чувствуешь дыру от пули в своем боку?

С недоверчивой улыбкой откинув одеяло и кинув взгляд на свои бока, Артемир действительно увидел перевязь с пятнами крови на левой стороне.

— Невероятно, и правда рана… — осторожно напрягая косые мышцы живота, Артемир поморщился — боль огрызнулась в ответ на ненужное бередение. — Твой лекарь чудодей, я ее даже и не заметил поначалу.

Озарившись радостной улыбкой, Монна пояснила:

— Лекарь сказал, что рана легкая, никакие святилища жизни не потревожены, и после извлечения пули дыра зарастет быстро.

Монна ушла, а Артемир с усмешкой погладил себя по животу и пробормотал:

— Святилища жизни… Хех, это кишки-то мои, что ли?..

* * *

Прошло еще несколько дней до того момента, как Артемир осторожно, при помощи добрейшего старичка-лекаря Монны, смог осилить подъем с кровати. Помимо пулевого ранения бока и лишения кисти левой руки, Артемир страдал от сильно ушибленной и придавленной левой ноги и головных болей из-за удара при падении коня. Все это время равенский поход стоял боеготовым лагерем на плато, выкатив в сторону подъема все имеющиеся орудия. По словам Датокила, после горячей фазы боя остатки легионов предприняли штурм, но были стихийно отброшены назад пушками. Убежденные в том, что у равенцев после такого плотного огня боеприпасы на исходе, попытки взятия были возобновлены. Раз за разом, попытка за попыткой, легионеры щедро засыпали подъем своими изувеченными телами, а дула равенский орудий триумфально сверкали отблесками Звезды, побеждая настойчивость саргов. Обескураженные избыточными запасами у противника ядер и алого угля, легионы бросили тщетные свои терзания, ограничившись терпеливой блокадой на безопасном расстоянии. Таким образом, была выбрана единственно верная стратегия — культивация голодного издыхания противника, ибо, в отличие от боезапасов, провиант у равенцев таял, как последний снег теплеющей весной. Единственной отрадой мрачнеющих равенцев стал их доблестный приор, вырвавшийся из лап смерти.

— Что у нас по воде? — крепко опираясь правой рукой на импровизированную трость из обломка пики, спросил Артемир, не пряча тревоги в голосе.

— Хватит на бережное питье в течение недели, не более. — со вздохом ответил уставший от беспокойства Датокил. — Если не протухнет ранее положенного…

— Почти все мои раненные погибли из-за экономии воды и еды… — с дрожью в голосе прошептал бледный Салатор со впалыми, оттененными глазами, безвозвратно утратив свои жизнелюбие и оптимизм. — Промывать гниющие раны нечем…

— Сейчас осень, а в этих землях осенью часто случаются дожди… — с учительской эрудицией загнул Кориган, смотрящий на безупречно ясные небеса, зажмурив один глаз.

— Негоже нам полагаться на стихию… — покачал головой Артемир. — Нужно что-то делать.

— Что же? — спокойно, но с явной нотой раздражения вопросил Датокил. — Горы эти для наших обозов непроходимы, сил наших, чтобы пробить блокаду, не хватит. Крылья отрастить и улететь нам поможет лишь невоплотимая сила воображения.

Пропитавшись негативом издевки Датокила, Артемир хотел было огрызнуться, напомнив, кто был инициатором их освободительного похода. Осознав, правда, что эти склоки не принесут ничего хорошего, лишь вздохнул. Выход он видел лишь один…

— Будем пробиваться. — железом отлил слова Артемир, с силой ткнув землю тростью.

— Я же говорил… — заунывно начал было Датокил, но Артемир грубо перебил:

— Выставим в авангард наступления все орудия, будем заливать их огненным дождем.

— При такой артиллерийской атаке во фронте мы потеряем всех пушкарей и поломаем все пушки. — возразил Кориган. — Пока мы будем разворачиваться и выбирать угол стрельб, их расчеты будут бить по нам изготовленные, без промаха…

— Значит, потеряем. — несмотря на гибельный прогноз, металл в голосе Артемира становился лишь крепче. — Зато ответным огнем убьем достаточно их, чтобы хватило для победы в ближнем бою.

— Мы, конечно, потеряем боеспособность после такой победы, лишившись огня и почти всех воинов, но сможем бежать обратно в Равению, и кто знает… — выдавив из себя жалкую тень прежней улыбки, размыслил Салатор. — У нас еще остается флот Салли.

— Если народ наш не потеряет в нас веру, сможем собрать новое войско. — закончил за Салатора Артемир. Конечно же, он не верил в свои слова, ибо собрать новые армии из истощенного народа, да еще и обучить, снабдить их орудиями и ружьями, невесть откуда взявшимися в новых условиях, было в скорости невозможно. А сколько нужно времени, чтобы саргам стянуть воедино готовые легионы с севера? Неделю-другую, не более того, плюс еще пару месяцев для маршевого пересечения Нордикта…

Прочитав мысли Артемира в его глазах, Датокил печально улыбнулся, но поддержал идею приора:

— Значит, будем прорываться. В таком случае, начнем же пораньше, пока есть припасы для отступления на юг.

* * *

Передав войскам приказ о подготовке к бою, равенский штаб распределил большую часть запасов войскам для пополнения расшатавшихся сил и нервов. Получив вдоволь провианта и четкую, хоть и самоубийственную, цель от своего поправляющегося, не без опоры на трость, приора, равенские бойцы сбросили мрачное оцепенение и вернулись к боевому расположению духа. Прорыв планировалось осуществить через два дня, когда Артемир придет в подобающую не для боя, но хотя бы для перемещения в седле, форму.

На исходе второго дня, за десять часов до «лавины», как отчаянную атаку прозвали в войсках, Артемир со своим штабом осматривал позиции саргов, из которых почти полностью состояли легионы после потерь прошлых боев. Рассмотреть детали было сложно, но огоньки факелов ночных дозорных неустанно порхали от одного лагерного костерка к другому, словно мотыльки, следующие манящему зову смерти.

— Как же хочется ударить сейчас, в момент их слабости… — с остервенением прошипел Салатор, сжимая рукоять меча в ножнах с такой силой, что заскрипела ладонь.

— Их слабость разделим и мы. — спокойно возразил Датокил. — Ночные атаки хороши против совсем ничего не подозревающего противника, а так… Будут два истерзанных войска метаться впотьмах, как слепые щенки.

В ответ Салатор лишь злобно прохрипел. Артемир, разделяющий ненависть заголовца к саргам, ободряюще похлопал Салатора по плечу. Не увидев ничего выдающегося и достойного замечания, он сказал:

— Что ж, нам нужно отдохнуть перед боем, отправляемся спать, если что, дозорные разбудят нас.

— Как будто я смогу сомкнуть глаз… — по-старчески пробурчал Кориган, поглаживая свою лысую голову.

— Возможно, и не придется… — с неожиданной тревогой в голосе проговорил Датокил, устремив взгляд вдаль и в сторону от лагеря легионеров.

— Что ты там увидел? Какую-то новую напасть? — забеспокоился Артемир.

— Я… Я не понял… — Датокил смешался, явно не зная, что он сам видел. — Это что там, палатка горит, что ли?..

— Ты устал, друг, пойдем спать. — понимающе успокоил товарища Артемир, уже было повернувшись к лагерю.

Сделать и шага в сторону своей палатки, куда он переехал из покоев Монны по выздоровлении, он не успел. Резкие хлопки, донесшиеся со стороны лагеря саргов, заставили его молниеносно оглянуться, рискуя свернуть шею. Он не понял, что происходит, но видел, что в лагере противника началась суматоха: факела дозорных забегали с огромной скоростью, до ушей Артемира начали доноситься отдаленные всполохи криков, вдруг действительно вспыхнули несколько палаток…

— На них кто-то напал?.. — неуверенно выдавил из себя Салатор. — Что там происходит?

Еще несколько хлопков с яркими вспышками, крики и новые очаги пожаров.

— Гранаты с зажигательным маслом… На них напали. Это наш шанс! — Датокил с радостным возбуждением завопил на весь лагерь. — Тревога! Общий подъем! ВСТАВАЙТЕ ВСЕ!!! Готовьтесь к бою!

Суматоха перекинулась с загорающегося лагеря саргов в расположение равенцев. Из палаток начали выскакивать перепуганные спросонья солдаты в одном исподнем. Некоторые вылетели вообще в чем мать родила, да еще и в компании таких же одетых в естество девок из сопровождения заложников. Видимо, солдаты перед нависшей над ними смертью решили отбросить ненужные скромность и целомудрие… Среди всего этого хаоса бегал Датокил и разрывал тишину ночи своими криками. Осознав правоту его мышления, к нему присоединился хор воплей Артемира, Салатора, Коригана и ночного дозорного равенцев.

Спустя пятнадцать минут равенские бойцы были подняты и экипированы, но обрести абсолютное самообладание удалось не всем: многие с вытаращенными глазами крутили головами, пытаясь понять, что происходит. Перед наспех построенными воинами и стоящими за ними перепуганными заложниками вышли приор с генералами. Слово взял Артемир:

— Мои смелые воины! — вскинул правую руку приор, оставив культю за спиной. — Простите нас за этот внезапный подъем посреди ночи, но сама судьба благоволит нам! — вытянув руку позади себя, указывая на лагерь саргов, Артемир продолжил. — В стане наших врагов паника и разлад — произошло нападение враждебных им и, видимо, союзных нам сил. — по строю равенцев пробежала волна шепотков, а над ухом Артемира пронеслось коригановское «союзных ли?..». — Это наша возможность нанести сокрушительный удар по обескураженному противнику и уничтожить его!

По завершению речи Артемира многие равенцы, уверовавшие в свое чудесное спасение, вскинули оружие в боевом запале.

— Командиры отрядов, стройте людей в боевые колонны, мы идем в бой! — сурово прорычал взъерошенный Салатор, которому привели коня. Весь равенский штаб верхом изготовился командовать(Артемиру предоставили одного из коней, вернувшегося после провала равенской конницы. Седок этого коня был убит).

Неожиданность течения событий вынудила отказаться от планируемой артиллерийской перепалки: неповоротливые батареи выходили бы на боевые позиции слишком долго. Полностью предавшись будоражащей спонтанности, равенцы в скором порядке устремились на саргов, лагерь которых к моменту спуска чернознаменного войска с плато уже полыхал.

— Это еще кто? — крикнул Артемир Датокилу, завидев по приближении к раздираемому противнику, как со стороны севера в границу румяного света пожарища начали влетать всадники в черно-золотых накидках, с дикими криками размахивая мечами.

— Это… это цвета Златной Коммуны… — вместо Датокила ответил Салатор, прискакавший в колонну Первой армии к Артемиру. — Но… они члены Нордиктовской Лиги… Я не понимаю…

— Возможно, не только наш гордый народ остро воспринял лишение суверенитета. — усмехнулся Датокил. — В любом случае, враг нашего врага — друг наш.

— Согласен. — кивнул Артемир, повернулся к посыльному и скомандовал:

— Передай командирам, чтобы в пылу схватки не вступали в бой с угольно-золотыми воинами.

Посыльный приора юркнул в войска с приказом, а те, в свою очередь, вступили авангардом на территорию лагеря. Хрграр, ведущий пехотную гвардию в первых рядах, понесшую меньшие потери в прошлом бою, почти не встречал никакого сопротивления: легионеры, абсолютно не готовые к внезапной атаке с двух сторон, не могли даже собраться в единую силу. Кони тяжелых всадников с испуганным ржанием разбежались, несколько бочек с алым углем взлетели на воздух, забрав с собой нескольких пушкарей и с десяток стрелков, генеральский штаб оказался отрезанным от легионов златнокоммунцами. Едва только саргийская пехота образовала упорядоченный строй и изготовилась дать отпор, безнадежная обреченность остудила их запоздалую решимость — войска Нордиктовской Лиги были окружены, их генерал-легат бежал. И вновь живительно необходимая равенскому Приорату удача повернулась к нему лицом, совсем было забыв о нем ненадолго.

— Быть того не может, мы победили! — донесся расплескивающий эйфорию вопль в рядах равенцев.

— Это еще кто тут победил? — грубый северный выговор с черно-золотой стороны заставил равенских солдат поднять уже опущенное оружие. Две силы напряженно стояли друг против друга, разделенные сложившими оружие саргами, с ненавистью и страхом поглядывающими на своих врагов по обе стороны.