В мир Нави она вошла тенью. Всюду были приглушенные краски и цвета, словно пейзаж смешали с туманом. Туман стелился по ногам, плыл над рекой и, казалось, даже облака сотворены из тумана.
Только одно место ярко светилось, отгоняя туман.
Это был длинный белый мост. Аглая не могла понять, из камня он или дерева. Бабушка говаривала про Калинов мост. По нему души переходили из Яви в Навь, чтоб навеки присоединиться к великим предкам. Аглая сделала шаг вперед.
По ту сторону ждала бабушка.
Аглая видела ее силуэт на другом конце моста.
Туман потемнел. Из сливочного он стал цвета пасмурных облаков.
Аглая услышала чье-то пение. Это была очень красивая музыка, на множество голосов. Они распадались и соединялись, а на фоне играл орган. От этого звука внутри Аглаи все зазвенело.
Аглая обернулась. За ней шли бесы. Они темными мазутными следами вклинивались в белую мякоть тумана. Фигура по ту сторону замахала руками.
Мост искрился, точно утренний снег. Аглая вступила него и побежала.
Она слышала чудовищную музыку за спиной. Мост потускнел, а затем вновь засиял ярко.
Аглая мчалась вперед. Она чуяла бесов.
Они будут искать, пока не минуют сорок дней.
Их не остановит и смерть.
Стоило догадаться. Аглая бы позлорадствовала над чаяниями Ордена, если б не холод, обжигающий спину. В посмертье стояли морозы. Бабушка становилась все ближе. Она стояла на другом конце и махала.
Аглая почти с облегчением врезалась в нее.
Но музыка заиграла еще громче. Аглая подняла глаза. Сквозь бабушкину оболочку на нее смотрел бес.
— Почему? — выдавила Аглая
— Сорок дней еще не истекло, — ответил бес бабушкиным голосом.
Аглая увидела вдруг, как бежит бабушка по мосту, а бесы за ней. Как по ту сторону ждет бабушку мужчина. Но не успевает она к нему.
— А я?
— Ты почти стала нашей царицей, — бес улыбнулся, и это было так похоже на бабушку, — Но тебе не хватило пяти минут. А жаль.
Аглая отступила. Воцарилась тишина, и Аглая подумала, что оглохла от музыки.
Туман стал кипенно-белым и сгустился. Из него вышла дева в короне из кувшинок. В руках дева держала трезубец с жемчужной ручкой.
Ах да, — поняла Аглая, — туман же вода.
— Ты убила своего царя? — спросил бес.
Хованья взмахнула трезубцем, и его откинуло с моста, в темные леса.
— Я нашла тебя, — она взяла Аглаю за руку, — поскольку твое тело приняла вода.
Хованья была так красива. Аглая никогда не видела такой красоты — ни до, ни после. От этой красоты хотелось плакать. Ни что в мире так не волновало Аглаю. Она помнила это чувство, и на миг оно стало таким же сильным, как при жизни.
— Проводи меня в Навь.
Хованья оглянулась. Темные фигуры дрожали около моста. Туман не пускал их дальше.
— Ты знаешь, что бывает с ведьмами после смерти? — Хованья смотрела на нее.
— Мы уходим к предкам.
— Вы забываете себя и свою жизнь. Вы становитесь тенями, только отблесками. Для вас нет перерождения, нет новых тел и судеб.
— Так лучше, — Аглае жаль было, что Хованью она не увидит. А остальное не стоило ничего. Жизнь промелькнула перед глазами. Короткая и дурацкая. — Я бы хотела быть с тобой. Но я уже мертва.
Хованья удерживала Аглаю за руку. Из ее глаз на Аглаю смотрела зеленая глубина реки.
Того, кого полюбит русалка, — вспомнились строки из бабушкиных тетрадей, — ждет ужасная смерть или великая любовь.
Туман затрясся, и снова начал темнеть. Бесы прорывались. Они звали Аглаю к себе. Их голосами звала сама жизнь. От такой жизни пахло кровью и сырым мясом.
— Я не хочу, чтобы тебя не было, — сказала Хованья, — Ты будешь. И ты будешь помнить меня.
Не успела Аглая опомниться, как Хованья толкнула ее с моста. Туман обнял Аглаю. Она ощутила, как бесы заликовали. Их радость затопила Аглаю, словно вода. Музыка гремела.
Хозяйка! — выводили диковинные голоса, — Хозяйка вернулась к нам!
Времена подхватили Аглаю.
Сорок дней истекло, бесы так и не поймали ее. Аглая заорала от ужаса, а затем крик превратился в младенческий вопль.