Давным-давно, в стародавние времена, поселился в наших местах злой колдун. Он построил на скале замок, выходивший сразу на восемь сторон света, и никто, ни человек, ни животное, не могли появиться на вересковом пустоши без ведома колдуна. Вздумай он убить и ограбить путника или отведать дикого быка или оленя на обед, стоило ему лишь навести на них свою волшебную черную книгу, как всякое живое существо, повинуясь колдовскому зову, само приходило в замок чародея.
Весь Эксмур денно и нощно молил Господа избавить его от такой напасти. И вот однажды, когда колдун совсем растолстел от легкой добычи и чрезвычайно возгордился своим огромным животом, он распахнул одно из восьми окон замка, то, что выходило на юго-восток, и увидел вдали одинокого всадника. Это был пилигрим, возвращавшийся на родину из святых мест.
— Слишком тощий, чтобы угодить ко мне на обед, - сказал колдун, вглядываясь в путника,— однако я все равно затащу его к себе: у пилигримов, бывает, водятся большие денежки.
С этими словами колдун направил на всадника свою волшебную книгу с языческими заклинаниями, а тот все ехал своей дорогой, размышляя о Господе, и ничего не почувствовал, пока вдруг не услышал ржание своего коня. Праведный человек, не в пример простым смертным, мог поступить, несмотря на колдовские чары, как ему угодно,— ехать дальше или отвернуть в сторону, — и он остановил коня, размышляя. А колдун между тем, решив покуражиться над беззащитным, как ему казалось, путником, громко пукнул, и хотя до замка было пять миль, пилигриму почудилось, будто рядом раздался гром небесный.
- Ах, вот ты как, — разгневался пилигрим, — ну погоди, сейчас я тебя проучу!
И он двинулся через пустошь и болото к восьмиугольному замку колдуна. А тот, развалившись в кресле, с ухмылкой наблюдал, как святой человек пробирается к его замку, и все гадал, что там в кожаной сумке у пришельца: денежки или бутылка доброго вина? А когда пилигрим приблизился к замку, колдун выглянул из окна и промолвил медовым голосом:
- Входите, входите, добрый сэр!
- Нет, — ответил пилигрим,— не войду, недобрый сэр. Здесь, в сумке, кости тех, кого ты погубил, и твои кости туг же будут!
— Ох, не зли меня! — воскликнул колдун и тут же, как бы невзначай, спросил: — Сколько миль ты проехал сегодня?
Мудрый праведник догадался, что если он назовет любое число, то злой волшебник сможет одержать над ним верх, и потому, вспомнив, что Бог любит Троицу, и желая трижды предохранить себя от козней чародея, он ответил:
— Девять миль.
Хозяин замка понял, что хитрость не удалась, но не отказался от черных замыслов и, подумав, задал другой вопрос:
Где это он и она
Всегда и во все времена
Трутся бочком о бочок,
А прочим об этом — молчок?
— В огороде на грядке,— потупив очи от смущения, ответил святой человек:
Когда огурец с огурчихой
Любовью заняты тихой,
Тогда от страсти их вечной
Множится род огуречный!
И волшебник понял: ему не перехитрить праведника.
— Ты задал мне два недостойных вопроса,— промолвил снятой человек, по-прежнему опустив очи долу, ибо в этот миг перед его внутренним взором предстала прекрасная огурчиха, — а я тебе задам всего лишь один вопрос, зато достойный. Ответь, кому из людей ты сделал добро с той поры, как Создатель счел возможным твое существование на этой земле?
Долго думал колдун, но ничего не смог ответить.
— Ну вспомни же — вспомни хоть одно доброе дело, - снова промолвил святой, наставляя крест на колдуна в надежде, что это, быть может, оживит его память. — Подумай и ответь: ведь это нетрудно сделать и ребенку.
И тут земля заходила у них под ногами, и окна замка потемнели и окрасились в кровавый цвет. И праведник вошел в замок, надеясь спасти чародея.
— Уж если мне должно сказать тебе чистую правду, прохрипел чародей, с опаской поглядывая на своды оконных проемов,— то я смогу назвать только одного человека, которому я сделал добро.
— Одного вполне достаточно. Говори скорей, пока земля не разверзлась у тебя под ногами. Назови имя этого человека, и крест мой спасет тебя,— коснись большим пальцем его перекладины.
— Нет, это не в моих силах, великий праведник, О дьявол, смилуйся надо мной!
А между тем замок уже оседал у них на глазах и тьма густела над ними с необычайной быстротой.
— Твоя сила кончилась с последним твоим заклинанием, — промолвил праведник, и золотой нимб воссиял вокруг его головы. — И все же назови хоть одно имя, мой друг, назови, возложив на себя крест,— и ты спасен. Ты видишь, все рушится вокруг нас. Дорогой брат, кто этот человек?
— Это — я сам! — воскликнул нечестивый колдун.
— Тогда тебе ничто не поможет!
С этими словами праведник вознесся ввысь, а замок и даже скала, на которой он стоял, провалились во чрево земное, и ничего не осталось на том месте, кроме черной трясины, поросшей камышом. А праведник построил часовню на западе в трех милях от трясины, и доныне там возлежат его святые мощи, и там же спустя много лет упокоилась тетушка Лорны Сабина и дед Лорны — сэр Энсор Дун.