1
Алазар поднялся на вершину дуги моста. Открылась панорама на плотно застроенный город, переплетённый паутиной дорог. Пять небоскрёбов величественно возвышались на гладью Виктории, как высокая стена цунами в океане. На холме стоял Дворец Императора. Ревели сирены, автомобили сигналили в пробках, люди истошно кричали. Выжившие Красные Плащи перегруппировались, заняли здание военного штаба и открыли огонь. Лицо Алазара расплылось в злобной улыбке, никто не видел её, но она не сползала. Он наслаждался беспомощностью людей. Чувствовал себя богом среди смертных и ущербных.
Твой враг — ты сам.
Мысль заразила сознание Красных Плащей. Они перестали сопротивляться, приняли ложную истину и пали замертво от собственных рук. Ярость больше не переполняла края стакана, но продолжала бурлить. Алазар растворялся в ней. И на мгновение мир перевернулся, помутнел и исчез в ослепляющем свете. Когда Алазар вернул контроль над живым металлом и прозрел, телепатически ощутил тысячи погасших жизней и реки страданий. Руки пылали от сотворённого ужаса. Ни капли жалости о сделанном. Он не соболезновал жертвам обрушённых небоскрёбов. И игнорировал тех, кто застрял под толщей многотонных обломков.
Алазар направился ко дворцу, где под самым совершенным замком хранился камень хаоса. Артефакт с частичкой силы Изириса.
2
Аарон слышал протяжный гул, который сопровождался колоссальным выбросом энергии. Человекоподобная фигура на мосту ослепительно сияла. Из-за стен Виктории, обрушённых в руины, доносился страшный шум разрушений.
— Что же он творит! — воскликнула Ева.
— Смерть, — огорчённо ответил Аарон. — Чем бы он не руководствовался, ему нет никаких оправданий.
Аарон не терпел несправедливости. И не готов был мириться с жертвами. Даже во имя благородной цели. Но разве есть цель, достойная платы жизнью людей?
— Поторопимся. И убьём, того кто хочет убить нас, — пылко заявил Сэм. На глазах творилась немыслимая и необъяснимая жестокость. Кому-то необходимо предпринять решительные действия. И единственный, кто реально способен противостоять тритоморфу, Аарон Донхаллес — герцог Деона, хранитель пространства и хороший друг.
Разум Аарона окутывал непреодолимый барьер. И потому он невидим для Алазара. Сэм и Ева скрывались под краем завесы.
— Мне страшно, — сквозь зубы признался Аарон.
— Мы тоже боимся, — ласково улыбнулась Ева. — Но в страхе нет ничего плохого.
— Это лишь означает, что ты живой, — добавил Сэм.
— Умеете вы поддержать, — он заботливо посмотрел на них. — Я не знаю, чем для нас обернётся битва с тритоморфом. Мне не под силу предсказать будущее. Да, я это делал, но не сейчас. Мы идём против несоизмеримой силы. Ему достаточно взмаха руки, чтобы убить любого из нас. Но он не пойдёт на это, пока я не отдам ему камень хаоса. Без меня куб бесполезен.
— То есть у нас иммунитет, — перебила Ева.
— Да, правильно мыслишь, — подхватил Аарон. — Проблема заключается в том, что Алазар будет угрожать не мне, а вам. Предложит сделку. Жизнь за камень хаоса. Я знаю, что соглашаться нельзя. И это ставит вас по угрозу.
— К чему ты клонишь?
— Я не буду уговаривать вас отступить. Ваше право выбирать. Но пообещайте, что не станете подставляться. И при первой возможности сбежите, если обстановка накалится до предела.
— Мы с тобой до конца, Арни.
— Да, — согласилась Ева, которая, к собственному удивлению, питала тёплые чувства к Сэму и Аарону.
— Нет. Вы должны дать обещание. Я не хочу видеть смерть людей, которые мне дороги. Только не снова, — он понурил голову и сжал руки в кулаки, вспоминая отца.
Сэм и Ева прильнули и заключили его в объятиях. К Аарону пришло утешение. Объятия не только согревали, но и давали надежду. Он не одинок. Для одних это слабость, а для других — сила. Но что для него? Он так и не понял.
3
Император бессмысленно смотрел в пустоту. Тритоморф идёт за ним, он знал, но ничего не предпринимал. Ему не под силу остановить надвигающуюся опасность, неумолимую и непреклонную. Хатима IV не терял надежды на появление Аарона Донхаллеса. Твёрдо верил, что спасение придёт, если Аарон хотя бы немножко похож на своего отца, Уильяма Донхаллес, человека целеустремлённого и решительного. Таким запомнился бывший герцог Деона. Сын принял ответственность на себя. И теперь ему предстоит столкнуться с проблемой, для решения которой необходимо быть больше, чем просто человеком.
В тронный зале появился Дарен Марон — ведущий научный специалист, обученный и работавший в Деоне. Как и любой островитянин, переехавший на материк, держался о себе высокого мнения, что, конечно, никак не мешало кланяться и вести разговор исключительно в уважительной форме. А что он думает, совершенно неважно, если действует правильно.
— Что у тебя, Дарен?
— Как вы и просили, Император, я тщательно изучил куб, провёл полный анализ и сделал вывод, что камень действительно невозможно извлечь без владельца ДНК-ключа, — он нахмурил густые брови.
— Ты уверен? Точно никаких промашек?
— Абсолютно. Хотя мне незнакома технология. И я понятия не имею, каким образом она разработана, но с точностью могу сказать, что куб — это тоннель между мирами. Попытка вскрыть его ничего не даст. Внутри пустота. Одноразовый портативный портал, аналог пространственного моста.
— Звучит неубедительно, — сомневался Хатима IV. Искал подвох там, где его не должно быть. — Пойми, Дарен, я доверяю твоему научному видению, но когда ты говоришь, что чего-то не понимаешь, но при этом уверяешь в надёжности куба, это ставит меня в тупик. Город пылает, тритоморф рвётся сюда. И вскоре будет здесь. Нам остаётся только одно. Не позволить ему добраться до камня.
— Разработка принадлежит Лиет Донхаллес. Она хранила в секрете все сведения. Но её изобретения никогда не подводили, — в голосе слышалась частичка презрения. Дарену не нравилось, когда одни скрывали знания от других. Он был сторонником того, что необходимо делиться исследованиями, чтобы расширять научную область познания и развиваться дальше, а не идти на шаг позади самих себя.
— Ладно, Дарен. Можешь идти домой, повидайся с семьей, если удастся. Сегодня мы все можем умереть.
Дарен хотел ответить, но отступился, перевёл задумчивый взгляд в сторону выхода и покинул тронный зал. Почти сразу же бесцеремонно ворвалась дворцовая стража, выглядели они неважно из-за плохого сна перед сменой поста, в чём их вины нет. Разве можно сладко спать под звуки разрывающихся бомб и снарядов? Конечно, нет. Они нелепо поклонились и подняли головы, активно моргая глазами.
— Император, нам сообщили, что пограничное сопротивление полностью подавлено. Тритоморф беспрепятственно двигается ко дворцу, — голос дрожал. Стражник выглядел молодо. И точно не желал жертвовать собой на расцвете жизни.
— Мы будем держаться, сколько сможем, но боюсь…
Второй выполнял роль наставника. Заточенный мужской взгляд, мудрое лицо и седая щетина — свидетельство опыта.
— Вы свободны. Уходите, пока есть возможность, — с холодным спокойствием сказал Император.
— Но так нельзя. Мы должны…
— Нет! Больше не должны. Я снимаю вас со службы. Покиньте пост и проведите время с близкими людьми, — властно воскликнул он.
— Но почему? — робко спросил молодой стражник.
— Тритоморф нам не по зубам. Останетесь, и он убьёт вас. Или того хуже. Заставит вас убить друг друга. Или самих себя. В любом случае он добьётся своей цели. А ваши жертвы не принесут ничего.
Они переглянулись. Почувствовали неизбежность ситуации. Неведомый ужас заставил трепетать, руки затряслись, а лица излучали желание покинуть дворец. Они со стыдом опустили глаза, покланялись и спешно сбежали, оправдывая неблагородный поступок приказом Императора.
4
Алазар не ощущал ментального присутствия Аарона, но подозревал, что он идёт по пятам. Скрывается в тени собственного подсознания. Но никакая телепатическая маскировка не спрячет от пытливого глаза толпы. Алазар проникал в сознания случайных людей, улавливал мысли и смотрел на мир чужими глазами. Мелькало множество неприметных лиц, он перепрыгивал между ними и осматривал окрестности, физически не прекращая двигаться по главной улице ко дворцу Императора.
Особо храбрые жители Виктории выбегали на него с кулаками или подручными средствами (палками, стеклянными бутылками к разбитым дном, ножами, пистолетами), которые только попадались им под руку. Алазар продолжал беззаботно идти вперёд, не обращая никакого внимания на агрессию местного населения. Но лишь потому, что его разум блуждал среди них в поисках настоящей проблемы. Находиться в нескольких местах одновременно было достаточно сложно. Если это принесёт результаты, затраченные ресурсы жизненных сил будут оправданы. Когда люди строили непреодолимую живую стену, он возвращался и очищал проход от возникшего препятствия, проливая кровь, которую бесследно поглощал живой металл.
5
Он ищет тебя.
Появившаяся мысль оказалась столь неожиданной и громкой, что Аарона повело в сторону. Лицо отупело, а глаза заплыли туманом. Лёгкое головокружение заставило схватиться за виски, чтобы попытаться стабилизировать себя и не отключиться вовсе.
Тотчас же Сэм подхватил его и не позволил упасть с тротуара на проезжую часть, где обездвижено застряли машины в мёртвой пробке. Большинство из них стояли без водителей с распахнутыми дверями. Сэм подвёл Аарона к одной из них и посадил.
— Ты как?
— Он ищет тебя, — повторил он мысль ВИНГИ.
— Алазар? Он знает, что мы здесь? — тревожно спросила Ева.
— Не знает. Пока ещё нет. Мой дорогой спутник считает, что Алазар ведёт поиски.
Знает.
Вспыхнула новая мысль, пылающая и жгучая. Лоб нахмурился, а глаза налились болью. Ничего подобно при прошлых контактах с внутренним голос не наблюдалось.
— Понял, я понял, — гневно воскликнул Аарон. — Он знает, а не считает. Я уяснил.
— Он снова контактировал?
— Да, Сэм, представь. Я не пойму одного. К чему боль сейчас, если раньше общение обходилось без неё? — он уже обращал к самому себе, но ответ на вопрос в разуме не загорался.
— И что нам делать? — нетерпеливо высказалась Ева, нервно оглядываясь по сторонам.
Чужие глаза.
Мысль не причинила боли или дискомфорта. Ощущалась приятной и сладостной, словно Аарон разобрался в том, в чём пытался разобраться годами.
— Поначалу осмотримся, — начал он. — Ищите подозрительных людей, которые ведут себя иначе, что-то пристально ищут. Я читал, что тритоморфы при проникновении в чужой разум могут получить доступ к зрению. И видеть то, что видят другие.
— Но диапазон ограничен? Он же не может прыгать по всему городу, — предположил Сэм.
— Верно подмечено. Однако мы не знаем, какими рамками он ограничен. Или где сейчас находится. Быть может, он ту сторону дома справа от нас. Потому нужно быть начеку.
Больше вопросов не возникло. Они продолжали двигаться вдоль невысоких многовековых зданий, построенных здесь ещё до основания Деона. Стёкла на сводчатых окнах с прямоугольным выступом украшал живописный орнамент истории Древней Империи: метеориты, ветки Томалина, кристаллы, руны, сияющие люди, войны и разрушения. Проходящие мимо люди ничем не отличались друг от друга. Напуганы, шокированы, потеряны, разозлены и куда-то спешат. Возможно, последний раз встретиться с семьей и родными перед тем, как мир снова споткнётся о прошлое.
6
Аарон встретился взглядом с ребёнком. Тёмноволосый мальчишка с серыми грустными глазами, которому на вид не больше десяти лет, застыл посреди тротуара. Толпа огибала его, точно вода огибает камень. Они стояли в нескольких метрах напротив друг друга. Аарону хотелось верить, что это лишь детское любопытство. Порой дети пялятся на взрослых, не понимая, что поступают бестактно. И это простительно. Но не сейчас. Бесчувственное лицо мальчика окрасилось ехидной улыбкой. Зрачки блеснули ненавистным огнём хаоса.
— Вот дерьмо! — крикнул Сэм.
— Мы обнаружены, — добавила Ева.
Голова Аарона загудела. Уши забил протяжный звон. Он перестал слышать и отвечать. Ощутив зябкость в ногах, Аарон дёрнулся назад в противоположную сторону от пугающего и холодного взгляда Алазара, который завладел чужим разумом. Сэм и Ева энергично жестикулировали. Их губы неустанно шевелились, а слова пропадали в пустоте.
Мальчик поднял дрожащую руку и скрюченным пальцем указал на Аарона. Через секунду все мышцы ребёнка ослабли. И он вяло опрокинулся на спину. Сэм бросился к нему проверять пульс и дыхание. Ева колебалась на месте, тревожно наблюдая за происходящим. Аарон ничего не успел понять, как вдруг бетонная стена позади него проломилась. Длинные стальные когти впились ему в плечи. Алазар резким движение затащил его внутрь, где царствовала тьма и прохлада. Нанёс удар по спине, который отозвался хрустом, и бросил тело в стеллаж с бочками. На поверхности одной из них появилась вмятина.
Аарон до сих пор полностью не осознавал того, что с ним творится сейчас. Он запомнил притяжение, тьму и вспышку адской боли. Глаза разгорелись синим огнём. Над макушкой возник призрачный нимб. Место в кольце занимали древние мерцающие руны, значение которых известно только одному человеку в мире — Лиет Донхаллес. Позвонки срастались. Сломанный позвоночник не просто возвращался в исходное здоровое состояние, а становился крепче, выносливее и надёжнее. Он поднялся на ноги и встретился с фигурой Алазара, нависшей над ним. Не думая, тритоморф схватил Аарона за шею, попытался сдавить, раздавить и оторвать голову, но столкнулся с неожиданным сопротивлением, словно кожа покрылась несокрушимой оболочкой и перестала поддаваться на внешние агрессивные воздействия. Никакого вреда он причинить не сумел. И впервые ощутил страх от собственной беспомощности.
— Съел, — выкрикнул Аарон.
— Ты уникален, Аарон. Не поделишься, в чём твой секрет?
— Обязательно поделюсь с твоим трупом, — злился он. — Когда вытащу твоё жалкое тело из этой консервной банки.
— Спокойнее. Подыши. Нам нужен конструктивный диалог, а не обмен оскорблениями и обвинениями, — доброжелательным тоном продолжал Алазар, словно перед ним лучший друг, с которым необходимо наладить контакт после ссоры, а не злейший враг, создающий проблемы.
Аарон рассмеялся смехом безумца.
— Можешь смеяться, но так ты ничего не добьешься.
— Правда? — он оскалил зубы.
И в тоже мгновение два лазерных луча опалили жаром лицо Алазара. Слабое жжение защипало щёки. Тепловое поражение с каждой секундой усиливалось, глазные яблоки теряли влагу, а на лбу выступили первые капли пота. Лицо под шлемом болезненно покраснело от ожогов. Невозможно! Такого не может быть! Живой металл неуязвим. Лишь первозданные источники космической энергии способны на подобное. И таких всего пять! Пять сил абстрактов: пространство, время, материя, хаос и порядок. Пять столпов сотворения Вселенной. Существование шестой силы не укладывалось в рамки общей картины истории. Ставило в тупик и заставляло отбросить прошлые убеждения о создании мира. Нелепое предположение. И пока единственное, в которое Алазар упорно отказывался верить.
Алазар ударил по подбородку. И раскрошил Аарону нижнюю челюсть. Но шея не поддавалась. Лучи отклонились от цели и потухли во тьме. В глазных впадинах, раскалённых и покрасневших, сверкали искорки. Аарон издал неразборчивый звук, кашляя и захлёбываясь собственной кровью.
Ты ничего не изменишь!
Пронзительный вопль в голове заставил Алазара попятиться. Громкая мысль заполнила всё, мысли потерялись в ней. Он догадался, что слова не принадлежат Аарону. С ним говорит нечто другое, чью мощь люди даже представить не в силах. Алазар перевёл тревожный взгляд с холодной тьмы на разбитую и озлобленную физиономию Аарона. Синие волокна исправляли повреждённую часть лица. Алазар беспокоился, потому что не понимал ничего. Его не страшила смерть. Он боялся только того, что не справится с возложенной на него миссией. Неизвестное звено в цепи, способное разрушить все планы, шанс появления которого исчислялся ничтожно малой погрешностью.
Алазар сжал руку в кулак. На костяшка образовались зазубрины. И нанёс тяжёлый удар по правой половине лица Аарона, в момент проломив скулу и сломав нос.
— Прости, Аарон. По-другому нельзя, — с сожалением сказал он.
Затем ударил снова. И снова, лихорадочно повторяя монотонное действие из раза в раз, пока не добился полной неузнаваемости Аарона. Оголённый кровавый череп с расколотыми костями. Глаза раздавлены. Поперёк лба образовалась широкая трещина. Голова безжизненно висела, но Алазар продолжал слышать медленное дыхание и улавливать биение сердца. Аарон крепко держался за жизнь, но не потому, что обладал сильным духом, никакой дух не справится со смертельными травмами, а потому, что он нужен неизвестному существу, как передатчик.
— Что бы в тебе не сидело, что бы не внушало, Аарон, уж поверь, но оно не хочет спасать твой мир.
Алазару оставалось воспользоваться последним средством. На раскрытой ладони открылся камень времени, обвитый нитями живого металла. Он прижал руку к остаткам лица Аарона.
— Пора заканчивать, — произнёс он.
Камень неистово запульсировал. Неожиданно из-за спины донёсся режущий свист. Алазар потерял концентрацию и обернулся.
— Отпусти его, — отчаянно крикнула Ева, увидев свисающее тело Аарона в железной хватке беспощадного тритоморфа.
Психокинетический поток подхватил и швырнул девушку о стену, где одиноко висели пожарный рукав и красный топор с клинообразной киркой вместо тупого обуха.
— Твои попытки смехотворны. Ева, ты всего лишь человек. И не можешь ни на что повлиять.
За спиной Алазара Ева заметила опрокинутую помятую бочку. А на боку едва заметно красовалась жёлтая наклейка с языками пламени. Она раньше видела такие бочки на разгрузке грузовых вагонов, когда отец брал её с собой в рейс. Сомневаться не приходилось, что содержимое — не что иное, как бензин.
— И один человек может изменить многое, — глаза налились пугающей яростью. Голос звучал отрешённо.
Дуло плазматического бластера нацеленно поднялось. Дрожащие пальцы надавили на спусковой крючок. Раскалённый сгусток газа столкнулся с бочкой и расплавил металлическую поверхность.
— Нет! — взвыл Алазар.
Взрывная реакция не заставила себя долго ждать. Здание сокрушительно сотряслось. Огонь мгновенно вспыхнул и заполнил помещение, ударной волной толкнув Алазара вперёд, где на него обрушилась стальная балка. И временно обездвижила, придавив своим весом к полу. Тело Аарона течением удачи отнесло к Еве.
Они лежали под оранжевым облаком жгучего пламени, прижавшись друг к другу, вдыхая едкий дым и пары бензина. Словно услышав несказанную молитву, в самое пекло ворвался Сэм и закричал, взывая Аарона и Еву, но они, отравленные углекислым газом и лишённые кислорода, не могли ответить на зов. Но пару секунд спустя Сэм нашёл их без помощи и потащил наружу, где свет солнца дарил жизнь, а синее бесконечно небо защищало от смерти.
7
Аарон открыл новые глаза. Свет казался колючим и непривычно ярким. Это нисколько не смутило Аарона. Глаза не принадлежали ему. И ранее не видели ничего, кроме тьмы. В памяти ничего не осталось с того момента, как Алазар попытался его задушить. Возможно, там будет лучше. Порой травмирующий опыт сводит людей с ума. Психика — нестабильная вещь. Её можно сравнить с канатоходцем, который балансирует на тонкой верёвке между безумием и сумасшествием. Малейшая осечка сопровождается риском полететь вниз на самое дно, откуда не возвращаются. А если и возвращаются, то искалеченными и угнетёнными.
— Воды, — прохрипел он.
Чья-то рука поднесла к иссохшим губам стеклянный стакан. Аарон приподнял голову, жадно поглотил содержимое и закашлял.
— Тише, тише, — сказал Сэм, присевший на корточки рядом.
— Прости, я снова не справился, — с презрением к себе признал Аарон.
— Нет, нет, всё хорошо. Не беспокойся.
Аарон осторожно посмотрел на Сэма, потухшего и хмурого, в глазах которого блестела тусклая искра надежды. И разгоралась.
— Давай, поднимайся. Хватит валяться, — серьёзно сказала Ева.
Он принял сидячее положение и осмотрелся. Просторный тронный зал Императорского дворца. Высокий сводчатый полоток, расписанный абстрактными цветными пятнами и линиями. Сверкающие золотые колонны переливались в дневном свете. Но настоящего внимание и восторга заслуживал только один предмет: белый, как выпавший снег, трон с раскинутыми толстыми ветвями и красными листьями ранней осени. Он повторял образ бессмертного Томалина.
— Мы добрались? — воскликнул он. — Но как?
— Скажи спасибо ему, — Ева ласково толкнула Сэма кулаком в плечо.
— Да пустяки, — смутился Сэм. — Нужно отдать должное ВИНГИ, который восстановил прежнего тебя всего за час.
— Прежнего, — промямлил Аарон.
— Вы здесь, но ничего ещё не кончено. Перенесём вопросы и восхищения на потом. И займёмся делом, — Император поднялся с трона. — Здравствуй, Аарон Донхаллес, — и протянул руку, подзывая к себе.
Аарон приблизился. Неловко поклонился и крепко пожал руку, как ему показалось, трупно холодную, но не подал виду.
— Император, мне нужен…
— Куб, — закончил Хатима IV. — Мы ждали тебя. Герцог Кохе передал мне некоторую информацию.
— Информацию, — задумчиво протянул Аарон. — Впрочем это неважно. Во мне есть сила. Но самый верный способ убить тритоморфа — это камень хаос.
— Ты прав. Поторопимся, — Император резко встал и зашагал к входным дверям. — Сэмюэль, останься здесь в качестве подстраховки. Если что, задержи его, — приказал он.
— Но не вступай в прямой бой, — предостерёг Арни.
Аарон и Ева пошли следом за Императором. Сэм остался в полном одиночестве. Запах пустоты наполнял ноздри. Безжизненные стены угнетающе смотрели на него. Бесконечное время плыло мучительно медленно, заставляя нервничать и волноваться. Переживания периодически сменялись морозом безумных мыслей о том, что они все погибнут, так и не добившись своего. Тогда длинный и тернистый путь от Деона до Виктории окажется бессмысленным. Память о них погибнет вместе с ними. Особенно, если помнить будет некому. А Сэм хотел оставить после себя наследие. Пока о человеке помнят, он продолжает жить. Алазар же пытается отнять всё, всех и у всех. Отправить Вселенную в вечное забвение, где нет ни света, ни тьмы, ни пустоты.
8
Император замедлил шаг, проходя вдоль серой неприметной стены, каких во дворце километры. Его толстые пальцы скользнули по шероховатой поверхности. Он остановился и постучал по стене. Донёсся гулкий и звонкий шум. С другой стороны пустое пространство.
— Нашёл, — он рассеяно помотал головой.
Аарон и Ева промолчали. Император достал из внутреннего кармана красной туники железную таблетку размером с бутылочную пробку. И приложил к стене.
— Электромагнитный ключ, — неохотно пояснил он.
Раздался стук отталкивающихся магнитов. Нарисовались контуры прямоугольника. Дверь медлительно приоткрылась на пару сантиметров.
— Помогите, — позвал Император, взявшись за верхний угол двери.
Аарон и Ева схватились за середину. Они всей силой навалились на неё. Она едва поддавалась, но процесс шёл. Несколько минут спустя им удалось сдвинуться с прошлой точки. Теперь дверь была полуоткрытой. Но даже так толстая броня занимала половину пространства в проходе, поэтому протиснуться не получалось. Тужась до изнеможения, Аарон, Ева и Хатима IV, мокрые от пота потерянных сил, создали свободный проход, но положение двери от угла в девяносто градусов было далёким.
— Вам нужна другая дверь, — заявила Ева, которую мучала тяжёлая отдышка.
— У нас есть инструмент, называется автоматическим рычагом. С ним никаких трудностей при открытии не возникает.
— Простите меня, Император, но почему вы говорите об этом сейчас, когда уже поздно? — грубо спросила она.
— Ладно тебе, Ева, — успокаивал её Аарон.
— Я не дурак. И не страдаю склерозом, — спокойно говорил Император. — Рычаг в противоположном крыле дворца. Пятнадцать минут туда. И пятнадцать обратно. Будь у нас время, я бы не заставлял вас тащить тяжеленную дверь.
Ева хотела возразить, что необходимо было заранее позаботиться об этом, но встретилась с недовольным взглядом Аарона, который безмолвно просил её замолчать. И да, она не сказала ни слова, решив, что и так позволила себе слишком много. Всё таки перед ней Император. В иных обстоятельствах правитель точно бы не стерпел излишней дерзости.
— Отправляйся в тронный зал, Ева. Ждите нас там, — приказал Император. И она подчинилась, мгновенно пропав за углом.
Аарон забрался в тёмную комнату-сейф, вооружившись ручным фонариком. Стены и потолок сияли металлическим блеском, но не пол, выложенный бетоном, к которому Аарон пристально приглядывался.
— Из-за большой нагрузки на потолок тронного зала пришлось пожертвовать куском стали, — оправдался Император.
— Вы очень проницательный, Император. Понимаете меня без слов. И это вовсе не лесть, — сказал Аарон. Ему стало неловко.
— У меня такая работа. Понимать людей без слов.
В лужу тусклого света попал четырёхгранный постамент, державший на себе чёрный куб, на котором отчётливо выделялись две выпуклости. Он подошёл ближе и внимательно осмотрел таинственный объект. Такие устройства редко встречались после смерти Лиет Донхаллес. Она собрала около пятидесяти штук. И почти все использованы, разрушены или пылятся в лабораториях, где учёные лишь разводят руками при попытке разобраться в сути работы сложнейшей технологии.
Аарон прикоснулся ладонью к верхней грани куба. Неожиданно за спиной грянул разрушительный гром. Он повернулся и увидел, как толстая дверь покидает родный обитель, оставляя пустое окно без стекла, куда с лёгкостью прорвётся страшный поток урагана, каким представлялся Алазар, неудержимый и свирепый.
Он предстал во весь рост в проходе, прижав когтями голову Императора к косяку. Аарон смотрел на него. Он смотрел на Аарона. Ненависть кипела внутри каждого из них.
— Выхода нет, Аарон. Я убью его, — он надавил на голову Императора. — Убью тебя. И убью всех твоих друзей самым болезненным и медленным способом. Они будут страдать, потому что ты убьешь их. Они умрут от руки того, кому верили.
— Ты боишься, — мрачно ответил Аарон. — У меня нет выхода, но есть средство.
— Но ты не допустишь жертв. Кем ты станешь, если позволишь сдохнуть дорогому и любимому Императору? А? Изменником! Отдай камень, и никто не умрёт, а у тебя появится шанс…
— Никто, — усмехнулся Аарон. — Ты хочешь погубить целый мир! — яростно крикнул он.
И накинулся руками на планетарные замки, чтобы освободить камень хаоса из многолетнего заточения. Алазар молниеносно среагировал, размозжил череп Императора и бросился на Аарона, повалив его на холодный пол. Куб откинуло к дальней стене. Из пульсирующей ладони Алазара вырвался плотный столб зелёной энергии, едва не испепеливший голову Аарона, которому сопутствовала удача. И он смог уклониться от смерти.
9
Центральная часть потолка над тронным залом расплылась трещиной в виде натянутой улыбки. Цветные куски современной живописи ссыпались вниз. Разлом расширялся, трещины разветвлялись. Ева в ужасе следила за разрушением потолка сквозь замочную скважину входной двери. Сэм притаился за троном, над которым было безоблачно. И осадков в виде тяжёлых булыжников не ожидалось.
Произошло обрушение. Внушительные куски бетона с торчащей арматурой понеслись вниз. Аарон и Алазар возглавляли падение. В ходе воздушной борьбы они оттолкнули друг друга. И полетели в разные стороны.
Аарон приземлился с краю у обломков лицом к трону. Плечо пробил заострённый кусок арматуры, левая нога при посадке отдалась пронзительным хрустом. Он истекал кровью. Рваная рана исцелялась синей тканью, которая принимал кусок ржавого железа за плоть, а тело болезненно отвергало его. Диссонанс отзывался адской болью.
Алазар заметил падающий куб и психокинетическим манёвром направился к месту предполагаемой посадки. Но куб злонамеренно отрекошетил от стены к задней спинке трона.
— Он у меня! — радостно воскликнул Сэм, который подхватил подарок судьбы и выбежал из укрытия.
На плечи тяжело легли острые когти. Алазар находился за спиной. Крепко вцепился невидимыми щупальцами в Сэма, не позволяя ему разжать пальцы.
— Сделок больше не будет, Аарон, — грозно заявил Алазар. — Ты упустил последний шанс. Смирись же с последствиями.
— Стой! Не делай этого! Я ключ! — завопил Аарон. — Ты совершаешь ошибку. Сделаешь и никогда не получишь камень хаоса. Я не позволю. Убью себя, если понадобится.
Но Алазар беспощадно вскинул руку и пробил Сэму спину, разорвал грудь и вытащил сердце, которое продолжало биться. Сэм растерянно посмотрел перед собой, где торчала чужая рука, и поник, безжизненно ослабив челюсть.
— Нет! Нет! Дьявольское отродье! — бешено кричал Аарон. — Я уничтожу тебя. А если не смогу, то хотя бы не позволю погубить мой мир. Без меня ты никогда не достанешь камень! Никогда! — он тяжело дышал, справляясь с физической и моральной болью одновременно.
— А впрочем, — продолжил он. — Я не дам тебе и шанса.
Он вытащил уцелевшей рукой камень пространства и прижал к собственному виску. Алазар в мёртвой тишине следил за происходящим. Ничего не предпринимал. Потому что Аарон не знал самого важного.
— Я убью себя, — сказал он голосом, полным решимости.
Камень задрожал. Аарон ощутил тепло и закрыл глаза. Вдруг пальцы парализовало. Хватка ослабла, и камень полетел вниз.
Нельзя. Смерть ничего не решит.
Алазар отпустил остывшее сердце. Разорвал туловище Сэма пополам. И выбросил части в разные стороны. Демонстративный поступок, чтобы показать Аарону его беспомощность. Парящий куб опустился ему в окровавленные когти. Волокна живого металла отступили к локтям, оголив человеческие руки. Он уверенно повернул замки по часовой и против часовой стрелок. Куб задрожал, засветился и выплюнул камень хаоса.