1
— Я, Константин Лорион, священно клянусь с верность и честью служить роду человеческому. Покуда бьётся сердце в моей груди, я буду преданно хранить и защищать кристалл времени. И отдам жизнь с той же отвагой, с какой наши предки умирали в Великой войне.
Пять веков назад он принял присягу, но до сих пор помнил каждое сказанное слово. Смутное воспоминание из далёкого прошлого. Слишком далёкого, чтобы помнить. Константин давно перестал быть тем человеком, который давал клятву. Он забыл, как выглядели его родители. Иногда обрывки воспоминаний о детстве и родном доме всплывали на поверхность океана сознания, но лишь на короткий миг. А затем снова погружались в глубокие беспросветные воды. Он чувствовал ответственность за людей, но перестал считать себя одним из них. Жизнь человека скоротечна, а ему даровано бессмертие. Константин властвует над временем. Главным врагом человечества.
Раздались два коротких стука в дверь. Не дожидаясь приглашения, в тронный зал ворвался Михаил Томан — первый помощник герцога. К безукоризненно выглаженной форме булавкой крепился нагрудный значок: перевернутые песочные часы, пересечённые вертикалью.
— Герцог Лорион, город атаковали! — голос тревожно дрожал, а испуганные глаза выползали из орбит.
— Кому хватило смелости? — равнодушно спросил Константин.
— Мы не можем определить…
— Велика ли их армия?
— Он один, всего один! — воскликнул Михаил.
— Что? Один человек? — удивился герцог.
— Вряд ли человек на такое способен, — лицо помощника побледнело.
— Вы в порядке? Присядьте, — предложил он. — Объясните мне, что там происходит.
— Он чудовище, — Михаил умолк, лицо застыло без эмоций, словно кто-то выключил свет. — Я иду за тобой, Константин.
Михаил вытащил из кобуры пистолет, который выдавали каждому представителю власти для личной защиты. Снял с предохранителя и прострелил себе голову. Всё произошло насколько быстро, что Константин не успел ничего осознать. Он стоял с забрызганным кровью лицо и наблюдал, как обмякшее тело камнем грохнулось на пол. Константин не мог сдвинуться с места, оцепенел от странного чувства, которого не испытывал очень давно. Разум охватил забытый страх смерти. Ему приходилось видеть, как умирают люди. Гораздо чаще, чем хотелось бы. Такого проклятие бессмертного. Но он никогда не сталкивался с убийством подобным методом. Контроль разума, телепатия — самая страшная способность, дарованная детям Изириса. Они могут подавлять волю и забирать свободу. Лучше принять смерть, чем оказаться запертым в собственной голове.
— Не может быть, — прошептал он.
Избавившись от эмоций, Константин собрался с духом и отдал приказ в пустоту:
— Прекратить огонь! Помогите укрыться жителям Хронополиса. Прячьтесь, бегите! Не вступайте в бой. Вам не побороть его.
Посох завибрировал, распространяя зелёными волнами сигнал по всему городу. Неожиданно он ощутил давление в висках, сменившееся острой колющей болью. Константин перестал слышать свои мысли. Сознание заполнил белый шум радио, а на фоне шипения звучал голос ведущего:
— Я иду за тобой! Время пришло… — Пауза. — Я уже здесь.
2
Всё прекратилось. Реальность вернулась. В дверном проходе появилась высока фигура, чьё тело пронизывали гибкие нити металла, а глаза пылали красным огнём.
— Дитя Изириса… Тритоморф! — с отвращение крикнул Константин.
— Не нужно пустых слов, Константин. Я пришёл тебя освободить.
— Освободить? Что за чушь ты несешь?
— Ты знаешь, о чём я говорю. Пора на покой, — он переступил порог тронного зала.
— Ни за что. Моя преданность непоколебима. Тебе не сломить мой разум. И не надейся, — Константин направил посох на монстра.
— Ты клялся служить людям, но сейчас спустя столько времени их судьба тебе безразлична. Ты не один из них, — он подошёл ближе.
— Что бы ты не говорил, я никогда не отвернусь от человечества. И до тех пор я буду одним из них, — уверенно сказал Константин.
— Знаешь, что случается с людьми? — он остановился. — Они умирают! — крикнул он. И бросился на Константина.
Зелёный луч столкнулся с непробиваемой бронёй. Тело замерло в атакующей позе хищника. Время остановилось. Константин размахнулся посохом и ударил нежеланного гостя с такой силой, от какой тот с искрами сорвался с места и полетел, проломив кирпичную стену между окнами с видом на двор.
— И это всё, на что ты способен? — без малейшего страха воскликнул Константин. Он никогда не воевал против тритоморфов, но прекрасно знал, что они не бессмертные боги. У них есть предел, как и любого живого существа. Они уязвимы.
— Твоя сила велика, Константин, но тебе не убить меня, — грозная фигура выпрямилась. Нити металла натягивались и расслаблялись. Вдох. Выдох.
— Мне необязательно убивать тебя. Назовёшь своё имя, прежде чем отправиться в свой худший кошмар? — герцог улыбался.
— Если тебе угодно, называй меня Алазар.
Прогремел гром разрывающего металла. Серебряный трон, обитый красным бархатом, со скрежетом сорвался и стремительно полетел в Константина. Лёгкий удар концом посоха о пол. Пространство озарила зелёная сфера. И мгновенно потухла. Ничего не произошло. Тяжёлый громадный стул врезался в Константина. И размазал его в кровавое месиво.
Вспышка. Константин невозмутимо стоял на том же месте рядом с распахнутой дверью. Трон вернулся в исходное положение. Два красных сверкающих глаза загорелись посреди руин, накрытых облаком серой пыли. Демонические лапы когтями впились в края потрескавшейся кирпичной стены, обрамляющей брешь. Алазар выбрался наружу.
— Ты растерян, — сказал Константин.
— Что ты сделал?
— Заключил нас в ловушку времени. Теперь мы вновь и вновь будет проживать этот миг.
— Петля времени, — спокойно сказал Алазар. Невидимая сила вырвала посох из рук Константина, сломав ему несколько пальцев. И снова вспышка, обернувшая время вспять.
— Ты правда думала, что всё будет так просто? — Константин пронзительно засмеялся.
— Попытаться стоило. Ошибки…
— Ошибки присущи людям. Люди учатся на ошибках. Но не ты. Твои неудачи ведут лишь к большим неудачам.
— Хорошее замечание, — Алазар сжал руку в кулак.
Константин попытался что-то сказать, но выдавил из себя лишь судорожный всхлип. Дыхание перехватило. Глазные яблоки покраснели, а по губам поползли ручейки крови.
— Чувствуешь, как все твои внутренние органы сжимаются? Неприятно, да? Но это только начало. Мы повеселимся на славу.
Пальцы Константина разжались. Посох остался вне его досягаемости. Как лучшее из обезболивающих. Он почувствовал облегчение. Время вернулось назад.
Алазар в гневе закричал. Хотя это больше напоминало отчаянный рык кровожадного зверя, который загнал добычу в тупик, но не может до неё добраться. И теперь остаётся ждать момента, когда дух и стремление жертвы бороться исчезнут в пучине беспросветного мрака безнадёжности.
— Откуда твои доспехи?
— Тебе нужен ответ на другой вопрос. Не откуда, а когда, — ответил Алазар.
— Ты путешественник во времени! — уверенно воскликнул Константин. Он ощущал искривление и нарушение временных потоков. С ним такое впервые, но он точно знал, что не ошибается.
— Всё гораздо сложнее, чем ты думаешь, — он продолжал стоять неподвижно.
— Дак кто же ты такой? Ответь мне, Алазар! — крикнул герцог.
— Я родился среди вас, когда все отвернулись от меня.
— Давай без драматизма. Ты знаешь, кто ты такой. Чудовище!
— Вовсе нет. Я посланник. Я пришёл сюда, чтобы спасти человечество. Исправить ошибку, которую вы допустили.
— Наглая ложь! — злобно рявкнул герцог.
3
Хруст сломанной шеи. Константин упал замертво. После Алазар принялся ломать и крошить каждую кость в его теле. Одну за другой, не позволяя отпустить посох и прекратить страдания. Константин потерял сознание от боли, но почти мгновенно голос внутри разума разбудил его. Мозг почти перестал осознавать, что происходит. Он знал только боль. Словно ничего и никогда, кроме неё, не существовало и не имело значения. Желание избавиться и освободиться от мучений перерастало в стремление сдаться.
Смерть пришла неожиданно. Они вернулись в исходную точку. Для Константина такое возвращение — всё равно, что проснуться посреди ночи в холодном поту от худшего кошмара в своей жизни. Из посоха вырвался луч горячей энергии и поразил несокрушимые доспехи Алазара. Стало невыносимо жарко. Мантия вспыхнула, но он продолжал держаться за раскалённый стальной шест в надежде пробить броню и добраться до кожи тритоморфа. Руки чернели и прилипали. Он чувствовал, как оголённые кости касаются металла. В нос ударил жуткий запах обгорелой человеческой плоти. Константин умер.
Битва между хранителем времени и безжалостным тритоморфом продолжалась вновь и вновь. Но итог оставался неизменным. Алазар побеждает. Константин погибает. Поражение за поражением, но каждый раз он поднимался и боролся с угрозой вопреки всепоглощающему желанию освободиться от боли. И целая вечность в оковах страданий не пугала его. Значение имело только одно. Защита человечества. Пришло время отдать долг за бессмертие и послужить истинной цели.
— Почему ты продолжаешь бороться? — Алазар восседал на троне, без интереса рассматривая документы и письма герцога.
— Такова моя судьба, — ответил Константин.
— Ты ничего не знаешь о судьбе. Твои страдания бессмысленны. Грядущее неизбежно, — он поднялся и посмотрел на Константина человеческими глазами. — Придёт момент. И я подарю тебе смерть, которую ты жаждешь, но не можешь получить.
— Ты так добр! Исключительно щедрый поступок, — герцог истерично засмеялся, — не каждый день мне предлагают умереть.
— Не сходи с ума, Константин. Помни, твой разум должен быть крепок, а рассудок не помутнён, — Алазар разбил окно. Тысячи острых осколков стекла вонзились в плоть Константина.
Всё повторилось. Константин ощутил себя беспомощным слепым котёнком, завёрнутым в мешок. И только сейчас он понял. У него нет никаких шансов против вечности. Разум человека хрупкий. Сломать его не сложнее, чем переломить спичку. Сколько он сможет выдержать ещё, пока не ослабнет? Дать себе ответ на этот вопрос он не сумел, но и сдаваться не собирался.
— Откуда ты пришёл, Алазар?
— Я всегда был здесь.
— Мы бы тебя нашли и убили раньше, чем ты…
— Вы слишком глупы и самонадеянны! — разъяренно крикнул Алазар. — Люди. Вы скрываете то, чего нельзя скрывать. И вот результат. Теперь всему человечеству снова грозит опасность.
— Может быть и так. Но ты никогда не выберешься отсюда.
— Уверен? — красные глаза внимательно смотрели на Константина. Словно Алазар видел сквозь плоть и кровь. Он видел душу.
4
Присутствие охватило сознание. Прилив эмоций и воспоминаний из прошлого затопил сухой берег разума. Спустя столько лет он снова посмотрел на мать. Ощутил её любовь и заботу. И не было ничего важнее единственной матери. А затем похороны, могила и горькая скорбь, что скрылась на дне под толщей тёмной воды. Из песка торчал безымянный камень с надписью: «МАМА». Тёплое и приятное слово, что омывается холодными водами памяти. Рядом вырос столб с надписью «ПАПА» и испарился. Константин никогда не знал своего отца.
Константин сидел на полу в гостинной, заполненной утренними лучами тёплого света. Он взял с тумбочки миниатюрное зеркальце и принялся ловить солнечных зайчиков. Яркое пятно отражённого света прыгало с одной стены на другую. Он повернулся к дверному проходу позади и направил луч в сторону мамы, которая готовила завтрак на кухне. Мама обернулась и прикрыла лицо ладонь.
— Константин, хватит баловаться. Иди завтракать, — она бросила на него чувственный, но строгий взгляд матери. И встала вполоборота, прикрываясь пальцами от солнечного зайчика.
Зеркальце упало на мягкий красный ковёр, украшенный фрактальными узорами. Ворс продавился с впитал твёрдый предмет. Константин переместился на кухню. И уже сидел за столом. Мама поставила перед ним тарелку ароматного супа. В бульоне плавали картошка, морковные кубики и кусочки говядины. Специи предавали блюду пряный запах и аппетитную ярко-оранжевую окраску.
— Приятного аппетита, милый, — она чмокнула его в лоб, обошла стол и села напротив.
Константин зачерпнул суп ложкой и подул на неё. Теплый и приятный аромат гипнотизировал его и уносил прочь. Все ингредиенты отправились в пункт назначения. Перед глазами проносились картинки из прошлого, будущего и настоящего. Каждый период напоминал жизнь незнакомого человека, но это был он, никаких сомнений. Чем старше он становился, тем больше терял собственное «Я», пока в конце концов не утратил полностью и не забыл, кто он на самом деле. Память встряхнуло. Константин заплакал. И не мог остановиться. Он не знал самого себя.
— Что случилось? Почему ты плачешь? — мать бросилась его утешать.
— Мама, я не знаю, кто я такой. Кем я должен быть? Я ничего не могу поделать, я бессилен против самого себя.
— Только ты определяешь себя. Никто не может это сделать за тебя. Помни об этом, но знай, что ты всегда будешь мои сыном, — она на крепко обняла Константина.
— Мама, я люблю тебя. Я очень тебя люблю, мама Прошу, пожалуйста, не оставляй меня. Мне не справиться без тебя.
— Я тоже тебя люблю, Константин. И всегда любила. Но я не могу остаться. Пришло время расстаться, — она погладила его по голове. — Ты должен принять свою судьбу. Прощай…
Кукушка вылетела из домика и пробила восемь часов.
Константин очнулся. Ноги бесцельно болтались в воздухе. Алазар крепко сжимал шею. Острые пальцы впивались в плоть. Дышать было сложно. Ревущая боль в висках не отступала. Тритоморф продолжал копаться у него в голове. Он всё осознавал, но перестал бороться. Не мог ничего противопоставить безжалостному чудовищу. Паника охватила его. Посоха нет. Краем глаза он заметил металлический шест под ногами, но это была лишь половина. Вторая часть с камнем покоилась за порогом. Поздно что-то исправлять. Смерть подошла слишком близко.
Ты должен принять свою судьбу.
Нет. Он не хочет умирать и никогда не хотел. Воспоминания из прошлого вернулись. И стали частью его собственного «Я». Разбитые кусочки пазла собрались в единую яркую картину жизни, где каждая деталь занимала положенное место. Теперь он был человеком.
Алазар вышел из транса и сказал:
— Вот и всё, Константин. Круг замкнулся. Я буду милосердным и освобожу тебя от груза ответственности, — рука стиснула шею.
— Но люди, они не справятся, — задыхаясь, выдавил Константин.
— Не беспокойся о людях. Я о них позабочусь, — голос звучал убедительно, словно Алазар утешал Константина.
Кислород не попадал в лёгкие. Он задыхался. Желание жить инстинктивно пыталось заставить его действовать, придумать выход из смертельной ловушки. Но выхода нет. Настоящее и будущее сливались в океан, предрекая финал. Остаётся лишь принять свою судьбу. Судьбу, что ждёт каждого человека в конце пути.
— Твоё имя, — прохрипел Константин.
Он издал последний несвязный звук и замолчал. Навсегда. Нижняя челюсть отвисла. Безжизненные хрусталики не блестели, а бледное лицо застыло в гримасе страданий.
— Покойтесь с миром, герцог Лорион, — он ослабил хватку и опустил мёртвое тело на пол.
Алазар вышел за порог тронного зала. Встал на колено и поднял вторую часть посоха. Разогнул металлический полукруг и извлёк камень времени. Он нашёл для него новое место. На своём предплечье. Волокна доспехов надёжно облепили кристалл. Зелёные вены поползли к голове. Глаза вспыхнули огнём северного сияния. Потускнели. И снова приобрели оттенок драгоценного рубина.
— Первый готов. Время подвластно мне, — Алазар сжал кулаки. — Я ни за что не подведу. Я убью всех, чтобы спасти… — Он не сумел закончить предложение, разозлился и яростно завопил. Сквозь доспехи пробивалась сфера энергии. Она расширялась. Стены судорожно тряслись, пол вибрировал. Алазар почувствовал неудержимую силу. И выпустил на свободу. Мощный заряд преобразовался в ударную волну, которая разрушила дворец покойного герцога Лориона. Алазар скрылся в облаке пыли глубоко под грудой обломков и тяжёлых бетонных плит.