Ну, вот на этот вопрос он ответит с большим удовольствием. Классический вопрос попаданства, который задает классический же герой – сам И.В. Сталин. Пусть великий вождь, пусть страшный тиран, а он на своем посту и ждет – не дождется всех вышеперечисленных.
Только ведь, если вы думаете, что это лишь смешной анекдот, попробуйте таки сами постоять под прицелом сердитых или, хотя бы, внимательных глаз. Вождь ведь не считает, что он литературный герой и оценивает обстановку реально. И, кстати, расстреливают здесь тоже реально и очень больно, как других, так и могут персонально тебя. И на вопрос надо обязательно ответить. Нельзя не отвечать И.В. Сталину, это чревато.
- Гитлеру, разумеется, верить нельзя, - убедительно сказал Сергей Логинович, опираясь на опыт будущего, - нацист, разогнавший коммунистов по своей стране, с чистым сердцем теперь к советским коммунистам не пойдет. Обязательно, так или иначе нас обманет.
К нам он пришел из острой необходимости. Англо-французские империалисты пусть и с одной стороны все лыбятся ему издалека в надежде стравить с СССР, но с другой стороны, грабят Германию экономически и пинают эту страну политически.
И.В. Сталин вкусно покурил, задумчиво разогнал дым рукой.
- Я тоже так думаю. Гитлер нас не любит, но деваться ему пока некуда. Экономический кризис конца 1920-х гг., пусть немного и ослаб, но все равно держит и Европу, и весь капиталистическим мир за горло.
В общем, деваться ему некуда, но и мы сидим в плотном дипломатическом тупике. Антанта, хоть и признала нас по одному в отдельности для экономических отношений, но в целом всерьез не считается и при возможности пнет. Я сильно боюсь, что, если завтра Германия нападет на нашу страну, то Чемберлен и Ко полезут следом.
Вячеслав! - позвал он погромче. Из-за небольшой комнаты по соседству вышел Молотов со стаканом чая. Сталин прокомментировал его появление без всякого экивока: - А вот нарком иностранных дел и председатель совнаркома тебе не верил, считал, что ты вслед за Литвиновым пойдешь за Чемберленом.
Вот еще! - с неудовольствием подумал попаданец, - англичане так часто подставляли нас и в XIX веке, и в XX, и в XXI, что только либероссы могут им верить, да и то самые бесшабашные. А остальные уже давно отвернулись. Так и скажу, только причину назову другую, благо и у Романовых негативный счет уже к 1930-х годов без того оказался большой, просто огромный.
- Не-не-не, - с каким-то садистским отрицанием сказал он, - после того, как англичане в очередной раз подкузьмили вначале по итогам Первой мировой войны, а потом отказавшись принять Николая II с семейством, лично мне смотреть на Британию нечего. Сортир какой-то Европейский, ходить можно, смотреть противно.
- Хм! - удивился Молотов. Расстреляли последнего российского монарха с ближайшими родственниками вообще-то сами большевики, и теперь обращаться к ним же с неудовольствием на «великих бриттов» было, по крайней мере, наивно. С другой стороны, подозревать великого князя Сергея Александровича Романова-Советского в благорасположении к англичанам тоже было нельзя. Не дурак же он право? Да и И.В. Сталин, обычно такой подозрительный, смотрел к нему по-доброму. Зря, наверно, лучше бы расстрелял. Или он смотрит на дальнюю перспективу?
Хозяин меж тем посмеивался, глядя на вялую перебранку. Собеседники тоже смотрели даже не на друг друга, а на Вождя, прекрасно понимая, кто поставит последнюю точку. Тому это надоело, и он решительно сказал:
- Хватит, товарищи, лаятся. Все вы большевики и находитесь в одном лагере. Поэтому, пожмите руки и будем решать проблему вместе.
Собственно, сам Сталин причину холодности своего старого товарища раскусил в два счета. Поэтому легко сменил позицию. Паршивец Вячеслав просто не хочет делить свою, как он думает, внешнеполитическую сферу. Так-то он один решает, как нарком НКИД. Ну еще с ним, но он же понятно, Хозяин! А тут какие-то мутные появляются коллеги, то ли враги, то ли друзья, которые сами умудряются протаскивать руки к огоньку. Ха, а вот попробуй сделать из них товарищей!
В.М. Молотов посмотрел на Вождя, увидел, что тот не на его стороне, смирился. С И.В. Сталиным он воевать не хотел. Понимал, что они идут в одной упряжке и тот стоит коренником, а он сам только с боку.
- Ты, Вячеслав, в иностранной сфере будешь главным, - решил меж тем Хозяин, - Сергей же в силу своей важности будет в своих направлениях самостоятельным, но с передачей сведений о своих действиях. Понятно?
- Понятно! - в разнобой сказали спорщики - Молотов несколько сердито, Романов довольно-таки равнодушно, попаданцу вообще было плевать по большому счету, кто и как решал в Кремле после И.В. Сталина вопросы бытия.
Самому Хозяину, надо сказать, тоже, если они нахраписто не лезли. А они не лезли. Поэтому он благодушно друг спросил:
- А вы, товарищ Романова, как к этому относитесь?
- Я как вы! - не раздумывая, ответила Мария Федоровна, да еще с такой обворожительной улыбкой, что все мужчины расслабились и даже Молотов уже не так стал откровенно злиться.
«Молодец, милая, - просто обрадовался попаданец, - и хватит тебя ревновать. Тоже мне, Отелло, нашел к кому кидать копья».
И.В. Сталин удовлетворенно закурил трубку. После смерти второй жены Нади Аллилуевой ему очень не хватало женской теплоты. Даже не плотской любви, этого он как раз мог найти, а чистой улыбки, искренней эмоции, когда женщина видит в тебе одновременно и высокого Вождя и обычного мужчину. Вот это-то и давала ему Романова, в девичестве Кормилицына.
- Ну, давайте работать, - решительно сказал он и на всякий случай напомнил: - ты Вячеслав, и, кстати, Сергей, должны помнить, что первый из вас является наркомом НКИД, второй – его заместитель с широкими полномочиями. Если какие-то вопросы, обращаетесь ко мне, но обязательно с субординациями.
Уже сердито посмотрел на этих склочников. Впрочем, Романов-то как раз мгновенно притих. Хороший у него оказался великий князь, дисциплинированный. А вот Молотов, то ли нервничает, то ли просто капризничает. Ничего, Вячеслав, успокоишься!
Сел на свой стол, взял бумажку с текстом Гитлера. Подумал вслух:
- Это он вовремя пролез со своей полезной инициативой. Чемберлен, подлец, опять суетится со своими горячими хотелками, все норовит себе побольше протащить и при этом ничего не дать. Так как будем, товарищи?
Вождь не то, что хочет перебросить со своих на наши плечи тяжесть решений, это он может и сам, - понял попаданец, - Хозяин желает посоветоваться с надежными соратниками, чтобы не промахнутся. Ведь вопреки имеющихся взглядов, И.В. Сталин, особо в сферах, где он чувствовал слабовато, любил посоветоваться у специалистов или, хотя бы, у надежных товарищей. А уж потом решать кардинально.
И ведь все равно, можно ошибиться, а как иначе? Промахивается только тот, кто ничего не делает, а кто находится у руля огромного государства, тот и ненароком ляпает, как не старается. Но тут уж попаданец должен образумить.
Вот, например, сегодняшняя встреча. И.В. Сталин и В.М. Молотов, в принципе, правильно оценивают текущую международную обстановку. Просто кое-где мешают акценты, и в результате итоговое положение все равно для СССР становится не благополучно. Историки, особенно либеральные, «правильные» для Запада, ругают, тычут покойных ошибками. А сами бы попробовали?
А та мы попробуем, может и получится? Сергей Александрович, попросив взглядом разрешение Хозяина, предложил:
- Может быть, мне сменить приоритеты, сначала Берлин, только уже обязательно, а затем сразу в Лондон? Ну а потом по Европе, как получится.
И.В. Сталин молчал, курил. Видимо, напряженно думал. Наконец решил:
- Дерзайте, товарищ Романов, если ошибетесь, мы вас поправим.
Очень опасное «разрешение». Так опять доездишься до Лубянки, и Чкалов не поможет, ведь нарком все же, тот же чиновник, просто высокопоставленный. И ему можно приказать что угодно.
С другой стороны, все зависит от его действий. Нам ли, попаданцам, от этого страдать и кашлять понапрасну?
Сергей Александрович молодцевато вскочил и буквально отрапортовал:
- Товарищ Сталин, разрешите мне совершить многодневную поездку по вражескому тылу. Пистолет будет всегда заряжен, а ваша книга «Основы ленинизма» будет на походном столе. Я не подведу!
И.В. Сталин от такой горячности улыбнулся:
- Езжайте, товарищ Романов. Иконой благословлять не будем, не такое уже время ныне. А вот чай попьем и заодно напишем ответ этому фюреру. Как?
- Товарищ Романов, в посольстве каждой страны, обязательно поговорите с послом. После хорошенькой чистки кадры сейчас проверенные, надежные, - сухо проинструктировал своего заместителя В.М. Молотов.
Да уж. Дипломат он, конечно, хороший… будет, но администратор тот еще. Или он под Сталина прогибается? Раз Вождь сказал: кадры НКИД слабые, ненадежные, значит, меняем, и новые хвалим. Ведь понятно, что новые послы, особенно не из дипломатов, окажутся неквалифицированными, плохо работающими. Единственно, что передадут директивы из Москвы.
- Благодарю вас, Вячеслав Михайлович, за подсказку, - сказал с извиняющей улыбкой Сергей Александрович, - с послами обязательно поговорю, но без частностей.
- Правильно, - кивнул И.В. Сталин, - говорить, что происходит здесь, нельзя, даже если очень хочется.
В.М. Молотов, готовый вспылить на замечания попаданца, после слов Хозяина кое-как проглотил несколько ругательств, хоть и было ему это трудновато, так что все заметили. Хозяин, ухмыльнувшись, еще раз сказал:
- Ви правы в том отношении, что много разговаривать вам нельзя, хотя, подчеркну, посольства СССР вы ни в коем случае обходить не должны, - он не торопясь, раскурил трубку, закончил мысли, - а вам, товарищ Молотов, необходимо довести до дипведомств их задачи.
- Слушаюсь, товарищ Сталин, - лаконично ответил нарком НКИД и председатель СНК. Он прекрасно понимал, где проходит грань, где еще можно спорить, а где Вождь уже спускал обязательные директивы. И ему как-то даже мысли не появилось, что секретарь ВКП (б) не должен приказывать председателю СНК. В СССР коммунистическая партия являлась основой советского общества и этим все подчеркивалось.
А И.В. Сталин, тоже не ощущая никакой волнительности по поводу этого щекотливого в ином случае момента, перешел к написанию своего послания. Поскольку Гитлер первым написал письмо, то советскому лидеру лишь приходилось формулировать ответы, впрочем, благоприятные для Германии, хотя и скупые и сдержанные по тону.
И.В. Сталин соглашался активизировать политические отношения, хотя и обходил конкретику где, когда и в чем они проявятся. Зато в экономической сфере он предлагал провести переговоры советской и германской делегаций в Москве, пояснив присутствующим:
- Нам очень нужны немецкие товары, прежде всего, различное промышленное оборудование, энергетика, всякое оружие от самолетов до пистолетов. Заинтересованы в торговле и немцы, поскольку на Западе ои сбывать товары не могут, а на Востоке у нас могут приобретать в обмен на свою продукцию сырье и продовольствие. Товарищ Романов, поскольку вы будете в Берлине и встретитесь с Гитлером, то объясните, что СССР в первую очередь заинтересован в экономических отношениях с их страной. И именно от уровня торговли будет зависеть и все остальное.
Что же, тут И.В. Сталин был крайне логичен и лапидарен, ни взять, ни дать. Ему лишь пришлось подтвердить, что все понятно.
В итоге, послание фюрера Германского рейха А. Гитлера ограничивалось одним листочком. Ответ же И.В. Сталина состоял из несколько абзацев. Офигеть, какая дружба начиналась между странами!
Хотя начало было положено. Ведь после прихода нацистов в 1933 году отношения между СССР и Германией очень скоро опустилось до абсолютного нуля. А кое-где в политике четко опустилось до жирного минуса. И это после активного сотрудничества 1920-е годы после договора в Рапалло! Теперь же движение зримо повернулось от вражды к сотрудничеству. Пока еще медленно и слабо, но явно. Попаданец Сергей Логинович, правда, отметил бы, что недалек 1941 год, когда и в этой реальности, скорее всего, начнет самая кровопролитная война между двумя этими государствами. Но он же бы указал, что да этого пройдет ренессанс не только торговли, но и в дипломатии. Ни одна из западных стран не сблизилась СССР, как Германии. Жаль только кратковременно.
А так встреча была окончена. Сергей Александрович, имея практику, когда он первым уходил, причем его почти выгоняли, что арестантом, что председателем Всеславянского Комитета, решил было зайти в головке идущих товарищей, но внезапно Хозяин его тормознул, придержав за пуговицу пиджака. Не вырываться же ему из рук И.В. Сталина! Одновременно он жестом отпустил, мол, вы можете идти, это не вашего ума дело. И В.М. Молотов и даже жена Мария Федоровна вышли из кабинета.
После этого, Хозяин, отпустив пиджак великого князя, медленно подошел к столу, взялся за погасшую трубку. Какое-то время у него ушло для нового разжигания табака в трубке. Наконец, он с удовольствием закурил и уже после этого посмотрел на своего собеседника, теперь уже одного-единственного.
- Товарищ Романов, - негромко сказал он, не беспокоясь, слышат ли его, - я надеюсь вы понимаете, что ваше положение в СССР уникально, я бы даже сказал изумительно. Великий князь в стране социализма! Не хватает еще притащить сюда Деникина и, хотя бы, атамана Семенова. Вы не случайно здесь выжили. То есть, я хочу сказать, в 1920-е, первой половине 1930-х годы вы еще были с вашей мамой, вы жили самостоятельно. Но в этом году, когда дурак Ежов арестовал и тем самым показал советскому обществу, пусть не всему, пусть только силовикам плюс высшему советско-партийному аппарату… вас должны были расстрелять.
Я не дал. Хотя и мне это дало не совсем просто. Никто не сопротивлялся, но шепоток прошелся, пришлось с одной стороны усилить агитацию, с другой – репрессии.
И.В. Сталин пыхнул дымом. Помолчал, испытывающе посмотрел на великого князя, потом опять негромко сказал:
- Ви, товарищ Романов, свою цену за мои усилия уже частично выработали внутри страны, это очень хорошо, я не зря к вам присмотрелся, вы умненький, хотя и социально были чуждым элементом. БЫЛИ, - подчеркнул он, - теперь вы коммунист, в прежние годы находились на металлургическом заводе. Правда, все это не убрало с вас большое пятно великого князя.
Успешная ваша командировка на Запад окончательно уберет с вас все вопросы и сомнения, товарищ Романов. И мне будет не надо присматривать. Помните об этом и работайте вдвойне, втройне.
И.В. Сталин внимательно посмотрел на попаданца. Что же он это предполагал, но не верил, что Вождь открыто станет говорить. Большая тяжесть, как моральная, так и физическая. Или, может, стремление активизировать великого князя в поездке? Трудно сказать, тут он сам пас. Только сказал готовно, как юный мичуринец:
- Слушаюсь, товарищ Сталин! Спасибо за вашу работу, постараюсь сделать все возможное и невозможное в данной поездке.
Вождь еще раз посмотрел, чтобы убедится – понял или нет. Видимо, решил, что достучался, кивнул головой, сунул в рот мундштук трубки, втянул дым внутрь. Сказал, как впечатал:
- Идите, товарищ Романов, желаю значительных успехов, как лично вам, так и в целом вашей команде!
Понимая, что Вождь попрощался с ним и нечего висеть здесь, только щелкнул ботинками – еще один признак общего отличия великого князя от остального аппарата, одетого и обутого полувоенно. И стремительно вышел.
Если И.В. Сталин и хотел стимулировать его, то это ему удалось. Не только реципиент, даже сам попаданец и тот проникся большой чисто личной задачей. Ну, проклятые империалисты, я еду к вам, ждите и дрожите! Это вам не гуманитарный XXI век. Ведь и там стреляют, а уж тут, в жестоком ХХ веке и тем более.
Русские идут!