В Москве же обстановка быстро перевела его на рабочий ритм. Причем самым первым, кто настроил попаданца на напряженную работу, был сам И.В. Сталин. Ведь как обычно, после отпуска, Сергей Александрович, как дисциплинированный отпускник, отправился к своему начальству. Для него, как председателя госкомитета, это был предсовнаркома В.М. Молотов. Хотя в текущей деятельности он больше работал с секретарем ЦК ВКП (б), ведь Комитет занимался преимущественно идеологией, а ее Вождь оставлял себе, но все-таки пришел по советской линии.
Конечно, В.М. Молотов послал его к И.В. Сталину. Попаданец и сам был не дурак, но служебная субординация! Зато потом он уже свободно связался с секретарем Хозяина А.Н. Поскребышевым. Все по традиции и по правилам!
Поскребышев обычно так-то требовал, чтобы звонивший коротко сказал причину звонка. А то вдруг с какой-нибудь дребеденью беспокоит, а ему потом отвечать. Кроме того, Хозяин почти всегда спрашивает, зачем звонит имярек. И если ему не нравится тема, может и послать куда подальше. А если его секретарь не знает, то послать могут уже и его.
Сергей Александрович все это знал и уже готовился к довольно долгому разговору с «тенью И.В. Сталина», как его называли в будущем (у попаданца в прошлом) публицисты и ученые. Но на этот раз Поскребышев только буркнул, что-то вроде «а это ты» или «наконец-то явился» и уже громко сказал:
- Переключаю на товарища Сталина!
Вот тебе и…! Сергей Александрович поспешил поздороваться, едва только в трубке послышалось тяжелое старческое дыхание. А кто еще может поднять на линии И.В. Сталина?
- Хорошо, товарищ Романов, - услышал он одобрительный голос Хозяина, - только что вас поминали и вы сразу появились. Давно приехали в Москву?
Ну, на это нетрудно ответить, тут он чист.
- Сегодня ночью, товарищ Сталин, на фирменном поезде «Москва-Симферополь».
- Замечательно! - опять одобрил Хозяин и уже по-деловому сказал: - давайте-ка приезжайте ко мне в Кремль и жену берите, очень она у вас чудная.
Ну как, сказать, что попаданец обрадовался, значит покривить душой. Но, с другой стороны, зачем он тогда звонил?
Но перед этим была небольшая стычка с женой. Мария Федоровна сидела в спальне в одном неглиже и тоскливо смотрела на платяной шкаф.
- Сережа, - плачуще сказала она, - у меня совсем нечего одеть. Ни одного ненадеванного наряда!
- В чем же проблема? - удивился Сергей Александрович наезду, как он понял на него, - ателье на месте, деньги у нас есть всегда. В чем дело?
Посмотрел на нее, вспомнил ее жалобы на женское здоровье, из-за чего у них уже несколько дней, точнее, ночей срывается интим. Решительно сказал:
- Я звонил к товарищу Сталину. Тот требует нас к себе!
На этот раз жена была не столь настойчива. Более того, она неуверенно спросила:
- Нас или тебя?
Ох, эти женские заморочки, когда и вроде бы не болеет, и в то же время плохо. А он тут при чем? Только муж и даже ребенка нет. А если он приедет без Маши, то попадет именно ему, так ведь?
- Милая, я тебе люблю и понимаю твои недуги, но к товарищу Сталину задерживаться нельзя, ты ведь понимаешь?
- Угу - недовольно угукнула она, но быстро начала одеваться. Ведь мудрому и уважаемому Вождю опаздывать действительно нельзя. И не так как я с опаской, но и из уважения.
А дальше привычная машина, привычный маршрут, и всегда непривычный Хозяин.
Сегодня И.В. Сталин был излишне озабочен. И находившийся в кабинете В.М. Молотов был не в себе. Что-то их напрягло, видимо новости с Европы?
- Очень хорошо, товарищ Романов, вижу, что крымский отдых пришелся к месту. Ну и ваша жена все хорошеет. Как, товарищ Романова?
Маша, как раз думала по-другому, но возражать Хозяину не решилась, засмущавшись. Впрочем, и смущение было ей к лицу. Такая красивая мордочка, м-м-м!
Молотов разговаривать не стал. Впрочем, он довольно по-дружески кивнул одновременно обоим
И.В. Стали же, тоже решив, что прелюдия окончилась, перешел к делу:
- Товарищ Романов, страны Антанты – Англия и Франция – согласились перейти к прямым переговорам. Германия-то Мюнхенское соглашение с ними подписала, а потом показала большую фигу, хе-хе! Вот они и бросались к нам на всякий случай. Какие ловкие хитрецы!
Сталин после длинной фразы по привычке закурил трубку и посмотрел на Сергея Александровича – как он?
Попаданец на отношения с европейскими странами всегда смотрел цинично и негативно. С его точки зрения, отношения с ними всегда будут плохими, а если и улучшаться, то только на столько, насколько им это надо. И если не станет надо – туи же кинут и более того, окажутся во враждебном лагере, чтобы ты им не делал.
- Товарищ Сталин, я полностью с вами согласен. Империалистические государства Англия и Франция сейчас оказались в зловонном тупике и от этого бросились в сомнительный, на их взгляд, путь союза с СССР. Тем не менее, сейчас они с нами не пойдут, а переговоры закончатся ничем. Нужна хорошая встряска, чтобы у них головы прояснились.
Мнение попаданца оказалось грубым и прямым даже для В.М. Молотова, хотя он с Европой был всегда насторожен.
- М-м, товарищ Романов, как-то вы пессимистичны, - сказал он в сомнении, - а если все же немного подумать? Так сказать, семь раз померить, один раз отрезать.
Умная мысль, но тут попаданец ничем помочь предСНК не мог. Дело ведь не в его мнении, а как европейцы поведут себя. А уж как известно всем попаданцам.
- Товарищ Молотов! Из уважения к нам я, разумеется, изменю свои взгляды. Только европейские страны от этого лучше не станут.
- А из каких доводов вы исходите, Сергей Александрович? - прямо обратился ко мне Молотов. А ведь хороший вопрос, да только как на него ответить? Сказать, что я попаданец? Ага и задница у меня черная! Не поверят ведь, а если поверят то еще хуже. Буду в клетке или в тюремной камере. Во всяком случае, нормальным свободным гражданином СССР мне не быть.
Но и не отвечать на вопрос нельзя. Тот же И.В. Сталин заподозрит. И тогда тоже каюк и даже хуже, хотя и такого же гибельного ряда. О-о, есть объяснение! Конечно, праведным большевикам, особенно из твердокаменных людей показать будет очень трудно. Обычно они все, что не вписывается в их картину мировоззрения, просто с ходу отбрасывают, и хоть колом им голову чеши.
Но И.В. Сталин, кажется, имеет психику более гибкую и взвешенную, должен принять его объяснение, а не отбрасывать сразу, как дурное поповское суеверие. А то ведь иначе никак, просто так это не объяснишь.
- Понимаете, товарищ Сталин, - начал мяться Сергей Александрович больше для собеседников, чем для себя, чтобы они четко поняли – он не пытается с ходу придумать объяснение, оно у него давно есть. А вот высказать его ему трудно и не хочется его им показать.
- Ну-ну! - с некоторыми нотками рычания сказал В.М. Молотов, стремясь стимулировать великого князя, - говорите уже, а мы решим, удобоваримо все это, или нет.
Его старший товарищ И.В. Сталин ничего не сказал, набивая трубку, но судя по взглядам, ему было очень интересно. И в узком кругу не надо было показывать маску недалекого твердокаменного большевика.
- В общем, - показал попаданец и некоторое сомнение, и решимость в объяснении, - хотите верьте, хотите нет, а предчувствие в правильности и даже некоторое знание мне пришло во время молитвы.
- Хм! - скептически хмыкнул В.М. Молотов, видимо, подозревая что-то такое из ряда религиозных суеверий. Но дальше пока торопиться не стал, решив подождать реакции Хозяина. Что он предположит?
- Так, товарищ Романов, - И.В. Сталин явно с ходу эту версию не отверг, но ему хотелось уже весь рассказ, а не невнятное мычание.
И Сергей Александрович поспешил:
- Я и раньше верил бога и проводил всякие церковные ритуалы, но без особого уклона, скорее по традиции. А в часовне Комитета я вдруг понял, что от Тихвинской иконы Пресвятой Богородицы есть определенная аура, оно словно показывает, куда мне надо идти и что думать. Вот уже сегодня утром перед звонком к вам товарищ Сталин, я долго молился, и икона мне открыла все блудовство и хитрость западных империалистов. Нет, не хотят они идти к нам, хоть мы тресни!
Романов, сказав трудное объяснение, вытащив из кармана и принялся вытирать холодную испарину. Мол, смотрите, как мне далось тяжело эти слова, но я честно сказал все, ничего не скрыл.
И.В. Сталин объяснение великого князя принял спокойно. Он тоже не был излишне религиозным человеком, но и излишним скептиком не являлся. Религия с детства было вокруг него. И хотя он уже не верил простеньким религиозным сказкам, как не верят взрослые люди в эти сказания вообще, но и жестко им не сопротивлялся.
То, что древняя икона является чудотворная и помогает молящему человеку, он верил бы больше, чем какому-то интернету, в скором времени, но уже после смерти Вождя, стремительно развившемуся по миру.
Его товарищ В.М. Молотов был менее доверчив, но поскольку ничего удобоваримого он противопоставить не мог, а Сталин не давал никакого знака – ни словом, не мимикой – что он против такого объяснения происходившего, то и он успокоился.
- Мне, товарищи, открылось, в каком составе в недалеком будущем появятся делегации Англии и Франции. Конкретные персоналии я не назову, но одно понятно – лица в их составе будут второстепенными, ни одного министра, а тем более ответственных лиц из правительства, скажем премьер-министра, министра обороны, министра иностранных дел мы не увидим.
- То е-есть, простите, как? - Молотов даже заикался начал от возмущения, - они же все согласились и обязались приехать к нам в Москву!
- Ну, - позволил улыбнуться Сергей Александрович, - вряд ли в предварительных переговорах принимали с той стороны крупные политики. А словам мелких чиновников можно и пренебречь. Пусть Литвинов им верит, я никак не могу-с!
Великий князь дал возможность показаться в глазах сердитому умудренному блеску. В.М. Молотов сразу вспомнил, что стоящий перед ним Романов не только из простых советских граждан, которых можно с кондачка обмануть. Нет, он еще представитель древней аристократической семьи, у которых на генном уровне впечаталось умение вести переговоры с Западом и которых так просто не обманешь.
- Причем они ведь могут еще обмануть, - сказал, как бы успокоившись, великий князь, послать важных с официальной стороны лиц, например, генералов и адмиралов, а англичане – родственников королевской семьи.
- Но знаете, как четко увидеть, хотят ли англичане и французы с нами договорится? - спросил вдруг Сергей Александрович,
Он вообще-то обращался к Молотову, но отреагировал вдруг Вождь. Он вытащил изо рта трубку и осведомился:
- И как же, товарищ Романов?
- А вот так, товарищ Сталин, - повернулся к нему Сергей Александрович, - в начале переговоров надо поинтересоваться, есть ли у них письменные полномочия вести важные переговоры и подписывать различные дипломатические бумаги? Спорю на ломаный пятак, не будет! Болтать они сюда едут, население, главным образом, успокаивать. Да и свои нервы приводить в порядок.
И.В. Сталин хмыкнул, задумчиво сказал:
- Пожалуй, вы правы, товарищ Романов. Как это не досадно, но, видимо, эти переговоры ни к чему не приведут. Вячеслав, ты будешь главным, возьми несколько военных, своих дипломатов. Поговори, разузнай, может хоть немного будет пользы.
Молотов кивнул, пошел в приемную распоряжаться. Как председатель Совета Народных Комиссаров он формально был больших полномочий.
Сталин, продолжая курить, негромко пояснил:
- Хотел было сам быть на переговорах, но потом заколебался. А тут еще вы говорите, товарищ Романов, что они опять играют с нами. Ну их!
Он посмотрел на Марию Федоровну, хитро улыбнулся:
- А вы все хорошеете, товарищ Романова. Ребенка ждете?
Попаданец ждал, что жена не согласится, скажет, там по женской линии и дальше, но Мария вдруг неуверенно сказала:
- Вроде бы, товарищ Сталин. Только я еще сама не определилась, надо бы к врачу сходить, проконтролироваться.
- Сходите, товарищ Романова, дети это хорошо. Если их не будет, то для кого мы все это строим?
Уже когда они пошли приемную, и можно было хоть немного говорить, осторожничая немного, конечно, Сергей Александрович упрекнул:
- Могла бы и мне сказать утром, хотя бы намекнуть, а то узнавать прямо на приеме у самого товарища Сталина… хм, так никаких нервов не хватит, дорогая.
-Да не знаю я еще ничего. Говорю, схожу к медикам, - отмахнулась она от мужа, - потом и будем рассуждать. Сам же не понимаешь, утром-то начал говорить про критические дни. Что еще хочешь?
Попаданец только мысленно покрутил головой. Как всегда, виноват мужчина. А женщина белая и пушистая. С другой стороны, рожать ведь им, мучаться. Вот и пугается, а, значит, нервничает. А мужики как бы и не при чем.
Уже в машине сказал:
- Коли так, считай сегодня на больничном. Первый все-таки наш ребенок, осторожнее надо с ним.
Сел на заднее сиденье, прижал ее к себе:
- Не бойся, малыш прорвемся!
Сам он уже думал и о будущем. Знания попаданца об истории говорили о том, что войны практически уже не избежишь. Конечно, эта другая реальность и работа попаданца явно считается. Вон и англо-франко-советские переговоры начались раньше на целый год. Но общая картина не радует. Все-таки один попаданец да за короткий срок не сможет сдвинуть инерцию истории. Оно ведь так, общий ход развития во всех реальностях бытия будет идентичный. Только мелкие детали меняются. И когда изменения аккумулируются и начинают серьезно влиять, то тогда и реальность становится самобытной.
Что же, он не сумел, но это не говорит о том, что не надо бросаться в крайности и отчаиваться. Честно говоря, учитывая большую роль в ХХ веке (и в ближайшем будущем), он и не думал ее остановить. Вначале он вообще не хотел вмешиваться в историю, так, как-то само собой получилось.
А теперь надо оптимизировать ход войны, особенно ее начало, которая в его реальности была очень неудачно.
Проводил жену в гостиную, распорядился помочь. Прислуга, домашние работники могут и протии иногда, а сама она постесняется или подумает, что это только ее дело. Нет, милая, все, что касается великого князя, а его дети напрямую относятся к нему, это государственное дело!
Потом зашел в свой рабочий кабинет, свой личный, на третьем этаже, куда ходит только он один и иногда жена. Здесь его категорически запрещается мешать. Если есть какие дела, могут и подождать, чай не волки гонятся.
Итак, - он взялся листок нелинованной бумаги из папки на поверхности стола, химические карандаши, сел на любимое место за столом, - что мы имеем на сегодняшний день?
Противники у нас тоже самые – фашистский блок – Германия, Италия, Финляндия и так далее. Чехословакию спасти не удалось по самой дурацкой причине. Или судьба (бог?) мне показывает, что нельзя все менять, ты же не Господь. Хм!
На нашей стороне те же сами, тут ничего не поменялось. НО! Робкие пусть движения по Европе великого князя Сергея Александровича все-таки дали определенный результат – часть бывших белых пойдут воевать на стороне СССР. Кроме того, подспудно началась агитация в некоторых странах Европы – перейти на сторону советской страны. Может хотя бы немножечко удастся – Болгария, Югославия, Чехословакия – там ведь или левое движение мощное или русофильство есть.
Теперь внутри страны. Ворошилова в этой реальности при И.В. Сталине не оказалось. Поэтому репрессии в армии хоть и были, но как-то неосознанно. И даже не знаешь, радоваться или кручиниться. Самые способные все равно погибли. А остальные, пусть и опытные, но упертые в своей дурости. И что?