АСЯ
Первое, что невольно бросилось в глаза — голая мужская задница, едва прикрытая светло-голубой рубашкой. Вдоволь насмотревшись на покрывшиеся тонким слоем блестящего пота крепкие ягодицы, я опустила затяжной взор к штанам, спущенным до щиколоток. Из-под скомканных в гармошку брюк торчали натянутые выше лодыжек черные носки с логотипом спортивного бренда «Reebok».
— Бери его глубже, крошка, — рычал владелец пшеничных растрепанных волос, торчавших во все стороны.
Мужчина с широкими плечами стоял ко мне спиной, поставив одну руку на себе талию, а другую положив на чужую темную макушку.
Я вновь опустила взгляд к ногам с густым волосяным покровом и перед мистером Голый Зад заметила выглядывавшие из-под платья средней длины стройные колени, плотно сомкнутые вместе. Брюнетка опиралась на ладонь, положив ее у мысков кожаных мужских туфель. Ее пышный бюст колыхался от интенсивных движений головой.
У меня немного зарябило перед глазами.
Смущение и… возбуждение щекочущей волной жара пронеслись по телу от корней волос до кончиков пальцев ног.
О господи, чем они занимались?!
— Открой свой умелый ротик шире…. Да, вот так. Умница. Старайся для папочки, сладкая, — рычал блондин и принялся ритмично толкаться бедрами.
До моего слуха донеслись женские глухие стоны.
— Барс! — всхлипывала брюнетка в секундных перерывах между тем, как вновь припасть ртом к паху Некрасова.
— Ты хороша, — похвалил блондин.
Мне следовало захлопнуть за собой дверь сразу же, как только стала невольным свидетелем интимной близости одного из боссов и незнакомки.
Но я продолжала наблюдать, притаившись за его спиной.
Закусив губу и плотнее сведя ноги вместе от разжигающегося пламя азарта и адреналина.
Это неправильно…
Но, черт подери, как же горячо!
У меня три года и семь месяцев не было секса с мужчиной, а пользоваться вспомогательными средствами из секс-шопа мешало привитое консервативное сексуальное воспитание.
— Поглядывать нехорошо.
Я замерла, осознав, что словесное послание Некрасова предназначалось для меня.
Возвела округленные глаза от его сверкающего в поту прекрасного зада к повернутому в мою сторону лицу. Для моего взора был предоставлен лишь точеный профиль босса.
— Желаешь присоединиться? — Некрасов ухмыльнулся и запустил пальцы в свои взъерошенные волосы, создавая еще более выразительный беспорядок.
— Я… нет, — пробубнила, абсолютно сбившись с толку.
У мужчины, кажется, полностью отсутствовал стыд. Он даже не попытался сделать вид, будто загнан в тупик моим вмешательством в его эротический перфоманс с партнершей. Некрасов вовсе не собирался прекращать занятие оральным сексом на рабочем месте.
— Тогда загляни попозже, — попросил будничным тоном. — Минут через десять.
Он отвернулся, схватил брюнетку за затылок и насадил за свой… орган.
— Глубже! — приказал он, начав яростнее вдалбливаться в ее рот. — Глубже! И держи свои зубки при себе…
Я прикрыла глаза и втянула голову, с тихим хлопком двери уничтожив щель в кабинет босса.
Отошла на шаг и привалилась спиной к стене. Пальцы, которыми обхватывала ручку кружки, подрагивали.
Со свистом выпустила из приоткрытых уст воздух. Провела кончиком языка по пересохшим губам. Громоподобные удары сердца бешеной пульсацией отдавались в ушах. Под воротником рубашки я ощутила скольжение бисеринки пота.
Проклятье, эта сцена не на шутку меня возбудила.
Я поерзала бедрами, чувствуя влагу, насквозь промочившую ткань трусиков.
Из кабинета донесся очередной женский стон.
Я закрыла глаза, вжавшись затылком в стену.
Окружающий мир и, что более важно, моя адекватность растворились в пошлых фантазиях. На короткое мгновение я всерьез задумалась над тем, чтобы принять приглашение Некрасова, пока не стало слишком поздно… И неважно, что пару минут назад мы впервые друг друга увидели.
Нет.
Нельзя.
Нельзя.
Я не настолько безрассудная.
Я не испорчена порочностью.
Я благоразумная до мозга костей. Правильная. Скучная. Зубрила.
Я свято хранила девственность до первых серьезных отношений с парнем, с которым встречалась всю университетскую пору. На последнем курсе юрфака тайком листала журналы со свадебными платьями в надежде получить предложение руки и сердца от любимого человека. Но вместо этого услышала: «Давай расстанемся. Попробуем побыть порознь хоть какое-то время и понять: мой ли ты Чип, а я — твой Дейл». После тех слов прошло почти четыре года. Мой бывший обручился на другой почти что сразу, как мы расстались.
Вынырнув из омута горьких воспоминаний, я призвала себя вспомнить, ради какой цели оказалась в этом месте и зашагала прочь от кабинета Некрасова.
Собрав крупицы воли в кулаки, я с гордо поднятым подбородком перешагнула порог кабинета Некрасова.
После одобрения моей просьбы войти, Борис Дмитриевич, к счастью, уже не демонстрировал свой голый зад. Правда, из-под затянутого ремнем пояса брюк в тон пиджаку, брошенному на край матово-белого стола, торчал кусочек рубашки. Торопился замести следы? Вероятно, стоило начать с того, что нужно запирать дверь и не позволять посторонним вмешиваться в интимный процесс. Брюнетки, участвовавшей в недавнем представлении, я так же не наблюдала.
Я не заметила, как она прошмыгнула мимо меня. Дверь в свой кабинет специально оставила открытой, чтобы как раз таки не упустить из вида кого-нибудь из страстной парочки. Мне было любопытно, кто эта девушка. Не удалось разглядеть ее лица, хотя, возможно, смогу вычислить ее по платью… если она вообще являлась сотрудницей бюро.
А ведь это совершенно не мое дело!
Поправляя запонки, босс послал мне дерзкую ухмылку и плюхнулся в свое барское, не иначе, кресло. Громадное, обтянутое красной кожей. С мефистофельским взглядом и плясавшими бесенятами, которые мерцали крапинками в молочной голубизне близко посаженых глаз, молодой мужчина вполне мог сойти за сатану в дорогущем костюме.
— Ты моя новая секретарша, получается?
Почему обычный вопрос из его уст прозвучал столь грязно и похабно, что мне внезапно захотелось принять душ и простоять под тугими струями кипятка не меньше часа, чтобы отмыться от распущенности Некрасова, которой он окатил меня, будто бензинным маслом?
— Не только ваша, — учтивым тоном поправила я.
— Ну да, ну да, — пробормотал Борис Дмитриевич, положив руки на край стола. — Как, напомни, тебя зовут?
А я и не говорила своего имени.
— Арсения.
— Арсения, — с улыбкой повторил босс.
— Я принесла вам кофе.
Прошагала вглубь современно обставленного кабинета и поставила перед боссом кружку с напитком, который я подогрела пару минут назад.
— Издеваешься? Что ты мне подсунула? — с внезапной брезгливостью спросил блондин.
Ээмм?
Некрасов перевел взгляд от емкости с напитком к моему недоуменному лицу. Смотрел так, словно я за считанные мгновения превратилась в грязь под мысками его ботинок.
— Прошу прощения?
— Я, по-твоему, идиот, чтобы пить из незнакомой кружки? А вдруг ты ее из помойки достала?
Что за вздор?!
— Я взяла ее из обеденной зоны для персонала, — сдерживая за стиснутыми зубами негодование, вызванное грубой реакцией Некрасова, пояснила я.
— То есть, это чья-то кружка? — медленно протянул он, отстраняясь от спинки и вонзаясь в меня испепеляющим взором. — Чужая кружка оказалась на моем столе? — заговорил, еще больше растягивая слова. Согнул руки в локтях, перенес центр тяжести на ладони, которые по-прежнему покоились на столе. Он будто готовился к прыжку. — Кружка, которая может принадлежать человеку с герпесом или еще черт знает с чем? — голубые глаза, метающие в меня молнии, резко сузились. — Ты адекватная?
В чьей адекватности и стоило сомневаться, так это в его!
— В моей медицинской книжке указано, что на все сто процентов, — выдавив улыбку, парировала его крайне нелепое обвинение.
Помни, зачем ты здесь, Ася.
Я не должна допустить того, чтобы в первый же день, не поработав и часа, вылететь с позором из-за ругани с начальством. Белова меня точно за это не похвалит.
— Мне очень жаль, Борис Дмитриевич, — проглотив жажду отмщения за свою уязвленную гордость, я смягчила голос и взяла со стола кружку-человека-с-герпесом-или-еще-черт-знает-с-чем. — Если бы я знала, что вы такой… взыскательный, — гадкий придира, — к подобным вещам, то подобного казуса не случилось бы. Понимаете, сегодня мой первый день. Я ужасно волнуюсь, потому что ничего и никого здесь не знаю. Меня не предупредили о ваших взаимоотношениях… с посудой, поэтому еще раз приношу извинения.
Некрасов казался удовлетворенным этим пропитанным фальшью раскаянием. Он упивался своим хозяйским положением настолько, что не заметил откровенно издевательской нотки, звучавшей в моей интонации.
— Ладно. Ты милашка, так что на первый и единственный раз прощаю.
— Благодарю, — выдавила кислую улыбку, сжимая пальцами злосчастную кружку.
Да я бы не поленилась перерыть какую-нибудь ближайшую помойку, чтобы стереть с безукоризненного лица плейбоя надменность!
— Вылей эту гадость, — небрежно махнув рукой, велел Некрасов и отвернулся к тонкому компьютерному монитору с логотипом «Apple». — Налей кофе в одну из тех чашек, — указательным пальцем подсказал направление.
Я проследила за жестом босса. Он показывал на журнальный столик с двумя полочками, заставленными роскошным набором чайного сервиза: фарфоровые блюдца, кувшин и миниатюрные чашечки голубоватого цвета с золотым затейливым узором.
— Я пью только из них, — проговорил мужчина, вдалбливая информацию в мою память размеренным отчетливым голосом. — Будь аккуратна. Это эксклюзивная работа «De Lamerie», за которую я отвалил кучу денег. Сломаешь — век не расплатишься.
От серьезности, с которой вещал босс, у меня засосало под ложечкой.
Я тихонечко кивнула и подошла к журнальному столику. Поставила на него кружку с рисунком улыбающегося смайла, нагнулась, чтобы открыть стеклянную узкую дверцу, и выудила крошечную чашку.
Я ощутила многотонный груз ответственности, как только взяла миниатюрный предмет сервиза весом не больше гусиного пера в руку.
Выпрямилась и с облегчением вздохнула. Я продержала дорогую вещицу почти минуту и не уронила ее. Это прогресс!
Довольная собой, поспешила к выходу.
Дверь в кабинет с размахом отворилась и с грохочущим звуком ударилась о стену.
От неожиданности я вздрогнула и чуть подпрыгнула, застыв на месте.
— Барс! — гневливый рык наполнил помещение.
Вошел высокий брюнет. Его деловой костюм и прическу я немедленно узнала. Этот человек пихнул меня перед тем, как промчаться по вестибюлю.
Однако Борис Дмитриевич даже и не думал смотреть в сторону нежданного гостя.
Некрасов вперился неподвижным взором в мои руки. Вернее, он прожигал глазами то, что в них находилось пару мгновений назад… а теперь покоилось у моих туфель горсткой разбитого фарфора.