АСЯ
Как?
Как так вышло, что я проторчала в бюро до вечера?
Как обстоятельства сложились не в мою пользу, и я поддалась внушению Багирова? Он проклят даром гипноза? Он не человек. Так мастерски заговорил мне зубы, что я вышла из его кабинета, нагрузившись стопкой разноцветных папок формата А4 и длиннющим списком поручений. Всякие попытки вставить слово поперек прерывались сладкими речами.
Эмиль даже проводил меня до бывшего рабочего места. Стульчик отодвинул. Компьютер включил и угостил вкусным кофе. Таким приветливым и болтливым я не видела его никогда.
Почему Багиров раньше не раскрыл свой джентльменский потенциал? Я бы подготовилась, по крайней мере, и крепко-накрепко привязала бы к себе бдительность.
В целом, все складывалось неплохо. Я, честно говоря, скучала по работе (начальства это никоим образом не касалось). Без неурядиц влилась в рутинный поток и за день расправилась с бумажной волокитой, от которой так бледнел, зеленел и стонал Эмиль Глебович.
— Завтра можешь пораньше приехать? — беспардонно поинтересовался бывший-или-не-совсем босс, когда я забежала к нему сказать, что его клиент попросил о переносе встречи на другой день.
— Нет. Никаких «завтра» уже не будет.
— Хмм, — многозначительно протянул он, постучав колпачком ручки по столу. — Тебя не переубедит даже дополнительная премия, которую получишь вместе с увольнительными?
Я люблю премии.
— Я уезжаю через три дня, — пробурчала уже без прежней категоричности.
— Отлично. Я что-нибудь придумаю за это время, а пока поработай здесь. Я щедро отплачу за помощь, Малиновская, — Багиров благородно положил руку на сердце. — Обещаю, я не заставлю тебя испытывать неловкость. Что было в прошлом, пусть там и остается, согласна?
Да.
Я приняла его сомнительное, но полезное предложение. Денег много не бывает, тем более что я планировала какое-то время пожить на юге.
Эта среда получила бы почетное звание Идеального рабочего дня, если бы не несуразное поведение Некрасова.
Неудавшийся кавалер, заметив мое присутствие за секретарским столом, стоял в коридоре неподвижной статуей с маленькой чайной чашкой в руке. Его привел в чувства Багиров, который проходил мимо, и похлопал друга по плечу.
Я поприветствовала другого партнера, стоявшего во главе бюро, чтобы не показаться последней грубиянкой. Бессмысленно мусолить воспоминания о его последнем визите к моему дому поздней ночью. Разумеется, мне не забыть сорвавшееся со рта блондина признание… И я невольно воспроизвела в памяти образ надеявшегося на взаимность мужчины, но тут же запихала его обратно в сундучок под названием «больше никогда не тревожить».
Тут же отвела взгляд к монитору и вжалась в кресло, рассчитывая на то, что Борис Дмитриевич не предпримет ничего из ряда вон выходящего, чтобы отомстить за прошлый раз.
Но я ошиблась на его счет.
Вместо того чтобы напомнить самому себе, как я плохая, что дала ему отворот-поворот, разозлиться и игнорировать мое существование, Некрасов ворохнулся с места и… решил переехать в мой кабинет, по всей видимости. Он проторчал в нем до самого вечера, сидя в кресле напротив, или на краю моего стола, или топтался у меня за спиной, мешая сосредоточиться на делах. Сверлил во мне дыру взглядом, поговаривая периодически: «Глазам не верю, что ты здесь».
Он… был собой. Дико странным, энергичным и заносчивым, флиртующим. Боже, ну конечно же, он заигрывал. Отвешивал неуместные пошлые шуточки и смеялся с того, как я огрызалась. Все, как прежде.
После окончания рабочего дня Эмиль, как и обещал, предложил мне на выбор несколько ресторанов с отличной кухней, где я могла бы спокойно рассказать ему о Кире. Некрасов четко дал понять, что его присутствие неотложно. Вклинился между мной и Багировым, потребовав ничего от него не утаивать.
Мы разместились за столиком у окна в восточной части итальянского ресторана. Молодой официант с бессчетным количеством маленьких татуировок на руках и шее принял наш заказ и предупредил, что вернется с тремя порциями средиземноморской кухни в течение двадцати-тридцати минут. Разлил по бокалам белое вино, чтобы скрасить ожидание, и упорхнул обслуживать другой столик.
Но к алкоголю я зареклась не прикасаться. По крайней мере, в присутствии собравшейся компании. Эмиль же с наслаждением смаковал напиток, вальяжно откинувшись на мягкую спинку стула. Некрасов отказался, напомнив, что ему еще развозить нас по домам.
— Так что тебя привело сегодня в бюро? — мало заинтересованным тоном спросил Багиров, проводив пошлым взглядом мимо проплывавшую девицу в мини и на высоченных шпильках.
Я рассказала о внезапном видеозвонке Киры и обо всем, что та наговорила. Они внимательно выслушали мою историю и тем самым дали понять, что серьезно отнеслись к назревшей проблеме.
— Ты не перестаешь меня приятно удивлять, Малиновская, — с однобокой улыбкой высказался Багиров. — Сюрприз за сюрпризом. Стоит ли нам ждать конца света, как думаешь? — обратился к Некрасову.
Тот не понял иронии, и брюнет разочарованно цокнул.
— Я бы не пришла к вам, если бы Кира не пригрозила и меня впутать в ваши разборки.
— Конечно-конечно, — с пониманием кивнул Эмиль. — Я обо всем позабочусь, можешь на меня положиться. Твоему отъезду… эм, куда бы то ни было, ничего не помешает.
Как же непривычно видеть хитрого черного лиса таким милым. Либо грядет какой-то подвох, либо чудесному явлению поспособствовали звезды.
Барс моментально встрепенулся, оторвав взгляд от телефона, и вытаращился на меня.
— Уезжаешь?!
БАРС
Да, болван.
Она уезжает.
Хорошо, хорошо. Без паники.
Черт подери, я — Барс Некрасов! Мне не пристало париться из-за женщин… женщины, вернее. Рыжей, раздражающе красивой, с острым языком и завышенным чувством независимости.
О дьявол, знал бы кто, как же я бесился из-за Малиновской.
Крошечной толикой своей погрязшей в грехах души я не исключал ее отказа. Но верил до последнего, как придурок, на благоприятный исход. Преследовал Асю, как полоумный. Совсем крыша поехала, что сказать.
Тем не менее, прямолинейный пинок под зад от белочки больно ударил по самолюбию. До этого я не сталкивался с неприязнью от противоположного пола. Тем более после горячего секса.
Я привык отказывать и не привык проигрывать. Особенно в делах любовных.
Слабо помнилось, как я уехал от дома Аси. Заныкался в какую-то дыру, называвшуюся ночным клубом. Нажрался до потери пульса и чуть коньки не отбросил. Успел с кем-то подраться и кое-что разнести в щепки. Более-менее отчетливыми воспоминания стали с того момента, как я очутился в обезьяннике. Протрезвев немного, позвонил Эмилю и попросил вытащить меня оттуда. Пришлось проторчать в камере с какими-то алкашами и бомжами, а потом явился мой рыцарь в сверкающих черных доспехах и спас из лап поколоченных же мною полицейских…
Заплатил штраф, и дело с концом.
Охренел, когда узнал, что учудила Белова.
Стоило пропасть на сутки, и с Демьяном приключилась очередная невероятная история. Я абсолютно не удивился тому, что он вызвался трястись, как курица-наседка, над этой недоделанной стервеллой.
К черту их странную парочку. Дуэт мазохиста и психованной дуры волновал меня меньше всего.
Я торопливо выпихнул из машины Эмиля у нашей многоэтажки и отправился по знакомому маршруту к дому Малиновской. Багиров психовал, потому что я заставить его торчать на задних сидениях, а Асю усадил в соседнее кресло. Она не произнесла ни слова с тех пор, как мы покинули ресторан.
— Может, переключить? — поинтересовался у нее, потянувшись к стереосистеме.
— Нет, все хорошо, оставь, — сонливо пробормотала белочка, прислонившись головой к тонированному окну.
Отлично. Ей нравилась фолк-музыка. Хоть послезавтра в ЗАГС.
Некрасов, ты псих…
Ася вопросительно посмотрела на меня. Наверняка думала, что веду себя странно.
В ответ улыбнулся и покачал головой.
Я поехавший от влюбленности, но не настолько, чтобы прямо ляпнуть, как лишился девяноста процентов здравого рассудка из-за нее.
— Надолго уезжаешь? — прокашлявшись в кулак, чуть убавил громкость музыки и задал важный вопрос нарочито непринужденным тоном.
— Не знаю.
— Куда едешь?
Тяжким вздохом она продемонстрировала нежелание вести разговор по душам.
— Зачем вам это, Борис Дмитриевич?
— Борис, или Барс… как тебе угодно.
Зачем мне знать, куда Ася отправится?
Разве не очевидно?
— Слушай… Прости за тот раз, — свернул во двор и мысленно выругался.
Секунд тридцать, и я должен буду притормозить у подъезда. А хотелось мне совершенно обратного — резко поддать газу и украсть Малиновскую как минимум на ночь. Нужно было ехать медленнее. Ползти, как черепаха.
— Надеюсь, тебе не показалось, будто я давил на тебя и…
— Пожалуйста, Борис, не нужно продолжать, — с тихой, но твердой просьбой прервала меня Ася.
То, как она произнесла мое имя, заставило кровь бурлить в жилах
— Ублюдок, — прошипел едва различимым шепотом я, сдерживая болезненный стон. Заерзал в кресле, пытаясь сесть так, чтобы Малиновская не увидела набухший бугор в области паха.
Я бл*дски сильно хотел ее и этим мог спугнуть.
Увидит, поймет — сбежит без оглядки.
К счастью, у меня в запасе есть парочка дней, чтобы попытаться расположить Асю к себе. Может, смогу отговорить ее от переезда. Или, по крайней мере, разузнаю, что это за город.
Я не сдамся.
Главное — контролировать себя сейчас.
Обуздать разыгравшееся либидо задачка не из простых. Так и тянуло зарыться пальцами в роскошных янтарных локонах красотки и притянуть ее к своему рту. Беспощадно впиться в сочные губы и сойти с ума от их сладости.
Интересно, чувствовала ли она подобное ко мне когда-нибудь?
В горле запершило от одной лишь мысли, что в ее эротических фантазиях мог мелькать Демьян, или хуже того — Эмиль. С последним она подозрительно мила. И, вернувшись в бюро, обратилась за помощью именно к нему.
Багирову себе дороже держать свой неугомонный член от нее подальше.
Я ласково улыбнулся Асе и дернул за кончик выбившейся рыжей прядки у нежной щеки.
О, да, как по-взрослому.
— До завтра, — сказал ей.
Белочка встрепенулась, и я поспешил убрать руку.
Дистанция — не слабость.
Дистанция — благодетель.
Мой разум — буддийский храм. Я девственен.
Я повторил это про себя несколько раз.
— Спасибо, что подвез, — пряча взгляд, пробубнила Ася.
— Обращайся, — улыбнулся шире.
Решено. Побуду ее водителем немного.
— Спокойной ночи, — пожелав это прелестным голоском, Малиновская вышла из машины.
— Спокойной, Арсения.
Я проследил за тем, как ее точеная фигурка скрылась за подъездной дверью, и рухнул головой на руль.
Проклятье.
Я пропал.