Сдавленный шёпот, набирающий громкость в стенках черепа. Не мой язык, не знаю слов, иду по просьбам кольца. То медленно растворяется в воздухе, превращаясь в летучий сгусток света. Фиолетовый всполох манит за собой, а куда — известно исключительно ему одному. Я оставил страхи позади, ужас покинул мысли. Давно не ловил такой явно ощутимой свободы. Легкой поступью двигаюсь за изменившим форму кольцом. Стопы больше не горят, кости не болят, и дышать могу полной грудью. Только не вижу ничего, один артефакт.
Под сапогами что-то хлюпает, будто иду по луже. Немного боязно разбудить хозяев башни, конечно при условии, что они вообще хоть иногда спят. Эхо шлепков улетает вверх, а там не разглядеть вершины, и ощущение, что тьма имеет массу. Она давит на плечи, садится на совесть и идёт вместе со мной.
До сих пор не упёрся в стенки, должен был давно встретить хоть один изгиб, но нет. Бреду по плоскости, ни ступеней, ни коридоров. Ни подъёмов, ни спусков. Идеально ровная поверхность, влажная, слегка склизкая. Отдаёт машинным маслом, навевая воспоминания. И огонёк всё тянет за собой, чуть дразня. Витает над головой, жужжит в ухе. Порой отмахиваюсь от его назойливости, а тот будто специально. Играется, веселится. Артефакт у себя дома, и тут его сущность может раскрыться в любой форме.
Я же утратил связь с любым своим состоянием. Ни тоски, ни жалости. Влюблённость высохла, братские узы поистёрлись. Многочисленные смерти больше не приносят столько горя, как раньше. Башня забрала эмоции, пока не восполнив образовавшуюся пустоту. Я словно внутри себя брожу, не зная, что ещё осталось кроме темноты и сырости.
Облако, бывшее кольцом, резко рвануло от меня. Я поспешил за светочем, побоявшись остаться в одиночестве. Чуть не запинаюсь, ведь практически не вижу, куда держу путь. Артефакт взметнул кверху, с новой силой разгоревшись. Коридор сгустился из пустоты в мгновение ока. Лучи пролились на окружившие меня стены. Они сузились, став при этом выше и по итогу превратившись в арку. Потолок приближается к голове, и количество воздуха словно уменьшилось.
Вспотев, я чуть ли не прыжком достиг двери, которая оказалась итогом блужданий по башне. Деревянная, ребристая, как наружность самого строения. Прохладная ручка приятно легла в ладонь. С замершим сердцем я провернул её. Еле слышимый щелчок, за ним — слабый скрип двери. Из образовавшейся щели вырвался такой плотный поток белого света, что я машинально закрыл глаза и стиснул зубы. Белизна начала поглощать меня, затягивая в образовавшийся поток. Сапоги оторвались от земли, и я рывком проник за дверь, где всё ещё ничего не различаю, но явственно ощущаю тепло. Оно проникло сквозь костюм и разлеглось по всему телу. Окутала нега, слишком сильная, чтоб сопротивляться. Через несколько шагов, так и не сподобившись разомкнуть веки, я свалился в сон на что-то мягкое…
***
Подушки, одеяла. Брошенная одежда, гражданская, военная. Матрасы, тенты, гамаки. Всё свалено в одну кучу, и я поверх неё разложился, расставив в разные стороны руки с ногами. Давно так не высыпался, тянущая боль в спине покинула. Тяжесть в голове пропала, отпустили дурные мысли. Я уставился вверх, надо мной космос, а между нами полимерная крышка. До неё, наверное, метров двести, не меньше. Она такая огромная, что вижу и отсюда. Винтовая лестница прилипла к внутренним стенам башни и проползла к самой верхушке. Ажурные перила как растения обвили каждую ступеньку, свисая стеблями. И всё белое в низине, ближе к верхушке приобретая металлический отблеск. Там мигают фонарики, горят беспрестанно неоновые линии. Мерный гул стекает прямо ко мне, всё ещё валяющемуся в тряпье.
Хочется опять уснуть, погрузиться в дрёму, где тело словно невесомое. Подо мной так мягко, и до слёз обидно, что всё-таки придётся встать. Кряхтя и выливая недовольство в стерильность, я опёрся на здоровую руку и выпрямился. Размялся, потянулся в разные стороны. Эхо моих стонов волной улетело к крышке, там скопилось, усилилось и вернулось ко мне. А голос словно и не мой вовсе. Певучий, спокойный, отдаёт мудростью, на которую я никогда не претендовал. И это всего лишь случайный звук, соскочивший с моих губ.
Голова очистилась, я вспомнил, что Просветитель просил меня сделать. По привычке выискивая глазами кольцо, я не сразу заметил знакомое облачко. Здесь оно кажется розоватым. Блестит, подрагивает, его ареол пускает искры, те слетаются к моим ногам и голубыми всполохами распадаются на десятки маленьких осколков света. Я протянул руку к артефакту, тот ударил током, но несильно, что только улыбку вызвало на моём отощавшем лице. Мысленно я попросил артефакт проводить меня, и облачко тут же устремилось к лестницам. За ним последовал и я сам, пожелав размять затёкшие конечности.
Некоторые участки башни были прозрачными, хотя снаружи выглядели глухим камнем. Я наблюдал на Плутоном, погружённым в ночное время. Вижу транспортные линии, даже если они за сотни километров отсюда. Поблескивают изнутри нескольких Тетров, а под ними — Города. Живут как и прежде, не зная, что совсем недалеко от них расположился древний город, который давно обжило Троебожие… оно же и правда здесь? Предмет мифов и легенд, причина споров, войн. Источник любви и ненависти, он живёт в этой башне? Наблюдает за нами, верша судьбы и переплетая их с насекомыми. Да так плотно, что узел не разорвать уже. Люди и Ингулы, Сарсуры, Анухе. Бесконечный цикл войны, пропахший глупостью.
И немного стыдно оставлять песок на этих стеклянных ступенях. Они мелодично позвякивают от моих шагов. С каждым метром страшнее смотреть вниз. Призрачно это заставляет думать обо всём, что я сделал за жизнь. Нельзя упасть, нельзя сорваться, неприемлемо возвращаться к тому, от чего так сложно было убежать. Пришлось схватиться за перила, чтоб от головокружения не завалиться спиной и не покатиться к началу. Я наклонился вперёд, сломанную руку чуть ли не прижав к горлу. Болит меньше, но всё-таки колет мозг сигналами о раскрошившихся костях.
Сколько там осталось? По примерным подсчётам треть уже прополз. Запыхался, однако ещё преодолеваю ступень за ступенью. Каждая по чуть-чуть забирает силы. Бёдра щекочет судорога, щелчками отдаваясь в боку. Я смогу, я уверен в этом, и Троебожие тому свидетель, как же я устал. Нет желания смотреть, слушать, думать, вникать. Осталась одна механика, на неё одну уповаю, лишь бы добраться до верхушки. Там меня ждут, даже если сам я ещё не до конца готов ко встрече. Облачко помогает, его милые отсветы направляют, создают тень на лестнице, чтоб не поскользнуться ненароком. Я его хранил, дотащил сюда. Теперь же — артефакт меня бережёт. Равный обмен, полагаю. И как же хорошо, что свою часть я уже выполнил, осталось забрать причитающееся.
Полупрозрачный полимер сменялся на голубоватый металл. Движущиеся конструкции приводили в движение ступени, те скрежетали, тем не менее удерживаясь на месте. Неоновые линии растянулись вдоль перил, лампочки и диоды торчали между железными пластинами. Пар застилал взор, я ускорился, лишь бы не потерять из виду фиолетовое облако. Артефакт словно и сам спешил, подгоняя и задавая темп. Голову не опускаю, плевать, сколько осталось под ногами. Цель близка, и пот по всему телу смешался с влажным воздухом. Сладковатый на вкус, он провожает через извилистые колонны, теперь закрывшие лестницу. Ажурные мотивы исчезли, их заменил концептуальный металл.
Я свалился на платформу, запыхавшийся донельзя. Ступени закончились, верхушка приняла меня, ярко осветив холодным светом. Облачко артефакта пропало, осыпавшись блестящими частичками на пол. Линии и борозды по нему привели к огромной площади. Я поднял голову, передо мной предстало само Троебожие. Огромный круг бирюзового цвета выделяет дорогу к исполинскому строению. Половина сферы парит над платформой. На нём три части, сросшиеся в единой идее. Оранжевые круги как несколько Солнц горят тут и там, похожие на глаза, а надо всеми — общее око. Ясное, незамутнённое. Оно смотрит на меня, на мир, изучает космос. Оно всё знает, и бесконечная мудрость кроется за величественной сетчаткой. Ореол, часть верхушки башни, выглядит как самый настоящий нимб.
Я так и не смог подняться с колен, прижатый могуществом своего создателя. Он гудит на таких тонких волнах, что слёзы катятся сами по себе. Благоговение и бесконечный ужас смешались воедино, создавая абсолютно новые химические реакции в крови. Та кипит, жар опустошает голову. Троебожие хочет поговорить со мной, я знаю, оно желает…
— Твоё имя?
Голос проник в мою голову. Он троился, имел разные тембры одновременно, однако звучал так слаженно, что поверить в нескольких его хозяев попросту невозможно.
— Нис.
Я прошептал в свои колени, зная, что всё равно окажусь услышан. Боюсь поднимать глаза, и думаю, что зря вообще посмел взглянуть на образ божества. Температура с его стороны возрастает, и кожу жжёт. Достаточно больно, я сжался, словно дитя в колыбели в особо холодную ночь.
— Откуда ты прибыл?
Понятия не имею, что ответить. Варианты роились в полупустой голове, а на финишной линии — всё то же безмолвие. Чувствую, как сухой язык скоблит нёбо. Губы вибрируют от страха. Зря я сюда пришёл, на что вообще надеялся?
— ОТКУДА ТЫ ПРИБЫЛ?
В это раз вопрос громогласно разлетелся по всей округе. От него башня словно накренилась, и устойчивость подо мной резко пропала. Я чуть не завалился набок, желая скрыться от Троебожия.
— Я прибыл с войны…
Тряска пропала на какое-то мгновение, затем вернулась знакомая вибрация. Кольцо так же дребезжало, когда сидело у меня руках. Это придаёт спокойствия, тут я понял, что смог сделать хотя бы один вдох.
— Посмотри!
Напор остался прежним, хоть и громкость стала более сдержанной. А я всё равно вздрогнул, когда слова Троебожия вновь стали звучать исключительно в моём черепе. Я чуть приподнял голову, до мурашек страшась открывать глаза. Лишь собравшись с силами и стиснув челюсти, я разомкнул веки.
Три силуэта. Тонкие, высокие. Размываются внизу и сверху, отдалённо напоминая людей. Сущности олицетворяли стороны Троебожия, это помню ещё с лекций в детском саду, но никогда я не мог предположить, что наступит день, и встречу те самые ипостаси создателей жизни в Солнечной системе.
Я приподнялся, забыв, что рука сломана. Упал, попробовал встать ещё раз. Полуразвалившиеся колени скрипели, однако удержали меня на месте. С замершим сердцем я выпрямился перед Троебожием и сделал неровный шаг навстречу.
— Стой, не подходи!
Средний силуэт вытянул в мою сторону ладонь. Троица медленно сама приблизилась ко мне. Чёрные переливы всё меньше были похожи на людей, скорее имеющие сходство с кровавыми разводами на камнях. Случайные формы, брызги, застывшие в воздухе и во времени. Я не мог осознать мозгом, как относиться к их внешнему виду. Оно чуждое тому, что изучал всю жизнь. Ровно противоположное законам физики и химии. Я встретился с непостижимым, и оно вселило ужас. Слишком много могущества предстало передо мной, а я не ощущаю себя достойным его лицезреть.
— Ты встречал наших помазанников?
— Да.
— Ты верил им?
— Нет.
Всхлип вырвался сам. Стон не перерос в рыдания, а слёзы так и не выступили из глаз, но комок бесконечной обиды застрял на подступе ко рту. Плечи затряслись, я хотел бы закусить кулак, чтоб сдержаться, да не смог поднять руки. Меня убивало осознание, что всё это время я ошибался, что я всегда был слишком глуп, чтоб хотя бы попытаться переосмыслить мир. И он меня за это предал, подставил. Вот стою перед Троебожием, осуждаемый сам собой.
— Что ты сейчас чувствуешь?
Чужеродный голос покинул мои мысли, зазвучав со стороны троицы силуэтов. Рта у них нет, и звук шёл от них разом.
— Стыд…
— ЧТО?!
Я вспомнил всё. Разом, одним грузом, одной ношей. Средний силуэт протянул ко мне ладонь, в ней светится маленький шарик, а там отражение всего человеческого…
…вторжение, убийства, смерть, голод, предательства наступление битва ВОЙНА кровь крики кишки сухожилия рвота ВОПЛИ гибель уничтожение кровь кровь море крови грохот выстрелов лица мёртвых убийства детей ВОЙНА стрельба смерть кровь приказы вопли побег предательства издевательства унижение ненависть страх отторжение кишки отчуждение погоня слёзы смерть рыдания ВОЙНА приказ отчаяние ненависть тоска кровь убийство смерть преследование взрывы уничтожение рвота гибель ненависть гибель убийства война кровь крики ненависть стыд стыд стыд
…я в полном бессилии свалился на колени, не зная, как ещё себя ощущать. Хочется провалиться сквозь металл, хочется упасть с огромной высоты и рассыпаться на миллиарды осколков, чтоб больше никто не собрал. Я не заслужил жить, я не заслужил дыхания, я не заслужил Троебожия.
— Зачем ты пришёл?
— Меня попросили… принести кольцо…
— Зачем?
— Я не знаю…
Слёзы полились ручьями. Тело оставило меня, и в дрожи я упал лицом к ногам силуэтов. Вместо жара от них повеяло холодом, могильной чернотой космоса. Она меня не примет, не примет никого из нас. Люди ошибались, думая, что всех ждут высшие миры.
— Ты думаешь о спасении?
Я лишь кивнул, ведь божеству и не требуется слышать меня, чтоб узнать мои ответы. Я попробовал протянуть к ним руку, но силуэты отодвинулись в мгновение, оставив тонкий слой льда на полу.
— Ты убивал моих детей. Весь ваш род уничтожал моих созданий на Земле, Марсе. На Венере, на Плутоне. Сколько бы я ни слал вам препятствий, думая, что отступите — вы только усиливали напор. Убивая и погибая. Вы предали саму природу, потеряли со мной связь давным-давно, прыгая от одной планеты к другой и оставляя за спиной безжизненные земли. Вы загнали МЕНЯ на край КОСМОСА! ЗАЧЕМ ты пришёл?
Я сросся с металлом, стал плоским, совсем маленьким, совершенно незначительным. Вся суть улетучилась, из меня вынули душу, а зачем тогда тело?
— Мне же дали кольцо…
— И что ты хотел с ним сделать?
Новый вопрос выдавил из меня последний выдох.
— Я хотел…
— ОТВЕЧАЙ МНЕ!
— я…
Стены содрогнулись, скрип башни оглушил, но я продолжил слышать сам себя и Троебожие. Оно гневалось, имело на то причины. Я же смог хотя бы в этот момент подумать не только о себе. Впервые за всю жизнь.
— мы просим прощения за то, что всё ещё живы…
Больше книг на сайте - Knigoed.net