На дальних расстояниях такое метание огнём не опасно. Просто по той причине, что летят снаряды медленно и траектория их легко просчитывается. Вот если бы Свиридов дал по мне каким-нибудь аналогом огнемёта, конусом выжигая всё, до чего дотянется, тогда да, тогда мне пришлось бы не сладко. Но поливать поле раструбом огнемёта, от себя и до ближайшего города у него точно не получится. Энергия вмиг утечёт, даже у Мастера.
Барон совсем ополоумел. Он потерял меня из виду, но всё равно раскидывался заклинаниями из стороны в сторону, то взлетая и озираясь, то падая назад в траву.
— Артемьев! Выходи, тварь!
Не видел он меня теперь, не видел. И хвала всему хорошему, что Свиридов психанул. Мог ведь сработать совсем иначе: быстро и чисто, без огненного перфоманса. Если бы эмоции придержал. Вон, просто сиганул бы на меня с неба врукопашную. Эффектом внезапности и опытом снёс бы в течение пары мгновений, уж точно, я в таких вещах иллюзий не питаю. Но нет, барон решил визуальных эффектов добавить.
Добавил. Полегчало? Я медленно двигался в сторону, плавно перетекая от дерева к дереву и готовый в любой момент выскочить на поле для манёвра. Пока маскировка работает, хоть я и не знаю точно, что именно сбило Свиридова со следа.
Мастер, наконец, немного образумился и перестал жечь энергию зря. Плавно приземлился на поле, метрах в ста от меня. Успокаивается. Это определённо не в моих интересах. Чтобы противник ошибался, он должен нервничать.
— Боишься? — крикнул Свиридов, озираясь. — Я знал, что ты трус!
Ну, такое на меня точно не работает. Пусть и малолетка я по всем внешним данным, а на манипуляцию уровня «ясельная группа» не поведусь. Свиридов, должно быть, ожидал что обиженный его колкостью человек сразу выйдет из тени и благородно умрёт, но увы, вынужден разочаровать. Я стоял, прижавшись к стволу дерева, и размышлял. По всему выходило, что отступить в лес было бы самым благоразумным поступком. Барон себя всецело закопал и уже не выпутается. Даже если перебьёт всех свидетелей — наследил он так, что ещё через год, должно быть, земля его магию помнить будет.
Ну и, честно, что я могу ему противопоставить-то? Это ведь Мастер. Психующий, конечно, но Мастер. Он таких как я десяток на завтрак сожрать может. Я разглядывал Свиридова, пытаясь предугадать направление его атаки, а тот торопливо совершал руками незнакомые пассы, будто в виртуальной реальности карточки в стороны сметал.
Наверное это нехорошо. Барон вдруг застыл, посмотрев на южную сторону поля. Там с воем сирен добавилось ещё несколько проблесковых маячков полиции, и среди них выделялись бело-золотые сигналы Первой Церкви. У, как всё завертелось. Не, братец. Теперь уж точно: пусть с тобой разбираются специально обученные люди.
И тут Свиридов повернулся в мою сторону, а спустя миг сорвался на бег, превращаясь в огненный силуэт. Я только чудом встретил удар одарённого волнообразным клинком. Сталь лязгнула о пламенное оружие Свиридова. Между нашими лицами было сантиметров тридцать, не больше. От магического жара мои волосы на голове скрутились.
— Попался! — гаркнул барон. Выпученные глаза сверкали. Я отпрянул, с шипением отбросил потёкший клинок в сторону, с трудом увернулся от размашистого удара Свиридова. Объятый пламенем чародей наступал, размахивая пламенным мечом:
— Ты этого не переживёшь, щенок!
Он рубил наотмашь правой рукой, выдавая в меня огненные снаряды левой. Я уворачивался, пятился. Но получил в бок один раз магией, затем второй. Щиты оплыли, и накинуть новый мне не давал ополоумевший барон.
И тут его доспех вспыхнул, сжигая бронемяка. Голем с писком ушёл в вечность, но тут же в барона ударил второй зверёк. И либо скорости нужной не набрал, либо брони у Свиридова хватало, но только барон выдержал. Да, он вскрикнул и упал на колени, но сразу же отмахнулся пламенем в ту сторону. Я прыгнул в сторону, набрасывая на себя новый доспех.
Барон медленно встал, меч в его руке пылал ало-рыжим цветом. Короткий жест, и колодец света устремился в небо, один. Второй. Третий. Всё, мы снова при своих. Оба в броне, оба на ногах.
Но я без бронемяков…
— Ты мог прожить хорошую жизнь, дурак. — Свиридов двинулся ко мне. Уголок рта его бился в нервном тике. — Правильную жизнь. У тебя было бы всё, чего бы ты хотел. Надо было просто не выпендриваться. Надо было ПРОСТО СЛУШАТЬ МЕНЯ!!!
Он брызнул слюной. Позади на поле выходила цепь фонарей. В небе застрекотал вертолёт. Прожектор лизал поле пятном света. Оно ползло на север, выхватывая бегущие в панике фигуры бандитов. С борта аппарата раздавались короткие очереди. Всё, кончено. Операция Свиридова провалилась. Стрельба криминального мира захлебнулась, и вместе поддержкой с воздуха от ангаров пошли в атаку стражники Дворкина.
— Ты проиграл, — сказал я барону. — Вообще по тупости проиграл.
— Мразь… — взмахнул рукой он, но я слился с тенью, уходя с траектории атаки. Огненный сгусток ушёл в поле. Однако Свиридов почти сразу же меня отыскал и бросил ещё одно заклинание.
— Ты не сможешь уклоняться вечно, — рявкнул барон. Он зашагал ко мне, извергая атаку за атакой. Две я встретил рассеивающими щитами. Чары Свиридова стекли по преграде, но запас сил у меня резко уменьшился. Заклятье не того уровня… Для ученика рановато такие фокусы практиковать. Но тут не забалуешь. Либо сжигаешь силу, либо умираешь. Предпочитаю первое.
Отбив атаку, я рванулся в сторону, обходя обезумевшего барона и одновременно сунул руку за пазуху. Один раз сработало. Может, сработает и второй. Разрядить его щиты и ударить. У меня в ладони оказался ствол пистолета, а затем наружу из кармана выпрыгнул последний бронемяк.
И в этот момент барон оказался рядом со мною. Проклятье, тоже влил в движение силу.
— Я тоже так могу! — торжествующе заорал он, и на меня обрушился пламенный меч. Ну, теперь всё. От этого удара мне не уйти. Я закрыл глаза, и мир вдруг взорвался бело-красными пятнами. Барон вскрикнул. Меня же обдало знакомым холодом. Княгиня! Здесь⁈ Да какого лешего⁈
Ослепший Свиридов попятился, мотая головою и растеряно растирая уши. Контузило парня? В ошарашенного чародея ударил бронемяк, сжигая доспех одарённого. Ещё одна вспышка, предсмертный писк. Я вскинул пистолет, всаживая пулю за пулей в одарённого, но тот заслонился силовым щитом, замедляя свинец. Щелчок. Обойма опустела.
— Ну всё, сука! — выдохнул барон, — Кончился⁈ Всё⁈
— Всё, — сказал я, и сверху карающей дланью рухнул последний клювобуш. В ночи страшно чавкнуло. Свиридов выпрямился, будто бы его пронзили колом. Птица прошила его насквозь.
Я не стал дожидаться момента, как барон упадёт на траву. Сдох и сдох. Есть и поважнее дела. Где Княгиня? Она приняла на себя удар, который мог стать смертельным. Мало того, что сама материализация должна была сожрать кучу энергии, так ещё и чары рассеяла. И очень нехорошая та была вспышка, тревожная.
— Ты жива? Ты жива? — тихонько позвал я, оглядываясь. Внутри всё клокотало и сжималось одновременно. Чёрт. Вот что такое страх⁈ Какое неприятное чувство!
Над моей головой повис вертолёт. Ветер приминал траву, трепал одежду. Я едва стоял на ногах под ударами поднимаемой лопастями стихии.
— Немедленно поднимите руки… — раздался усиленный голос. — Лицом в землю. Лицом в землю.
Я озирался в поисках Княгини, не слушая команд. Где? Неужели… Это не может закончиться вот так, на каком-то паршивом поле и с каким-то мерзким баронишкой. Мы через столько прошли не для такого вот финала.
— Лицом в землю! — орали сверху.
Призрак поднялась из травы в нескольких метрах от меня и вяло махнула рукой. Безмерное безвременье, как же она меня напугала.
Я медленно опустился на колени, улыбаясь. Затем лёг на траву, фух. А ведь, наверное, я даже устал. Полежу, раз просят.
Так… Зато теперь есть время для анализа. Кажется, я только что разобрался с местной мафией. Поехавшей мафией. Барон был абсолютно неадекватен. Слишком много ошибок. Мастер должен понимать, что на бой надо идти с холодным рассудком. А Свиридов вёл себя так, словно был матёрым завсегдатаем психушки. Вообще на всё забил. Дурак. Бросил бы всё, сбежал бы во Францию или Германию, там ворьё российское всегда привечают, и нормально бы всё было.
Да и не факт, что вообще бы его связали с этой лабораторией. Несомненно, у меня доказательств хватает, но откуда ему о них знать? А тут прямо всё в топку бросил. Всю жизнь. Зачем⁈ Ради чего такое публичное самоубийство?
Не могло это произойти с бухты-барахты. Бек? Загадочное имя всплыло будто само по себе. Маска говорил Свиридову что-то про него. Он истинный владелец производства и товара? Барон объявил всему миру войну, лишь бы не расстраивать этого самого Бека? Вполне себе версия, но… Неужели эти наркотики так дорого стоят?
— Илья? Цел? — от размышлений меня отвлёк голос Дворкина. Я приподнялся. Урядник подошёл ко мне, сопровождаемый двумя стражниками. — Милосердный Иисус, Илья… Ты убил Свиридова? Чего разлёгся-то?
— Самооборона типичнейшая, — вяло защитился я. — Он первый начал. А лежу, потому что… Потому что отчего бы и не полежать? Такая славная ночь. И люди просили очень настойчиво.
Вертушка всё висела над нами. Дворкин поднял голову к пилоту и махнул рукой, мол, проваливай. Машина резко нырнула в сторону.
— Я и удивлён и не удивлён одномоментно, Илья. Ты в семнадцать лет смог в открытом бою победить мастера по дуэлям? Мастера по рангу? Твоя уникальность уже настораживает.
— Прости.
— Сам-то в порядке?
Я кивнул. Покосился на Княгиню. Её едва было видно. Изображение мерцало. И девушка не улыбалась. Внутри у меня что-то нехорошо ныло. Не сердце, не живот. Что-то другое. Душа?
— Ты спас сегодня много людей, Илья, — продолжил Дворкин. — Ты спас меня. Я этого не забуду.
Не стоит ему напоминать, что без моего участия его бы и не пришлось спасать.
До дома меня довезли на патрульной машине. Молчаливые стражники, впечатлённые ночной операцией, всю дорогу в мою сторону косились с любопытством и лёгкой опаской, но вопросов, слава всему хорошему, не задавали. Княгиня лежала у меня на коленях, и мне так хотелось погладить её по волосам, чтобы хоть как-то помочь. Облик призрака едва мерцал. Надорвалась. Ослабела. Я и сам подвымотался, и сейчас направлял напарнице дополнительные силы, пусть даже в ущерб себе, но пока такая щедрость не помогала.
У парадной я попрощался с полицейским, а затем поднялся к себе. Медленно, так чтобы поспевала едва перемещающаяся Княгиня. Три часа ночи. Кошмар, как я вымотался. Словно мне не семнадцать, а все семьдесят. Ключ повернулся в замке. Дверь приоткрылась. Свет нигде не горел. Из спальни что-то бубнил телевизор, а ему что-то трещало в ответ из уголка на кухне.
Я застыл на пороге. Ёжкина ж ты кошечка… Рррупи. Я забыл о Рррупи. И забыл о Лизе…
Демонёнок сопел возле экрана, на котором псы-мутанты собирались в гигантскую облезлую собаку, тянущую несколько гниющих пастей в сторону девушки в бикини. Та картинно кричала и трясла грудями.
Проклятье. Я осторожно прошёл к спальне. Заглянул внутрь. Лиза лежала на кровати, глядя в телевизор. На полу стояло пустое ведро из-под мороженого. Глаза у девушки были красные-красные.
— Илья… Ты приехал… — вздохнула Лиза. Вспорхнула из кровати и уже через секунду обняла меня. — Ты приехал. Приехал…
Я молчал, обнимая девушку. Так, что-то здесь не так. Что-то очень странное здесь происходит.
— Хочешь кушать? — встрепенулась она, высвободилась из объятий и порхнула на кухню, где ненадолго замерла. Лиза старательно не смотрела в угол, где кричала из планшета погибающая девица. Рррупи храпнул.
Моя обращённая адептка торопливо прошла к столу. Упёрлась в него тонкими пальчиками, покосилась в угол, а затем открыла дверь холодильника.
— Хочешь яичницу сделаю? Ты же голодный? Так поздно приехал. Я так переживала. Так переживала.
Она болтала без умолку, а я смотрел то на неё, то на спящего Рррупи и молчал.
— Почему ты молчишь? — обернулась она. Губы у неё подрагивали, но девушка крепилась. Она нервно поправила волосы, одновременно словно отгораживаясь ладошкой от сопящего демонёнка.
— Ты серьёзно, Лиз? — спросил я.
— Что? — ещё больше занервничала она. Закусила губу, жалко улыбнулась. — Что такое?
— Мне кажется, ты не в себе, — покачал я головой. — Может быть, тебе стоит к врачу? Может, дар что-то сделал с тобой?
В глазах Лизы появились слёзы ужаса, и я мысленно дал себе по губам. Ну такая шутка вышла. Жестокая. Нельзя так, Илья.
— Да шучу я. Успокойся, Лиз. Всё хорошо. Всё в порядке.
Она зарыдала. Я же гладил её по волосам и косился на Рррупи. Безмерное безвременье, ну какая же шляпа вышла.
— Я схожу с ума, — запричитала, всхлипывая, Лиза. — Я читала об этом. После дара так бывает. Когда открывается. Ты… Мне… Мне кажется… Что-то не так. Ты с кем-то говоришь, или мне так кажется. Я не вижу этого, но оно происходит. Тот навигатор, тот ноутбук. Это… Это ведь не ты делаешь, я вижу. Будто… Будто кто-то другой. Я думала сначала, что… Может это дар твой. Твоя сила… Но сегодня… Я… Эта тварь. Эти книжки у тебя… Я боялась спросить. Боялась, ты подумаешь что я сошла с ума.
Она отстранилась и с опаской посмотрела на Рррупи. Тот заворочался, повернулся на другой бок и зевнул своей пастью в сто пятьдесят четыре зуба. Облизнулся алым язычком и причмокнул.
— Я вижу демонов… Здесь… — выдохнула Лиза.
— Ты про Рррупи? — спросил я.
Красотка окаменела, заглянула мне в лицо с надеждой и удивлением:
— Р… Р-р-рупи⁈
— Рррупи, — поправил её я. — Вон, дрыхнет под ужастики.
Она побледнела, а затем на лице проступила яркая улыбка. И вот она явно была какая-то нездоровая. Глаза засверкали, в них затрещали разряды энергии.
— Он… Существует?
— Ну да, а ты чего тут себе придумала, Лиза?
— Я придумала⁈ — ахнула Лиза. — Я? Артемьев, рядом с тобой такое творится, что придумывать ничего не надо! Я думала… А ты… А это… А ноутбук? А книжка? Страницы эти.
— Призрачный фамильяр. Ты бы спросила, Лиза, я бы всё объяснил.
Она открыла ротик, закрыла его, и вдруг засмеялась. И тут девушку как подменили, плечи расправились, осанка выправилась. Щелкнул газ плиты. Лиза полезла за сковородкой. Зашкворчали разбитые яйца. Надо было попросить картошечки кинуть. Люблю с картошечкой.
Девушка снова полезла в холодильник, достала пару ломтиков бекона.
— Ведь нет же никаких призрачных фамильяров, правда? — не оборачиваясь, сказала она. — Илья, клянусь тебе, если ты скажешь мне, что приносишь в жертвы школьниц, то я буду помогать тебе их ловить. Не знаю, что ты со мною сделал, но я себя поняла и мне нравится так думать.
Лиза замерла, глянула на меня поверх плечика:
— Я уже говорила тебе об этом. Ты можешь говорить мне любую правду. Поверь мне.
Она перемешала деревянной лопаткой яйца, бросила бекон на раскалённую сковороду.
— Хорошо. Хочешь любую? Я сплю с другой, — коротко признался я.
Плечи Лизы напряглись, на миг. Затем девушка обречённо вздохнула.
— Я… Я понимаю… — сказала она. — Я говорила тебе что приму. Говорила. Но… Ты можешь просто сказать, что ты хочешь, и я сделаю. Лучше, чем она. Ты не представляешь, на что я способна. Просто скажи…
— И с другим тоже сплю.
Она обернулась, щёки её пылали, глаза от изумления увеличились раза в два как минимум:
— Ты врёшь…
— Вру.
Лиза вернулась к готовке. Хрупкая и изящная. Соблазнительная.
Я подошёл к Рррупи, приподнял его и сунул, спящим, в карман. Незачем ему быть свидетелем того, что сейчас будет. Затем выключил чавкающего девушкой монстра на планшете. Вернулся к Лизе, обнял сзади, положив руки ей на упругую грудь. Чуть сжал.
— Я правда всё приму, хозяин, — тихонько прошептала она и сладко простонала от удовольствия. Ого, какое интересное обращение. Я взял её прямо здесь, стоя, не размениваясь на прелюдии.
Яичница, в итоге, сгорела, но зато во второй раз Лиза приготовила её уже с картошечкой.