Чёрная ночь. Все краски выцвели, потускнели: небо сокрыто густыми чернильными облаками, фонари, горящие едва-едва. Снег, как холодные молоко, крупными хлопьями падает на грязный асфальт, укутывая его белоснежным с оранжево-фиолетовыми пятнами ковром. Ветер, бушевавший весь предыдущий день, стих, оставив после себя лёгкое звучание на самых верхушках обнажённых деревьев. Природа замерла в этой беззвучной, манящей и такой уютной тишине.
Ярким контрастом выступало место, куда привёл меня адрес в телефоне. Промзона, где единственным светлым пятном выступала неоновая вывеска ночного клуба. В такую ночь звуки заглушает падающий снег, но даже в отдаление были слышны мощные удары ритма, звучащие от входных дверей.
Выкурив несколько сигарет, помассировала озябшими пальцами затёкшую шею, глубоко вздохнула и направилась ко входу в клуб.
То, что с улицы казалось глубоким битом, здесь расцвело оттенками клубной музыки. Острые звуки резали как ножом, отупляя и мешая сосредоточиться. Оглядевшись, негромко выругалась. Очень много народа и слишком темно. Яркие неоновые вспышки превращали танцующих в змеиные фигуры, застывающие на мгновение, чтобы вновь сорваться с места в диком почти первобытном танце без ритма, без логики, лишь голые чувства, голая плоть.
Отвернувшись от круглого танцпола, в центре которого на приличном возвышении располагался диджей, прошла под металлическими конструкциями в барную часть. Отвратительно громкая музыка и слишком резкие движения толпы, дезориентировали, однако мне удалось докричаться до бармена и сделать заказ.
Забрав рюмку, доверху наполненную водкой, осторожно забралась в закуток, подальше от любопытных глаз, достала из сумки пакет с порошком и быстрым движением смешала его с алкоголем, а затем осушила залпом, даже не поморщившись. Прислонившись к стене от резкого помутнения и «ударов» по вискам, прикрыла ненадолго глаза. Это зелье даст мне от силы полчаса, но этого должно хватить, чтобы найти Кузнечика в этой толпе. Оторвавшись, открыла глаза, отыскала лестницу, ведущую на второй этаж и уже оттуда, пристально всматриваясь в толпу попыталась отыскать Ловца. Безрезультатно. Слишком много людей и слишком мало света. Спустя десять минут поисков, хождений по клубу, уже была готова отчаяться, когда увидела его, направляющегося в сторону вип-зоны.
— Вертун! — крикнула достаточно громко, ровно так, чтобы он услышал и обернулся.
Его лицо, нечёткое, как отражение в зеркале на старом снимке, удивлённое, настороженное… не принадлежало Ловцу. Это было лицо человека, телом которого, овладел Попрыгунчик. Полная противоположность призраку и на удивление в отличной форме! На нём нет ни единой печати Изнанки, а значит Кузнечик знает своё дело лучше, чем я думала.
— Что же в этом мире такое чудное творится, что медиум приходит к призраку, а не наоборот!
Парень, лет за тридцать, но не старше сорока. Худой, как щепка, вертлявый, не способный стоять прямо, всё время двигающийся, шевелящий пальцами, зыркающий по сторонам, нервный. Так выглядит настоящий Ловец или, как он предпочитает, Вертун. О нём узнала когда-то от Михаэля, он предупреждал, чтобы я не связывалась с подобными сущностями — они любят лгать, предавать и обожают портить жизнь живым.
Сейчас передо мной стоял мужчина в возрасте, с шикарной шевелюрой, едва-едва окрасившейся в белый, благородный, седой цвет. Дорогой костюм, часы известной марки, широкие плечи, кудрявая крупная бородка. И лишь глаза выдавали истину, они были суетливые, дёргающиеся, слишком быстрые для столь видного мужчины.
— Да брось, не всё так плохо! — отвечаю, пожав плечами. — Мне нужно поговорить с тобой. Ты занят?
— Как видишь — нет. Только развлекаюсь. И ради прекрасной дамы готов отложить самые срочные дела на потом, — он ухмыльнулся, а затем предложил пройти в вип-зону, где в небольших кабинках можно было и поесть, и выпить, и поговорить в тишине.
— Что тебе нужно, Элли? Не думаю, что ты пришла просто познакомиться.
Он заговорил не сразу, сначала беглым взглядом оглядел меня, пришёл к каким-то выводам, затем сделал заказ по каналу связи, вмонтированному в столик, и лишь откинувшись на спинку зелёного кожаного дивана, проявил интерес к моему визиту.
— Откуда ты меня знаешь? — меня неприятно удивил этот факт, но виду не подала. Известность в рядах призраков кого угодно напугает.
— Чтобы я не узнал ученицу Белого человека? Девушку, которую спас сам Харон? Которая ходит на Изнанку как к себе домой? Любой мало-мальски сильный призрак о тебе знает. Наш мир, при всём своём многообразии слишком скучен, мы любим сплетни. Так что тебя привело ко мне? Не думаю, что ты хочешь попасть на Изнанку, для этого у тебя есть Харон.
— И всё-таки, ты попал в самую точку.
Мы были вынуждены прерваться — в кабинку зашла гружёная подносами с едой и напитками, официантка. Разложив всё на столе, улыбнулась призраку как старому знакомому и пожелала приятного аппетита.
— Ох, ну что за женщины пошли! — восторженно отозвался Ловец. — Все ухоженные, красивые, чистые. Не то, что раньше, с кривыми зубами и прыщами на пол-лица. Мне нравится видеть перемены.
— Поесть ты тоже любишь, — с изумлением рассматривая заставленной самой разнообразной снедью стол. — Ты собираешься всё это съесть?!
— Если голодна — присоединяйся, я не жадный, — ответил, пожав плечами. — Мне нравится жизнь. Нравится еда, напитки, сигареты, наркотики, смотреть фильмы, путешествовать по миру и, самое главное, мне нравятся женщины. Я люблю жить.
— Взаймы, ты хотел сказать. Ты любишь жить взаймы, — замечаю с холодной улыбкой, пригубив мартини с мятой.
— Будь я опасен, Институт не ограничился бы одним лишь наблюдением, — отвечает также холодно. — Таких как я — мало. Тех, кто способен менять тела, не причиняя ни душевного, ни физического вреда их хозяевам. Это дар, который я развивал долгие-долгие годы. Сейчас я просто наслаждаюсь жизнью в этом мире. В отличии от тебя, которую так и тянет на Изнанку. Почему ты обращаешься за помощью ко мне, а не к Харону?
— Контрабанда. Я знаю, ты этим занимаешься.
— И не поспоришь! С таким к Харону не обратишься. Что же ты такого хочешь протащить на Изнанку и зачем?
— Не твоего ума дело, — ответила излишне грубо.
Вертун неимоверно раздражал. Мне хотелось выцепить его из тела и зашвырнуть на самые низкие уровни Изнанки. Мне не нравилось в нём решительно всё. И его манера поведения, и гадкая улыбка, гулявшая по его губам, и то, как пренебрежительно он смотрит, и как говорит. Я хотела бы найти другой способ оказаться на той стороне, но в голову больше ничего не приходило. Попрыгунчик — самый быстрый способ.
— Хорошо, я принимаю твой ответ, — он даже не обратил внимания на мой тон, как будто и не ждал ничего иного. — Вопрос в том, что ты можешь мне предложить?
— А это не очевидно? — воскликнула удивлённо. — Я могу отправить тебя дальше, через дверь.
Он почесал подбородок, затем покачал головой:
— Меня это не интересует. Что ещё?
— Что? — от неожиданности растерялась, отчего он громко рассмеялся.
— А ты смешная, Элли. Как думаешь, сколько лет я путешествую по этому миру? За прошедшие годы я повстречал много медиумов и им подобных. Думаешь, одну тебя бесит, что призрак способен так жить? Я могу вселиться практически в любого! Могу видеть этот мир такими разными глазами, чувствовать так остро и ярко… зачем мне уходить? Мне и здесь более чем хорошо!
— Тогда что ты хочешь? Если тебе ничего не надо было, ты просто прошёл бы мимо меня. Тебе что-то нужно — что именно? — скрестила руки на груди, уставилась на него, чувствуя, как в груди закипает злость.
— Ты будешь мне должна, — ответил отрывисто. — Мы заключим сделку. Я провожу тебя на Изнанку в обмен на твою помощь в будущем.
— Только если это не навредит ни мне, ни любому другому человеку — живому или мёртвому, — ответила быстро, протягивая руку.
— Договорились, — улыбка на его устах была самой мерзкой из всех, каких я когда-либо видела.
От этого на душе стало ещё гаже, но выбора у меня не было. Мне нужно вернуться.
Он коснулся меня и в тот же миг маска с его глаз слетела, его человеческие глаза пропали, на их месте появились блестящие полностью чёрные глаза демона-призрака с белой пылающей окантовкой на месте радужки. По лицу зазмеились тёмно-синие вены, а кожа побелела до мертвенного цвета неживого существа.
Вместе с истинным обликом увидела разрозненные кусочки его прошлого. Воспоминания, способные перевести на другую сторону. И на удивление их было очень много. Нет-нет, среди них не было ни печалей, ни грусти, только хорошее, яркое, то, что делает для обычных людей переход наилегчайшим. Мне захотелось копнуть глубже, в самые ранние воспоминания, чтобы понять, почему же он застрял на Изнанке, но Вертун не позволил, он отдёрнул руку и гневно уставился на меня.
— А ты опаснее, чем я думал. Больше так не делай, — процедил сквозь зубы. — Будь готова к завтрашнему вечеру. Я приду к тебе домой и переведу на ту сторону.
— Ты знаешь, где я живу? — от его слов стало зябко, передо мной пронёсся образ той собаки, что сторожит меня напротив входа.
— Нет, но ты скажешь мне, — было видно, что он сделал это специально. — До встречи, Элли. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным.
***
Возле дома меня вновь ожидала девушка-призрак. Она выглядела ещё более нервной, чем в прошлый раз и постоянно озиралась по сторонам. До рассвета ещё несколько часов, а в свете фонарей, без теней, она выглядела по-настоящему потерянной и чужой на безлюдной улице.
Увидев меня, девушка вся подалась вперёд, словно бы хотела спрятаться за мной.
— Ты пришла! — воскликнула она. — О слава всем богам, ты пришла!
— Ты всё сделала?
— Да-да, конечно, — сбивчиво заговорила девушка, нервно потирая руки. — Она была в Чёрной башне, как вы и сказали. Я думала, у меня не получится, но я смогла пройти. Они решили, что я из этих, из неофитов и ничего не заподозрили.
— Неофиты? — недоверчиво нахмурилась, осматривая её с ног до головы. — О чём ты говоришь?
— Вы не знаете? — она растерянно посмотрела на меня, а затем обнажила запястье, на котором, будто выжженное клеймо, мерцала чёрная метка в виде паука с маленьким тельцем и очень длинными лапами, переходящими в струящиеся под кожей тёмно-синие вены. — Они набирают призраков. Тех, кто хоть что-то понимает и кто хочет перемен.
— Вот как.
Эти новости нужно было обдумать. Такого я не ожидала, так как считала, что все затеи призраков также бесплотны, как и они сами. То, что они организуются, оказалось для меня весьма неприятным сюрпризом.
— Да, и кажется этот билет невозможно обменять. Они опасны, — она кашлянула, а затем провела рукой по горлу. — Я нашла вашу подругу, но не смогла достучаться до неё. С ней что-то сделали, она как маленькое дитя, не понимает, что происходит.
— Вербовка, — отвечаю холодно. — Они хотят сломать и переделать её. Самый лучший способ сделать это — вернуть человека в детство.
— Простите, но я не смогла с ней поговорить. Я сообщила всё, что вы сказали, но она ни слова не поняла, — виновато выдохнула девушка.
— Ты сделала всё, что могла и видно, что с риском для себя. Я помогу тебе, как и обещала, — сказала, видя её нетерпение, а затем подошла поближе и наклонилась к её лицу, погружаясь в вязкие, как сметана, воспоминания.
Что-то не моё поднялось из груди, что-то тяжёлое, как сама вечность, выглянуло из глубин души и посмотрело в лицо испуганного призрака. Краски, выцветшие вместе с наступившей ночью, ожили, раскрасив окружающее пространство сочными оттенками поздней осени. Где-то вдалеке раздался женский крик, а лицо девушки передо мной побелело до синевы, зрачки расширились, казалось, что она выпала из реальности и погрузилась в далёкое прошлое.
— Нет, нет, прошу, не надо, — бессвязно забормотала она, отступая. — Не трогай меня! Нет! — закричала девушка, падая на исчезающий снег.
Её руки погрузились в жухлые опавшие листья, загребая их пальцами, она ползла от меня, по её щекам струились слёзы отчаяния, лицо, искажённое мукой, невыносимо прекрасное в своём страдании, таяло, растворяясь в черноте. Тонкая нота, как комариный писк, оборвалась, сменившись ветреными порывами, сдувающими осень быстрыми мазками зимней краски.
— Спасибо, — раздался негромкий голос прямо над ухом.
Быстро обернувшись, успела увидеть лишь тень исчезающей, уходящей дальше девушки.
И разом всё закончилось.
Обессилев, с трудом поднялась по ступенькам, открыла дверь и лишь переступив порог, рухнула как подкошенная на пол, содрогаясь беззвучными спазмами боли, сковавшей всё тело. Даже в этой предрассветной тьме, видела, как по рукам, как волнами, прошли чёрные ветвящиеся полосы, исчезнувшие вместе с уходящим от изнеможения разумом.