— На последнем перекрёстке к нашей деревни, там, где густая чаща.
— А как же патруль? Там же всегда ходил патруль!
— Мы думаем, что патруль с бандитами заодно. Но кому жаловаться? Японцы, наоборот, рады, что мы друг друга убиваем.
Дан присел у забора, ему было не хорошо. Ким не много постоял и решил оставить парня в покое, он понимал, что ему сейчас очень плохо.
Дан остался один, он сидел и не знал, что ему делать дальше, он был опустошён. Он
повернулся и осмотрел двор: двор, дом, огород, курятник — всё это создали его родители. А теперь их нет.
Утро было безрадостным для Дана. Он и, чуть ли, не вся деревня были на похоронах его родителей. Дан смотрел, как опускаются гробы, как засыпают их землёй. К Дану подошёл староста деревни, очень видный, пожилой мужчина.
— Дан, мы тебя не оставим, — сказал мужчина и протянул ему свёрток. — Тут тебе хватит, месяца на два. Чем смогли, прости, если что не так.
— Спасибо, всё хорошо, вы и так многое сделали.
Дан остался один, он смотрел в одну точку. Но чем больше он смотрел, тем страшнее становились его глаза: вместо скорби и отчаяния — глаза излучали злобу, ненависть и желания мести.
_____________________________
24
Дан шёл к перекрёстку, где было совершенно нападения на его родителей. Тучи уже затянули небо, и дождь начинал потихоньку накрапывать, но юноше было всё равно.
Дан дошёл до места гибели родителе. На обочине грунтовой дороги лежала перевёрнутая повозка родителей. Он подошёл к ней. Товара не было, лошадь не убежала, а её забрали. Дан знал, что он должен делать, но была проблема — он был слаб. Дан не был физически сильным, он не умел драться, а от вида крови ему всегда было плохо.
Дождь уже стал идти, не сильно, но ощутимо. Дан опустился на колени и сказал:
— Духи, демоны, ангелы, вы все! Я призываю вас, помогите мне отомстить за родителей! Я на всё готов и согласен!
Но в ответ был только грохот грома, только шум дождя. Дан не сдавался, он кричал, угрожал, призывал, он предлагал душу свою. Но ответа не было. Так Дан простоял на коленях в грязи до самой ночи.
Дождь кончился, луна уже светила, и было сыро, и холодно. Дан не знал, что уже
придумать, но тут он услышал шаги. Дан встал и посмотрел на дорогу в сторону города. По дороге шёл мужчина в чёрном кимоно, в широкой чёрной шляпе и с масленым фонарём на палке. Палка было поднята вверх, и фонарь хорошо освещал путь. Мужчина подошёл к Дану и остановился.
Мужчина изучал Дана несколько минут, при этом Дан сам изучал мужчину. Путник первый нарушил тишину:
— Как интересно.
— Что?
— Такая добрая душа с таким жалостным сердцем и в тоже время столько ненависти. Я тебя понимаю.
— Да? И что же вы понимаете? — с злобой спросил Дан.
— То, что случилось с твоими родителями не справедливо. Они очень тебя любили.
Дан опустил голову в низ и смотрел на землю.
— Ты плачешь?
— Нет, слёзы уже кончились. Я хочу только одного…
— Справедливости?
— Мести.
— Месть и справедливость идут вместе. Только грань, грань между праведной местью и просто убийством — очень тонка. Я вижу в тебе добро, я вижу, что ты хочешь
покарать их.
— Да.
25
— Я помогу тебе.
— Как? Вы кто?
— Я? Я дух Справедливости. Ты же звал меня?
Дан смотрел на мужчину и не мог понять: сумасшедший перед ним или шутник? Но тут Дан заметил то, что сначала не видел, глаза мужчины были чёрными, как ночь. Дан
сделал несколько шагов назад.
— Дан, не бойся меня. Или мне уйти?
— Нет… Я слушаю тебя.
— Я дам тебе свою силу, ты отомстишь за родителей.
— Какова цена?
— Цена? Моя цена — это установить справедливость. Но сначала, тебе нужно выбрать оружие.
— Оружие?
— Или предмет: в нём будет моя сила.
Дан осмотрелся и увидел на повозке цепь. Цепь была метров 10, его отец всегда возил её с собой на всякий случай. Дан подошёл к ней и снял её. Он повернулся к путнику и сказал:
— Вот.
Путник подошёл и положил руку на цепь. Появились не большие искры и Дан почувствовал прилив сил. Дану казалось, что он может свернуть горы. Путник убрал руку и сказал: