Придирчиво оглядев себя в зеркале и в очередной раз пригладив черное платье, строго оканчивающееся на уровне колен, я коснулась накрепко прилипшего к коже пластыря, что, безусловно, портил весь вечерний макияж. Красная помада на губах никак не сочеталась с белой широкой полосой, покрывающей щеку, прятать которую за локонами было невозможно. Я могла бы с уверенностью в девяносто девять процентов заявить о своей безупречной внешности в этот вечер, если бы не это самое липучее «но», под которым краснела стесанная кожа. Никогда бы не подумала, что внешний вид станет для меня причиной глубоких переживаний, которые были старательно мною накручены с самого утра. Столь удручающие мысли были вполне обоснованы не только прикрытыми строгим платьем синяками и бросающимся в глаза пластырем, но и совершенной растерянностью перед этикетом. Узнав о том, что на ужине будут гости из близлежащих деревень, я и подумать не могла, что Вилфорд пригласит людей из высшего общества.
В этот непростой для себя момент я решила идти до конца и предаться самобичеванию так, чтобы в итоге прийти к верному выводу: мне не стоит никуда выходить. Многого для этого мне не потребовалось, и, стоило лишь Лауре мелькнуть в моих воспоминаниях, как я потеряла всё желание идти на ужин. Умеющая завладеть чужим вниманием привлекательная блондинка, что всегда найдет тему для разговора и очарует собеседника рассказами о своих танцевальных выступлениях, представлялась мне настоящей мозолью, что своей идеальной внешностью постоянно напоминала бы мне о собственных изъянах. Понимаю, что думать об этом эгоистично и грубо, ведь я не претендент на всеобщее внимание и не имею ничего против напыщенного блеска Лауры, ведь такова её натура, но рядом с ней я буду непременно выглядеть тем ребенком в семье, что, постоянно влезая в драки, не снимает с себя бинтов.
В дверь деликатно постучали, и я, не надевая туфель, босиком направилась к входу, чтобы встретить на пороге Агнесс. Всего немного макияжа и миловидная студентка превратилась в роковую красавицу, что с сомнением смотрела на мои голые ступни. Наши взгляды встретились, и проницательная Агнесс тут же поняла, в чем заключалась моя проблема на сегодняшний день.
— Ты серьезно? — произнесла она, изгибая одну бровь и заходя в мою комнату, чтобы разговор эхом не бежал по коридору. — Из-за такой мелочи пропускать чуть ли не средневековый пир?
— Это не мелочь, — с грустью буркнула я, невольно касаясь пальцами пластыря, — все будут смотреть.
— Скажи мне, если бы там не было этих гостей, ты бы пошла?
— Конечно же.
— Вот и представь, что их там не будет. Ты их, может, видишь первый и последний раз. И вообще, с каких пор тебя так волнует чужое мнение? — Агнесс недовольно скрестила под грудью руки, а после вдруг двинулась к зеркалу, захватывая мои туфли на каблуке и ставя их передо мной. — Как дитя. Надевай.
Под пристальным взглядом девушки, я аккуратно ступила в обувь, тут же становясь немного выше. Выглянувший из-под платья синяк возымел на меня самое удручающее действие.
— Послушай, Беатрис, мы идем за вкусной едой и живой музыкой. Зачем туда идут остальные, не имеет значения. Представь, как расстроится Джанет, если ты не придешь. А Вилфорд? — решила она действовать наверняка, называя сразу два имени, имеющих на мои решения самое большое влияние. Я неуверенно потопталась на месте, находя своё поведение и вправду детским. То, что я выйду к гостям в таком виде, покажет мою уверенность и ничего более, Агнесс права, мне незачем выставлять себя особой аристократических кровей пред теми, кого я вижу в последний раз. Желание показать себя с лучшей стороны было вызвано лишь попыткой не опозорить Вилфорда, но, если посудить, он и сам осведомлен о моем незнании этикета.
— Спасибо, Агнесс, — я искренне улыбнулась подруге, — ты вернула меня в чувства.
— Идем, — улыбнулась она в ответ, — если гости будут любопытничать, скажем, что ты упала с лошади. А, если перепутаешь нож и вилку, скажем, что ты сильно ударилась головой, — по-доброму рассмеялась Агнесс, когда мы вышли из комнаты, и я почувствовала, что всё напряжение и в самом деле испарилось.
Мы неспешно направились по коридору к лестнице, что вела в банкетный зал, но, когда воздух пронзила оркестровая музыка, мы поспешили, решив, что опоздание будет крайне плохим тоном для приветствия. Вбежав в огромное помещение, в котором царствовали торжественность и вкусные запахи, я облегченно выдохнула, увидев, что никто из присутствующих ещё не сел за стол. Привыкнув к небольшой группе, я с удивлением осматривала собравшихся в зале людей, что были одеты так элегантно, как обыденно наряжаются леди и их джентльмены, отправляющиеся в качестве наблюдателей на скачки. Приглашенных оказалось достаточно, чтобы я вновь начала ощущать волнение, и, повернувшись в сторону Агнесс, я заметила схожий спектр эмоций и на её лице.
— Посмотри на платье той дамы, — шепнула она мне, и я устремила взгляд на ухоженную женщину, чьи драгоценные украшения блестели лучше вымытого стекла на солнце. Красиво сложив перед собой ладони, она внимательно слушала Вилфорда, что держал в руке бокал красного вина. Не изменяя своим вкусам, он вновь выбрал черный костюм, строгость которого была подчеркнута сделанными на заказ часами и большим перстнем на указательном пальце. — Подойдешь к нему? — спросила Агнесс, но я отрицательно покачала головой, находя в толпе рыжую макушку Джанет.
Зеленое платье выглядело на ней потрясающе, и, странно цедя шампанское, она демонстративно заглянула в моё декольте, не упуская шанса подарить мне вполне ожидаемую шутку.
— Вот так смотришь на девушку, — начала она, опуская взгляд на туфли, — отмечаешь, какие у неё ноги, какие бедра, какая грудь, а потом, хоп! — Джанет посмотрела мне в лицо, краснея от распирающего её изнутри смеха. — А у неё вся физиономия пластырями заклеена!
— Ах ты, бестия рыжия! — только и ответила я, не сдерживая улыбку в ответ громкому и заразительному смеху. — У меня заклеена только щека!
— Я же любя, ты знаешь. Скажем, что ты дралась с кабаном за Вилфорда.
— Знаешь, вариант с падением с лошади мне понравился больше.
Роскошь мероприятия вызывала в душе чувство, схожее с эйфорией, когда всем телом овладевают исключительно радостные эмоции. Я украдкой осматривала гостей, и, поделившись своими мыслями с Джанет, сделала довольно простое, но неловкое заключение: мы были словно из разных миров. Моя группа, всецело поддавшись новой атмосфере, не сдерживала громкий смех и дружелюбные ребячества, что были навеяны шампанским и вином. Они вели себя столь естественно и непринужденно, что это мгновенно передавалось по воздуху моей стеснительности, начавшей испаряться ещё рядом с Агнесс. Я слышала шутки Арчи и веселые комментарии Марвина, что, должно быть, посчитал своим долгом опустошить все подносы с бокалами, и радостная улыбка Джанет обезоруживала меня окончательно, заставляя поддаться этому вечеру. Но стоило мне взглянуть в другую сторону, туда, где горделивая осанка была такой же неотъемлемой частью, как дорогие украшения, и мне вновь становилось не по себе. Среди людей из высшего общества я, как и ожидалось, увидела Лауру и Монику, что с широкими улыбками разговаривали со строго одетыми джентльменами, изредка прикрывая ладошками растягивающиеся в смехе губы. Мне показалось, что Моника чувствовала себя не самым лучшим образом, и вглядевшаяся в её сторону Джанет лишь подтвердила мои слова, назвав внешний вид девушки…болезненным. Я решила при удобном случае спросить у Моники о самочувствии, но а пока отвлеклась на рассказы Марвина, что немыслимым образом уже познакомился с некоторыми гостями.
— Вот та дама, — я взглянула на молодую девушку в строгом белом костюме, — министр культуры. Мне одному кажется, что она выглядит слишком молодо для данного поста? Я не стал спрашивать её о возрасте, но на вид ей двадцать пять.
— Я вообще не понимаю, как ты смог с ней заговорить, — с насмешкой обратилась Джанет к своему брату, — учитывая, что рядом с ней постоянно ходит тот высокий мужчина. Почему он с тростью? Плохо ходит?
— Нет, я так понял, для красоты. Была бы у меня такая трость, я бы тоже всюду её с собой таскал.
— Это её муж? — спросила я у Марвина, находя внешний вид незнакомого мужчины старомодным, учитывая современный стиль министра культуры.
— Да. Он тоже кто-то в министерстве.
— А есть тут кто-то…попроще? — Агнесс перешла на шепот и осторожно оглянулась. — В такой компании и кусок в рот лезть не будет.
— Не знаю, они все выглядят так, будто вместо маски с огурцами кладут себе на глаза монетки, — хмыкнул Арчи, смотря на мускулистого мужчину, что почтительно и вежливо поприветствовал Вилфорда кивком головы. — Трис, а кто вообще такой мистер Кроули? Я имею в виду его профессию.
Я, собираясь уже что-то было ответить, вдруг запнулась, совершенно не зная, правильным ли будет назвать его…
— Я бизнесмен, — раздался надо мной бархатный голос, и все мы вздрогнули от неожиданного появления Вилфорда. Марвин даже поперхнулся вином. — Туристический бизнес, конный, ресторанный, сельскохозяйственный…Не буду тратить ваше время на рассказ подробностей и перечисление отраслей, — закончил мужчина, пропуская мимо наши ошарашенные взгляды. Безусловно, я могла предположить занятость Вилфорда в сфере бизнеса, но я и подумать не могла, что область его влияния столь…огромна. Думаю, это занимает много времени и сил, однако, мистер Кроули не выглядит загруженным и уставшим.
Он взглянул в мою сторону, и я, словно бы в задумчивости, прислонила длинный бокал к заклеенной щеке, услышав в тот же момент смешок со стороны Джанет. Вилфорд аккуратно коснулся холодными пальцами моего запястья, вынуждая меня опустить руку, а после, извинившись перед всеми присутствующими, взял меня за локоть, уводя в сторону. Ту сторону, где стояли приглашенные гости. Я тут же остановилась, отрицательно качая головой в ответ спокойному и доброму взгляду мистера Кроули.
— Мне…Не очень хочется знакомиться с ними, — честно призналась я, опуская голову и убирая за ухо упавшую на лицо прядь, — неловко…
— Ты по этой причине не подошла ко мне сразу? — гулко рассмеялся Вилфорд, кладя свои руки на мои плечи и притягивая меня ближе. Я отпрянула, ловя на себе десятки заинтересованных взглядов.
— Ты разговаривал с женщиной. Я не хотела тебя отвлекать. Кто она, кстати?
— Почему ты спрашиваешь? — вопросом на вопрос ответил он, и его губы изогнулись в хитрой улыбке.
— Попросту из любопытства, ничего более! Ты был с ней любезен и приветлив.
— Ревнуешь?
— Просто хочу знать, какой типаж девушек тебе нравится, — с неким сарказмом я, наконец, посмотрела в глаза Вилфорда, но не выдержала и рассмеялась.
— В таком случае ближайшее зеркало в соседней комнате, — со смешком ответил он, и я заметила, что мужчина никогда не улыбался, демонстрируя зубы. — Между прочим, я обещал представить тебя, — продолжил он, вновь подводя меня к важным гостям. — И они с нетерпением желают познакомиться с тобой.
— Со мной?
— Ты же моя возлюбленная, а не кто-то другой.
Краснота вновь появилась на моей коже, пускай и видна она была лишь на одной щеке. Я с волнением ухватилась за локоть Вилфорда, как за спасательный круг, чувствуя себя среди этой роскоши подобно мыши в мышеловке. Мне хватило сил расправить плечи и надеть маску спокойствия, тогда как внутри меня в конвульсиях билась растерянность. Рука мужчины легла мне на талию, и я вовсе забыла о том, как стоит правильно дышать, разговаривая с кем-то. Вилфорд заботливо вернул в мои руки уже наполненный бокал, сказав о том, что так будет легче, и я сделала глоток, ощущая терпкий вкус.
— Беатрис Дэнсон, — услышала я певучий женский голос, принадлежавший той самой даме, с которой мистер Кроули говорил ранее, — вы очаровательны. Глаза Вилфорда горят, когда он рассказывает о вас.
— Это Маргарет Морте, — представил нас Вилфорд, — она, как и ты, приехала сюда из-за границы.
— Для тебя, моя дорогая, просто Маргарет.
— Рада познакомиться, — я скромно улыбнулась, пытаясь соответствовать нормам вежливости и не разглядывать пристально почти белоснежное лицо собеседницы, — и спасибо за теплые слова.
— И я рада, милая. Надеюсь, составишь мне позднее компанию?
— Маргарет останется в замке на некоторое время, поэтому у вас ещё будет время поговорить, — произнес мужчина, не давая мне ответить и смотря про том на мисс (?) Морте, — а пока предлагаю садиться за стол.
Оживленная оркестровая музыка сменилась плавной и красивой мелодией, под которую все направились к столу, ища таблички со своими именами. Сев по правую руку от Вилфорда, чьё место находилось во главе, я вновь смущенно улыбнулась разглядывающей меня Маргарет, что сидела напротив, и облегченно выдохнула, когда рядом со мной оказалась Джанет.
Стол, покрытый белоснежной скатертью, был сервирован по строгим правилам этикета, проявление которого на трапезе я видела впервые. На подстановочной фарфоровой тарелке сверху покоились тарелки для горячего и для первого, слева на равном друг от друга расстоянии лежали три вилки разного размера, как и три ножа справа, между которыми лежала одна единственная ложка для супа. Красиво сложенная бордовая салфетка из хлопка также лежала слева, тогда как позади тарелок горизонтально лежали приборы для десерта. Бокалы для красного и белого вин были отдельными, так же как и фужер для шампанского и стоявший чуть в стороне бокал для простой воды. Я мельком взглянула на Джанет, на лице которой отражались абсолютно все те же самые эмоции, и улыбнулась, решив непременно после сказать ей о том, что теперь мы будем есть заварную лапшу только подобным образом.
На стол начали выносить ароматные блюда, и я пораженно смотрела на непрекращающуюся вереницу официантов, что выносили бесчисленное количество всевозможных яств. Когда всё это великолепие оказалось передо мной, я с сомнением посмотрела на ряд столовых приборов, понимая, что совершенно не знаю, с чего следует начинать. Живот Джанет предательски заурчал, и она шепнула мне на ухо:
— Я сейчас смолочу абсолютно все одной и той же вилкой!
— Не волнуйся, ты не одна. Позориться будем вместе.
И всё же, показывать своё затаенное чревоугодие мы не спешили, а потому не нашли иного выхода, кроме как повторять все действия за сидящими напротив гостями. Дело оставалось за малым: предстояло класть на тарелку маленькую порцию и долго жевать её, разрезая по крохотным кусочкам. Моя бы воля, я бы уплела всё стоящее передо мной за полчаса, но теперь я чинно ковыряла кусочек форели, сохраняя осанку с уже затекшими плечами.
Один из официантов, наливая мне дрожащими руками в бокал красного вина, случайно пролил несколько капель на скатерть, тут же принося свои глубокие извинения. Я дружелюбно улыбнулась, пытаясь найти волнению юноши обоснование, которое я обнаружила в крайне недовольных лицах Маргарет и Вилфорда. Когда вышедший из тени Габриэль склонился к мистеру Кроули, с вопросом о том, что следует предпринять, мужчина отмахнулся от него рукой, сказав, что тот и сам всё знает. Интонация показалась мне настолько холодной, что я решила встать на защиту официанта, надеясь, что его не уволят за подобную незначительную провинность.
— Он наверняка просто разволновался, — сказала я, касаясь руки Вилфорда, — я бы тоже волновалась на подобном ужине.
— Беатрис, — ответила мне Маргарет, — ты слишком добра. Не скажу, что это плохо, однако, каждый обязан быть профессионалом своего дела. Если он не способен попросту наполнить бокал, то и говорить далее не стоит.
— Быть может, он лишь начинающий в своей профессии?
— Сюда не приглашали новичков, — улыбнулась Маргарет, поворачиваясь к мужчине с тростью, — как бы вы поступили с ним, мистер Церш?
— Уволил бы, — строго ответил тот, кивая мне головой в знак приветствия, — это возмутительно.
Я не стала более возражать, найдя данное решение чересчур строгим. И, когда перед десертом было решено сделать небольшой перерыв, я ещё раз попросила Вилфорда смягчить наказание. Трех бокалов вина было достаточно для того, чтобы расслабиться и обзавестись прежней уверенностью, но строгая реакция гостей на маленькую провинность не покидала моих мыслей.
— Прекрати думать об этом, — ответил он, целуя мои пальцы, — Габриэль прекрасно со всем разберется.
Дворецкий не был похож на жестокого человека, и этот ответ показался мне удовлетворительным. Я согласно кивнула заметно потяжелевшей головой.
— Я вернусь ненадолго в свою комнату. Хочу немного отдохнуть.
— Я провожу тебя, — улыбнулся Вилфорд, выводя меня из зала.
Все то время, что мы шли, я с восторгом рассматривала его безупречный профиль. Вино или же первые сильные чувства, но сейчас даже его вечно холодные руки казались мне теплыми, а от сильного тела исходил такой жар, что я без сомнений была готова прильнуть к нему и погрузиться в приятный сон. Вилфорд был для меня тем идеалом, который я всегда мечтала найти, и теперь, не веря собственному счастью, я держала ладонь у быстро бьющегося сердца, которое вот-вот было готово выпрыгнуть наружу. Люблю…Теперь я с уверенностью могла назвать собственные чувства любовью, что подавляли внутри все сомнения и опасения. Я видела перед собой только его лицо, и мысль о расставании казалась мне отравляющей. Я была готова пойти на что угодно, лишь бы остаться рядом, и Вилфорд подливал в моё бушующее пламя масло своим взглядом и своей красивой улыбкой. Стоит ли мне признаться ему в чувствах прямо сейчас, когда мы остались наедине?
Достав из кармана один-единственный ключ и открыв им дверь, я смущенно замерла на пороге, не зная, как себя повести. С одной стороны, мне хочется, чтобы Вилфорд остался со мной, но с другой — он должен вернуться к гостям, дабы не нарушать правил. Да и что мне сказать ему, если мы останемся наедине в столь неловкой обстановке? Мне не стоит навязывать ему собственные желания.
— Спасибо, — прокашлявшись, ответила я, замерев, когда взгляд Вилфорда устремился в мою комнату. — Если хочешь, — вдруг решила спросить, надеясь на правильное толкование этого взора, — можешь зайти…
Мужчина ласково улыбнулся и, кивнув, сделал несколько шагов вперед. Я закрыла за нами дверь.
— Я надеялся увидеть обустроенные по твоему вкусу покои, но…Ты совсем ничего не изменила, — усмехнулся он, в то время, как я села на пуфик, чтобы налить из графина воды.
— Было бы слишком эгоистично менять что-то в этой старинной обстановке. Профессор тоже попросил нас не делать глупостей, — холодная вода немного взбодрила расслабленный алкоголем разум, и я с замиранием сердца любовалась Вилфордом, что смотрел из балконного окна на ночное небо. Когда он повернулся, я собиралась встать с места, но он быстро возник передо мной, заставляя сесть обратно.
— Я не хочу задерживать тебя, — с грустью в голосе произнесла я, тогда как мужчина встал передо мной на одно колено. — Я скоро подойду…
— Беатрис, — ласково произнес он, аккуратно поднимая мою ногу и снимая с неё туфлю, — я же вижу, что ты устала. Не заставляй себя.
Выглянувший из-под платья темный синяк жестоко выдернул меня из мечтаний, и я неловко натянула черную ткань на колени. Какие бы желания не посещали меня в этот момент, мне не хочется, чтобы Вилфорд увидел моё тело, покрытое ссадинами и темно-синими пятнами. Я услышала, как он усмехнулся, касаясь моей руки и убирая её в сторону.
— Знаешь, никто прежде не рисковал собой ради меня, — Вилфорд посмотрел в мои глаза, поднимая ткань платья чуть выше. Его большой палец коснулся синяка, и я вздрогнула, смущенно сводя бедра вместе. — Это не причинило бы мне вреда, но ты все равно поступила столь…самоотверженно.
— Но балка ведь была огромной и тяжелой, она падала прямо на тебя…
— И правда, — улыбнулся Вилфорд, касаясь губами моей коленки, — выходит, я обязан тебе жизнью, — его дыхание щекотало кожу, и я в некотором исступлении ощущала, как мое тело бурно реагирует на все эти прикосновения.
— Нет-нет, — сбивчиво произнесла я, когда поцелуй коснулся внутренней стороны бедра, — ты ничем мне не обязан…Ах, — вырвалось из груди, когда мужчина слегка прикусил тонкую кожу зубами. — Все это может зайти…далеко…
— А ты хочешь этого? — спросил он, не отрывая от меня взгляда и оставляя на бедре яркий красный засос. Я могла бы соврать, могла бы согласиться, но вместо этого лишь молчала, не в силах побороть столь сильное возбуждение, что уже пропитывало тонкую ткань кружевного белья. Смущение жгло мне щеки и даже кончики ушей, и прислонив ко рту тыльную сторону ладони, я пыталась сдержать неловкий для меня стон, означающий прямое согласие на продолжение. — Скажи мне, что хочешь, — тихим хриплым голосом произнес Вилфорд, поднявшись с колена и с придыханием выдохнув мне на ухо. — Скажи, — испытывал он меня, проникая руками под ткань платья, и я покорно испустила тихий стон, обхватывая лицо мужчины ладонями и неумело целуя его в губы.
Рывком подняв меня с пуфика, Вилфорд немедленно расстегнул молнию платья, скидывая ткань на пол и медленно подводя руки по спине к застежке бюстгальтера. Дрожь, прошедшая по всему позвоночнику, медленно проникала внутрь, обходя все уголки тела и сводясь к низу живота. Попытавшись разорвать поцелуй, чтобы расстегнуть мужскую рубашку, я почувствовала на своей нижней губе укус, не позволяющий мне свободу действий, и два клыка, показавшиеся мне несколько длинными, вскоре коснулись и языка. Я всё же положила пальцы на матовые пуговицы рубашки, расстегивая их одну за другой, пока белоснежное рельефное тело не коснулось моей обнаженной груди.
Всё это было для меня впервые, и сквозь пелену волнения и стеснения я не могла корить своё желание отдать первый раз тому, кого я впервые сильно полюбила. Отказаться от всех своих предубеждений, комплексов и мыслей и получать удовольствие — таково было моё стремление в этот сладострастный и безумно будоражащий момент. Мои пальцы скользнули Вилфорду под рубашку, и темная ткань, подобно моему платью, соскользнула на пол, полностью обнажая торс. На его левой груди под ключицей оказалась круглая татуировка, походящая собой на множество знаков и узоров, разглядывать которые сейчас я не столько не желала, сколько попросту не могла, позволяя поцелую стать глубже и страстнее. Когда я вцепилась в бляшку ремня на брюках мужчины, он прильнул к моей шее, и странное чувство необоснованной опасности вдруг смешалось с сильным циркулирующим по крови возбуждением.
Громкий лязг упавшего к ногам ремня, и Вилфорд, не медля, освобождается от остатков одежды, укладывая меня на холодную постель. Его поцелуи, оставившие на шее очередные красные пятна, спускаются к груди, и коснувшиеся сосков губы вытягивают из меня тихий, но долгий стон. Его волнистые волосы, касающиеся кожи, его возбужденное частое дыхание — всё это действует на меня столь одурманивающе, что разум более не властен над телом. Я не видела, как погас свет, не обратила внимания на раскрывшееся под порывом ветра окно, и, когда нижнее белье осталось в стороне, Вилфорд вдруг отстранился. Его широкая грудь тяжело вздымалась, и горящий взгляд блуждал по моему нагому телу, словно бы осматривая его и любуясь. Я умоляюще протянула руки к мужчине, и он вдруг покорно лег сверху, сплетая свой язык с моим.
Почувствовав кожей возбуждение Вилфорда, я закинула ноги на его бедра, вздрагивая, едва напряженная плоть коснулась половых губ. От одной мысли о том, что сейчас произойдет, все тело напрягалось, но больше всего сводило живот, низ которого буквально горел изнутри.
— Расслабься, — шепнул мне на ухо Вилфорд, уводя свой член чуть ниже и осторожно продвигая его вперед. Из-за обильно истекающих соков он свободно толкнулся внутрь, и я громко вскрикнула, чувствуя приникшую к возбуждению боль, пульсирующую внизу. Мужчина замер, с шумом втянул в себя воздух, но по его хриплому дыханию я слышала, как трудно ему сдерживать себя, и через секунды я сама подалась навстречу, позволяя Вилфорду войти глубже. Он двигался медленно и аккуратно, и резкая боль начала утихать, сменяясь странной и немного мазохистской жаждой большего.
— Давай быстрее, — произнесла я, когда мужчина оторвался от моих губ и подарил мне властный взгляд. Его бедра тут же вогнали член до самого конца, и ранее плавные движения стали резкими и быстрыми. Я более не прикусывала губу, и не менее дразнящие тихие вздохи переросли в настоящие горячие стоны, которые выходили из меня каждый раз, когда Вилфорд впечатывал моё тело в мягкие одеяла. Широкая кровать скрипела, и её изголовье билось о стену так сильно, что одна из картин с грохотом упала на пол, заваливая тумбу и стоящие на ней статуэтки.
Был ли это оргазм или что-то иное, но ком, собравшийся в низу живота, словно прорвался, и Вилфорд, кончив вместе со мной, лишь усилил своим семенем настоящий пожар, принесший к моему удивлению теплое облегчение. Прижавшись ко мне всем телом, мужчина не спешил скатываться набок, и некоторое время мы лежали молча, пытаясь синхронизировать частое и постоянно сбивающееся дыхание. Оставив на виске Вилфорда невесомый поцелуй, я ласково улыбнулась, решаясь сказать то, что, возможно бы, не сказала ни при каких других обстоятельствах:
— Я…люблю тебя.
Чуть отстранившись, мужчина коснулся моей щеки, а после, нежно поцеловав в губы, ответил странным хриплым голосом:
— И я люблю тебя, Беатрис. Так пусть же наша любовь будет вечной…