Вилфорд уехал.
Оставив дела на Габриэля и пообещав привезти мне нечто особенное из столицы, он исчез из моей жизни на два мучительных дня, что представлялись мне холодными и серыми. Соответствуя придуманным ожиданиям, погода не радовала солнечным светом, и даже изумрудная зелень казалась под покровом туч темной и болотной. Всё чаще с неба срывался дождь, и в те редкие минуты, когда лужи не покрывались рябью, мы выходили с Джанет на улицу, говоря обо всём на свете. Эти медленные прогулки с успокаивающими беседами я любила всей своей душой, и странно до дрожи, отчего столь незначительные моменты отпечатываются в памяти ярче некоторых долгожданных событий. Излюбленной нашей темой была скоротечность времени, и вновь и вновь мы возвращались к школьным временам, где и подумать не могли о собственном будущем. Что же ждет нас теперь? Джанет всегда желала работать в другой стране, жить в небольшом частном домике с ярким садом и держать во дворе большую собаку, о которой она всегда говорила с особым воодушевлением, подзывая при этом каждый раз снующую у замка борзую. Этот случай не был исключением, и собака, придерживаясь роли, бодро направилась прочь, не поворачивая даже морды в сторону Джанет.
— Эй, в оранжерею нельзя, — строго пригрозила девушка, увидев, как борзая мигом проскользнула в приоткрытую дверцу. — Она же там все цветы поест.
— Она не лошадь, чтобы так поступать, — усмехнулась я, направляясь за Джанет, что всем своим видом демонстрировала готовность вывести из цветущего оазиса нежданного гостя. — А вот за бабочками погнаться…Да, это более вероятная угроза.
— Кто вообще оставил дверь открытой?
— Ты так возмущена, будто именно ты тут хозяйка, — не удержала я улыбки и лишь рассмеялась, когда подруга повернула ко мне «аристократическую гримасу».
— Ну, кто из нас тут хозяйкой будет, — тут же ответила она, быстро забегая в оранжерею и ловко избегая моих сколь недовольных, столь смущенных взглядов. Услышав её тихий и, как мне показалось, удивленный голос, произнесший незамысловатое приветствие, я вошла внутрь, предусмотрительно закрывая за собой дверь.
В прошлый раз побывав здесь, я не заметила длинный стол, прикрытый ветвями стоявших поодаль деревьев, но теперь же, покрытый газетами и уставленный всевозможными букетами, он мгновенно бросался в глаза как своим убранством, так и своим удивительным запахом. Рядом с ним, обрезая ножницами короткую ветвь, стоял мужчина лет сорока, одетый в простенький комбинезон и выглядывающую из под него располосованную рубашку. Аккуратно установив ветвь рядом с белоснежной орхидеей, он вытер испачканные в земле руки тряпкой, небрежно бросив её после в ведро.
— Ох, какая красота, — восхищенно произнесла Джанет, подходя ближе и рассматривая настоящую цветочную композицию, — так это вы создаете такие удивительные букеты? Они уже как неотъемлемая часть замка.
— Спасибо вам, — хрипло ответил мужчина, гладя по голове смирно сидящую рядом борзую, — если эти композиции хоть кого-то радуют, это лучшая для меня похвала.
Значит, это и есть тот флорист о котором говорил профессор? Что ж, судя по его внешности, всё своё время он, очевидно, отдает своему делу, но никак не себе. Короткая, но очень густая борода, уходящая с бакенбардами к лохматым и растрепанным волосам, странно острые и желтоватые ногти, под которые забилась земля, тусклые, будто безжизненные глаза — всё это делало внешность мужчины не отталкивающей, но настораживающей. Тот хмурый взгляд, которым он смерил Джанет, и вовсе заставил меня разволноваться, поэтому я поспешила подойти к ней ближе. Безусловно, он не сможет ничего нам сделать…С другой стороны, почему я вообще так думаю? Нам не должно судить книгу по обложке, и моё волнение ни в коем разе не обосновано.
— Не скромничайте. Мои подруги утром первым делом идут смотреть на новый букет в холле.
— Рад слышать, — ответил мужчина, продолжая внимательно вглядываться в лицо Джанет, и тут уже моя нервная система дала осечку, и я состроила самую недовольную мину, на какую только была способно.
— Что-то не так? — громко спросила я, хватая подругу за футболку и уводя её чуть назад. Не нравится мне этот флорист. Выглядит так, словно бы возьмет в любой момент ножницы и нападет на нас.
— Нет-нет, прошу прощения. Это было невежливо с моей стороны, так разглядывать, но…Вы очень похожи на одну мою знакомую, — вновь обратился он к Джанет, — к несчастью, она давно погибла. И, увидев вас, я вспомнил о ней…
Джанет неуверенно сложила перед собой руки, явно разрываясь между «соболезную» и «прошу прощения», но мужчина не стал сохранять возникшую угрюмую тишину, решив нарушить её донельзя странным способом. Подойдя ближе, он внезапно принюхался в мою сторону и тут же скривил нос. Опешив на мгновение, я сама принюхалась к собственной одежде, но не учуяла ничего, кроме духов. Если ему не нравится парфюм, это исключительно его проблемы, и незачем так грубо себя вести.
— Понимаю, вы сочтете мои слова подозрительными и странными, но я обязан сказать это. Пообещайте, что хотя бы обдумаете их.
— Всё зависит от того, что вы хотите сказать, — недовольно буркнула я, продолжая принюхиваться к собственной одежде. Быть может, я на что-то наступила?
— Вам стоит покинуть замок немедленно.
Я удивленно посмотрела в совершенно серьезное и невозмутимое лицо мужчины. Джанет нервно прокашлялась, показывая мне взглядом, что лучше уйти из этой оранжереи, но я скрестила на груди руки, пытаясь понять мотивы того, кто, видно, не знает, о чем говорит.
— Причина?
— Если не сейчас, то больше вы никогда не сможете отсюда сбежать.
— Вы угрожаете? — привычно вступилась за меня Джанет, но на этот раз мужчина сверлил взглядом меня. И под прицелом тусклых глаз мне становилось не по себе.
— Ни в коем разе. Скажите, знаете ли вы о знаках судьбы?
— Слышала что-то такое…
— Когда в вашей жизни происходит то, чего вам необходимо избежать, судьба посылает знаки. Поначалу они столь незначительны, что на них никто не обращает внимания. Человек попросту чувствует себя нехорошо, у него плохое настроение. Затем, судьба подбрасывает скверные ситуации, которые принято называть «черной полосой». Скажите же, происходило ли с вами что-либо странное?
Джанет позади меня издала странный писклявый звук, а я поёжилась от внезапно покрывших кожу мурашек. Как мы можем судить о судьбе, когда находимся в среде, что располагает к совершению чего-то странного и необъяснимого? Но мужчина терпеливо ждал ответа, и я медленно кивнула, вспомнив об истории Джанет и картине в комнате Агнесс.
— Не со мной, но…Понимаете, мы ведь участвуем в эксперименте. Распознать знаки судьбы от искусственных знаков трудно…
— Скажите, вы ведь видели наверняка портрет пятой герцогини с ребенком? — перебила меня Джанет, вновь подойдя ближе. — Наша знакомая утверждает, что ребенок с картины…пропал.
Глаза мужчины широко раскрылись, и он вдруг схватил мою подругу за ворот рубашки, встряхнув её так сильно, что она вскрикнула. Я тут же повисла на огромной руке, требуя отпустить Джанет и отойти, но флорист словно бы обезумел, превратившись их тихого жителя в одержимого сумасшедшего.
— Вас прогоняют из замка сами души! Уходите! Убегайте! Нет судьбы хуже, чем оказаться здесь заточенными, слышите!
— Отпустите! — кричала я в ответ, хватаясь то за плечи мужчины, то за талию Джанет. — Прекратите немедленно!
— Вы тут скот! Скот!
— Вы ненормальный! — кричала уже Джанет, пытаясь убрать руки флориста от воротника. — Совсем с катушек слетели?!
— Вас всех отправят на бойню, если не сбежите! — мужчина отпустил Джанет, но схватил со стола ножницы. — Избавление от мучений — лишь смерть! — лицо его скривилось в злобе, и я, схватив подругу за руку, побежала к двери, где на нас скалилась борзая.
— Вы что, хотите нас убить?! — Джанет дрожала, и её пальцы так сильно посинели, что теперь я боялась за состояние её здоровья, чем самого флориста. Как бы холодно, как бы страшно не было, пальцы не могут стать в буквальном смысле синими!
— Если вы не пообещаете мне убраться отсюда, у меня не будет иного выхода! От вас, — мужчина прихрамывал, и, выйдя на дорожку, он ножницами указал в мою сторону, — пахнет им!
— Что он говорит, Беатрис? — испуганным шепотом произнесла Джанет, цепляясь за мою кофту, и я почувствовала на своих плечах ответственность за чужое спасение. Собрав в кулак всю волю, я грозно взглянула на мужчину, демонстративно достав телефон.
— Если вы сейчас же не прекратите, я позвоню Вилфорду Кроули, и он будет вынужден вас уволить!
Стоило мне произнести это имя, как флорист замер, не решаясь более сдвинуться с места. Рычащая подле него борзая вдруг припала к земле и с тихим скулением начала отходить в сторону. Отпустив ножницы, что со звоном упали на дорожку, мужчина, пошатнувшись, сделал шаг назад и после схватился рукой за голову. Приложив ладонь к сердцу, он резво повернулся в сторону выхода, захромав прочь из оранжереи, оставляя нас наедине с повисшей в воздухе угрозой и затаившимся в душе страхом.
Держась за мой рукав, Джанет опустилась на землю. Её губы посинели так же, как и пальцы, и, тяжело дыша, она держалась за горло.
«Всё в порядке?» — услышала я отдаленный голос из телефона, и улыбка коснулась губ, стоило мне представить облик Вилфорда в своей голове.
Прячась в куртку от холодного ветра со стороны реки, я неспешно шла по старой аллее, ища глазами узкую лесенку, по которой можно было спуститься к пляжу.
— Без тебя грустно, — совершенно искренне призналась я, слыша в ответ приглушенный, но теплый смех. Спустившись по каменным ступенькам, я вгляделась в хмурый горизонт, в который уходила не имеющая границ река. Своим величием и видимой необъятностью она напоминала мне настоящее море, спутником которого непременно были толпы белых чаек.
«Хочу увидеть тебя, как можно скорее. Нужно было забрать тебя с собой».
— У тебя своя работа, у меня своя, — вновь улыбнулась я, оставляя на песке дорожку из следов. Сильный порыв ветра растрепал волосы, и я поспешила убрать их изо рта, чтобы не прерывать разговор.
«Верно…Ты могла бы работать со мной».
— Хорошее предложение. Выгодное.
«Конечно».
— Слушай, Вилфорд, скажи, а…флорист в замке…он здоров? — подобрать нужные слова оказалось трудно. Я по-прежнему была зла на этого мужчину, что так напугал Джанет, но жаловаться, не разобравшись в произошедшем…Его слова не выходили у меня из головы, и, что куда более важно, о них постоянно напоминала Джанет. Глупо, верно, однако, его поведение в совокупности с последними произошедшими событиями повлияло на нас куда сильнее, чем, если бы он угрожал нам до свершенных инцидентов.
«С ним что-то не так?» — вопросом на вопрос ответил Вилфорд, и в его голосе я услышала знакомые холодные ноты.
— Нет-нет, все…в порядке, да. Просто мы видели его сегодня, и он вел себя…странно. Ещё за сердце держался.
«Его жена покончила с собой, а ребенка убили. Если пересмотреть его биографию, можно сделать вывод о том, что с его психикой, очевидно, не всё в порядке. Не думаю, что есть те, кто спокойно перенесет подобные травмы. Но он был талантлив, и я взял его на работу».
— Какой ужас…А я ещё и накричала на него…
«Накричала?» — усмехнулся Вилфорд, а я почувствовала себя ужасно неловко.
— Он напугал нас своим поведением, и я сказала ему, что позвоню тебе…Давай сделаем вид, что этого разговора не было. Не хочу, чтобы он…
Из телефона вновь послышался смех.
«Как скажешь, так и будет. Главное, что ты в порядке, на остальное все равно».
— Вилфорд…
«Да?»
— Я очень тебя люблю.
«Но не так, как я тебя».
— Мы что, как в романтических фильмах будем выяснять, кто кого сильнее любит? — закусив губу, я остановилась, чтобы пойти в обратном направлении.
«Мы же взрослые люди. И так очевидно, что я люблю тебя больше».
— Вилфорд!
«Мне пора идти, милая. С нетерпением буду ждать нашей встречи».
— Пока, береги себя.
«Пока».
Завершив вызов, я сунула озябшие пальцы в карманы куртки и, вжав голову в плечи, пошла в обратную сторону, обдумывая сказанное Вилфордом. Очевидно, потеряв близких людей, тот флорист решил обозначить замок проклятым местом, в котором подобная кара настигнет всех. Но вести себя подобным образом…Единственное достойное оправдание, за которое ему может быть обеспечено какое-никакое прощение, это лишь психологическая травма, повлекшая за собой настоящую болезнь. В подобном случае нам с Джанет попросту не повезло наткнуться на постоянно прячущегося работника, вот и все. Но, если подумать, в самом начале он вел себя нормально, верно? Что же заставило его так поменять своё решение: облик Джанет или…я?
Впервые я видела подругу такой напуганной. У неё никогда не было проблем со здоровьем, но чтобы пальцы так внезапно посинели…Наверное, стоило бы поговорить с этим флористом ещё раз, однако, идти к психически больному человеку с очевидным напоминанием о прошлом — слишком уж жестоко, как по мне. Надеюсь, Джанет уже чувствует себя лучше. К сожалению, Зои так и не вернулась из деревни, поэтому оказывать помощь пришлось тем, что было под рукой — горячим чаем и постелью. Стоит зайти к ней сейчас, пока Марвин не загрузил её найденными в библиотеке легендами.
Что-то коснулось моей ноги. Опустив голову, я увидела детский красный мяч, испачканный песком. Подняв игрушку на руки, я обернулась, чтобы найти владельца, которого чудом упустила из виду, и в нескольких метрах от меня уже стоял мальчик лет семи. Одетый в белоснежную рубашку и прямые брюки с подтяжками, он не решался подойти ближе, неловко разминая тоненькие пальцы, и потому первый шаг сделала я. Можно было бы попросту кинуть мяч в его сторону вместе с шутливой и доброй фразой, но мальчик был таким милым, что я не смогла заставить себя тут же уйти. Не стоит меня корить, ведь есть дети столь красивые, что от них невозможно отвести взгляда. Правильное, не лишенное округлостей личико было обрамлено волнистыми черными волосами, а яркие голубые глаза так фантастически выглядели на бледной коже, что улыбка появилась на моих губах сама по себе. Подойдя к мальчику, я присела перед ним на корточки, протягивая мяч.
— Держи. Ох, и не холодно тебе?
Мальчик отрицательно покачал головой, забирая игрушку. Я, почувствовав странное желание позаботиться о нём, чуть коснулась пальцами его руки, отмечая, насколько она холодная.
— Бедняжка, да ты совсем замерз, — сняв с себя куртку, я без раздумий надела её на ребенка, тут же продрогнув до самых костей. Мальчик же, послушно утонув в моей одежде, удивленно поднял на меня свои удивительные глаза, похлопав пушистыми и длинными ресницами. — Скажи, где ты живешь? Где твои родители?
— Там, — сказал он, указывая пальцем куда-то в сторону замка и тут же возвращая свой взгляд ко мне, — как вас зовут?
— Меня зовут Беатрис, а тебя?
— Айзек, мисс.
— Красивое имя, — я вновь улыбнулась, вставая во весь рост и протягивая мальчику свою руку, — пойдем, я провожу тебя.
Айзек послушно коснулся моей руки, но тут же отпрянул назад, поворачиваясь в сторону пляжа. Туда же он и указал своими пальчиками.
— Меня будут искать.
— Вот оно как, тогда беги, иначе родные будут волноваться, — я ласково провела рукой по вьющимся волосам мальчика, и он, словно бы зачарованный этим жестом, подошел ближе, вдруг обнимая меня за туловище. — Ну, что ты, — растаяла я окончательно от столь милого жеста, — что случилось?
— Я не хочу к маме, — пробурчал мальчик мне в кофту.
— Айзек, так нельзя, мама наверняка сейчас переживает за тебя.
— Мама должна переживать? — спросил он удивленно, поднимая голову.
— Конечно, — я тихо рассмеялась столь глупому вопросу, — каждая мама любит своего ребенка и волнуется, если он не рядом, особенно, если он не предупредил её и убежал. Понимаешь?
— Но моя мама не любит меня. Значит, она не волнуется.
— Милый, что же ты такое говоришь, — я вновь присела перед ребенком на корточки, — я уверена, твоя мама любит тебя. Просто…Вдруг у мамы было плохое настроение или она себя плохо чувствовала? А ты и придумал…
— Нет, — уверенно произнес Айзек, — все не так. Вы, мисс, видите меня впервые, а уже волнуетесь. Вы хорошая, у вас теплые руки и улыбка добрая. Я хочу, чтобы вы были моей мамой.
От детской прямолинейности и наивности я опешила настолько, что не знала, что сказать. Не понимаю, что такого случилось в семье этого ребенка, но выглядел он столь грустно и подавленно, что мне и впрямь захотелось взять его с собой. Но, в самом деле, это не котенок и не щенок, а ребенок, и, даже если я влезу в проблемы чужой семьи, это может привести к тяжелым последствиям, а не к разрешениям старых вопросов. Я не у себя дома, и через неделю-другую, покину эту страну, поэтому глупо тешить себя геройскими мыслями. Но Айзек так крепко сжимает мою руку, что болит сердце.
Обняв мальчика и погладив его по спине, я застегнула на нем куртку.
— Я думаю, всё будет хорошо. А, если станет невмоготу, прибегай в замок, хорошо?
— Хорошо, — кивнул мальчик, нехотя отстраняясь, — я приду, чтобы вернуть вам куртку.
— Тогда буду ждать.
В очередной раз подняв с песка рюкзак, я быстрым шагом направилась к лесенке, уводящей на аллею, но перед тем, как скрыться за деревьями, ещё раз взглянула на пляж. Айзек по-прежнему стоял на том же месте, махая мне ладошкой. Помахав в ответ, я сорвалась на бег, чтобы согреться, но холодный воздух странным образом лишь нагнетал всё больше мыслей, и образ хорошо, но легко одетого Айзека вновь и вновь возникал перед моими глазами. Что делал он там в одиночестве? Неужели, он сбежал из дома? Да, это самое подходящее объяснение его несоответствующему погоде внешнему виду. Надо будет спросить у Вилфорда об этой семье. Вдруг, Айзеку и в самом деле нужна помощь? Впрочем, учитывая, что в округе живут лишь богачи, могу предположить, что маленькому мистеру попросту не уделяют время, огораживая его ото всех и ото всего.
Вернувшись в замок, я первым делом решила принять горячую ванну, чтобы согреться. После я намеревалась посетить Джанет и рассказать ей о случившемся, пускай лимит приключений на сегодняшний день уже был исчерпан. Зайдя в комнату, я взглянула на заботливо разведенный камин, а после, повернувшись к вешалке, не сдержала вскрика: среди пиджаков и кардиганов висела моя куртка. Её концы были испачканы в песке, а под ней на полу лежал красный мячик, который я совсем недавно протягивала Айзеку.