В окно влетел сложенный вчетверо листок бумаги и приземлился посередине кухни. «МУРКИНОЙ» — кровавыми буквами было обозначено на бумаге.
Муркина хотела поднять его, но сыщик крикнул:
— Не трогайте! — и бросился к окну.
Во дворе никого не было.
Да, еще одна загадка…
Когда Шарик обернулся, Муркина была белее бумаги, которая лежала перед ней на полу.
— Чем это написано, Шарик? — дрожащим голосом спросила она. — Неужели… кровью?
Сыщик осторожно опустился на пол и тщательно разглядел письмо в увеличительное стекло. Затем понюхал послание и… осторожно лизнул.
— Ах! — тихо шепнула Муркина.
Физиономию сыщика перекосило. Один глаз зажмурился, другой въехал на лоб.
— Что это? Яд? — крикнула Муркина.
— Клюква, — сказал сыщик. — Это клюквенный сок!
Он поднял послание и развернул.
Вот что там было написано:
Слышь, МУРКИНА!
Если хочешь, чтоб твой котенок был жив,
положи сегодня
в полночь на свалке мешок мыла, поняла?
В углу был нарисован череп и две кости.
— Так, — сказал Шарик, — косточками нас не испугаешь.
Марья Васильевна нервно била хвостом по стенкам, по холодильнику, по кастрюлькам.
— Нужно сейчас же бежать за мылом! — Муркина устремилась из кухни.
Но Шарик удержал ее и посадил на табуретку.
— Поспешность, как говорил мой дедушка, нужна при ловле блох, — внушительно сказал он. — А нам предстоит ловить не блоху, а кое-что посерьезней. Понимаете, это похищение с целью получить выкуп. Давненько мне не встречалось такого преступления. Крепкий, должно быть, орешек!
И великий сыщик задумался. Наконец он медленно произнес:
— План действий созрел.
— Вы что-нибудь придумали? Что же мы будем делать?
— Вы не будете делать ничего. Вы будете ждать, пока я обойду жильцов этого дома и незаметно соберу образцы почерков, чтобы сличить их с этим письмом.
— Шарик, вы думаете, что Захара украл кто-нибудь из соседей? Не может быть!
— Все может быть, — печально улыбнулся многоопытный сыщик. — у вас есть летающие соседи?
Глаза Марьи Васильевны загорелись зеленым фосфорическим блеском:
— Вы думаете, Захарку украли с волейбольной площадки по воздуху? — Она опять кинулась к выходу. — Ощиплю — голым будет бегать!
Сыщик едва успел заслонить дверь.
— Кого вы ощиплете?
— Кольку Воробья!
— Слишком мал для такого дела!
— Верно, — Марья Васильевна бессильно опустилась на табуретку и вдруг опять вскочила, хищно выпустив когти:
— Ощиплю!
— Кого? — повис на ней Шарик.
— Артиста! Амазонского! В пух и прах!
Шарик с большим трудом внушил Муркиной, что для того, чтобы кого-нибудь с полным правом ощипать в пух и прах, нужны неопровержимые улики. А для этого ему, Шарику, необходимо наведаться к артисту и добыть образец почерка. Если почерк Амазонского будет соответствовать почерку, каким написано письмо, тогда…
— О, тогда, тогда… — Марья Васильевна достала маникюрный набор и стала точить пилочкой когти.