Ужин был напряженным. Бабуля вернулась домой раньше, и не застала меня дома. Поэтому забеспокоилась. Она звонила мне много раз, но я не отвечала. Знала, что она будет настаивать на том, чтобы приехать за мной, а мои протесты останутся без ответа. Поэтому я сразу отправляла ее на голосовую почту, слушала ее сообщения, и каждый раз писала ей ответ, сообщая, что я уже в пути и со мной все в порядке.
— Какой смысл от телефона, если ты им не пользуешься, — пробормотала она.
— Я пользуюсь им, — сказала хриплым голосом. Мой нос был холодным и заложенным, и если я чихну еще раз, то, надеюсь, сдую эту штуку с лица. — Я писала тебе сообщение. — Несколько раз.
Ее морщинистое лицо скривилось от отвращения, и она стала старше, чем была на самом деле.
— И я не знала, как ответить! Я никогда не вводила в телефон ничего, кроме номера.
— Я научу тебя, — сказала я, и одной этой мысли было достаточно, чтобы заставить меня нервничать. Я уже знала: ей придется много раз поправлять очки, повторять информацию, как будто я говорила по-гречески, пока она, наконец, не попросит меня записать все на понятном ей языке. Но не было такого языка, который она могла бы понять, поэтому мы никогда ничего не добьемся.
— Ты научишь меня? — спросила бабушка.
Видите? Уже заставляет повторять.
— Да.
— Ты, девушка, у которой даже не хватает ума не выходить под дождь, пока я не приеду за тобой?
Подчеркивая собственную глупость, я чихнула.
— Да.
— Все. Я отвезу тебя к врачу. — Она бросила свою салфетку на стол. — Небось, заработала себе пневмонию!
— Я не больна, бабушка. Честно. — Я же не пошла в лабораторию, не попросила блюдо с их самым вкусным вирусом и не стала его есть.
Она глубоко вдохнула… выдохнула… затем подняла салфетку.
— Хорошо. Если завтра у тебя не будет температуры, то научишь меня писать смс.
Супер. Спасибо.
— Что ты делала, когда мама опаздывала? — Я раздавливала вилкой горох по своей тарелке. — У нее никогда не было мобильника.
Дедуля нахмурился.
— Так вот что сегодня было? Решила напугать нас, чтобы мы не забрали у тебя телефон? Честно, Али. Это было лишним. Мы бы не стали делать ничего подобного.
— Все было совсем не так, — сказала я. — Мне захотелось прогуляться. — И это была стопроцентная правда. — Из-за плохой погоды я знала, что ты не разрешишь, если расскажу тебе. Кроме того, я боялась, что в меня ударит молния и, если телефон будет у уха, меня ударит током. Смс было лучшим вариантом. — Опять же, это правда, но с опущенными важными деталями.
— Тогда не ходи больше домой пешком, — сказал дедушка строгим голосом. Но в его глазах было видно, что он волновался. За последние несколько дней он потерял несколько седых прядей, отчаянно державшихся на голове. Из-за меня? — Я не пытаюсь… Как сейчас говорят подростки? — спросил он бабушку.
— Влезать в ее дела, — сказала бабушка. Даже не улыбнувшись.
— Верно, — ответил он. — Мы не пытаемся влезать в твои дела, Али.
Ого, ничего себе. Ладно. Они пытались быть со мной на одной волне. Возможно, они смотрели программу о том, как общаться с подростком, и, готова поспорить, залезли в компьютер, изучая подростковый сленг, расшифровывали слова и обсуждали, как лучше их использовать.
Как это… мило.
Черт возьми! Их милота заставила меня чувствовать себя виноватой.
— Эти леса опасны, — продолжал дедушка. — Там бродят дикие животные, и постоянно находят трупы животных.
Я вспомнила Жениха и Невестищу, которых видела. Или не видела. Неважно. Они были двуногими животными, определенно, и я никогда не хотела встретиться с ними лицом к лицу без бейсбольной биты в руках.
— Простите, — сказала я после очередного чиха. — Мне жаль.
Бабушка пробормотала что-то еще о пневмонии.
— Я опоздала на автобус, — добавила я, — и не хотела вас беспокоить. — Еще одна натянутая правда. — Этого больше не повторится. Обещаю. — И это была чистая правда, без всяких уклонений. Я больше никогда не заставлю их волноваться.
— Ты не беспокоишь нас. — Бабуля потянулась и похлопала меня по руке. — Мы любим тебя и просто хотим… — К тому времени ее подбородок дрожал слишком сильно, чтобы она могла продолжать. Слезы наполнили ее глаза, но она быстро вытерла их тыльной стороной ладони. Затем прочистила горло. — Что ж… — Высморкавшись, она продолжила. — Ты спрашивала о своей матери. Когда она начала встречаться с твоим отцом, она каждую ночь была дома. А если они куда-то уходили, он всегда приводил ее домой до темноты. Мы всегда были так впечатлены этим и не понимали… Не бери в голову.
Знали ли они почему? А мама? Или папа ждал, пока не заберет ее и не пометит?
Ох, мерзость. Думать так о своих родителях… мерзко, просто мерзко.
— Мама когда-нибудь упоминала о друге под фамилией Холланд? — спросила я, вспоминая, что рассказал мне Коул. Или пытался рассказать.
Бабушка сжала губы, пока размышляла над моим вопросом.
— Холланд… Холланд… нет, эта фамилия мне не знакома.
— Твоя мама была ужасно застенчивой. По правде говоря, ей было тяжело заводить друзей. И на свидания ходила редко, — сказал дедушка, проглотив кусочек жаркого. — На самом деле, твой папа был первым ее парнем.
Моя мама? Застенчивая? Для меня она всегда была энергичной, полной жизни. Прямо как Эмма.
— Твой папа заставлял ее улыбаться и постоянно убеждал делать глупые вещи, — сказала бабушка с мягкой улыбкой. — Однажды они оделись в самые отвратительные наряды, которые я когда-либо видела, и пошли обедать. Я уверена, что люди косо смотрели на них, но когда они вернулись, то так смеялись, твоего отца чуть не стошнило.
Я не могла себе этого представить. Для меня он всегда был серьезным, немного слишком целеустремленным, даже когда был пьяным.
Мы закончили ужин в тишине, затем я отправилась в свою спальню. Это была единственная комната на втором этаже, и у меня была своя ванная. Моя мама провела здесь свои подростковые годы.
"Как выглядело это место?" — думала я. После переезда бабушка собрала все вещи и превратила эту комнату сначала в детскую, потом в швейную, а теперь в комнату для гостей.
Я ничего не стала менять в этой комнате. Стены были такими же голыми, как и тогда, когда только въехала в дом. Я спрятала коробки с семейными фотографиями, которые мне подарила бабушка, в шкаф.
Я не доставала их, не повесила ни одной рамки. Черт возьми, даже не взглянула на них. Максимум, что я сделала, это перебрала мамины старые вещи, и то только потому, что бабушка достала их. Думаю, она хотела восстановить связь с ребенком, которого потеряла.
Воссоединиться. То, чего я никогда по-настоящему не пробовала сделать, поскольку грусть, которая пришла с такой попыткой, переполняла меня, заставив остановиться. Но я должна преодолеть эту грусть, не так ли?
Иначе навсегда останусь плохой дочерью и ужасной сестрой. Я имею в виду, что построила свою новую жизнь на концепции, что мои мама, папа и сестра никогда не существовали, но они заслуживали лучшего. Заслуживали признания, почетного места.
Пора взрослеть.
Я села перед шкафом и, не глядя, открыла ближайший ящик. Когда вытащила стопку рамок, пыль поднялась и заставила меня снова чихнуть. Но нет, у меня не было ни пневмонии, ни даже простуды. И, да, мое тело становилось горячее с каждой секундой, как будто действительно начинался жар, но это было вызвано эмоциями, а не вирусом.
Слезы, о которых я и не подозревала, текли по моим щекам, и мое зрение, наконец, прояснилось. С фотографий смотрела моя мама, выглядевшая очаровательно в золотистом платье, с волосами, уложенными в прическу, которую можно было назвать "крысиное гнездо".
Но какая же у нее была прекрасная, сияющая улыбка. Рядом с ней стоял мой папа, симпатичный и высокий, в черном смокинге, с золотым цветком, нарисованным краской, прикрепленным к лацкану пиджака, его рука обвивала мамину талию. А хмурый взгляд говорил: "Заберите меня отсюда".
Они были так молоды. Это их выпускной? Если да, то это значит, что мой отец вышел ночью. Неудивительно, что он хмурился. Но бабушка говорила, что он никогда не выводил маму на улицу после наступления темноты. Так что… может быть, он не согласился вести ее на бал, но повел в другое место, днем, чтобы компенсировать свой отказ.
Почему я никогда не спрашивала их об их подростковом возрасте? Теперь уже слишком поздно.
Я продолжила поиски и наконец, нашла фотографию Эммы. Ее темные волосы распадались изящными локонами, потому что я часами завивала каждую прядь, и все потому, что она "всегда хотела иметь волосы, похожие на твои, Алиса". Каким-то образом она убедила мою мать купить ей платье девочки, несущей букет на свадьбе… хотя она не была таковой.
Это ужасное платье было пушистым, белым, с завязками на талии и с большим количеством кружев, рюшей и лент, чем обычно можно найти под рождественской елкой. Но тогда Эмма могла бы продать дьяволу отпуск в огненном тропике Ада.
Улыбнувшись, я провела кончиком пальца по стеклу. "Я так скучаю по тебе, Эм". Мое зрение затуманилось во второй раз, когда новые капли слез стекли вниз и приземлялись на бант на ее талии.
Я так сильно хотела, чтобы она появилась. Хотя бы еще раз.
— Я встретила парня, — сказала я ее фотографии. — Даже немного поговорила с ним, не показавшись совсем идиоткой. Он красивый, крутой и… и я вроде как… представляла, как мы целуемся.
Я знала, что она сказала бы что-то вроде: "Фу, какая гадость. Он засунул свой язык тебе в рот?"
Я бы рассмеялась и сказала ей, что да, он сделал это, и мне это очень понравилось, а она бы ответила: "Двойная гадость!" И я бы снова рассмеялась.
Теперь она никогда не испытает свой первый поцелуй. Никогда не пойдет на свидание. Никогда не будет водить машину. Никогда не спросит меня о сексе. Я никогда не смогу читать ей лекции, как мама читала мне. "Убедись, что ты выбрала кого-то действительно особенного. Того, кого ты любишь, и кто любит тебя. Твоя девственность — это дар, и ты не можешь отдать ее дважды. И, дорогая, дождись, пока не будешь абсолютно готова, а не только потому, что тебе любопытно или потому, что парень бросит тебя ради другой, если вы этого не сделаете. Если он бросит тебя из-за чего-то подобного, значит, он использует тебя и, в конце концов, все равно бросит".
В другом ящике я нашла дневник, перевязанный шнурком. На нем не было надписей, но я знала, что он принадлежал моей матери, потому что пах ее духами. Писала ли она что-то, что никто не должен был знать? Я осторожно вскрыла переплет и прочитала первую страницу.
"Битва началась". Почерк был аккуратным, но не таким, который я знала. Может быть, это все-таки не моей матери. "Зло здесь, оно реально и, если мы не будем осторожны, поглотит нас. Но этого можно избежать. Мы можем победить. Мы должны победить. Но слишком много людей не знают правды, а без правды мы погибнем. В чем же правда? Мы — духовные существа, душа — наш источник силы… и разум и эмоции, и мы живем в теле. Зло таится в духовной сфере. Некоторые люди могут видеть их, оставаясь в теле. Большинство — нет".
Ох. Я не хотела думать о том, как устроен мир вокруг меня, не тогда, когда сталкивалась с таким количеством гадостей в своем собственном. И почему моя вселюбящая и все успевающая мама писала об этом? Я с хлопком закрыла дневник.
Когда потянулась к ящику, чтобы достать что-то еще, мой телефон пискнул. Я поставила дневник и фотографию Эммы к стене, еще раз улыбнулась ей, а затем подошла к своему столу. Пришло сообщение от Кэт. Ладно, должна признаться. Я подписала ее Мяу.
"Что случилось с тобой сегодня? Куча укропа, вот что!"
"Куча укропа?"
Пришло второе сообщение. "Дурацкая автозамена. Чушь собачья!"
В другое время я бы посмеялась над этим. Сглотнув, я плюхнулась в кресло и напечатала: "Прости. Я психанула".
"Да! Но почему?"
Что нужно на это ответить? Я не знаю, как объяснить облако в форме кролика или мою паранойю, не показавшись, ну, параноиком. "Просто не хотела ехать в машине".
Прошло несколько секунд, прежде чем она ответила.
"Точно, машины… Твоя семья. Теперь я поняла. Ты в порядке?
После разговора с бабушкой и дедушкой? "Мне стало лучше". И как здорово иметь такую подругу, как Кэт. Она видела меня настоящей, и все равно я ей понравилась. Она немного знала о том, что произошло, но не пыталась выяснить подробнее. Не делала вид, что ничего не произошло, и не сыпала банальностями.
"Хорошо. Только должна предупредить. Я пошла к Коулу после того, как ты меня бросила".
"Что! И???"
"Он пошел за тобой. Я так понимаю, вы не встретились?"
Он пошел за мной? Зачем? Удивившись, я встала, подошла к окну и села на подушку, которую положила на карнизе. Гроза прошла, и небо прояснилось. Солнце уже садилось, небо было в дымке из розовых, желтых и фиолетовых оттенков… мой новый любимый цвет. Поскольку Невестище появилась вчера вечером, сегодня она не появится. Она никогда не появлялась две ночи подряд или три, четыре, пять дней после своего появления.
"Нет", — ответила я Кэт.
"Плохо. Думаю, он предложил бы тебе прокатиться с ним. Готова поспорить, ты бы с радостью согласилась:)"
Может быть. Да. Нет. Определенно нет. Я бы отказалась. Он может и крепкий, как гвозди, но я все равно не хотела бы подвергать его опасности. Глупое кроличье облако, которое, вероятно, ничего не значило.
Итак… как бы человек с волевым характером, как у Коула, справился с отказом? Он привык добиваться своего. Один взгляд на него, и любой человек, у которого есть хоть капля мозгов, мог это понять. (Уверена, что уже не прошла этот критерий.) Попытался бы он уговорить меня? Или просто перекинул бы меня через плечо в стиле пожарного и донес до своей машины?
Вопрос получше: Почему второй вариант вызвал у меня желание улыбнуться?
Телефон еще раз пискнул. "Или, лучше сказать, ты бы накинулась на него?"
"Ни за что", — ответила я. Даже если бы захотела, то сдержалась.
"Хорошая девочка. Помучай его. О! В пятницу игра, а в субботу вечеринка. Думаю, Коул придет на обе вечеринки, чтобы увидеть тебя. Увидимся!"
Я быстро ответила ей: "Правда?"
Ничего. Никакого ответа.
"Кэт? ОН БУДЕТ ТАМ???"
Опять ничего.
"Если ты не ответишь, Бешеный питбуль, я скажу всем, что прозвала тебя Принцесса Флаффи."
По-прежнему ничего.
"Завтра у нас будет серьезная ссора!" Написала я ей.
Иии все еще ничего.
Она умная девочка, поэтому поймет, что ссора со мной, будет как картофельное пюре. Когда дело касалось ее, я становилась кашей.
Время отвлечься. Вздохнув, я открыла компьютер и стала искать любую информацию о Коуле Холланде.
В течение следующего часа я узнала, что у Коула нет страницы в Facebook или Twitter. А если и есть, то он не подписан своим настоящим именем. Никто из девчонок не прислал мне ссылку на видео в YouTube, поэтому я могла только предположить, что избиение — это еще одна "правдивая история".
Единственные статьи, где он упоминался, были о смерти его друзей, которые умерли от болезни, как и говорила Кэт. Это назвали посттравматическим синдромом. На школьном сайте о нем не было никаких упоминаний. Он не состоял ни в каких клубах, командах или комитетах.
Информации о его бывшей тоже нет. И я перепробовала все возможные способы, чтобы найти хоть что-то, что угодно.
Я не знала настоящих имен Льда и Бронкса, поэтому не стала их искать.
Заинтересовавшись, я поискала свое имя, чтобы посмотреть, что другие смогут выяснить обо мне, если проведут небольшую разведку самостоятельно. Первое, что всплыло? Статья об аварии и трагической девочке-подростке, которая потеряла все.
С гораздо большим усилием, чем нужно, я выключила компьютер. Я ненавидела, что кто-то может прочитать это и пожалеть меня.
Желая отвлечься от своих мыслей, я приняла душ, оделась в майку и пижамные шорты и высушила волосы. Девушка, смотревшая на меня из зеркала, удивила.
Под ее слишком яркими голубыми глазами залегли синяки. Щеки были впалыми, хотя и раскрасневшимися. Губы — опухшими от того, что она так часто их жевала. Она выглядела хрупкой. Хрупкой. Внезапно слова Коула о сказке обрели смысл. Он не делал мне комплиментов. Он думал, что я Золушка, которой нужна крестная фея, и не могу противостоять Маккензи. И он мог быть прав. Сильный ветер может сломать меня пополам.
Мне нужно начать заниматься спортом. И мне нужен сон. Что-нибудь. Мама пришла бы в ужас, увидев меня в таком состоянии. Отец не заметил бы, если бы ему кто-нибудь не сказал… он был бы слишком пьян… но усадил бы меня за обеденный стол и прочитал бы мне нотацию.
"Если ты не будешь тренироваться, как ты сможешь защитить себя от монстров?" Такими были бы его первые слова. Эмма бы забеспокоилась… забеспокоилась, как в моем видении… и больше всего на свете я ненавидела беспокоить ее.
Я подошла к окну, чтобы закрыть шторы. Решив сегодня не следить за лесом. Не буду вскакивать от каждого жуткого свиста ветра, от каждой извивающейся тени. Я помолюсь и постараюсь уснуть. Если дурные сны попытаются поглотить меня, то буду читать.
Не успела я полностью закрыть шторы, как мою кожу начало покалывать, а меленькие волосинки на затылке поднялись… как будто за мной кто-то наблюдал. Мое сердце бешено колотилось, пока я выглядывала наружу, лихорадочно ища.
Не было никаких признаков Невестищи и Жениха. Вообще никаких признаков жизни. Дрожа, я полностью закрыла шторки, отгородившись от ночи. Но не ушла. Я постояла там минуты две, пытаясь взять свое тело под контроль.
Стиснув зубы, я рывком раздвинула шторы. И увидела движение слева. Я сфокусировалась на нем и подумала, что вижу высокое, мускулистое тело, одетое в черное. Мне показалось, что тело остановилось, повернулось… и фиолетовые глаза встретились с моими.
* * *
"Случится ли со мной когда-нибудь что-нибудь обычное?" — задавалась я вопросом на следующее утро, идя к школьному автобусу. После того, как мне показалось, что увидела Коула, я легла спать, как и планировала, но меня разбудили плохие сны. Я пыталась читать, но в итоге начала ворочаться и думать о фиолетовых глазах.
Видела я их по-настоящему, или мне показалось?
Конечно, мне показалось. Коул никогда бы не стал стоять возле моего дома, чтобы понаблюдать. К тому же, он не знал моего адреса. Я даже Кэт его не сказала.
Погрузившись в свои мысли, я не вспомнила о том, что нужно опустить голову и отвести взгляд. В задней части автобуса я заметила Джастина Сильверстоуна с его темными волосами и карими глазами щенка.
Он тепло улыбнулся и помахал мне рукой. Я не смогла сделать вид, будто не заметила его, он бы обиделся. А я не могла его обидеть, потому что была ему вроде как должна. Когда я потащила свой тысячефунтовый рюкзак в конец автобуса, то заметила, что темноволосая девушка, которая сидела напротив него, смотрит на меня. Я не знала ее и с легкостью проигнорировала.
Джастин подвинулся к окну, освобождая место для меня. Я села рядом.
— Привет, — сказал он. От него приятно пахло какими-то фруктовыми хлопьями и зубной пастой.
— Привет. — Его волосы не были каштановыми, как я предполагала. Утреннее солнце бросало яркие лучи через стекло, подчеркивая пряди. Он был рыжим. На самом деле, пряди вдруг стали выглядеть так, словно они горели.
— Меня зовут Джастин.
— Знаю. Мы виделись в столовой, и девочки мне все рассказали. Я удивлена, что тебя зовут не Туз или Киллер.
Его глаза вспыхнули раздражением.
— Почему? Что они рассказали тебе обо мне?
Я не поняла, что сказала такого, что разозлило его, и поспешила успокоить.
— Только твое имя и тот факт, что ты держишься особняком, но в школе у всех, кажется, есть прозвища. Кэт, Лёд, Бронкс. — И, поскольку я не хотела выделять дружков Коула, то придумала несколько. — Медвежонок Бу, Мармеладка, Веснушка.
Он перестал злиться и рассмеялся.
— Неплохое предположение. А что насчет тебя?
— Меня зовут Али.
— Просто Али? Не Ангел или Снежинка?
Я постаралась не рассмеяться.
— Снежинка? Серьезно? Это все что ты смог подобрать мне?
Он протянул руку и зажал прядь моих волос между пальцами, напомнив мне о Коуле.
— Да. Не убивай гонца, но оно тебе подходит.
— Может, я только немного обижу гонца. — Я чувствовала себя с ним непринужденно. Он мне нравился. И, что самое приятное, он, наверное, жил недалеко от меня, так как мы ездили на одном автобусе. Может быть, мы могли бы, не знаю, проводить время после школы. Очевидно, мне нужно пересмотреть привычный распорядок дня. — Кстати, я так и не поблагодарила тебя, — сказала я. — Извини за это.
— Поблагодарить меня за что?
— За то, что помог мне с мистером Засранцем в первый день, а также за наводку о Маккензи.
Рассмеявшись, он приподнял бровь. Его смех был таким теплым и естественным, как будто он находил развлечение во многих вещах и не боялся получить удовольствие.
— Засранец? Ты любишь прозвища, не так ли?
Я пожала плечами.
— Кстати, секрет мистера Баттла, заключается лишь в том, что он любит, когда ему льстят. Если ты скажешь ему, что он самый умный учитель, который у тебя когда-либо был, он будет твоим на весь год.
Мистер Баттл. Точно. Как я могла забыть?
— Так вот, что ты сделал?
— Я немного усовершенствовал слова, но да.
— Это так по-мужски, — ответила я, фыркнув. — Значит, ты много говорил и держал его за плечо.
— Это средневековые методы. Почувствуй разницу.
Теперь я приподняла бровь.
— Покажи как надо.
— Хорошо. Учись. — Его выражение лица приобрело благоговейный оттенок. — Черт возьми, мистер Баттл. Мой голова болит от информационной перегрузки. Отличная работа, чувак.
Автобус наехал на кочку, и мы подпрыгнули на своих местах.
— Значит, ему нельзя говорить, что он явно добавил "веселья" в "похороны"? — В тот момент, когда я сказала это, то захотела забрать слова обратно. Совсем не собиралась говорить о похоронах.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи ему об этом. Я даже провожу тебя к его кабинету, как только мы приедем в школу, — сказал Джастин, но через секунду он, должно быть, заметил мой дискомфорт, потому что быстро сменил тему. — Итак… я заметил, что ты тусуешься с Кэт.
— Да.
— И давно ты с ней познакомилась?
— Летом. А что?
Помолчав, он пожал плечами.
— В прошлом году она тусовалась с друзьями Коула Холланда и определенно сделает это снова. Как только кто-то нарушает их внутренний круг доверия, этот кто-то не покидает его без боли. Я бы на твоем месте был осторожен, иначе она утянет тебя за собой.
Мне нравилась Кэт. Очень. Мне все равно, с кем она общается или встречается, даже если у этого "кого-то" был Коул на быстром наборе. Что касается второго предупреждения Джастина, я не была уверена, что происходит между мной и Коулом… что-то? Что-нибудь? Ничего?.. Но не собиралась обсуждать это с ним. Я едва ли могла обсудить это с самой собой.
— Так ты его знаешь? Коула? — Я спросила, не меняя тему, но давая понять, что отношения исключаются из меню.
Джастин перестал улыбаться.
— Ага.
— Много ли кто вошел в этот круг доверия?
— Нет. Эй, мы приехали.
Я оглянулась, и точно, автобус остановился перед школой, все остальные встали, выходя на улицу. Никогда еще поездка не заканчивалась так быстро.
Я встала и пошла к выходу, Джастин следовал за мной по пятам. Мой взгляд автоматически устремился в небо. Длинная полоса голубого цвета, толстые облака, проплывающие мимо… но никаких кроликов. "Спасибо тебе, Господи".
Джастин был рядом со мной, когда мы вошли в здание.
— Мы должны потусоваться в эти выходные, — сказал он.
— Да, я… — Обещала пойти на вечеринку Рив. Ну, Кэт пообещала за меня. Поскольку я обожала ее, то должна была задуматься над этим вариантом. Просто на всякий случай. И надо же, как я изменилась за несколько дней. Раньше искала причину, любую причину, чтобы не идти. Теперь же я действительно подумывала о том, чтобы сходить. — Подожди. Я не уверена…
— Неважно, — пробормотал Джастин, его голос стал хриплым от смущения. — Не беспокойся об этом.
— Нет! — Я остановила его. — Не бери в голову. Я не планировала отказывать тебе. Просто думала, как нам лучше провести время.
Он одарил меня еще одной теплой улыбкой, демонстрируя ровные белые зубы и счастье.
— Да?
Я усмехнулась.
— Да.
Конечно, именно тогда я и столкнулась с Коулом. Буквально налетела на него. Я смотрела на Джастина, не обращая внимания на дорогу, и врезалась прямо в твердую грудь Коула.
Его руки обвились вокруг моей талии, не давая мне отскочить. Я машинально схватила его за рубашку и сжала. Он был таким сильным, таким крепким, что не сдвинулся ни на дюйм.
— Прос… — Наши взгляды встретились, мой синий с его фиолетовым, и снова весь мир исчез. Только на этот раз мы не целовались. Мы…
…сражались?
Вокруг царила ночь, полная луна истекала кровью со своей высоты, практически капая багровыми каплями на небо. Деревья окружали нас. Коул прижался спиной к моей. Мы были одни… если не считать около двадцати монстров, медленно приближавшихся к нам.
У каждого из них были спутанные волосы, выпадавшие клочьями, и обвисшая, покрытая язвами кожа. Впалые глаза. Щеки в крови. Грязная, рваная одежда. Каждый из монстров стонал, создавая злобный хор.
Меня трясло так, что легкие сжимались в тисках. Коул держал два клинка. Как я узнала, что это были клинки, если я никогда раньше не слышала этого термина, я не знала. Все, что я знала, это то, что я была напугана. Это оружие было длинным, толстым, острым и покрытым черной слизью, как и монстры.
— Как только я скажу, ложись, — потребовал он.
— Когда? На счет три? — Мой голос пискнул от истерики. Монстры, монстры, так много монстров, здесь, там, везде. Это они съели моих родителей? Я следующая? Или Коул?
— Один, — сказал он.
Ближе… еще ближе…
— Два…
О, Господи. Все. Это конец. Мы не сможем отбиться от такого количества
— Три!
Я легла, опустившись как можно ниже. В видении я наблюдала, как Коул крутил клинками, перерезая горло двум монстрам. Крови не было, тела дергались… дергались… и снова поднимались.
Я должна встать. Должна помочь ему. Он не сможет бороться с ними в одиночку. Не со всеми. Я должна…
— …Али!
Мир вновь обрел четкость. Я стояла в коридоре, вокруг меня были дети, а не монстры. Коул все еще стоял передо мной, все еще держал меня, и ужас наполнял его красивые глаза. Черные волосы падали ему на лоб, как будто он раз двадцать провел по ним руками. Сегодня он был без кепки. На его щеках был лихорадочный румянец, вероятно, зеркальное отражение моего.
В ужасе мы отпрянули друг от друга, оба тяжело дыша. Кожа покрылась липким потом, а в желудке поселилась смесь кислоты и осколков стекла. "А почему бы и нет?" — спросила я со смехом, граничащим с той же истерикой, которую испытала в видении. Со мной продолжало происходить странное дерьмо. Каждый день происходило что-то новое. С каждым разом все хуже.
Коул отошел от меня. Тогда я заметила Маккензи. Она подошла к нему сзади, обхватила за талию. Она потянула его назад… назад, подальше от меня.
Она была потрясающей, ее темные локоны, свободно спадали каскадом, а глаза сверкали яростью, пронзая меня. Несмотря на дневную жару, на ней был свитер и брюки. Деловой наряд придавал ей профессиональный вид, как у человека, которого можно увидеть по телевизору, рассказывающего о последнем мировом кризисе.
Джастин положил руку мне на плечо, сжимая достаточно крепко, чтобы на нем появились синяки.
— Ты в порядке?
Я не могла отвести взгляд от Коула. Почему он так хмуро смотрел на меня? Он тоже видел сражение? Если да… то как? Почему? Что все это значит?
Коул увидел Джастина и перестал пятиться. Нахмурившись, он шагнул вперед, приближаясь к Джастину и сжимая кулаки. Он собирался ударить Джастина?
Я не могла этого допустить. Схватив Джастина за запястье, я повернула нас и повела за угол, оставив Коула позади.
— Вы с Коулом встречаетесь? — спросил Джастин, серьезным тоном.
— Нет.
— Ты уверена, потому что он…
— Уверена. Слушай, я не пойду на первый урок. — Я не могла высидеть часовую лекцию. Просто не могла. Я уже была на грани панической атаки. Эти монстры… Коул… — Мне нужно идти.
Я продиктовала Джастину свой номер телефона, сказала, чтобы он позвонил мне в выходные, а потом оставила его. И бросилась искать Кэт. Она всегда говорит что-нибудь смешное, успокаивая меня. Мне нужно успокоиться. Я не могла продолжать в том же духе; я сломаюсь, и неизвестно, что выльется наружу.
И может быть… может быть, я расскажу ей о видениях. Она может посмеяться надо мной, может перестать говорить со мной, но я должна рискнуть. Слишком много вопросов и слишком мало ответов. К тому же она знала Коула гораздо лучше, чем я. У нее может быть информация, которая поможет. Мне нужно не только успокоиться, но и попросить о помощи.
Через несколько минут я нашла Рив и чуть не завыла от пьянящей смеси надежды и облегчения.
— Где Кэт? Мне нужно с ней поговорить.
— Ее сегодня не будет, — ответила Рив, захлопывая свой шкафчик.
Надежда сдулась, как воздушный шарик.
— Почему? Она в порядке?
Она перекинула волосы через плечо — это действие было для нее таким же естественным, как дыхание.
— Она не сказала. Просто сообщила, что увидится со мной завтра, на вечеринке. Ты ведь придешь?
— Да. Нет. Может быть. — После этого видения я ни в чем не была уверена. Было ли это предупреждение? Как кролик в небе? Если я рискну выйти ночью, увижу ли я еще больше монстров?
— А как насчет сегодняшней игры? — спросила она.
— Мне нужно идти, — снова заговорила я.
Не став дожидаться ее ответа, я ушла. У меня не было машины, чтобы уехать куда-нибудь. Я плохо знала школу, и понятия не имела, где находится кладовка уборщика или пустой класс. Но не могла позвонить бабуле, чтобы она приехала за мной, потому что мне пришлось бы притвориться больной… хотя, какое тут может быть притворство?.. она бы забеспокоилась, если бы оказалась права… "я знала, что у тебя пневмония"… и настояла бы на том, чтобы отвезти меня в больницу.
Сзади послышались чьи-то шаги. Жесткая рука обхватила меня за талию. Я сжала обе руки в кулаки, готовая причинить вред тому, кто меня схватил. Но это оказался Коул, и по какой-то странной причине это окончательно успокоило меня… несмотря на то, что он был главным источником моей паники.
Он силой меня куда-то повел.
— Пойдем. Нам надо поговорить.