— Заткнись! — рявкнул Беллор, молниеносно припечатав брата к стене. — Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я свернул твою шею?!
Нигар несколько секунд молчал, угрюмо глядя в побелевшее от злости лицо Беллора, потом вздохнул и покачал головой.
— Я хотел, чтобы ты вновь стал собой, брат, — совсем тихо выдавил он. — Не понимаю, как ты можешь так жить! Ты ломаешь себя, свою природу, свою гордость… Ради чего?!
— Чтобы не потерять то немногое, что осталось во мне от Светлого, Гин, — внезапно признался Беллор, отпуская брата. Он отошёл от него и, отвернувшись, застыл посреди комнаты. — Потому я и ушёл тогда к Падшим, чтобы прекратить безумие, которое творил с самого начала, — тихо продолжил он, опустив голову. — В какой-то момент мне стало страшно, когда я понял, в кого превращаюсь. Наверное, Михаил не мог и представить, чем обернётся для Трёх Миров наше с тобой изгнание.
— Я думаю, он рассчитывал, что нас просто убьют в той войне, Белл, — подал голос Карлик и, оторвавшись от стены, подошёл к брату. — Наши характеристики он ведь не смог определить, поэтому и не ожидал, что всё так обернётся. А теперь ты ему помогаешь… Зачем, Белл? Ну, я понимаю, Ориэль… Но для чего ты спасаешь других?
— Я и так на краю пропасти. Стоит сделать шаг, и я навечно окажусь в бездне, Гин. Сейчас только Аурика удерживает меня от мрака: не даёт превратиться в чудовище, которым я рождён; которым едва не стал благодаря Михаилу. Даже Касиэра заметила, что я отличаюсь от остальных ангелов. Она подумала, что я хочу её напугать, но даже не догадывается, что я боюсь самого себя.
— Зато Люцифер это знает, Белл, — обречённо выдавил Карлик.
— Да, он хочет воспользоваться моментом — я это понял. Он хочет заставить меня вернуться к прошлому. Люцифер жаждет мести, Гин. И ты её жаждешь! Только ты не понимаешь, что эта месть погубит и тебя. Ты не понимаешь, что возвратившись в Рай чудовищем, этот мир ты для себя не вернёшь! Он уже не будет таким, каким ты его помнишь. Рай превратится в пустыню, выжженную дотла, где не будет ничего, кроме запаха трупов!
— И что ты предлагаешь, брат?.. Простить их?!
— Не мы начали эту войну, Гин. И не они… — помолчав, прошептал Беллор. — Мы всего лишь оказались её жертвами. Сейчас уже поздно пытаться разобраться, кто виноват… Да, я могу вернуться и убить их всех, но что потом? Ты спрашивал себя, что будет после, брат? Где мы окажемся и кем мы станем? Нас будут проклинать во всех мирах, что уцелеют после этой бойни. И мы сами будем себя проклинать!
— Возможно, ты прав. Тогда почему я не могу найти в себе силы, чтобы простить их, Белл?!
— Потому что ты впустил в свою душу тьму. Ты сдался, уступив Люциферу, поддавшись его убеждению.
— Я просто хотел, чтобы ты вернулся…
— А может, тебе следовало вернуться самому? — Беллор посмотрел ему в глаза.
— Зачем? Чтобы пресмыкаться, как это делаешь ты?
— Правитель — лишь титул, Гин. Никто не заставит тебя пресмыкаться перед титулом. Ты упрекаешь меня в том, что я не стал кичиться своей силой и не занял место Сандала, но не понимаешь, что это место мне не нужно. Что мне гораздо дороже — мой дом, смех моей дочки, возможность быть рядом с ней. Видеть, как она растёт, любить её, защищать. А власть… Для чего она мне? Что я буду с ней делать? Ходить, раздуваясь от самодовольства и от осознания того, что все меня боятся? Они и без того меня боятся, Гин, и, признаюсь, мне это не доставляет большого удовольствия. И, кстати, ты можешь поинтересоваться у Сандала, сколько раз я перед ним пресмыкался? Или кто-то из Высших?.. Ты удивишься, но вряд ли этому мальчику хоть раз посчастливилось получить какую-то привилегию от того, что он Правитель.
— Благодаря своему титулу он столько времени покрывал сына, Беллор — ты забыл?!
— Нет, не забыл, — тот помрачнел.
— Тогда, надеюсь, ты помнишь, кто сделал его таким?! — внезапно раздался разъярённый голос Сандала, который неожиданно вошёл в комнату. — Ты не забыл, что это благодаря твоему братцу, Беллор, мой сын потерял душу и стал исчадием Ада?! И всё ради того, чтобы напомнить, что ты, по-видимому, задолжал Люциферу?! — на этот раз Сандал не стал подходить к Карлику, а направился прямо к Беллору. — Меня судить будут, ты сказал?! — рявкнул он, глядя тому в глаза. — За что?!.. За то, что вы убили моего мальчика и сделали из него монстра?! — он схватил Беллора за лацканы куртки и прижал к стене.
— Сандал, это плохая идея… Не стоит тебе трогать его! — в комнате появился Офаниэль и, застыв на пороге, побледнел, настороженно наблюдая за происходящим. — Лучше отпусти Беллора сам…
Аурика тоже встала с кровати и, услышав звуки ссоры, поспешила к отцу. Она, как и Офаниэль, остановилась на пороге, готовая в любую секунду вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля.
— Ловец Душ больше не нужен, Белл, — вкрадчиво подсказал Карлик, потому что тот всё ещё не шевелился, решая, как поступить. — Он уже освободил Светлых, и теперь будет только мешать… Просто убей его и всё.
— Я за правду не убиваю, — Беллор качнул головой, и Сандалу показалось, будто перед ним что-то мелькнуло. Он не успел ничего понять, как оказался прижатым к стене вместо Беллора, который теперь сам сжимал его горло.
— Обожаю, когда ты так делаешь! — Нигар восхищённо похлопал в ладоши, обходя брата и приближаясь к Сандалу. — Хочешь, я его просто укушу, Белл? Капелька моего яда, и Душа вашего Правителя отправится прямо в моё хранилище… Кстати, интересно будет узнать, какое вино получится из Тёмного Серафима?
— Хватит! — неожиданно вмешалась Аурика, оказываясь между Карликом и припёртым к стене Сандалом. — Только попробуй тронуть его, Нигар, и вообще без зубов останешься!
Столь отчаянная решимость привела Карлика в смятение.
— Не лезь, Аурика! — глухо приказал Беллор, но дочь просто шагнула к нему и схватила за руку, которой тот держал Сандала.
— Отпусти его! — негромко попросила она, с мрачным отчаянием взглянув на отца. — Не хочу видеть тебя таким!
Беллор долго смотрел на дочь, на глазах у которой уже блестели слёзы. Он неохотно разжал пальцы, позволив Серафиму набрать воздуха в лёгкие. Аурика выпустила запястье отца и отошла, опустив голову.
— Получается, что всё из-за тебя! — всхлипнула она, когда отец подошёл к ней и попытался обнять. — Арий стал таким из-за тебя! Эйренис и Люси погибли из-за тебя! Амита и Софию убили тоже из-за тебя! Почему, отец?! Почему вокруг тебя столько смертей?!
Беллор молчал. Все взгляды сейчас были устремлены на него, словно Аурика высказала самый главный вопрос. И теперь все ожидали ответа. Все, кроме Нигара. Карлик просто стоял, облокотившись о стену и, прищурившись, наблюдал за братом.
— Вот он — момент истины! — наконец, торжественно объявил Нигар, прерывая молчание. — Все хотят знать твои тайны, Белл. Они наивно полагают, что правда поможет им решить все проблемы… Не выйдет, господа! — театрально выдохнул он, взмахнув руками. — У вас воображения не хватит, чтобы понять, с чем вы имеете дело! Даже Люцифер до сих пор этого не понял!.. Белл, скажи им! Пусть удовлетворят своё любопытство перед смертью! — Карлик вдруг запнулся. Потом как-то странно хихикнул и повторил: — перед Смертью!
— Хорошо, — Беллор с горечью смотрел на дочь, которая резко вырвалась из его объятий и закрыла лицо руками, чтобы заглушить рыдания. — Я расскажу вам правду… В Аду вы бы всё равно её узнали.
Глава 23. Добро пожаловать в Ад!
Вернувшись в импровизированную гостиную внутри огромной ледяной горы, ангелы вновь расселись за столом из красного дерева и долго молчали, давая возможность Беллору собраться с мыслями.
— О чём ты хотел рассказать, Беллор? — всё же решился нарушить тишину Офаниэль, разглядывая друга так, словно видел его в первый раз.
— О том, что я — не ангел, Офаниэль, — лицо того вдруг осунулось, став усталым и каким-то безразличным. — Точнее: не совсем ангел…
— То есть? — охнул Сандал, ошеломлённо замерев.
— Никто толком не знает, кто я, — Беллор пожал плечами. — Никто так и не смог определить мои характеристики, когда я родился. И хотя мы с Нигаром близнецы, в отличие от брата я не умею менять внешность или красть Души. Мой облик постоянен. Я не оборачиваюсь змеёй, у меня нет ядовитых зубов. Всё, что я умею, — это убивать.
— Ты… Ангел Смерти?! — выдохнул Офаниэль, кажется, начиная что-то понимать.
— Ты не слушаешь, Офаниэль! — вскинулся Беллор, внезапно разозлившись. — Я — не Ангел Смерти! Я — сама Смерть!. Пустота… Бездна… Безмолвие!.. Я сейчас здесь и одновременно всюду. Я могу проникать в любые миры, повсюду сеять хаос и разрушение. Мне не нужно махать мечом, стрелять из пистолета, чтобы кого-то прикончить. Мне достаточно сделать это на расстоянии, даже не прикасаясь к жертве!
— Погоди… Но ты ведь родился в Раю, — прошептал Офаниэль, охрипнув от волнения. — Твоя мать была Светлой! Ты был Ангелом, Беллор! Когда же ты… стал таким?.. Почему?
— Я не знаю, когда и почему, — Беллор покачал головой. — Нас с Нигаром выкинули из Рая ещё подростками. Сразу после нашего рождения в Раю началась война. Что послужило её причиной — уже трудно судить. Но, как только нас вышвырнули, война закончилась.
Зато начались войны на Земле. Голод, мор, чума, инквизиция… Тысячи жертв среди Падших и миллионы среди людей… Вы думаете, всё это проделки Сатаны?.. Козни Ада?.. Увы, нет. Меня нужно было просто разозлить, чтобы где-то тут же разразилась катастрофа. Если кто-то причинял мне боль или бросал вызов — он умирал. Но, к счастью, я был ещё слишком молод, чтобы понимать всю свою силу. Михаилу в Раю просто повезло, что я уже тогда отказался ему мстить…
Стоило мне осознать, на что я в действительности способен — прекратить убийства стало почти невозможным. Чего бы я ни желал, к чему бы ни прикасался — всё погибало. Я убивал даже в порыве страсти, когда любил женщину. Ведь перед Смертью никто не может устоять, а значит, никто не в силах противиться Мне. Я брал, что хотел, так продолжалось несколько сотен лет. Позже мне очень долго пришлось учиться владеть собой и контролировать свои порывы. За это время я успел умертвить тысячи женщин: людей, нефилимок, ангелов — пока, наконец, не разделил в своём сознании два наслаждения — любовь и смерть. Они оба очень важны для меня, и трудно сказать, какое из них манит сильней.
Сейчас я научился выделять что-то одно, но порой страсть смерти перевешивает все остальные эмоции, и я уступаю своей сущности. Правда, случается это довольно редко… Наверное, каждый из вас спрашивал себя: почему я улетел на остров с Касиэрой и Аурикой, когда в Клане произошла такая трагедия? Почему я бросил общину?
Теперь вы знаете, почему. Мне нужно было убедиться, что не я являюсь причиной агрессии подростков. Не моя чёртова сущность сводит их с ума, а их желание убивать не связано с тем, что моя воля дала трещину! Ведь даже Касиэра умудрилась заметить перемены во мне, что меня всерьёз напугало. Но когда Нигар появился и на острове тоже, стало ясно, что дело не во мне. И я вернулся… — блондин замолчал, глядя куда-то перед собой. Потом вздохнул и продолжил: — Теперь, что касается обвинений, которые бросила мне в лицо Аурика, — Беллор хмуро посмотрел на дочь, которая, не выдержав, опустила голову. — Жаль, что в юности мы все склонны к категоричности. Но нельзя путать причину и следствие, малышка. Не из-за меня погибли эти дети, а из-за безответственности Сандала. Если бы он не молчал о проблемах собственного сына — ничего бы этого не случилось. Нигар правильно рассчитал, что на церемонии Посвящения мальчиков вскроется правда. Но он не учёл упрямство Сандала, который отвергнет помощь Высших и решит сам всё контролировать…
— А чем бы вы помогли, Беллор?! — тут же перебил Серафим, сверкая глазами. — Тем, что убили бы Ария?!
— Нет, — тот спокойно покачал головой. — Мы бы с тобой отправились сюда и вернули душу мальчика. Нигар ведь ждал именно этого. Он ждал, пока я приду за душой Ария, чтобы передать мне требования Люцифера и условия прекращения охоты.